Потерянная невинность

Глава 15

Митч не знал, где похоронена его мать, и от этого вдруг почувствовал себя потерянным. Несмотря на то что он не видел ее уже много лет, он всегда знал, где она находится. Теперь он мог только строить предположения. Он припарковал машину на дороге на полпути между могилами ее родственников и местом погребения отцовской родни, если, конечно, он все правильно помнил. Решив, что отец, скорее всего, похоронил ее среди Ньюкистов, он выбрался из «сааба» и по траве зашагал в нужном направлении, как вдруг увидел на дороге фургон, из которого пыталась выйти молодая женщина. Судя по всему, она испытывала с этим серьезные проблемы.

Митч какое-то время наблюдал за ней, пока не убедился, что девушке не обойтись без посторонней помощи.

Он бегом преодолел несколько ярдов, отделявшие его от фургона. Девушка практически висела, одной рукой вцепившись в ручку открытой дверцы, а другой — в спинку водительского сиденья, которую никак не решалась выпустить. Подойдя ближе, Митч увидел за сиденьем сложенную инвалидную коляску. Но девушка, похоже, намеревалась обойтись без нее.

— Вам помочь? — окликнул ее Митч.

— Нет, — задыхаясь, отозвалась она, — я справлюсь сама.

«Не справишься», — подумал Митч, увидев, что она выпустила ручку дверцы только для того, чтобы покачнуться и поспешно схватиться за нее снова. На вид ей не было и тридцати. Митч дал бы ей лет двадцать пять, не больше.

На голове у нее был печально известный шарф — неизменный атрибут раковых больных, перенесших химиотерапию. С бледного лица смотрели огромные темные глаза, во взгляде которых он прочел одновременно испуг и решимость.

— Нам по пути, — сказал Митч, глядя на натянувшиеся, как струны, и дрожащие от напряжения мышцы ее рук. — Берите меня под руку. Я отведу вас туда, куда вам надо.

— Спасибо, но я действительно лучше сама.

Она сделала шаг. Нет, скорее она попыталась его сделать, но тут же споткнулась и вынуждена была снова ухватиться за опору. Митч видел, что она на грани слез. На этот раз, когда он протянул руку, она не стала спорить, а схватилась за нее, как за спасательный круг.

— Я думала… — извиняющимся тоном начала она.

— Я знаю, — улыбнулся Митч. — Я тоже упрямый.

Это вызвало на ее лице едва заметную улыбку, а ее напряженный взгляд немного потеплел.

Она была такой легкой, что он почти не ощущал ее руки на своем локте. Он повел было ее от фургона, но понял, что из этого ничего не получится. Она едва переставляла ноги.

— Вам туда обязательно надо? — спросил он.

— Обязательно. Обязательно.

— Хорошо. Тогда вот что мы сделаем. Я вас понесу.

Ее глаза стали еще больше.

— О нет, вы надорветесь!

— Сомневаюсь, — улыбнулся Митч.

Он наклонился и осторожно поднял ее, подхватив одной рукой под колени, а второй под спину. Она не сопротивлялась.

— Все в порядке? — на всякий случай уточнил он.

Она прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Хорошо. В таком случае покажите мне, куда идти.

Девушка подняла руку и указала на старомодный памятник из розового гранита. Митч ногой захлопнул дверцу фургона и отнес ее туда, куда она показывала.

— Опустите меня на траву, — попросила она.

— Поставить на ноги? — с сомнением спросил он.

— Нет, — прошептала она, — так, чтобы я могла сесть.

Митч присел на корточки и осторожно опустил ее на землю. Она приподнялась, опираясь на руки, напомнив ему худенькую женщину на знаменитой картине «Мир Кристины» Эндрю Уайета.

— Давайте я помогу вам облокотиться на памятник, — предложил он.

Девушку это предложение, похоже, шокировало, но затем она, видимо, поняла: чтобы сидеть прямо, ей и в самом деле понадобится опора. Она кивнула, и Митч снова поднял ее и усадил рядом с монолитом, к которому она тут же прислонилась.

— Я буду вон там, — пояснил он, неопределенно махнув рукой куда-то в сторону могил Ньюкистов.

— Хорошо, — шепнула она, глядя на него снизу вверх. — Спасибо.

— Когда вы будете готовы, махните мне рукой.

— Хорошо, — повторила она.

Сделав несколько шагов, Митч обернулся, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. И только тут обратил внимание на могилу, к которой так рвалась его новая знакомая. Девушка немного передвинулась и сидела, прислонившись к памятнику и держась за него правой рукой. Левую ладонь она прижала к лицевой стороне камня. Над ее пальцами виднелась одна-единственная строка.

«Упокойся с миром» — гласила эта строка. Имени на памятнике не было, зато был проставлен год смерти: 1987.

Митч не знал, что почувствует, отыскав могилу матери, но никак не ожидал, что этим чувством окажется беспокойство. Оказалось, что он вообще не может стоять на месте. Он должен был двигаться, поэтому начал расхаживать по кладбищу, периодически поглядывая в сторону больной девушки.

И только наткнувшись на могилу Марджи Рейнолдс, он ощутил прилив чувств, которые ожидал испытать к своей матери. Прежде всего, он был шокирован. «Миссис Рейнолдс умерла?» Затем нахлынул гнев из-за того, что ему об этом не сказали, а потом его охватила печаль о человеке, которого он любил гораздо сильнее собственной матери. Взглянув на даты рождения и смерти, он прикинул, что, когда она умерла, Эбби было двадцать восемь лет. Ее связывали с матерью самые нежные и теплые чувства.

«Тебя это, наверное, чуть не убило», — подумал он об Эбби.

Даже не осознавая, что делает, он вытащил из заднего кармана бумажник и, открыв его, посмотрел на маленькую фотографию, с которой весело улыбался его шестилетний сын. Митч улыбнулся в ответ и вдруг испытал резкий приступ тоски по малышу, который эту неделю жил у своей матери.

Он протянул бумажник к могиле Марджи Рейнолдс.

— Это Джимми, — тихо произнес он. — Мой сын. — И понял, что ему хочется рассказать ей больше. — У нас над ним совместная опека. Мне кажется, это очень удачный вариант. Во всяком случае, гораздо лучше, чем возможность видеть его только по выходным. Вам, наверное, понравилась бы моя бывшая жена. Вы ей точно понравились бы. Наверное, этот брак можно было спасти, по у нас ничего не вышло. Я думал, что люблю ее достаточно для того, чтобы жениться, но оказалось, что я ошибся. Я вообще наделал много ошибок… — Митч закрыл бумажник и сунул его обратно в карман. — Ладно. Жаль, что вы так и не познакомились с Джимми.

Ему больно было осознавать, что Джимми родился еще за год до смерти Марджи. Если бы только он смог привезти сюда своего сына…

«На ее похороны я, наверное, приехал бы», — подумал Митч, но тут же понял, что в этом случае ему пришлось бы столкнуться с Эбби, а это было невозможно. Точно так же он не смог бы войти в дом Рейнолдсов с ребенком, которого ему родила другая женщина. От этой мысли и от воспоминания об Эбби рядом с Патриком Митча охватило такое горе, что он едва устоял на ногах. На мгновение ему показалось, что ему, как и больной девушке, нужна опора, чтобы не упасть. Но рядом никого не было. Сделав над собой усилие, он подавил приступ горя и разочарования.

Где-то в глубине души у него все еще теплилась надежда.

Внезапно он ощутил, что его сознание снова захлестывает гнев — алая, пульсирующая ярость, сопровождающаяся безмолвным криком. Семнадцать лет в его мозгу эхом отдавался протест: «Я ничего не сделал. За что мне это? Ведь это и мой город тоже!»

Боковым зрением он заметив какое-то движение и поднял голову. Девушка махала ему рукой.

Подпитавшись энергией гнева, Митч быстро зашагал вверх по холму.

— Вы хотите уйти?

Она кивнула и даже потянулась к нему, как ребенок, который хочет, чтобы его взяли на руки. На этот раз, когда он ее поднял, от нее пахло травой.

— Кто здесь похоронен? — спросил он.

— Дева, — ответила она.

— Не понял. Кто?

— Дева. Разве вы не знаете, кто это? — удивилась она, увидев растерянность на его лице.

— Впервые о ней слышу.

Ему показалось, что девушка стала весить еще меньше, если это вообще было возможно.

— Это девушка, которую убили много лет назад. Это было жуткое убийство. Но ее так никто и не опознал. Она была так сильно избита, что это оказалось невозможно. Жители города собрали деньги на могилу и на памятник. Говорят, что в благодарность за это она теперь исцеляет больных и оказывает помощь тем, кто в ней нуждается.

— Когда, вы говорите, это произошло?

— Я точно не помню. Лет десять-пятнадцать назад. А может, даже двадцать. Я только знаю, что ее лицо было изуродовано до неузнаваемости.

Митч споткнулся, и девушка испуганно напряглась.

— Простите, — с трудом выдавил он из себя.

— Ничего, — прошептала она, хотя ее лицо побледнело еще сильнее, а над верхней губой выступили капельки пота.

Митчу было так плохо, что он даже подумал, что придется опустить ее на землю и спрятаться в кустах, чтобы его стошнило.

— Вы хорошо себя чувствуете? — забеспокоилась девушка.

Он сглотнул подступившую тошноту.

— Да, нормально. Вы живете где-то поблизости?

— Я? О нет. Я из Вичиты.

— Тогда как же вы узнали о… Деве?

— Она довольно знаменита. Как этот город во Франции…

— Лурд?

— Да, он. Говорят, что там целительная вода.

Он снова подавил приступ тошноты.

— Я попросила ее помочь мне, — благоговейным шепотом сообщила ему девушка.

— Правда? — Он уже подошел к ее фургону. — Ну вот мы и вернулись.

Митч осторожно опустил девушку на землю, поспешно распахнул дверцу и помог ей взобраться на сиденье.

— У вас рак? — напрямик спросил он, глядя в огромные глаза на исхудавшем лице.

Она кивнула и протянула ему тонкие пальцы.

— Меня зовут Кэти.

— Митч, — произнес он, осторожно взяв ее за руку. — Вам далеко ехать? Вы уверены, что справитесь?

— Нет, недалеко. Я остановилась в городе. Кроме того, за рулем я чувствую себя намного увереннее.

Отступив в сторону, Митч смотрел вслед ее фургону. Когда она в последний раз взглянула на него из кабины, ее лицо светилось радостью. По крайней мере, посещение могилы сделало ее хоть немного счастливее.

Она уехала, а Митч вернулся на могилу девушки, которую Кэти назвала Девой. Он долго стоял, глядя на памятник, пока не заметил, что на кладбище начали появляться люди с букетами цветов. Среди них могли оказаться и его знакомые.

Он бросил на могилу прощальный взгляд.

— Значит, им не удалось тебя опознать, — с горьким сарказмом прошептал он. — Но есть по крайней мере один человек, который знает, кто ты, не правда ли… Сара?

Выезжая с кладбища, он взглянул в боковое окно, прямо в лицо женщины, показавшейся ему знакомой. Вполне возможно, это была одна из его одноклассниц. Митч сделал каменное лицо, но ему показалось, что в ее глазах промелькнуло удивление. Она его явно узнала.

— Ну и хрен с ней! — злобно пробормотал он, поворачивая налево, на дорогу, ведущую в город, а не на шоссе. — Если прежде у меня не было оснований здесь задерживаться, то сейчас они появились.

С учащенно бьющимся сердцем он въехал в город.

Он медленно ехал по некогда знакомым улочкам, в целях предосторожности снова надев солнцезащитные очки и кепку. На всякий случай он оперся левым локтем на дверцу, а ладонью прикрыл лицо от прохожих. Он с удивлением отметил, что центр города выглядит лучше, чем он его запомнил, хотя в витринах многих магазинов виднелась надпись «Продается».

Его отец, а также отцы Эбби и Рекса считали этот город своей территорией, своим феодальным владением, принадлежащим им по праву наследования и доставшимся им от отцов и дедов. Митч кружил по улицам и чувствовал, как у него в голове созревает план мести, а возможно, и восстановления справедливости.

Он вспомнил свою клятву: «Я никогда не забуду. Я никогда не прощу».

Он вспомнил прекрасную девушку, лицо которой превратили в кровавое месиво, тем самым лишив ее личности, уничтожив память о ней, как будто ее никогда не было на свете. Он понял, что бездействовал слишком долго. Пора было и ему что-то предпринять.

Взбудораженный смешанным чувством страха, гнева и решимости, Митч повернул автомобиль к небольшому фамильному ранчо и расположенному на нем домику. Если домик цел, если его не продали или не сдали в аренду, если ключи лежат там же, где их прятали, когда он был еще ребенком, если дом вообще пригоден для жилья, то он сможет в нем переночевать.