Потерянный мир

Глава 8. Безопасная дорога

Проснулся Итан от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Открыв глаза, он поймал на себе пристальный взгляд Джеро. Дункан и Ингрид уже тоже проснулись и готовили свои скромные пожитки к долгому путешествию.

— Не переживай, он только с виду такой грозный, а в душе самая настоящая принцесса, — успокоил товарища штурман.

— Да, тут не поспоришь, — саркастически подтвердила отступница, рефлекторно дотронувшись до воротника рубахи и вспоминая, как эта «принцесса» едва не свернула ей шею.

Кэр наконец вспомнил, почему лицо Ингрид показалось ему знакомым. Это была та самая отступница, что загнала в ловушку отряд Сирин. Итан невольно старался держаться с ней настороженно, но, с другой стороны, именно она настояла на том, чтобы сохранить пленникам жизнь, подарив им шанс на спасение.

— Доброе утро, — Джеро улыбнулся, но приветливый жест больше походил на угрожающий оскал.

Вчера вечером мистер Грин поведал заблудшему аурлийцу историю своих злоключений. Оказавшись в плену у отступников, он ежедневно подвергался ужасающим пыткам. Ингрид была главным разведчиком Лотэйра и по долгу службы несколько раз лично допрашивала штурмана, но, судя по всему, Дункан не держал на нее зла.

Выбравшись из разрушенного города, неожиданные союзники поняли, что никто из них не знает, куда ему теперь идти. Аурлиец совсем не горел желанием возвращаться к бросившим его товарищам, Ингрид потеряла все, за что сражалась, а существам, подобным Джеро, по словам Дункана, было опасно путешествовать в одиночку. Тогда отступница и предложила попытать счастья в столице империи.

Необычная троица, не обделенная разнообразными талантами, быстро нашла способ заработать. Им хватило всего лишь нескольких месяцев в Корпаксе, чтобы сделать себе имя надежных наемников и обзавестись как друзьями, так и весьма могущественными врагами. Одна из подработок заставила их перейти дорогу крайне влиятельному ак-кану по имени Нобу, и пребывание троицы в столице сразу же стало угрожать их жизням.

Им нужно было как можно быстрее покинуть город, и тут как нельзя кстати поступило известие о том, что консул разыскивает проводника, хорошо ориентирующегося в Вормсе. К тому же Клетис обещал щедрую награду, которая должна была позволить наемникам позабыть о грязной работе до конца их жизней. Всех, кроме вечно живущей Ингрид, разумеется. С тех пор как они согласились на сделку, им приходилось прятаться в охотничьих угодьях консула, что хорошо объясняло чувство уютной обжитости той комнаты, в которой проснулся Кэр.

Мало кто знал город отступников лучше Ингрид. Кэр отметил, что даже эта отступница относится к Минне с большой опаской. Общаясь с ней, она обращалась почтительно, но затягивать разговор не стремилась. Они были даже в чем-то похожи, но, в отличие от спутницы Кэра, эта имела вьющиеся волосы, и за ней не чувствовалось той скрытой опасности, что исходила от Минны.

Завтракал отряд в полном составе, собравшись за длинным столом. Тору прикладывался к кубку с раннего утра, игнорируя презрительный взгляд центуриона. Молодой древний по имени Ун рассказывал своей соратнице глупый и весьма обидный анекдот про хортов, ничуть не смущаясь того, что один из представителей этого народа сидит с ними за одним столом и прекрасно все слышит. Тем не менее безымянный так ничего и не ответил на эту неприкрытую насмешку.

Минна, скорее всего, нарочно заняла место прямо рядом с имперцем и сейчас мастерски пыталась окутать его своими чарами, но, судя по взгляду центуриона, женщина сейчас интересовала его в последнюю очередь. Уве хранил молчание, изредка сталкиваясь взглядом с Ивесом. Повидавший жизнь отступник знал Кейтлайн и ее будущего супруга еще в те времена, когда они были детьми. Был он рядом и в момент, когда прекрасная жительница Долины обрела свой покой. Именно его клинок оборвал ее жизнь, но это было актом милосердия, а не жестокости.

Отступники собирались превратить последние часы ее существования в сущий кошмар, и Уве подарил той девочке, что когда-то знал, быструю смерть. Ивесу не было известно имя убийцы, равно как и то, что в роковой час в его глазах стояли слезы. Знай он все подробности случившегося, возможно, и не встал бы на тропу тьмы, пробудившую в нем желание истребить всех отступников до единого. Уве не собирался открывать ему никому не нужную правду, уже не способную кого-либо спасти.

Единственным, кто не разделял трапезу с остальными участниками отряда, был Га-либ. Смотрящая на него с отвращением Ингрид демонстративно потерла уголок рта пальцем, давая понять, что на лице монстра остались капли засохшей крови. Га-либ благодарно улыбнулся, обнажая зубы, между которых застряли частицы плоти, послужившей существу в качестве завтрака. Отступница нервно отложила вилку, понимая, что аппетит у нее испорчен на несколько ближайших дней. Сидящий напротив обнажившего десна хорта Кэр прекрасно понимал ее чувства.

Лицо Абель было белоснежно бледным, но своих чувств прилюдно она больше не проявляла. Жительница Долины понимала, что никогда не сможет простить себя за то, что оставила свою сестру без присмотра. Покрасневшие белки и круги под глазами говорили о том, что девушка провела эту ночь в слезах.

Сирин по-прежнему старалась не обращать никакого внимания на того, кто этого внимания искал больше всех. Древняя лишь недовольно фыркнула, когда, спустившись в общий зал, заметила аурлийца в обществе Ингрид. Ее раздражало, как Итан так легко находит общий язык с древними врагами ее народа, пролившими слишком много крови утларгов.

Центурион первым покончил с трапезой и, не заботясь о том, чтобы остальные успели насладиться завтраком, встал из-за стола и приказал выдвигаться. Недовольный ропот возмущения он пропустил мимо ушей. Наученные этим опытом, в будущем члены отряда внимательно следили за центурионом во время приемов пищи, стараясь не отставать. Вопреки ожиданиям Кэра, вместо быстрого транспорта во дворе их ждало лишь несколько кибиток с апрумами.

Во главе колонны ехал сам Ливий, под постоянным присмотром которого находился Га-либ. Должно быть, консул дал особые распоряжения в отношении безопасности важной персоны монстра. Минна и Уве сменяли их каждые пару часов. Кажется, отступнице все же удалось слегка растопить лед, сковывающий прирожденного солдата.

Ивес и Абель сжимали в руках вожжи второй телеги, а их сменщиками выступали Сирин и безымянный хорт. Древней удалось наладить дружеские отношения со своим соседом, и они оживленно беседовали даже во время общих привалов. Рассмотрев хорта при дневном свете, Итан убедился, что уже встречал его прежде во время визита в консульский дворец. Судя по всему, высокий статус приближенного к Клетису позволял ему не подчиняться даже приказам центуриона, и членом отряда он официально не являлся, оставаясь лишь сторонним наблюдателем.

За ними следовали молодые утларги, оказавшиеся братом и сестрой. Как выяснилось позже, консул Клетис обнаружил двух брошенных младенцев во время охоты. Проявив милосердие, он повелел сохранить им жизнь и позволил расти в своих владениях. С самого детства их натаскивали на выслеживание добычи, превратив в идеальных охотников, знающих об этом ремесле абсолютно все. Достигнув подходящего возраста, брат с сестрой полностью возложили на свои плечи обязанности по организации кровожадных утех для высокопоставленного имперца. Не один раз во время привалов Ун хвалился тем, что в столице вряд ли найдется стрелок, способный сравниться с ним в этом умении.

Клетис не потратил много времени, раздумывая над выбором имен для найденных им детей. В переводе с языка имперцев брата и сестру звали не иначе, как первый и вторая. По виду им было не больше восемнадцати лет. Оба имели волосы каштанового цвета, но у Уна они были короткими и взъерошенными, а у его сестры — длинными и густыми. В отличие от брата, Ду была куда менее сговорчива и смотрела на всех с осуждающим пренебрежением. Исполняя приказ центуриона, они по очереди следили за тем, чтобы в голове полуорка не появилось даже мысли о побеге. Между тем Тору выглядел так, словно полностью принял свою судьбу. Он в равной степени был как благодарным слушателем бахвальства Уна, так и понимающим стражем тишины, находясь в обществе Ду.

Кэр занимал свое место в замыкающей телеге. Троица наемников, руководствуясь рекомендациями мистера Грина, с радостью приняла аурлийца в свои ряды. Итан был рад, что мучения, через которые прошел штурман, не сломили его характер. Дункан все так же не упускал возможности обратить даже самый серьезный разговор в незатейливую шутку. На его фоне Ингрид выглядела настоящим голосом разума и рассудительности. Джеро же действительно оказался необычайно приятным спутником. Правда, весь экипаж ясно ощущал, как прогибается телега каждый раз, когда он усаживался поудобнее, а апрумы, тянувшие их кибитку, к концу дня всегда выглядели немного более уставшими, чем остальные.

Дункан рассказал аурлийцу, что их грозный спутник принадлежит к народу зелвов, обреченному на полное исчезновение. Плотная кожа существ, подобных Джеро, стала для них одновременно как даром, так и проклятьем. Кожный покров зелвов был надежнее любого доспеха, что мог выковать самый искусный кузнец. Само собой, в мире нашлось немало охотников, желающих обзавестись подобным снаряжением. В отличие от ялгов, народ Джеро не обладал способностью самостоятельно сбрасывать шкуру, так что браконьерам приходилось отделять ее собственноручно.

Бесконтрольное истребление привело к тому, что в рядах зелвов не осталось ни одной представительницы прекрасного пола. Таким образом, единицы оставшихся в этом мире существ вынуждены были доживать свой последний век без надежды на какое-либо будущее для их народа. Возможность встретить подобных Джеро существ на территории империи стала невероятно большой редкостью.

Аурлиец рад был оказаться именно в этой телеге. В ведущей колонну кибитке находился Га-либ, чей зловещий сундук вызывал непроизвольное отвращение. У Кэра не было сомнений в том, что под его тяжелой крышкой хранится расчлененная плоть, необходимая ему для выживания.

Во второй телеге лейтенанту обязательно бы пришлось столкнуться с холодным взглядом Сирин и дополнительными расспросами Абель о судьбе ее сестры. В третьей же находился Ун, который не понравился Итану с первого взгляда. Его отношение к молодому утларгу лишь утвердилось после его обидной шутки в адрес молчаливого хорта.

Поначалу их отряд останавливался на имперских блокпостах, но столь разношерстная компания привлекала к себе излишнее внимание. Периодически центурион настаивал на том, чтобы его подчиненные устраивали ночлег прямо в поле. Кэр вовсе не возражал, и ему даже нравились их всеобщие посиделки у костра. Каждому из участников отряда было о чем рассказать. Их истории, поведанные под аккомпанемент уютно потрескивающих поленьев, захватывали душу аурлийца, устремившего свой взор к усыпанному звездами небу.

Сирин все еще игнорировала аурлийца, хотя нельзя было и не отметить некоторый прогресс. Теперь древняя по крайней мере не избегала его, и они могли переброситься хотя бы парочкой слов. Абель, кажется, справилась с осознанием гибели своей сестры, и иногда на ее строгом лице можно было даже заметить легкую очаровательную улыбку.

Каждый вечер Ун и Ду уходили на охоту в ближайшие леса и возвращались, гордо неся на своих плечах подстреленную добычу. Во время дневных привалов брат периодически демонстрировал свое умение стрельбы из лука, в котором действительно добился небывалых высот. По его просьбе один из участников отряда назначал цель, в которую уже через секунду летела стрела.

Во время одной из подобных демонстраций Ун обратился к аурлийцу, предлагая выбрать мишень. Кэр наобум ткнул в сторону далеко стоящего дерева, на ветви которого с трудом можно было разглядеть последний цепляющийся за жизнь лист. Через несколько мгновений Итан вынужден был признать, что утларг способен не только чесать языком. Рассчитав колебания листа на ветру, Ун пригвоздил его своей стрелой прямо к дереву. Наблюдавший за всем происходящим Тору несколько раз восхищенно хлопнул в ладоши.

Оскалившийся в самодовольной улыбке Ун обернулся к аурлийцу в тот момент, когда мимо его лица пролетела стрела. Древний невольно вздрогнул и уставился на стоявшую позади него Абель, опускающую лук. Девушка сделала небольшой кивок, призывая его взглянуть на мишень. Весь отряд перевел взгляд и увидел, как стрела жительницы Долины расщепила стрелу утларга на две идеально ровные половины. Ун почтительно склонил голову, отдавая должное мастерству соперницы, и хитро улыбнулся.

Теперь уже из-за спины Абель вылетела стрела, повторив трюк, проделанный представительницей старшего народа с ее собственной стрелой. Девушка возмущенно обернулась и столкнулась взглядом с Ду. Древняя победоносно подмигнула, чувствуя свое превосходство в мастерстве, подкрепляемое тем, что у Абель были целые тысячелетия на оттачивание навыка, а опыт Ду едва ли мог исчисляться десятилетием. Жительница Долины не стала оспаривать таланта молодой девушки.

Несколько раз утларги пытались поддеть и аурлийца, но Кэр дал им понять, что имеет право находиться в отряде не меньше, чем они, легко одолев Уна в боях на мечах. Га-либ со временем перестал вызывать у всех ужас и отторжение, но ужинать ему все же приходилось в одиночестве. Ингрид открыто настояла на этом условии, чем выразила общее мнение отряда.

Уве практический весь путь хранил безмолвие, в отличие от Минны, которая охотно принимала участие в любом разговоре. Отступница оставалась верной своему непостоянству и теперь проявляла открытую симпатию в адрес Дункана. Вряд ли у нее были далеко идущие планы на штурмана, скорее всего, все это было лишь спектаклем, ставящим своей целью подзадорить Ингрид, в поведении которой читалось теплое отношение к аурлийцу, пострадавшему от действий ее народа и ее собственных.

Открытых столкновений между Ивесом и Дунканом больше не происходило, но и товарищами их нельзя было назвать даже с большой натяжкой. Посланник Долины выражал явное беспокойство из-за их медленного продвижения и предлагал продолжать путь даже ночью. По его словам, Лазар практически уверен в том, что в городе отступников пробудилось великое зло, и совсем скоро жителям Камграда может потребоваться поддержка всей мощи империи, чтобы выжить. Между тем праотец искренне надеялся, что все его страхи необоснованны. Ливий лишь отмахивался от его опасений, уверяя, что в таком случае прибыть в подобное место необходимо, имея полный запас сил.

Полуорк оказался неожиданно разговорчивым и охотно принимал участие в вечерних беседах. Попыток побега не предпринимал. Ему было что рассказать о жизни в столице, о ее тайнах и секретах. Тору обладал поразительным даром увлечь собеседников таинственный историей с открытием немалого количества городских тайн, но стоило ей закончиться, и через день даже самый благодарный слушатель не мог вспомнить всех подробностей.

Итана вполне устраивала его нынешняя жизнь. Огромный открытый страннику мир, интересные спутники и присутствие среди них Сирин давали аурлийцу надежду на лучшее будущее. Отходя ко сну, Кэр часто мысленно возвращался к воспоминаниям о родной Аурлии. Он переживал о своей семье, мечтая хоть на минуту оказаться в родном поместье. Его сильно беспокоило отсутствие информации о том, жив ли еще его верный слуга и учитель Альберт или уже покинул этот бренный мир.

Лейтенант долго гадал, удалось ли адмиралу Харису и Родрику Грею добраться до Корквила, или ужасный план Огла удался, и вся команда «Последнего шанса» сгинула, так и не добравшись до дома. Возможно, сейчас где-то на бесконечных просторах Внешнего моря дрейфует обезлюдевший призрак флагманского корабля экспедиции. Кэр давно не был дома, и иногда в его голову закрадывались мысли, что, возможно, в глубине души семья давно уже его похоронила.

Руководствуясь необходимостью пополнить запасы пресной воды, в один из вечеров отряд все же вынужден был провести ночь на очередном имперском блокпосте. Разгружая телегу, Кэр заметил во дворе уже знакомого ялга-торговца, странствующего по юго-западному тракту. Ящер внимательно разглядывал необычную компанию, задержав свой взгляд на Джеро немного дольше, чем на остальных участниках отряда. Помимо торговца во дворе было непривычно большое количество стражников.

Аурлиец был рад неожиданному решению центуриона, предвещая, с каким наслаждением упадет на мягкую и уютную постель. Не меньшую радость ему принесла возможность разбавить свои мысли кружкой доброго эля.

— Вы ведь следуете на юг, чтобы расследовать произошедшее на блокпосте Гнея? — спросил трактирщик, в очередной раз расставляя принесенные им кружки на длинном столе, занятом членами отряда.

— О чем ты, утларг? — заинтересованно спросил Ливий своим громоподобным голосом.

— Как? Вам ничего не известно? Хотя, возможно, новость еще не успела достигнуть столицы, — немного смутившись, древний хотел было уже вернуться к своей стойке.

— Говори все, что слышал, — требовательный тон имперца не позволил трактирщику избежать допроса.

— Около недели назад кто-то устроил там настоящую бойню. Убили даже префекта, не оставив в живых ни одного свидетеля. Тела буквально разорваны на куски, а стены залиты кровью, — заговорщическим тоном прошептал утларг.

Участники застолья переглянулись между собой, предполагая, что причиной произошедшего кошмара вполне мог послужить источник опасений Лазара.

— Сообщение об инциденте уже направлено в столицу? — взгляд центуриона стал еще более суровым, чем обычно.

Насильственная смерть имперца в нынешние времена была чем-то из ряда вон выходящим. Совершивший подобное был либо крайне отчаянным, либо попросту сумасшедшим.

— Сразу же, мой господин, но, судя по всему, стен столицы письмо достигнуть не успело. Наш префект усилил охрану, но мы понятия не имеем, с кем нам, вероятно, придется столкнуться.

— Ты свободен, можешь идти, — отпустил утларга имперец, к его большому облегчению.

— Интересные страшилки нынче рассказывают на имперском тракте. Можем разобраться, что там происходит. До заставы Гнея меньше недели пути, — предложил хорт.

— Мы не можем ставить под угрозу выполнение нашей миссии, — отрезал Ливий.

— Так или иначе блокпост находится прямо у нас на пути, а убийство имперца не должно остаться безнаказанным, — позволил себе спорить безымянный.

— Не забывай свое место, хорт. Тот факт, что ты являешься любимчиком консула, не дает тебе права ставить под сомнение мои приказы. Ты сам напросился отправиться вместе с нами, так что изволь подчиняться, — тон центуриона ясно давал понять, что разговор окончен.

— Надо признать, что он прав. Мы не сможем продвигаться по тракту и дальше, не минуя заставу Гнея, — неожиданно вступилась за хорта Минна.

— Значит, придется сделать небольшой крюк, в тех краях есть множество небольших поселений лесорубов. Используем их как перевалочные пункты, — было видно, что Ливия выводит из себя поведение представителей ничтожных, по его мнению, народов, позволяющих себе перечить ему.

— Как вам будет угодно, — смиренно склонила голову отступница.

Итан перевел взгляд на Га-либа и увидел в его глазах профессиональный интерес. Должно быть, монстр чувствовал, что его дар вполне мог бы помочь в расследовании этого загадочного происшествия. Правда, к тому моменту, когда они прибыли бы на место, остатки тел, скорее всего, уже успели бы прийти в негодное к употреблению состояние. Аурлийца передернуло от бурно разыгравшего воображения, рисующего картину монстра, поедающего протухшее мясо в окружении роя кружащихся вокруг него мух.

На следующее утро колонна покинула двор имперского блокпоста. Ялга-торговца Итан в этот раз не заметил. Возможно, он отправился искать удачи на других заставах или посчитал, что в столь ранний час охотников до его товара найти будет не так просто. Убаюкиваемый монотонным покачиванием телеги, Кэр проспал до самого обеда. Разбудила его Ингрид, сообщившая, что пора сменяться. Лейтенант и штурман вели оживленную беседу, когда впереди послышался громкий смех Уна, а через несколько секунд утларг присвистнул от удивления.

— Весело им там. Видимо, Тору поведал молодому юноше несколько смешных историй из жизни управляющего борделем, — улыбнулся Итан.

— Насчет «весело» это я готов поспорить, — с этими словами Дункан одной рукой незаметно зарядил небольшой арбалет, лежащий между аурлийцами.

Стараясь не делать резких движений, он просунул руку под покрывающую кибитку ткань и, судя по всему, подал какой-то заранее обусловленный знак.

— Поняла, — раздался тихий шепот Ингрид из-под покрова.

Несмотря на маску расслабленности на лице штурмана, все его действия кричали об опасности. Кэр догадался, что свист Уна мог быть предупреждающим сигналом. Должно быть, опытный охотник почувствовал какую-то угрозу. Стараясь поддерживать непринужденную беседу, Итан краем глаза поглядывал в чащу окружавшего тракт леса, но не смог заметить ничего подозрительного. Впереди идущие телеги остановились, заставив прервать движение и замыкающую кибитку. Кэр видел, как на землю спрыгнули Ливий и Га-либ.

— Оставайтесь в телеге, — прошептал Дункан, покидая кибитку и призывая лейтенанта следовать за ним.

Двигаясь следом за штурманом, Кэр увидел, как внутри впереди стоящей кибитки между двух скамеек, предназначенных для сна, прижавшись ко дну телеги лежит Ду. Ун и Тору уже спешили в начало колонны. В следующей телеге Сирин и хорт, прижавшись друг к другу плечами, представляли из себя похожую картину. Минна и Уве, не став им уподобляться, остались в сидячем положении. Отступник положил руку на эфес своего меча, а его спутница прикрыла глаза, но морщины, пробившиеся на переносице, говорили о том, что она полностью сконцентрирована на происходящем.

Миновав последнюю телегу, Кэр наконец увидел причину, заставившую колонну остановиться. Впереди бежала небольшая река, переправа через которую оказалась разрушена свалившимся на нее деревом. Ивес и Абель явно злились на очередное препятствие, послужившее основанием для задержки.

— Что будем делать? — спросил быстро оценивший обстановку Дункан.

— Уйдем с тракта и пойдем обходными путями, как и планировали, — командным голосом продиктовал Ливий.

— Кажется, это стоило сделать немного раньше, — оскалился Га-либ, открепляя от пояса небольшой цилиндр.

Словно в подтверждение его слов с обеих сторон окружающего тракт леса полетели стрелы. За секунду до этого Дункан схватил лейтенанта за плечо и потащил за собой, прикрывая его тело тушами запряженных в телегу апрумов. Га-либ резко взмахнул рукой, и цилиндр в его руке превратился в копье, которым он молниеносным движением отбил первые две стрелы, летящие в его сторону.

Ливий щелчком пальца откинул крышку висящего у его пояса тубуса, выпуская на волю молнию, принявшую форму меча. Две стрелы воткнулись в его тело, но он не обратил на эту мелочь никакого внимания. Остальные вовремя упали на землю, выйдя из зоны поражения. Утыканные стрелами апрумы едва не раздавили прячущихся между ними аурлийцев.

Возникший за их спинами синий купол разорвал ткань, покрывающую кибитку, и обратил в пыль стрелы, нацеленные в отступников. Минна и Уве даже не двинулись с места, рука отступника все так же лежала на клинке, дожидаясь момента, когда тот сможет испить крови.

Воспользовавшись паузой после первого залпа, члены отряда побежали к своим телегам. Кэр не удержался и заглянул в кибитку, в которой пряталась Сирин, наказанием за это ему послужила стрела, едва не оборвавшая его жизнь, но по счастливой случайности лишь оставившая порез на щеке. Хорт накрыл древнюю своим телом, защищая от опасности. Из его лопатки торчала стрела, но жизни ранение, кажется, не угрожало.

Итан бросился дальше, стремясь добраться до кибитки, внутри которой лежало его оружие. Из следующего транспорта выскочила Ду и, пустив стрелу, пробила глазницу одного из прячущихся среди деревьев стрелков. Дункан уже добежал до цели и, схватив предварительно заряженный арбалет, обратил его в сторону леса, но так и не смог вычислить свою добычу. Подбегая к нему, Кэр с ужасом уставился на их кибитку. Вся задняя часть была истыкана стрелами, не оставляя сомнений в том, что ее обитатели не могли остаться в живых.

Второй залп застал аурлица именно в момент охватившего его шока. Неизвестно, кто оберегал Итана, но свою работу он выполнял на совесть. Ни одна стрела не коснулась его плоти, а вот Дункану повезло меньше. Один из выстрелов угодил прямиком в арбалет штурмана, временно выведя его из строя. Решив, что добыча достаточно деморализована, нападавшие выскочили из леса. Быстрый взгляд аурлийца насчитал не меньше трех десятков крепко сложенных и до зубов вооруженных ялгов.

Сквозь разорванную ткань кибитки можно было разглядеть, как разгибается Джеро, обнимавший до этого отступницу и прикрывающий ее от опасного полета стрел собственным телом. Вскочившая вслед за ним Ингрид уже сжимала в руках лук, которым без задержки воспользовалась. Перегнувшись через борт телеги, Итан схватил клинки и, вовремя обнажив их, успел парировать выпад подоспевшего ялга.

Спокойный и тихий лес превратился в место вполне масштабного сражения. Периферийным зрением Кэр видел вспышки синих кристаллов и отблески стихийного оружия центуриона. Ящеры оказались крайне грозными врагами, не отступившими даже после того, как почувствовали достойный отпор. Аурлиец едва успел разобраться с одним, как к нему подоспело двое новых противников. Если бы не помощь Джеро, жизненный путь лейтенанта мог прерваться прямо в этой глуши.

Зелв перехватил клинок ялга голой рукой и, взяв его второй за лицо, сжал так сильно, что заставил треснуть череп. В этот момент Кэр искренне порадовался тому, что Джеро сражается на их стороне. Ингрид так и не покинула телегу, посылая свои смертоносные стрелы в спешащих на помощь своим собратьям ящеров.

Меньше всех повезло оказавшейся в одиночестве Ду. Ее лук успел оборвать две линии жизни, когда один из ялгов подобрался к ней со спины и ударил рукоятью своего молота. Девушка повалилась лицом на землю, но быстро перекатилась и вскинула лук. Взмах молота обломил так и не ощутившую чувство полета стрелу. Тень грозного оружия нависла над лицом древней, на котором отразился первобытный страх человека, понимающего, что сейчас она умрет. Однако в этот день молоту не суждено было прервать ее существование.

Перья стрелы торчали из того места, где еще секунду назад был глаз ящера. Ду закинула голову назад и увидела опускающую лук Абель, уверенную в том, что Ивес и близко не подпустит к ней никого из врагов. Жительница Долины подмигнула древней, припоминая недавний случай с демонстрацией стрелковых навыков. Девушка улыбнулась в ответ, вновь хватаясь за лук.

Кэр расправился с очередным противником и, пользуясь передышкой, направился в сторону кибитки Сирин. Древняя сражалась с двумя ялгами одновременно, а уже успевший избавиться от стрелы хорт только спешил к ней на помощь. Присоединиться к ним Итан не успел, так как из пространства между телегами на него выскочил ящер, едва не лишивший его шею головы.

Аурлиец очень сильно переживал за Сирин, и попавшийся как нельзя некстати ялг вывел его из себя. Сцепившись, они проскочили между телег и оказались с противоположной стороны от основного места сражения, оставшись один на один. Кэр никогда прежде так не хотел никого убить, а нагревшийся на груди амулет лишь подгонял его в этом стремлении. Итану показалось, что он заметил в глазах своего противника страх, и увиденное привело его в неописуемый восторг. На секунду он даже позабыл о Сирин и причинах, заставивших его выйти из себя.

Меч лейтенанта отрубил кисть ящера и, невзирая на мольбы о пощаде, продолжал наносить бесконечные удары. Успокоился Итан, лишь когда его противник превратился в кровавое месиво. Скинув пелену одержимости, Кэр пришел в ужас от содеянного. Его едва не вырвало, а дрожащие покрытые кровью руки с трудом удержали меч. Он огляделся по сторонам, надеясь, что у его безумия не оказалось свидетелей. Пытаясь скрыть свое преступление, он сорвал плащ со спины лежащего рядом ялга и накрыл им изуродованное тело поверженного врага.

За спиной все еще раздавались звуки боя, и Кэр не мог позволить себе оставаться в стороне. Вернувшись к своим товарищам, он с уверенностью мог констатировать полную победу добычи над охотниками. На усеянной телами дороге сражаться продолжали лишь хорт и последний выживший ялг. Итан намеревался помочь ему, но на его плечо легла тяжелая рука имперца.

— Не вмешивайся, он здесь для того, чтобы доказать себе, что достоин быть частью окружения консула. Не лишай его чести, — слова центуриона сейчас, казалось, не имеют абсолютно никакого смысла, но никто из отряда действительно не стремился помочь безымянному товарищу.

Бой хорта и ялга изначально казался предрешенным. Народ строителей вообще не производил впечатление грозных воинов. Аурлиец поймал на себе одобрительный взгляд Минны, быстро сообразившей, что совсем недавно Итан вновь присягнул соблазнительному потоку ярости.

— Вы просто будете стоять и смотреть, как его убивают?! — к сердцу аурлийца подступил гнев, и он направился к сражающимся, игнорируя предостережения центуриона.

На этот раз его остановила возникшая прямо перед ним Сирин, которая нежно, но достаточно твердо положила ладонь на его грудь.

— Ему действительно это нужно. Он бы не хотел, чтобы мы вмешивались, — Итан слушал ее и не понимал, что за чушь она несет.

После того, что аурлиец сотворил со своим противником, ему хотелось доказать самому себе, что он не монстр, а молчаливое наблюдение за тем, как его боевого товарища будут убивать прямо у него на глазах, не добавляло баллов в пользу человеческой сущности Итана.

— Было бы неплохо понять, что им от нас было нужно, Га-либ, — приказал центурион, вырывая очередную стрелу из нагрудника.

Каннибал окинул поле, усеянное телами поверженных врагов, не обращая внимания на продолжающуюся схватку ящера и хорта.

— Как любезно с вашей стороны, — сказав это, монстр быстро пошел вперед.

Осознав, что он рассекречен, раненый ялг перестал притворяться мертвым и пополз в сторону спасительного леса. Легко настигнув свою добычу, Га-либ воткнул копье в середину бедра ящера, пригвоздив того к земле. Нападавший зарычал от боли и обернулся на монстра, окинув того взглядом, полным презрения.

— Прости, мой друг. Считай, что ты родился под несчастливой звездой. Мне будет куда легче добраться до нужных воспоминаний, используя свежую, еще живую плоть. К тому же не буду скрывать, что так вкуснее, — монстр отцепил от пояса висящий на нем тесак.

Сражающийся ялг тем временем повалил хорта и древком своего молота пытался придушить оппонента.

— Если так пойдет и дальше, мне потребуется оружие. Кажется, я уже доказал, что никуда не сбегу. Хочу быть наготове, если подобное повторится, — потребовал покрытый кровью с ног до головы Тору, подойдя к центуриону.

Ливий долго вглядывался в глаза полуорка, пытаясь оценить, может ли он ему доверять или нет. Наконец, он кивнул Уну, позволяя выдать оружие пленнику. Охотник достаточно быстро нашел в недрах телеги увесистую булаву и с опаской передал ее владельцу. Тесак Га-либа тем временем в несколько ударов отсек ногу ящера, стремящегося стать обедом для монстра, заставив того огласить тракт истошным воплем.

— Это действительно обязательно? — спросила Абель.

Вместо ответа Га-либ впился в икру отрезанной ноги ялга. Синхронно с ним безымянный хорт своими острыми как иглы зубами вцепился в кисть нависшего над ним ящера и вырвал часть плоти. Воспользовавшись замешательством, он вывернулся из хватки противника и нанес удар попавшимся под руку древком сломанного копья. Крики жертвы Га-либа не стихали, и, не сдержавшись, Абель пустила стрелу, оборвав ее страдания на полуслове.

Монстр уселся на колени и, казалось, вошел в состояние транса. Зрачки расплылись, покрыв всю видимую часть глазных яблок. Периодически он с аппетитом откусывал очередную часть ноги. Ингрид с отвращением поморщилась и, не выдержав открывшегося зрелища, отвернулась.

Обретя оружие, Тору склонился и поднял потерянный кем-то в ходе боя нож. Поднеся его лезвие к древку булавы, он сделал две новые насечки в дополнение к многим другим.

— Веду счет тем, перед кем мне предстоит отвечать после смерти, — объяснил он Ду в ответ на немой вопрос охотницы.

Хорт тем временем получал свою заслуженную, но крайне кровавую победу. Иглы вцепились в лицо ялга, не оставляя на нем ни одного живого места. Тело ящера содрогалось в предсмертных конвульсиях.

— Должно быть, именно эти ялги устроили кровавую бойню на блокпосте Гнея, — предположил протирающий клинок от крови Ивес.

— Нет, они пришли за ним, — Га-либ, не оборачиваясь, указал пальцем на стоящего рядом со штурманом Джеро.

Один из последних представителей народа зелвов лишь пожал плечами, вполне допуская подобную вероятность.

— Ялг-торговец продал им информацию о планах нашего передвижения. Надо будет не забыть сказать ему спасибо при следующей встрече, — оскалился Га-либ в кровавой улыбке.

Убедившись, что противник мертв, хорт, пошатываясь, направился в сторону зрителей своего триумфа. Ун нарочито вежливо захлопал в ладоши и, легонько толкнув сестру локтем, заставил ее присоединиться.

— Крайне интересные мысли были в голове этого ящера в последние минуты жизни. Наблюдая за смертью своих товарищей, он не испытывал переживаний, лишь оценивал, как увеличится его прибыль с исчезновением очередного владельца потенциальной доли от награбленного, — проговорил Га-либ тоном печального философа.

Центурион мрачно оглядывал доставшийся ему в подчинение отряд. Из всего состава только Минна умудрилась выйти из боя, не запачкав свои одежды и каплей крови.

— Мы уходим с тракта. Если будем двигаться быстро, к вечеру достигнем одного из поселений лесорубов, — коротко приказал Ливий.

— С этим есть заминка, — негромко произнес Уве, взглядом указывая на состояние телег.

Половина истыканных стрелами апрумов лежала на тракте, утягивая за собой тех из них, кому повезло немногим больше.

— Оцените, кто еще может быть полезен, и распределите по телегам, от остальных избавьтесь. Груз разобрать по оставшимся кибиткам, а нам придется продолжить дальнейший путь пешком. С тракта надо уйти в любом случае, мы больше не можем так рисковать, — мрачно скомандовал центурион.

Ушло около получаса, прежде чем поредевшая колонна, состоящая из двух телег, смогла продолжить свой путь. Покидая поле битвы, лучники не забыли вновь пополнить свои колчаны собранными стрелами.

К вечеру погода сильно испортилась. Бушующий ветер даже заставил повалиться несколько деревьев, едва не придававших Ивеса и Абель. Если бы не молниеносная реакция Уве, судьба жителей Долины могла бы оказаться куда более печальной и нелепой. Усложнил продвижение и в один миг свалившийся с небес ливень.

Между тем, будь даже сейчас на небе яркое теплое солнце, это не помогло бы Кэру выйти из мрачного расположения духа, в котором он пребывал уже довольно продолжительное время. Ему было по-настоящему страшно от непонимания того, как ему бороться с приступами раздирающего изнутри гнева. Должно быть, его настроение отчетливо отражалось на лице, так как поравнявшаяся с ним Сирин впервые сама начала разговор.

— Это трудно понять, но за последние дни я много времени провела за разговорами с нашим безымянным другом. Центурион поступил совершенно правильно, не позволив тебе вмешаться, — древняя решила, что причиной грусти на лице аурлийца послужил инцидент с хортом.

Итан даже не нашел что ответить, так как, будучи увлеченным собственными мыслями, сперва даже не понял, о чем она ведет речь.

— Хорты сосуществуют кланами и не видят своей жизни по одиночке. По крайней мере, большинство из них, но наш спутник исключение. Покидая свой дом и клан, хорт прощается со своим именем, так как оно ему больше не принадлежит. Безымянный рискнул всем, чтобы попытаться найти свое место в этом мире, — Сирин приходилось кричать, чтобы пересилить очередной порыв ветра.

На землю уже опустилась ночь, а деревни лесорубов так и не было видно, хотя косвенные признаки в виде полей, состоящих из сотен невыкорчеванных пней, уже не раз попадались уставшим путникам на глаза.

— Такими темпами его местом в этом мире, скорее всего, окажется придорожная канава, в которой он очутится вместе с подарком в виде ножа под ребрами. И все это ради того, чтобы кому-то что-то доказать?

— Может, и так, но это его решение. В конце концов, он доказал в первую очередь самому себе свое право занимать место в отряде, равно как и в окружении консула.

— Я был бы не прочь видеть его рядом с нами и без всяких доказательств, — снисходительно улыбнулся Итан, останавливаясь.

От внимания, оказанного Сирин, по сердцу аурлийца разлилось тепло, заставляющее позабыть о том шторме, что творится вокруг. Древняя тоже остановилась, и Кэр невольно потянулся пальцами к ее мокрой от дождя руке. Больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять ее и все объяснить, но резкий крик центуриона оборвал возникшую на миг идиллию.

Долгожданное поселение лесорубов все же объявилось, и Итан был единственным членом отряда, кому эта новость не пришлась по душе. Момент был упущен, и Сирин уже шла вперед, предвещая теплый уют очага.

Приветливым этот городок назвать было никак нельзя. На улицах отряд не встретил ни одного жителя, а редкие огни можно было увидеть лишь в дальних домах на другом конце поселения. Имперец не был намерен мучить себя долгими поисками и, приметив крупный дом, похожий на барак для рабочих, скомандовал разгружать телеги. Спорить с его выбором никто не стал. Промокшие насквозь одежды сделали последние несколько часов пути невероятно трудными, и каждый мечтал лишь о том, как поскорее ему уснуть.

— Не забудь напоить апрумов, — повелел центурион полуорку, стуча своим увесистым кулаком по слабой деревянной двери.

Ответа не последовало, но дверь распахнулась сама собой. Все, кроме бубнящего себе под нос ругательства Тору, постарались поскорее укрыться под крышей. Пропускающий всех у двери Га-либ бросил быстрый взгляд на полуорка, пытающегося поднять ведро воды из расположенного на площади колодца. Затем взгляд монстра перешел на погруженный в ночь город.

— Что ж, по крайней мере будет интересно понаблюдать, что из этого выйдет, — едва заметная хитрая улыбка монстра коснулась его лица.

— Что ты сказал? — переспросил проходящий мимо Ун, не разобравший произнесенных шепотом слов Га-либа из-за барабанившего по навесу ливня.

— Говорю, интересно было бы знать, когда закончится эта гроза, — соврал монстр, подгоняя охотника поскорее проникнуть в дом.

Внутри незваные ночные гости уже постарались избавиться от большей части мокрой одежды, стараясь при этом не переходить границ приличия. Кэр не мог не заметить взгляд Уна, устремленный в сторону Абель, мокрая рубаха которой прилипла к телу и подчеркивала лишенную изъянов фигуру представительницы старшего народа. Уве и Ивес нашли небольшой склад с сухими дровами и уже занимались разведением камина. Спустя несколько минут в зале стало светло и даже вполне уютно.

Ливий снял свои доспехи, и всем стало видно, что вся его туника пропитана кровью. В некоторых местах ткань была разорвана наконечниками попавших в имперца стрел. Минна тут же выразила свою обеспокоенность и вызвалась обработать раны центуриона, поражаясь тому, как тот смог так долго оставаться на ногах. Дверь распахнулась, и на пороге появился Тору. Выудив из-под плаща бурдюк с крепко пахнущей жидкостью, он уселся рядом с молчаливым и дрожащим то ли от холода, то ли от перенесенного кошмара сражения хортом.

— Как думаете, куда подевались хозяева нашей скромной обители? — спросил Дункан, когда все перевели дух.

— Наверняка отправились работать в лес, где их застал дождь. Скорее всего, они предпочли заночевать во временном лагере и не пытать себя трудной дорогой, — предположил Ивес, успокоив зарождающееся беспокойство.

— Утром разберемся, — сказал Ливий, к которому стремящаяся помочь Минна прижималась ближе, чем это требовалось для обработки ран.

Путники провели вместе еще около получаса, прежде чем по очереди принялись отходить ко сну. Все женщины отряда дружно заявили, что спать они будут отдельно, не желая провести ночь в промокших до последней нитки одеждах. Благо барак оказался весьма большим, и комнат в нем было достаточно, чтобы каждый мог уединиться в личных покоях. Поднимаясь на второй этаж, Кэр увидел руку Сирин, закрывающую за собой дверь.

Выбрав себе комнату, ничем не отличающуюся от всех остальных, Итан повалился на кровать. Спать ему совершенно не хотелось, а мысли постоянно возвращались к моменту короткого разговора с Сирин. Понимая, что уснуть не сможет, аурлиец вскочил на ноги и несколько раз прошел взад и вперед по комнате, убеждая себя в правильности принятого решения. Выйдя в коридор, он постарался вспомнить, какая из двух десятков абсолютно одинаковых дверей принадлежит покоям древней.

Сирин с удовольствием скинула тяжелую одежду и, распустив волосы, растянулась на не самой приглядной, но в этот момент казавшейся идеальной кровати. Она была довольна тем, что нашла в себе силы заговорить с этим аурлийцем, заставляющим ее злиться и испытывать невероятное чувство тепла одновременно.

Итан стоял с противоположной стороны двери, пытаясь придумать что он скажет, после того как постучит. Древняя потянулась, издав едва слышный стон, но аурлиец сумел его уловить и больше не колебался. Рука замахнулась, чтобы негромко постучать в дверь. Сирин прикрыла глаза, но через долю секунды распахнула их вновь от охватившего ее ужаса. Она ясно почувствовала болезненный укол в свою спину и поняла, что не в состоянии совершить даже малейшее телодвижение. Холод охватил кончики ее пальцев, а из груди вырвался последний вздох.

Древняя услышала тихий стук в дверь, но ничего не смогла ответить. Она буквально чувствовала, как ее кровь разгоняет яд по организму. Из всего тела способность к движению сохранили только глаза, которые хаотично бегали из стороны в сторону, не находя объяснений происходящему. Комнату вновь заполнил негромкий стук. Сирин покосилась на дверь, однако в окружающем сумраке так и не смогла разглядеть сквозь щели черты лица аурлийца, но она была уверена, что это он.

На глазах выступили слезы бессилия и чувства упущенного счастья. Она ругала себя за то, что так и не объяснилась с тем, кто стал ей дороже всех. Периферийным зрением Сирин уловила движение с одной из сторон своей кровати. Ветви поднимающегося растения прислонились к ее щеке, продолжая двигаться вверх и прячась под волосами. От страха зрачки древней превратились в две мельчайшие точки, подобные самым далеким звездам на небосклоне.

Девушка ощутила, как ветви коснулись ее виска, раскрывшиеся поры, позволили растению проникнуть в ее разум. Сознание покинуло тело Сирин, на секунду зависнув над ней, давая возможность в последний раз взглянуть на собственное лицо и остекленевшие глаза. Получив в ответ на свой стук лишь молчание, Итан воспринял его за нежелание древней видеть его и в расстроенных чувствах вернулся в свою комнату. В долгой борьбе со сном аурлиец все же уступил это поле битвы, погрузившись в царство Морфея.