Потерянный мир

Глава 3. Корпакс

Первыми, кого увидел Кэр, миновав встретивших путников площадь, была дюжина весьма неприятных существ. Сгорбленные, но при этом остающиеся наравне с человеком среднего роста, они сновали в разные стороны, создавая ощущение безумной занятости. Больше всего в этих существах отталкивали их красные глаза, обрамленные обвисшей кожей бордового цвета. Следующими в списке шли пугающие челюсти, на которых не хотелось задерживать взгляд. Зубы им заменяли острые как иглы клыки, прикрыть которые было невозможно из-за того, что нижняя губа была настолько опущена, что обнажала даже десна.

— Старайся не судить о них только по внешнему виду. Они вполне мирные и параноидально трудолюбивые. Большая часть стен в столице возведена только благодаря их стараниям. Хорты ведут себя спокойно, когда заняты работой, а империя всегда ее для них находит, — произнесла Минна, проследившая за взглядом аурлийца.

— Должно быть, они весьма полезны империи, — ответил Кэр, отдающий должное этим существам за их способность к зодчеству.

— Ее главные работники. Империя не позволила бы жить за городскими стенами народам, не приносящим пользы. Каждый должен доказать необходимость своего присутствия. Это, разумеется, помимо уплаты налогов, — снисходительно улыбнулась отступница.

Итан научился контролировать свою мимику, но бегающий взгляд удержать был не в состоянии. Кибитка равномерно покачивалась, пробираясь по сузившейся дороге, а Минна продолжала погружать чужака в быт самого удивительного города этого мира. Столица имела четыре уровня стен, образующих между собой линии, заселенные ее обитателями. Каждая из стен носила имя императора, при котором она была построена, но сейчас Кэр даже не старался запомнить их имена. Для простоты ориентирования каждая линия между стенами имела свой порядковый номер, а нумерация начиналась от самого сердца Корпакса.

Двигаясь по четвертой линии имени императора Децима, лейтенант старался запечатлеть в памяти каждую мельчайшую деталь открывшегося ему мира. Территорией по левую сторону тракта владели диарки. Жилища агрессивных воинов представляли из себя тысячи шатров, схожих с теми, что устанавливали кочевники аурлийской пустыни. Следить за чистотой своего обиталища диарки, очевидно, считали ниже собственного достоинства. Кэру показалось, что на одном из шатров видны следы свежей крови.

— У диарков и хортов самая большая популяция среди народов империи. Возможно поэтому император вполне снисходительно относится к тем беспорядкам, что устраивают диарки. У этого народа свои правила и обычаи. К тому же они составляют значительную часть армии Сатора. Даже убив сородича, диарк не попадет на имперский суд.

По правую сторону от тракта, словно нарочно контрастируя с жилищами диарков, раскинулись владения хортов. Дома главных трудяг империи были вылеплены из обработанной чем-то неизвестным глины. Высыхая, она придавала им песочный оттенок. Множество невысоких куполов разных размеров, объединенных между собой выделяющимися линиями тоннелей, заняли собой все пространство до самого горизонта.

— Пойти в гости к хорту и заблудиться в его владениях плевое дело, — рассмеялась Минна, следя за реакцией аурлийца.

— Как же они ориентируются в этом беспорядке? Строительство их домов не поддается какой-либо логической структуризации, — Кэр не стал скрывать своего удивления, наблюдая за бесконечными петляющими и пересекающимися тоннелями.

— Общество хортов разделено на кланы, каждый из которых стремится доказать, что он лучший в своем деле. Любой из крупных куполов, что ты видишь, это общий зал одного из кланов. После рождения ребенка и его становления семья прокладывает новый тоннель от главного купола, к будущему дому своего ребенка. Все их жилища — это один сплошной лабиринт.

— Неужели между кланами нет споров за территорию? — поразился лейтенант, наблюдая бесконечное переплетение тоннелей.

— Хорты могут быть агрессивны, когда они не заняты делом, но они никогда не нападут на своих. Хотя я помню времена, когда их кланов в столице было не более четырех, — взгляд отступницы потеплел от, очевидно, приятных воспоминаний.

Странники ехали по городу уже несколько часов, но пейзаж оставался неизменным. Казалось, что они раз за разом проезжают один тот же участок дороги. Огромное количество существ на тракте замедляло их продвижение.

— Все эти обширные земли принадлежат лишь диаркам и хортам?

— Не совсем. Есть еще тавраны, но они не селятся рядом с трактом. Загадочный народ, — голос Минны слегка похолодел при этом ответе.

— Судя по всему, тавраны не состоят в списке твоих любимчиков, — улыбнулся Итан, чтобы слегка растопить сковавший собеседницу лед.

— Я мало о них знаю. Точнее говоря, никто не может с уверенностью сказать, что знает о них достаточно. Потомство тавранов не выходит на свет до своего совершеннолетия. Перед этим они проходят обряд, в котором отрезают собственный язык. Они не способны говорить, но прекрасно понимают имперскую речь. Не вызывают они у меня доверия, да и внешне крайне неприятны, — отступница сдвинула брови, морщась от отвращения.

— Для чего они нужны империи? Ты ведь сама говорила, что каждый должен заплатить свою цену за право проживать в городе.

— Часть имперской элиты считает, что тавраны обладают даром предвидения. На мой взгляд, это чушь. Не припомню, чтобы их пророчества когда-то сбывались. К тому же для свершения обрядов они практикуют жертвоприношения. В том числе своих собственных сородичей, — в голосе Минны звучала открытая неприязнь.

Зоркий глаз Кэра разглядел в толпе новую фигуру. Высокого роста, с идеальной осанкой и бледной кожей, он сильно выделялся на фоне остальных существ. Неизвестный так же, как и диарки, имел рога, но выглядели они немного иначе. Во-первых, они не завивались в спираль, а во-вторых, были изрезаны полосами, сквозь которые виднелось красноватое свечение. Тянущиеся красные линии шли через лоб и развевались подобно корням деревьев, проходя через глаза и останавливаясь у верхней части щек.

На поясе у него висел необычный меч. Тыльная сторона лезвия представляла из себя ровную линию, а вот режущая часть имела волнистую форму. Зауженная у рукояти сталь ближе к острию становилась шире едва ли не в два раза.

— А это кто? — спросил Итан на языке древних, чтобы проходящее мимо существо не смогло его понять.

— Один из лантов — народа, проклятого своим знанием. Попав в наш мир, они каким-то образом сохранили память предков и передавали ее из поколения в поколение. Они прекрасно помнят печальную судьбу своего собственного мира и готовы сделать все, чтобы не допустить повторения случившегося.

— Они тоже живут на четвертой линии?

— Нет, что ты. Ланты помешаны на порядке. Они первыми из народов примкнули к империи и с тех пор верно ей служат. Ланты поселились здесь, когда еще только возводилась стена, образующая вторую линию Аквиния. Империя поручила им следить за соблюдением порядка в столице. Подобных ему ты можешь увидеть в любой точке города, а при встрече лучше не спорь.

Словно в подтверждение сказанного, лант направился в сторону толпы разбушевавшихся диарков. Как объяснила отступница, диарки жили общинами и своих правителей выбирали из числа сильнейших воинов. Своеобразные выборы сопровождались массовыми беспорядками, усмирение которых выпадало на плечи лантов. Разрешения конфликта Кэр не увидел, так как их небольшая кибитка неумолимо продолжала свой путь.

Со временем существ на тракте стало еще больше. С этих пор и без того не самому быстрому транспорту приходилось едва тащиться. К вечеру маленький отряд оказался у стен третьей линии. Количество желающих попасть в центр было таким большим, что путники рисковали провести ночь на улице.

Минна решила заночевать прямо здесь, чтобы ранним утром быть в числе первых, кто окажется у врат, минуя основной поток. Кэра это решение совсем не обрадовало. По словам отступницы, посольство Лазара находилось на второй линии. Где-то там, по имеющейся у него информации, должна была находиться Сирин. Аурлийцу не терпелось ее поскорее увидеть, и любое промедление его не устраивало.

Итан думал, что они остановятся в гостинице, но ближайшая из них оказалась далеко позади. Законы столицы запрещали строительство постоялых дворов слишком близко к городским стенам. В оборонительных целях между укреплениями и жилищным массивом обязательно должно было иметься открытое пространство.

Ночью в столице вводился комендантский час, и пройти через врата могли лишь те, кто обладал особым разрешением императора или одного из консулов. В ответ на все возмущения Кэра отступница пообещала ему, что утром они будут первыми, кто пройдет через злополучные ворота. Минна посмотрела по сторонам и довольно быстро приняла решение о том, чьей гостьей она предпочла бы стать.

Вернувшись к ближайшим к стене домам, отступники оставили кибитку на обочине дороги. Ничуть не смущаясь, Минна уверенным шагом подошла к одному из жилищ хортов. Полукруглая дверь, обращенная в сторону тракта, казалась безжизненной. Первый стук встретила лишь гробовая тишина, но второй все же привлек внимание хозяев. В проеме небольшого дверного окошка появилась неприятная физиономия хорта.

— Нам нужен ночлег, — произнесла отступница на имперском.

— Мы не гостиница, — грубо ответил хорт, окончательно обнажая свою и без того открытую десну.

Вместо ответа Минна посмотрела на Уве, и тот быстро выудил из-под плаща увесистый кошель. Красные глаза хорта сверкнули в темноте его жилища. Отступница очень медленно начала высыпать содержимое драгоценного мешочка на свою ладонь. Ловко уловив момент, когда блеск в глазах хорта усилился, она остановилась.

Окно захлопнулось, но уже через секунду перед путниками приветливо распахнулась дверь. Кэр боялся, что обиталище жутких хортов окажется подобно их внешнему виду, но все его опасения были преждевременны. Внутри оказалось вполне уютно. Узкий и невысокий коридор привел их под купол, служащий своего рода предбанником. От него в разные стороны расходилось множество тоннелей.

Лишенные окон строения компенсировали недостаток дневного света лепестками растений, вьющихся вдоль стен. Чудный цветок умудрялся цепляться даже за идеально гладкую поверхность, подобно ветвям дикого винограда.

— Их называют глазами народа дарнау. Хорты с большой охотой скупают их на имперском рынке, — шепотом пояснил Уве.

— В знак доброй воли дарнау даже установили для нас отдельную цену, — неожиданно раздавшийся из неосвещенного угла голос заставил Итана слегка вздрогнуть.

Сидящий на коленях хорт немного наклонился вперед, и его красные глаза отразили свечение волшебного цветка. Впустивший их проводник жестом указал путникам оставить их вещи в этом зале. Следить за ними, судя по всему, входило в обязанности напугавшего аурлийца хорта. Кэр не особо торопился расстаться с совсем недавно подаренными ему Уве клинками. Его заминка не осталась незамеченной.

— Оставь. У хортов свой кодекс чести. Они никогда не притронутся к тому, что им не принадлежит, и не прольют кровь в собственном доме. Не мешкай, иначе он решит, что ты хочешь его оскорбить, — поторопила лейтенанта Минна.

Аурлиец совсем не хотел своим поведением навлечь на себя гнев хозяев дома, в котором намеревался провести ночь. Очередной коридор привел их под купол, предназначавшийся для чужаков. На полу уже были подготовлены четыре лежанки. Получивший за этот день переизбыток эмоций Итан валился с ног, и восхитившее его поначалу чудо природы через полчаса вызывало лишь раздражение, мешая уснуть.

Вопрос с освещением решился достаточно быстро. Минна провела пальцами по стене в поисках самого крупного из цветков. От ее легкого прикосновения распустившийся цветок начал собираться обратно в бутон. Словно по цепочке, его примеру стали следовать остальные цветки, передавая сигнал принадлежащим им листьям. Крайне плавно и во всех смыслах волшебно комната погрузилась во мрак.

Посреди ночи Итана разбудила сильная боль в ноге. Находясь в кромешной темноте, он попытался отвлечься от боли, обратив все свои мысли к надежде на скорую встречу с Сирин. Ему практически удалось уснуть, когда от стен купола отразился звук шороха. Сперва тихий, с каждой секундой он усиливался с пугающей прогрессией. Источник звука должен был быть совсем рядом с Кэром, в том месте, где, по его расчетам, спал Уве.

Не поднимаясь, аурлиец на корточках приблизился к отступнику. В кромешной тьме Кэр пропустил неожиданный удар. Судя по ощущениям, тыльная сторона ладони ударила его по ключице. Накатывающие на лейтенанта сильные потоки воздуха говорили о том, что отступник содрогается в конвульсиях.

— Нужна помощь! — крикнул Кэр, не найдя лучших слов для этой ситуации.

Обладающая поразительным даром мгновенного пробуждения Минна вскочила на ноги. Кристалл, расположенный в ее наруче, зажегся, высвобождая свою силу и освещая все пространство комнаты тусклым синим светом.

— Постарайся сдержать его, — прошептала отступница, опускаясь на колени перед извивающимся телом своего соратника.

Аурлиец немного успокоился, ясно понимая, что Минна сталкивается с подобным уже не в первый раз. Сила конвульсий Уве нарастала с каждой утраченной секундой. Молчаливый Клос уже тоже проснулся и сейчас помогал Кэру сдерживать безумные рывки соплеменника. Отступница задрала рубаху Уве, и лейтенант увидел ужасный шрам, идущий по всему торсу. Даже не будучи врачом, Итану несложно было понять, что после подобного ранения отступник совершенно точно не должен был выжить.

Шрам был в плохом состоянии. По его контуру образовались отвратительные струпья. Минна положила ладонь прямо на тело, активируя силу, заточенную в спрятанных кристаллах ее пуговиц. Яркий свет заставил Кэра зажмуриться, а когда он вновь открыл глаза, шрам Уве выглядел так, словно зажил много лет назад. Сам отступник перестал биться в конвульсиях. Его дыхание выровнялось, и он уснул мирным сном.

— Что с ним? — спросил недоумевающий Итан, который не на шутку распереживался за отступника.

— Давным-давно Уве защитил меня, заплатив свою цену. Он получил серьезное ранение, и мне пришлось прибегнуть к силе кристаллов, чтобы спасти его.

— Его шрам. После подобного не выживают, — уверенно сказал Кэр.

— Я должна была спасти его, и мне было абсолютно неважно, на что ради этого придется пойти, — в голосе Минны звучала неготовность ставить под сомнение принятое когда-то давно решение.

— Как часто с ним происходит подобное? — спросил аурлиец, невольно вспоминая ту самую ночь на «Отчаянии», когда его сон нарушил приступ, охвативший Питера Колгрейна.

— Это невозможно предугадать. Временами раз в год, а иногда несколько раз за месяц. Постоянно только то, что приступ охватывает его лишь ночью. Я думаю, это связано с тем, что, погружаясь в сон, он отпускает контроль над собственным телом и разумом. Просыпаясь утром, он никогда не помнит события прошедшей ночи.

— Неужели ваши лекари не в состоянии совладать с его недугом?

— Это долгая история. Уве терпеть не может кристаллы и считает их язвой на теле этого мира. Я не хочу, чтобы он знал, что уже несколько тысячелетий именно они спасают его жизнь. Надеюсь, он будет оставаться в неведении и впредь, — Минна с подозрением взглянула на Кэра из-под своих длинных ресниц.

— Можешь не сомневаться в этом, — Итан и не думал выдавать ее секрет, являющийся единственным доказательством того, что отступница не так уж бессердечна, как хочет казаться.

— Чудно. Тогда постарайся завтра не относиться к Уве как к калеке, — Минна обнажила свои клыки в ухмылке.

Ее белоснежные зубы были последним, что увидел Итан в ту ночь. Повинуясь беззвучному сигналу, кристалл в наруче перестал источать свет, вновь погрузив купол во мглу. Кэру пришлось на ощупь прокладывать путь до своей лежанки. Когда же ему это все-таки удалось, отступница уже мирно спала, восхищая аурлийца своим даром абстрагироваться от всех окружающих проблем.

До утра их больше никто не беспокоил, но Кэр смог уснуть только за час до того момента, как его разбудил сам Уве. Раньше аурлиец считал, что обладает крайне чутким сном. Однако к моменту его пробуждения отступники стояли уже в полной готовности. В помещении было темно, но ветви, тянущиеся вдоль коридора, уже начали распускать свои цветки, даря слабые отзвуки света. Оказавшись на улице, Кэр долго щурился, заново привыкая к естественной яркости солнечных лучей. Как и обещала Минна, к их личным вещам никто не притронулся. Итан почувствовал себя спокойнее, когда на его поясе вновь оказались клинки.

Маленький отряд был первым, кто в этот день пересек врата, ведущие к третьей линии, носящей имя императора Тибериуса. Приготовившийся удивляться Кэр был немного разочарован. Возможно, это было связано со свойственной человеку способностью привыкать к любым окружающим его условиям, но открывшаяся картина действительно не могла поразить путника чем-то из ряда вон выходящим. По правую сторону раскинулся прекрасный густой лес.

— Жители линии Тибериуса не очень общительны. В местных лесах обитают дарнау. У них, как и у лантов, не самая завидная судьба. В своем мире они были подобны богам и черпали силу из священных деревьев. К сожалению, климатические условия нашего мира не позволяют им вырастить нечто подобное здесь.

— И все же из того, что ты говорила, и того, что я успел увидеть сам, следует, что для империи они один из самых полезных народов.

— Это так. Они прекрасно разбираются во всей многообразной флоре нашего мира. Их стараниями на свет появляются новые сорта пшеницы и других полезных злаков. Виноградники дарнау самые лучшие и плодоносящие из тех, что можно отыскать в землях империи, а выращиваемые ими цветы дарят свет многим домам в столице.

— Кто их соседи? — спросил Итан, оглядывая земли по левую стороны от дороги, усеянные множеством зеленых холмов.

— Около тракта живут ялги. Ты видел торговца из их племени на пути к Корпаксу. Они не пускают к себе посторонних, но говорят, что все их холмы связаны сетью пещер. Поклоняются первому ящеру, потомками которого себя считают. Согласно их легендам, ящер пал в бою, спасая своих детищ, во время гибели их мира.

— Откуда все эти легенды дарнау и ялгов? Ты говорила, что память своих предков сохранили только ланты.

— Лантам я верю, иначе не могу объяснить их безудержное, граничащее с безумием стремление к порядку. Остальные, на мой взгляд, просто слишком давно выдумали для себя свою правду и по прошествии тысячелетий сами уверовали в ее непогрешимость. Я живу давно и помню, что ни о чем подобном первые поколения ялгов и дарнау не упоминали, — злорадно ухмыльнулась Минна.

— Ты упомянула пещеры. Каким образом в таком случае империя отслеживает популяцию ялгов? Контролирует их расселение?

— Ялги живут единой общиной, со своими собственными достаточно строгими законами. У империи легионов не хватит постоянно отслеживать разрастание пещер. Раза два за год стабильно обрушится один из домов у стены второго уровня, потому что какой-нибудь ялг решил расширить границы своих владений и подобрался слишком высоко к поверхности. Вот тогда да, начинаются проверки. Община выплачивает увесистый штраф, а незадачливого архитектора, как правило, казнят свои же. Все это происходит под надзором представителя империи, разумеется.

Дальше долгое время ехали молча, любуясь однообразными пейзажами. Достаточно резво движущаяся поначалу кибитка к полудню вновь была вынуждена сбавить темп из-за образовавшегося затора. Отступники решили размять ноги и сейчас шли неподалеку от телеги. Уве был слегка бледнее обычного.

— Судя по всему, он действительно ничего не помнит. Думаешь, что с ним все будет хорошо, пока ты рядом? — негромко спросил Итан у сидящей рядом отступницы.

— Нет, я не целитель, а сила кристаллов не предназначена для подобных целей. Как бы я ни старалась, мне не излечить его полностью. Уве умирает. Очень медленно, но рано или поздно это случится, и я не смогу помочь. По крайней мере сейчас, но я работаю над тем, чтобы это исправить, — отступница погрузилась в глубокие размышления.

— Кто-то еще проживает на линии Тибериуса? — спросил аурлиец, пытаясь не дать Минне слишком глубоко окунуться в печальные мысли.

— В недрах лесов дарнау можно найти озеро, где проживают ак-каны. Эти существа не способны прожить без воды дольше нескольких дней. Их нечасто можно встретить на тракте. Есть шанс увидеть их вблизи стены, охватывающей линию Аквиния, так как практически вдоль всего ее периметра протекает река. Ак-каны и дарнау с уважением относятся друг к другу, ведь и те, и другие имеют особую связь с природой.

За все время пути Кэру так и не повезло встретить ни одного дарнау или ак-кана. Зато видеть ялгов удавалось достаточно часто. Многие из них торговали шкурами прямо на обочине тракта. Небольшие вооруженные до зубов группы двигались в сторону оставшейся во вчерашнем дне линии императора Децима.

— Значит, на третьей линии позволено проживать трем народам?

— Четырем. Как ты понимаешь, площадь каждой новой линии меньше предыдущей, но и популяция проживающих народов куда меньше, чем тех же хортов или диарков, освоивших линию Децима. Земли ялгов на линии Тибериуса граничат с территорией зворгов, — слушая отступницу, аурлиец с трудом пытался успокоить бурно текущий поток сведений об этом удивительном мире.

— Чем знамениты они? — улыбнулся Кэр.

— Вот над кем судьба подшутила в удовольствие. Один из моих любимых народов. Учитель Белиус утверждала, что он появился в результате столкновения осколков разных миров. Такое случается, но это большая редкость. В результате обычные человеческие души смешались со звериной сущностью, — Минна на секунду отпустила вожжи и сложила руки, наглядно демонстрируя произошедшее.

— Что же получилось по итогу? — не удержался заинтригованный аурлиец, не готовый подыгрывать созданной отступницей паузе.

— Существа сохранили человеческий разум, но вот в борьбе за внешний облик победу одержала звериная сущность. Вариации их внешности весьма многообразны, но ты всегда поймешь, что перед тобой зворг, если его встретишь.

— В таком случае, должен отметить, что ящероподобные ялги в значительной мере подходят под твое определение зворгов, — заметил аурлиец.

— В этом есть доля истины, но никто не знает наверняка. Только не вздумай заявить о своей догадке какому-нибудь ялгу. Ящеры крайне трепетно относятся к собственной автономии. Ляпни подобное в их присутствии, и от тебя даже зубов не останется, — громко засмеялась отступница.

— Как такой город, как Корпакс, способен себя прокормить? — постарался перевести тему Кэр через пару минут.

— Столица принимает в свои объятия далеко не каждого представителя из покоренных народов. Большинство из них продолжают жить на тех же территориях, где обитали до имперской экспансии. Подвластные народы стабильно платят дань, и в столицу стекаются не только драгоценности, но и провизия, материалы, товары первой необходимости.

Каждый час небольшой отряд проезжал мимо трактиров, расположенных у дороги, но останавливаться в них уже не собирался. Около одного из них Итан заметил, как двое выглядящих весьма подозрительно ялгов тайком передают друг другу небольшие мешочки.

— Трава Муру — изобретение одного ушлого дарнау. Она помогает расслабиться, но имперские законы запрещают ее использование. Иногда она имеет неприятный побочный эффект в виде галлюцинаций. Была парочка курьезных случаев…

— Кажется, они не сильно заботятся о скрытности, — заметил Кэр, разглядывая прощающихся ялгов.

— Император никогда не признает этого публично, но фактически настоящим хозяином линии Тибериуса является ак-кан по имени Нобу. Без его ведома здесь даже мышь не проскочит. Многие поговаривают, что империи давно уже пора прекратить этот спектакль и сделать его официальным наместником, но Сатор никогда не назначит на подобный пост ак-кана.

Кэр весь извелся в ожидании скорой встречи с Сирин, когда они оказались перед воротами линии Аквиния.

— За этими стенами живут только те народы, что пользуются особым доверием империи. И лантов, и гестал ты уже видел.

Аурлиец быстро догадался, что крылатые гесталы, скорее всего, живут в высоких башнях, верхушки которых выглядывали из-за стен. Между тем даже строения гестал казались мелкими травинками на фоне возвышающейся вдалеке Башни Бури. Миновав стену и приблизившись к одному из жилищ, Кэр лишь убедился в своей догадке. Войти в здание с улицы было невозможно ввиду простого, но неопровержимого факта отсутствия двери. Вскинув голову, Итан разглядывал макушки башен с выступающими просторными балконами.

— Это позволяет гесталам чувствовать себя в безопасности. Они чрезвычайно бережно относятся к своему потомству. В их народе шанс появления мальчика на свет невероятно низок, из-за чего гесталы берегут представителей мужского пола как зеницу ока. В каждой такой башне живет один самец, называемый патриархом, вокруг которого формируется группа самок. С этим фактом связано множество похабных имперских анекдотов. Источник их возникновения, как правило, обыкновенная зависть, — ответила на немой вопрос Минна.

Высокие башни чередовались с достаточно аскетичными, но изящными домами лантов. Помешанные на порядке, они в первую очередь стремились достичь его в своих жилищах. Здесь их можно было встретить в разы больше, чем на линиях Децима и Тибериуса.

— Эта линия отличается от других. Она сильно меньше, но здесь проживает всего два народа. Зато именно тут располагается главная столичная ярмарка и район посольств. Ах да, есть еще небольшой участок, занимаемый жителями Долины, — спохватившись, добавила отступница.

— У отступников нет своего места для расселения в столице? — спросил Кэр просто, чтобы поддержать разговор.

— Конечно, нет, мы же воюем. В город пускают только дипломатов, — Минна наигранно сморщила брови.

— Тогда где мы остановимся?

— Я разве не сказала? Я долгие годы была послом Лотэйра. Несмотря на то что мой покровитель пал, я не вижу причин отказываться от нашей резиденции в квартале посольств. Прожив в ней долгие годы, я уже привыкла считать ее своей собственностью.

Кибитка остановилась, уткнувшись в толпу горожан. Понимая, что здесь им ничего не светит, Минна свернула с тракта и начала двигаться на восток.

— Куда они все спешат? — недоумевал аурлиец.

— Ярмарка скоро закроется. Все хотят заработать, обновить свой гардероб или понять, во что лучше вложить свой капитал, — ответила отступница со скепсисом в голосе.

По ответу Минны чувствовалась, что подобные мелочи и потребности казались ей абсолютно неважными.

— Неужели в столь большом городе лишь один рынок?

— Нет, но этот предлагает наилучший выбор. Узкая полоса ярмарки тянется вдоль всей линии Аквиния. Идущие во все четыре стороны имперские тракты разбивают линию на сектора, в каждом из которых ограничено количество торговых площадок. Империя определяет, кто, какими товарами и в каком количестве имеет право торговать на ярмарке. Вполне здравое решение, позволяющее не допустить монопольного превосходства по территориальному признаку. Не будь этого ограничения, северный сектор был бы переполнен торговцами рудой, а южный оккупировали бы виноделы. Империя считает, что баланс должен быть сохранен во всем.

У Кэра было еще множество вопросов, но впереди он увидел знакомую архитектуру, свойственную жителям Долины, и его сердце забилось чаще. Не доехав до владений представителей Лазара, кибитка свернула и продолжила движение по узкой улице.

— Не будем провоцировать наших друзей на глупости. Времена нынче не самые спокойные, — объяснила свой неожиданный маневр Минна.

Весь оставшийся путь аурлиец, как мог, старался мысленно нарисовать в своей голове карту, чтобы иметь возможность в будущем вернуться к посольству старшего народа.

— Мы на месте. Дом, милый дом, — ловко спрыгнув, отступница указала в сторону изящного трехэтажного особняка.

Аурлиец так увлекся построением карты дорог, что практически перестал обращать внимание на фасады домов, из-за чего неожиданная остановка стала для него полным сюрпризом.

— Что теперь?

— Уве поможет обустроиться. Тебе лучше не выходить на улицу. Новому человеку легко нарваться на неприятности в Корпаксе. Я пока постараюсь добиться аудиенции у консула Клетиса.

Минна исчезла, даже на секунду не удостоив собственный дом своим присутствием после долгой разлуки. Кэр помог отступникам перенести вещи в особняк. Все убранство посольства Лотэйра говорило о хорошем чувстве вкуса его обитателей. Отвыкший за месяц пути от подобного уюта, Итан ощутил приятную усталость, манящую провалиться в сон. Когда они закончили разбирать поклажу, на город уже опустились сумерки. Уве показал аурлийцу отведенные для него покои на втором этаже.

Вряд ли даже герцог Корд мог похвастаться подобной спальней, но стоило лицу Итана коснуться подушки, как он понял, что уснуть сегодня не сможет. Где-то рядом должна была быть Сирин, и он хотел увидеть ее как можно скорее. Стоило аурлийцу четыре месяца назад оказаться на грани смерти, как он достаточно четко сформулировал для себя все свои самые искренние желания, осуществлению которых прежде сам строил всевозможные препоны. Непрекращающиеся моральные дилеммы разрешились сами собой. Поднявшись с кровати, он приоткрыл дверь и, выйдя на лестницу второго этажа, посмотрел вниз.

Клос и Уве пытались зажечь камин, расположенный в фойе. Кэр не нашел безопасного способа проскочить через них, оставаясь незамеченным. Вернувшись в свою комнату, лейтенант распахнул окно. Перекинув ноги на улицу, он аккуратно вылез на парапет. Высота была далеко не самой большой из тех, с которой аурлийцу приходилось прыгать, но все же рывок потребовал определенного волевого усилия. Бесшумно приземлившись, он быстро побежал, ведомый хранящейся в его сознании картой.