Потерянный мир

Глава 6. Га-либ

Аурлиец с трудом поспевал за быстро идущей впереди Минной. Пройдя через уже успевшую переполниться покупателями ярмарку и пропетляв около получаса по узким улочкам имперской столицы, они оказались на небольшой площади. Единственным зданием здесь был весьма просторный, но немного мрачный особняк, обнесенный высоким забором, состоящим из заостренных кованых прутьев. Кэр не мог себе этого объяснить, но от вида, казалось бы, обычного дома по его коже пробежал холодок.

Только сейчас Итан обратил внимание на то, что никого, кроме них с Минной, на площади больше нет. Более того, у всех держащихся на расстоянии от особняка домов отсутствовали окна. Подавляющее большинство фасадов было обращено против зловещего сооружения.

— Надеюсь, что кровь тебя не пугает, — мрачно проговорила отступница, остановившись на несколько секунд, прежде чем позвонить в небольшой колокол, висевший прямо у ворот.

— Мне следует знать о чем-то до того, как мы окажемся внутри? — немного нервно спросил Кэр.

— У Га-либа есть особый, очень ценный дар. В благодарность за его услуги империя закрывает глаза на некоторые его особенности, — в голосе Минны послышалось отвращение.

Отступница собиралась позвонить в колокол, но входная дверь распахнулась, и к ним уже спешил эльф-слуга, выглядящий даже более бледным, чем большинство его собратьев.

— Что бы ты ни увидел внутри, постарайся быть вежливым. Га-либ считает свою работу искусством и не любит видеть на лицах своих посетителей отвращение. Будет даже лучше, если ты проявишь интерес, — отступница старалась не смотреть на приближающегося слугу.

Эльф склонился в почтительном поклоне и, достав увесистую связку ключей, открыл ворота. Узкая дорога до входной двери была ограждена симпатичным садом, руку к благоустройству которого, безусловно, приложили дарнау.

— Господин в своей мастерской, работает. Я провожу вас, — произнес эльф, когда за спиной Кэра закрылась дверь.

— Не стоит, я знаю дорогу, — ответила Минна.

Раб испытал явное облегчение и, совершив глубокий поклон, скрылся в одной из близлежащих комнат.

— А ведь когда-то этот эльф был величайшим поэтом своего времени. Его стихи заставляли верить в лучшее будущее для всех нас. Я уверена, он бы и сейчас нашел, как обличить все происходящее в изящную стихотворную форму, — печально сказала отступница, глядя в спину удаляющемуся слуге.

Кэру нечего было на это ответить, он лишь молчаливо разделил переживания отступницы об утраченном свете когда-то великого народа. Следуя за Минной по длинному узкому коридору, аурлиец разглядывал многочисленные картины, висящие на стенах. У мастера точно был талант к живописи, но все работы были выполнены исключительно в красных оттенках. Все это были портреты существ, принадлежащих к разным народам.

Коридор оканчивался винтовой лестницей, ведущей в подвальные помещения. Спустившись на подземный этаж, аурлиец был поражен тому, что открылось его взору. Просторный зал по своей площади превосходил размеры особняка, видимого с городской площади. Картины были абсолютно везде. Часть заточенных в красиво украшенные рамы произведений висела на стенах, другая просто лежала на полу или стояла, прислонившись к каменной кладке подвала.

— Империя так ценит художников? — с иронией в голосе спросил Итан.

— О нет, рисование не основной профиль Га-либа, скорее побочный продукт. Сейчас сам все увидишь. Кажется, мы пришли не вовремя. Или вовремя, это смотря как посмотреть.

Миновав зал, Минна на минуту остановилась, прежде чем постучать в дверь. Посмотрев в глаза аурлийца, она тяжело вздохнула. Лейтенанту стало сильно не по себе от того, что казавшейся несгибаемой отступнице требуется время, чтобы на что-то решиться.

— Я работаю, — послышался немного хрипящий голос из-за двери, когда Минна все же постучала.

— Это Хеди, — громко сказала отступница, выдержав небольшую паузу.

— Входи, — приглашение поступило практически сразу после того, как гостья представилась.

Толкнув дверь, Кэр наигранно вежливо пропустил свою спутницу вперед, получив в ответ взгляд, полный обещания отомстить за издевку. В нос сразу же бросился неприятный запах, едва не заставивший аурлийца зажать нос. Хозяин дома прятался в дальнем углу небольшого зала, укрывшись за большим мольбертом. Лейтенант не стремился поскорее разглядеть обладателя хрипящего голоса, так как в комнате было достаточно вещей, на которые стоило обратить внимание.

— Я почти закончил, подождите совсем немного, — произнесло существо.

Бегающий взгляд Итана натолкнулся на два высеченных из камня стола, поверх которых лежали полуразложившиеся тела, являющиеся источником неприятного запаха. Вдоль стен стояли открытые шкафы, забитые всевозможными склянками с красной жидкостью различных оттенков. У Кэра уже появились пугающие догадки относительно происхождения их содержимого.

— Как тебе? — Га-либ развернул мольберт, демонстрируя отступнице свое произведение.

— Как всегда изящно, но ты ведь знаешь, что мне становится не по себе от твоих картин, — сдержанно ответила Минна.

На полотне была изображена красивая девушка. Судя по рогами и линиям, идущим по лицу, принадлежала она к народу лантов.

— Похожа на оригинал? — высунувшаяся из-за мольберта кисть указала на стену, оставшуюся позади неожиданно вторгнувшихся гостей.

Кэр машинально обернулся и моментально отпрянул, едва не уронив одну из стоек с инструментами. К потолку за ноги была подвешена запечатленная на картине девушка. Лантка была мертва, но, судя по всему, жизни она лишилась совсем недавно. На свисающих руках не хватало одной кисти, но куда большее отвращение вызывал вспоротый живот, в котором не доставало доброй половины органов.

— Представляешь, оказывается, не все ланты помешаны на порядке. Эта девушка была крайне интересным образцом, — восхищенно проговорил монстр.

— Кто ее заказал? — спросила отступница без капли сострадания к усопшей.

— Ее муж. На что только не пойдут эти дураки, чтобы узнать никому не нужную правду. А он ведь далеко не последний представитель в их иерархии. Заподозрил ее в связи с одним зворгом.

— Я думала, тебя не интересуют чужие грязные секреты подобного рода. Честно говоря, всегда считала, что семейные интрижки не твой уровень, — в голосе Минны звучало вполне реальное разочарование.

— Да, но ведь тут речь шла о лантах. Не смог позволить себе упустить возможность убедиться в том, что не все они такие святоши, как хотят казаться.

— Судя по всему, подозрения мужа оправдались?

— Почти, он ошибся только в своих предположениях о персоне любовника. Теперь уже не знаю, стоило браться за это дело или нет. Боюсь, что, сказав заказчику правду, я нарвался на неприятности с местной городской стражей. В любом случае, лант сказал, если все подтвердится, я могу оставить ее себе. Посмотри на нее, как она теперь красива, — сказал монстр мечтательным тоном.

— Сперва палец?

— Разумеется, я не обманываю своих клиентов. Отработал честно, правда, пришлось использовать всю кисть, прежде чем я добрался до нужного воспоминания. Сказывается недостаток опыта работы с лантами, — существо вышло из своего укрытия на свет.

— Остальное, я так понимаю, было уже для удовольствия, — проговорила Минна, но аурлиец ее слов не слышал.

Переключившись на осмотр хозяина зловещего особняка, Кэр отметил, что внешне он был даже похож на людей, но лейтенант сразу понял, что ничего человеческого в этом существе нет. Худой, обнаженный по пояс, он и сам выглядел похожим на мертвеца. Из плеч и трицепсов торчали небольшие костяные наросты черного цвета. Длинные темные волосы скрывали те из них, что торчали прямо из головы.

По всему бледно-серому телу шли симметричные черные полосы. Одна из них начиналась у лба, раздваиваясь, проходила через глаза и исчезала под острым подбородком. Резкие, ярко выраженные скулы отчетливо лезли наружу. Когда существо отвечало на риторический вопрос Минны, во рту показались крепкие клыки, приспособленные к поглощению твердой пищи. Пальцы руки, сжимающей кисть, оканчивались длинными острыми когтями.

— Что это? Кого ты ко мне привела? Я прежде не ощущал подобных запахов, — теперь и хозяин дома обратил внимание на аурлийца.

— Он прибыл издалека, будь к нему снисходителен. Поверь испытанному другу, ты умеешь производить впечатление, — обратилась отступница к Га-либу.

— Не хотите узнать свою судьбу, юноша? Когда вы умрете? Кто будет сопровождать вас в последнюю дорогу? Мне потребуется всего один ваш палец, чтобы дать ответы на главные вопросы вашей жизни.

— Не стоит, Га-либ, — немного настойчивее ответил Минна.

— Я никогда никого не принуждаю, а лишь предлагаю свои услуги. Очень уж хочется попробовать на вкус что-нибудь новенькое, — хозяин демонстративно облизнулся.

— Предпочту отказаться, — Кэру пришлось приложить немалые усилия, чтобы быть вежливым с этим монстром.

— Если не лукавить, то вы приняли верное решение. Большинство моих клиентов не обретают счастья, получив драгоценное знание. Напротив, многие из них теряют смысл своего существования.

— Га-либ последний из народа муэров. У них принято поклоняться смерти. Уверяю, его понимание морали и справедливости сильно отличается от твоего. Если бы не его редкое умение, империя давным-давно бы скинула его с Башни Бури, — пояснила Минна аурлийцу.

— Он и вправду может предсказать смерть? — спросил Итан, игнорируя хозяина дома.

— Предсказать? Давая подобное определение моей работе, вы наносите мне глубочайшее оскорбление. Оставьте туманные предсказания гадалкам на городской ярмарке. Я могу точно сказать вам, как и где вы умрете, описать обстоятельства, которые будут вас окружать в этот момент. Для этого мне будет достаточно лишь малой части вашей плоти. Готовы расстаться с большим, и я узнаю ваше прошлое и будущее куда более детально.

— Смогу ли я в таком случае предотвратить свою смерть?

— Вряд ли, разве что немного изменить обстоятельства. Не слышал, чтобы кому-то удавалось избежать предначертанного, но вы хотя бы будете знать, сколько времени вам отведено. Скажите, вы единственный представитель своего народа или есть еще кто-то? Возможно, они будут более сговорчивыми. Только не оскорбляйте меня ложью о том, что вы утларг. Пахнете вы похоже, но в вас я чувствую какую-то особую пряность.

— Я один, — поспешил соврать аурлиец.

— Печально слышать. Поверьте, я многое знаю об одиночестве, — взгляд монстра рассеялся, проходя сквозь собеседника.

— Как получилось, что вы стали последним муэром? — спросил Кэр, предполагая, что империя предпочла оставить лишь одно столь опасное существо исключительно для своих нужд.

— Ты не рассказала обо мне моему гостю? — искренне удивился Га-либ, переводя взгляд на отступницу.

— Ко встрече с тобой трудно как-то подготовить, — натянуто улыбнулась Минна.

— Видите ли, я был рожден с дефектом. Большинство представителей моего народа жили лишь с одной целью — умереть. Я оказался не таким, поэтому, когда главный жрец объявил час великой жатвы, я трусливо предпочел не присутствовать на церемонии. Оказавшись на пороге смерти, я открыл для себя страсть к изучению этого мира, судеб его обитателей. Захотелось попробовать всего. Вы ведь меня понимаете?

— Возможно, в каком-то извращенном смысле. Среди моих товарищей есть один, чья любовь к искусству и человеческим телам может посоперничать с вашей. Думаю, вам было бы что с ним обсудить, — ответил аурлиец, вспомнив доктора Рокуэла.

— Надеюсь, когда-то мне доведется с ним познакомиться. Возможно, он проникнется моими идеями.

— Зачем вы распотрошили эту несчастную, если для работы вам достаточно лишь малого куска плоти? — Кэр старался не оборачиваться, когда указывал рукой на подвешенное за его спиной тело.

— Тут дело не в работе. Ее руки мне хватило лишь для того, чтобы нащупать воспоминания, способные удовлетворить любознательность моего заказчика. Остальное потребовалось для того, чтобы перенести ее черты на холст.

— Не понимаю, — искренне развел руками Итан.

— Вы и не сможете. Вам этого не дано в силу вашей природы. Не обижайтесь, просто вы не рождены для подобного. Поглощая органы этой лантки, я впитывал ее сущность в себя. Не только воспоминания, но и коктейль из мыслей и эмоций. Можно без преувеличения сказать, что я прожил ее жизнь. Никто в этом мире не знал и уже не узнает ее лучше, чем я. Скорее всего, я понимаю свою жертву даже лучше ее самой, так как могу взглянуть на ее жизнь со стороны. На холсте она изображена именно такой, какой сама себя ощущала. Я сделал ее бессмертной, — несмотря на все отвращение, что вызывал Га-либ, нельзя было не признать, что уровень увлечения собственным делом образовывал вокруг него притягательную ауру даже против воли собеседника.

— Или вы могли отпустить ее, спася тем самым жизнь, — гуманистическое мировоззрение Итана едва не заставило его ударить монстра по лицу.

— Для чего? Ее муж не дал бы ей скрыться. Изуродованное тело нашли бы в городской канаве. Лантку никто бы не опознал. Поймите, ее народ не признает даже того мельчайшего свободомыслия, на которое она осмелилась пойти. Давайте постараемся абстрагироваться от предыстории создания. Что вы думаете о картине? — примирительно произнес Га-либ.

— Выполнено мастерски, но я всегда буду видеть в ней загубленную судьбу несчастной девушки, — был вынужден мрачно ответить Кэр.

— Тем она дороже. Задумайтесь, вы можете провести всю свою жизнь, не осознавая ее ценности, но стоит вам понять, что вот сейчас вы умрете, и каждая дополнительная минута покажется невероятной драгоценностью.

— Пускай ваша философия останется вашей философией, — сдался аурлиец, не желая спорить с монстром.

— Разумеется, я не ставлю своей целью навязывание вам своих идеалов, просто предлагаю немного поразмыслить о жизни и смерти. А что вы скажете об оттенках? — не выпускал своего собеседника из разговора Га-либ.

— Прежде не мог предположить, что у крови их может быть так много, — с отвращением произнес Итан.

— Ну конечно, пришлось немного схалтурить. Картина выполнена не только лишь из ее материала, пришлось добавить немного гестальской и хортской крови для контраста и большей насыщенности. Благо у меня нет недостатка в запасах.

— Не сомневаюсь, может, мы уже перейдем к делу? — аурлиец с надеждой покосился на отступницу.

— Иначе и быть не могло. Ко мне никто не приходит просто так. Все преследуют свои корыстные цели. Давай, Хеди, поведай, зачем пришла. Только прошу, избавь меня от своих витиеватостей. И кстати, напоминаю, что для тебя мои двери всегда открыты. Надеюсь, однажды ты разрешишь мне попробовать себя. Тысячелетия жизни, страшно представить, что ты пережила и что видели эти глаза, — монстр мечтательно прикрыл веки и глубоко вздохнул.

— Оставь мои глаза в покое. Консул Клетис мечтает, чтобы ты служил ему, — отступницу немного передернуло от отвращения.

— Ты ведь знаешь, что я не работаю по принуждению. Стоит создать прецедент, и завтра у моих ворот будет околачиваться сотня имперцев, не готовых смириться с отказом, — поднял бровь Га-либ.

— Я пришла сюда не просить тебя прислуживать имперцам. Мне нужно, чтобы ты сделал вид, что готов стать их цепным псом. Хотя бы на время.

— Мне неприятно отказывать тебе, но служить Клетису я не буду, — твердо ответил монстр.

— Это не просьба, Га-либ. Надеюсь, ты не забыл, что должен мне? Пришло время отплатить за мою доброту, — от тона, которым Минна произнесла эти слова, по спине аурлийца пробежало больше мурашек, чем при виде этой комнаты.

Более того, Кэру стало не по себе от мысли о том, что когда-то отступница обратится подобным образом и к нему. Итан не смог удержаться и незаметно взглянул на свою ладонь с высеченным на ней знаком принесенной клятвы.

— Я все помню, Хеди. Я прожил тысячи жизней своих жертв, но и свою не забыл, — Га-либу явно не нравилось то русло, в которое зашел разговор.

— Тогда ты должен помнить, как приполз ко мне с просьбой укрыть тебя от великой жатвы. Все те жизни, что ты прожил, подарила тебе я, — Минна выглядела необычайно величественно и грозно в момент произнесения этих слов.

— Я не вправе отказать тебе и всегда буду благодарен. Просто мне не так легко забыть о своих принципах и привычном образе жизни.

— Мне не нужно, чтобы ты поступался своими принципами. Я хочу, чтобы ты подыграл мне. Снаряженный консулом отряд выступит на юго-запад к рассвету третьего дня, и ты должен быть в нем. Когда мы вернемся, делай, что пожелаешь. Твой долг будет исполнен.

— Юго-западный тракт? Отряд отправляется в земли Лазара? Это очень далеко, чем я буду питаться? На имперском тракте работать мне не позволят.

— Думаю, ты в состоянии что-нибудь придумать. Что-то подсказывает мне, что по прибытии в назначенное место у тебя появится возможность устроить трапезу. Возможно, даже повезет урвать несколько редких деликатесов. У тебя еще есть время, чтобы собраться и заготовить провиант. Посланники империи явятся за тобой в назначенный час, — безальтернативно объявила отступница.

— На ужин не останетесь? — оскалился монстр.

— Нет, думаю, на какое-то время я вообще откажусь от мяса, — ехидно улыбнулась Минна, с отвращением оглядывая убранство зала.

— Тогда не буду вас задерживать. Интересный экземпляр, — Га-либ в последний раз окинул аурлийца оценивающим взглядом.

— До скорой встречи, — как мог вежливо ответил Кэр.

Покидая особняк монстра, Итан смотрел на картины уже совсем другим взглядом. За каждым портретом ему теперь чудилась печальная судьба несчастных существ, послуживших прообразами для своеобразных произведений искусства. Оказавшись под открытым небом, аурлиец с удовольствием вдохнул приятный свежий воздух.

— Теперь домой, необходимо как следует подготовиться, — Минна улыбалась, довольная тем, что Га-либ не стал противиться ее воле.

— Ты не сообщишь консулу о том, что выполнила его условие? — удивился Кэр.

— Клетису необязательно знать, что это оказалось слишком легко. Пожалуй, передам ему весточку завтра вечером. Ты отправишься с отрядом? — пронзительные голубые глаза заглядывали прямо в душу собеседника.

— Думаю, это будет лучшим решением. Мне необходимо вернуться в Камград. Я кое-кого ищу, — задумчиво ответил лейтенант, взвешивая все за и против.

— Люди, мир катится в ад, а вы продолжаете зацикливаться на таких мелочах, — прыснула отступница, понимая, о ком говорит аурлиец.

— Сомневаюсь, что жизнь и судьба мира зависит от Итана Кэрила, — снисходительно улыбнулся Кэр.

Покинув площадь зловещего особняка, отступница оставила аурлийца одного, сославшись на необходимость утрясти все дела прежде, чем она покинет город. Возвращаться в посольство Итану не хотелось, и он предпочел провести половину дня, слоняясь по городу. Несколько раз он намеренно проходил мимо квартала, занимаемого жителями Долины, но молчаливый ответ молодого утларга оставался неизменным.

В последний раз он задержался на площади немного дольше обычного. Потеряв в конечном счете надежду, аурлиец решил наконец покинуть свой пост. Сворачивая на прилегающую к площади улицу, он так и не увидел, как за его спиной к посольству приближается небольшой отряд, ведомый девушкой с карими глазами. Отужинав в трактире Бирна и отведав оказавшуюся не такой уж и плохой, как все говорили, похлебку ялгов, лейтенант вернулся в дом отступников.

Кэр тяжело выдохнул, закрывая за собой дверь своих покоев. Слишком много впечатлений ему удалось пережить за последние несколько дней. Аурлиец надеялся, что, если Сирин нет в столице, она, скорее всего, должна была вернуться в Камград. В отражении большого зеркала он впервые за долгое время увидел того человека, которым успел стать за прошедший с момента отплытия из Корквила период. Волосы успели отрасти длиннее обычного, а лицо обрамляла небольшая бородка. Кэр смотрел в свои собственные глаза и не узнавал в них себя.

— У меня есть для тебя подарок, — в комнату без стука и совершенно бесшумно проникла Минна.

Обернувшись, аурлиец увидел у нее на руках новые одежды и два изящных клинка. Черная рубаха, штаны и плащ были прекрасно скроены лучшими мастерами отступников. Похожие одежды лейтенант видел на том самым разведчике, которого аурлийцы случайно застрелили в первые дни пребывания экспедиции на новой земле. К костюму прилагался небольшой наплечник и брошь в виде черного цветка. Совершенно новые ботинки обещались сослужить своему обладателю долгую службу.

Клинки также были выше всяких похвал. Немного загнутый у окончания меч и такой же кинжал производили впечатление прочного и надежного оружия. Итан невольно улыбнулся. Это оружие аурлиец присмотрел во время визитов на ярмарку уже давно. Должно быть, зоркий глаз Уве уловил пожелание своего спутника. Кэр оценил жест Минны, понимая, что отступникам пришлось выложить далеко не малую сумму аквиниев, чтобы порадовать своего гостя.

— Только помойся как следует, прежде чем надевать эти одежды. Когда-то их носил дорогой моему сердцу друг.

— Спасибо, — прошептал лейтенант, когда отступница уже выходила из комнаты.

Минна на секунду задержалась, словно собираясь что-то сказать, но, передумав, оставила аурлийца наедине с самим собой. Услугами эльфов в доме отступницы не пользовались, и Кэру пришлось самостоятельно набирать воду из стоящего во дворе колодца. Раздевшись, он дотронулся до шрама на груди. Последняя память о Ноа превратилась в едва заметное упоминание на человеческом теле. Стоило Итану провести по месту ожога, как в голове всплыли еще свежие в памяти картины бойни, учиненной Оглом. Демонический медальон приятно согревал грудь.

Омывшись, аурлиец переоделся в подаренные ему богатые одежды и вновь отправился на прогулку по городу. Покидая дом, лейтенант спиной почувствовал пристальный взгляд Уве. Бродя по узким улочкам, Итан не мог не признаться себе, что привык к жизни в столице. После того, что он увидел в Корпаксе, он вряд ли смог бы назвать свой родной Корквил полноценным городом. В этот момент Кэру сильно не хватало его трубки, набитой борусским табаком, аромат которого навевал воспоминания о родине. Обратно в посольство он вернулся, только когда столица зажглась множеством огней.

Два оставшихся дня едва ли отличались от всех тех, что аурлиец провел в городе за последний месяц. Огромный муравейник жил своей особой жизнью, и Кэру было немного тоскливо от того, что его отъезд вообще никто не заметит. Разве что Бирн, с которым при содействии отступника Итан успел сдружиться. Добродушный зворг обещал накормить путника знаменитым хортским пирогом, когда тот вновь окажется в столице.

Вечером последнего дня Итан не удержался и подошел прямо к заставе утларгов. Пожилой офицер, осознавший за прошедшее время, что аурлиец ему не враг, понимающе похлопал его по плечу, сообщая об отсутствии госпожи Сирин. Кэр заглянул ему прямо в глаза и понял, что тот не врет.

Молодой утларг, ставший позавчера свидетелем возвращения древней, сегодня не был частью дозора. Очередная превратность судьбы заставила его в этот день дежурить в другом отряде. Лишенный драгоценных и столь важных для него сведений, Кэр не придумал ничего лучше, кроме как отправиться в особняк, ставший для него очередным временным домом.

Подоспел он как раз к ужину и разделил его вместе со всеми владельцами посольства отступников. Среди предложенных блюд уже третий вечер не было и намека на мясо, чему Кэр был, безусловно, рад. Должно быть, Минна не шутила, когда говорила о том, что собирается на время изменить свой рацион после визита в убежище Га-либа. Отступница покинула стол первой. Спустя полчаса, пожелав всем доброй ночи, Итан тоже направился в свою комнату. Поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, аурлиец заметил, что дверь в покои Минны приоткрыта.

— Наконец привезли обещанное вино. Ты просто обязан его попробовать, — послышался голос отступницы, услышавшей скрип ступеней, по которым поднимался Итан.

Возражать Кэр не стал, ему требовалось немного успокоить свои мысли и убедить себя в том, что решение вернуться в Камград принято им верно. Однако, открыв дверь, Минны он в комнате не обнаружил. Только через несколько секунд он смог разглядеть сквозь полупрозрачную штору силуэт стоящей на балконе отступницы. Присоединившись к ней, он с наслаждением окинул взглядом открывшийся город. Величественная Башня Бури, многократно возвышающаяся над всеми остальными строениями столицы, все еще заставляла его сердце замирать от восторга.

Минна протянула ему кубок и, отпив первой, прикрыла глаза от удовольствия. Кэр повторил за ней и почувствовал, как приятное тепло растеклось по всему его телу. Вкуснее вина аурлийцу пробовать еще не доводилось.

— Знал бы ты, как я от всего этого устала, — отступница потянула шею и спину, опираясь о парапет.

— Зачем тебе все это?

— Мне нужна сила. Достаточная для того, чтобы избавить меня от страхов, — она вяло улыбнулась и отпила из кубка еще раз.

— Думаешь, такая сила существует, и ты сможешь обрести ее где-то в недрах пещер Вормса? — с сомнением спросил Итан.

— Отвечу тебе после того, как почувствую ее в своих руках. Если, конечно, ты еще будешь жив, — отступница сделала очередной глоток, и Кэр рефлекторно повторил за ней.

— Я помогу тебе спасти Уве, — сказал аурлиец, понимая, о чем сейчас думает Минна, и отступница растеряла свойственное ей хладнокровие.

На секунду Итану показалось, что он впервые видит ее настоящей. Простым существом, судьба которого решила сыграть с ним злую шутку. Минна хотела отпить из кубка, чтобы как-то скрыть свою растерянность, но вина в нем уже не оказалось.

— Я принесу, — Кэр залпом опустошил свой кубок и, отодвинув штору, вернулся в комнату.

Наполняя кубки, он в полной мере ощутил на себе эффект напитка. Аурлиец словно парил над землей, а мир приобрел насыщенные цвета. Итан давно не ощущал себя настолько отдохнувшим и расслабленным. Держа в руках наполненные кубки, он собирался вернуться на балкон, но, запутавшись в шторах, не заметил возвращающуюся в комнату Минну. Столкнувшись с ней, он пролил часть содержимого прямо на хозяйку дома.

Отступница замерла, стоя вплотную к аурлийцу. Аккуратно, двумя пальцами забрав у него предназначавшийся ей сосуд, она выпила все до последней капли, приглашая Кэра повторить за ней. Одним пальцем она придерживала кубок Кэра до тех пор, пока не убедилась, что аурлиец полностью его опустошил. Итан едва успел сделать глоток воздуха, когда к его губам прильнули губы Минны. Оба кубка упали на ковер, почти не издав шума.

Первой мыслью аурлийца было оттолкнуть отступницу, но одурманенное волшебным вином дарнау сознание не нашло для этого ни одной причины. Вместо этого он притянул ее к себе, отвечая на поцелуй. Неожиданно Минна оттолкнула его сама, заставив повалиться на стоявшую позади кровать. Кэр даже не успел удивиться, а нависшая над ним отступница уже смотрела на него сверху вниз. Взгляд распахнутых голубых глаз был одурманен не меньше, чем у Итана. Склонившиеся волосы приятно щекотали лицо аурлийца. Обхватив Минну за шею, он притянул ее к себе.