Потоки горные

Загадочное переживание

О Николае Грановском ходили разные слухи в миссионерском округе С., где он самоотверженно трудился на ниве евангельской и был любим старым и малым. Высокий, с частой улыбкой на светлом лице, с нежной любовью в сердце к людям, которым служил, как мать или добрейший из отцов, - Грановский жил одинокую жизнь, не имея своей семьи, вдали от родителей. Возможно, это одиночество и служение удивительной любви к ближним вызывали тихие толки даже среди его преданных членов церкви и друзей.

- Я знаю... Догадываюсь, почему Николай Николаевич остался одиноким, хотя ему уже под пятьдесят. - Говорила уверенно Анна Штучкина, которая знала все новости в городе и в его окружности среди небольшого общества верующих.

- А почему? Это не плохо знать. - Интерес среди друзей за чашкой чаю возрастал.

- Видите, я прямо однажды возьми и спроси его. А почему, Николаевич, вот так и так жизнь ваша? И в глазах его прочесть могла тайну. Он имел загадочные переживания. Прямо он не говорит. Знаете, только улыбается, как мать добрая детишкам, которые хотят много знать. Но я знаю, я все поняла. Меня не проведешь! - И наливала Анна опустевшие чашки горячим чаем, на лице её румянец играл, от чая ли, а может быть по причине её превосходства над другими, которые загадочного понять не могли и почитали её за превосходство даров. Ведь Аннушка милая, добрая сестра во Христе. О гостеприимстве её все знают, хотя она и знает все новости, но не клевещет, не злорадствует. Она сочувствует и молится о скорбящих.

Он из княжеского рода. Скрывает свое происхождение среди верующих, чтобы не смущать их, - допускали мысль одни. До принятия Евангелия в сердце свое он пережил несчастную любовь и вот потонул в служении ближним, забывая себя и житейские неудачи свои, - думали другие. Но Анна Штучкина настаивала на своем убеждении, - Грановский, подобно an. Павлу и другим мужам Библии, решил быть угодником Божиим. Он избрал себе Христа и одиночество, чтобы эту радость жизни во Христе ничем не нарушить, не искалечить её. В духовных размышлениях и труде для Господа он много раз больше имеет счастья и мира, нежели другие, .которых житейская суета и скорбь заедают и часто расстраивают душу.

- Так он и намекнул мне. Анна Феодосьевна, говорит, поймите меня правильно: жизнь так коротка здесь на земле, а труда для Христа так много. Свеча горит не для себя, а для других. Пусть и я сгорю, как свеча в темном уголке Божием - И улыбнулся так ласково, что мне даже больно и стыдновато стало, что такими вопросами побеспокоила его светлую душу. Говорю вам правду, он как подвижник Божий настоящий. Не в лесу спрятался, не в пещере какой, а светит другим светом Христовым. - Аннушка сияла от мысли, что путь Господень так приятен и идущие им имеют силу свыше, для всех переживаний жизни.

Беседа продолжалась на другие темы, разбирали библейские вопросы, пели гимны и, вообще, имели чистое христианское общение. Один из братьев как-то мельком заметил, что Николай Николаевич иногда во время проповеди неожиданно кладет руку на левую часть своей груди или пониже немного. Потом принимает её. Почти никто не обратил на это внимания, - привычка, дескать, у всякого служителя Господня есть, в теле же они. Один руками машет во время проповеди слишком много, другой руку в кармане держит зачем-то. А иной кротко протянет иногда руку вперед, как бы подает хлеб голодным: возьмите, это вам. Значит, привычка и у брата Грановского.

Однако, толки эти возобновились и усилились, когда стало известно, что Грановский уезжает в далекую Южную Америку для проповеди Евангелия среди наших поселенцев и среди индейцев, в девственных лесах той страны.

Зачем он это делает? Там есть другие, помоложе бы миссионеры ехали туда. Он нужен здесь в округе С., его любят все и почитают. Он так пламенно говорит слово Божие, душу свою изливает, другие души зажигаются. Вот такое придумал! Некоторые из верующих хотя были опечалены, но покорно смирились и говорили: если Господь его зовет туда, кто может противиться и думать о себе? И говорила Анна Штучкина благоговейно, - сказала же я вам, что он со свечой себя сравнил. Вот почему и едет туда, где потемнее, чем здесь... Света там больше надо...

Однажды весной брат Грановский трогательно простился с церковью в округе С. и отправился с той же улыбкой любви в джунгли Южной Америки, окруженный многими молитвами любивших его.

Годы бежали, как дни. Бежали быстро для верующих округа С. и для миссионера Грановского в джунглях чужой страны. Индейские дети оказались такими же восприимчивыми для Евангелия, как и белые. И он любил их, как отец. Индейцы язычники чувствовали, что белый человек любит их, что он принес им какую-то тайну счастья, что новый Дух ту тайну им откроет и все они будет счастливы, хорошие и жизнь их будет радостная.

Потом встретил Николай Николаевич своих скитальцев, родных по языку, и как не любить и не служить им от всей души! Столько горя они пережили и к новым испытаниям пришли в чужую страну. Глубже и глубже шел в воды благодати Грановский и все больше и больше погружался в тяжелое служение, чаще неожиданно его правая рука касалась левой стороны его стройного тела, но верующих из округа С. там не было, и никто этого не замечал.

Но однажды он шел пешком в свою "келию", хатенку из одной комнаты, которую построил ему один брат во Христе на своей небольшой фазенде среди дремучего леса. Вечерело. Он только закончил беседу с группкой индейских детей, а теперь отдохнет немного. Как-то сила ему изменяет и ноги, неутомимые раньше, едва несут его домой. На опушке под большим деревом Грановскому захотелось присесть и немного отдохнуть. Сердце забилось повышенным темпом, правая рука по привычке легла на левую сторону груди. Да, он лег бы немного под деревом, но здесь и змеи есть и ядовитые жучки. В это время дерево в глазах миссионера начало кружиться, темнеть, потом исчезло совершенно в забытьи...

Раздался тихий стон Николая Николаевича, но не слышали друзья его в джунглях и на фазендах, только один Прохожий услышал...

Вид Его был светлый и необычайно спокойный. Он остановился около лежавшего служителя Евангелия без сознания. Немного наклонившись над ним Прохожий заговорил. И была речь Его иная, чем человеческая, была она полна музыки неземной.

- Ты устал, сын Мой... Я понимаю тебя, ибо и Я уставал. И у тебя есть боль. Говорю тебе, ты однажды встанешь без боли, без воздыханий и слез. Ты пошел за Мною путями временных скорбей, посему и Я дам тебе пути бесконечной радости. Николай, разве ты не узнал, Кто говорит с тобою? -

Казалось, посиневшие губы Грановского пошевелились и слышало небо, слышал неземной Прохожий:

- Спасибо, Учитель и Господь мой. Я знал, что Ты придешь. -

Вскоре раздался шорох в жесткой траве у большого дерева, и змея подняла свою голову, увидев жертву, неподвижно лежавшую в тени. Вот, один её ловкий прыжок и непостижимый гнев её выразится в поцелуе смерти невинного служителя Божия! Вдруг, раздался неожиданный шум и большая сухая ветвь внезапно упала с дерева между змеей и больным Грановским. Глаза его открылись, мысли медленно начали связываться с обстоятельствами пережитого. Смертоносная же змея в это время отступала в свое логовище.

- А где же Он...? Который говорил такие сладкие слова? - Думал Грановский и боялся пошевельнуться, чтобы не нарушить неземной радости, которую Гость поселил в его сердце. Через некоторое время он пробовал поднять правую руку и по обыкновению положить на левую сторону груди. Но все его тело, казалось, онемело. Поднять руку он не мог.