Потомство для зверя

Глава 17

Я нахожу его сидящим на мягкой тахте у кровати и снимающим ботинки. Он поднимает голову, когда я вхожу в комнату.

— Ты уже подготовился к потери второго глаз, да? — спрашиваю я.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает он.

— Пришла помочь.

— Возвращайся в свою комнату, — огрызается он. — Никому не нужна твоя жалость.

Остановившись у его ног, я кладу обе руки ему на плечи. Даже если он отрицает это, все, что он сказал и сделал до сих пор, говорит о том, что он тренировался жить без зрения. Ему не нужна моя помощь или жалость, но ему нужно кое-что другое.

— Я боюсь.

Он насмехается.

— Большинство женщин сломались бы после всего, что с тобой произошло, но ты еще держишься.

— Можешь поблагодарить мое нетрадиционное воспитание, — цежу я. — Смерть была нередким делом, но это не означает, что я не боюсь.

Его губы поджимаются. Мне не нужно читать его мысли, чтобы понять, что он настроен скептически. Он знает, что я не типичная девушка, попавшая в беду, и что я скорее буду бороться, чем прибегу к нему за помощью.

— Чего ты хочешь? — спрашивает он.

— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, но мне нужно чувствовать себя полезной.

— Снова предложишь пососать мой член? — спрашивает он, скривив губы.

— Это была не моя идея, — я легонько подталкиваю его. — В тот момент я еще не оправилась от наркотиков, а у того мудака был электрошокер.

Его улыбка сходит на нет.

— Ладно, — рычит он, — только не мешай мне.

Я провожу рукой по его плечам до бороды и обнаруживаю, что часть ее залита кровью. Как и предполагалось, она пышная и мягкая.

— Давай я наберу ванну, чтобы ты помылся.

— Я планировал принять душ.

— И намочить повязку? — говорю я. — Доктор сказал - никакой горячей воды и никакого душа.

— Тогда я буду мыться в теплой воде, — фыркает он.

— Почему ты такой упрямый?

Он поднимается с тахты, заставляя меня отступить назад.

— Будешь смотреть, как я раздеваюсь? — спрашивает он с усмешкой.

По моим щекам пробегает жар, когда я провожаю взглядом его тело, разглядывая его мощную фигуру и мышцы, бугрившиеся под рубашкой.

— Могу отвернуться, если хочешь, — шепчу я.

Его мрачная усмешка посылает мурашки по позвоночнику и оседает между ног.

— Как-будто я замечу.

Мое тело замирает, когда он расстегивает рубашку, обнажая мускулистую грудь, покрытую темными волосами, и дорожку, спускающуюся по прессу. Когда он расстегивает ремень, мой взгляд падает на нечеловечески большую выпуклость в его брюках.

Черт.

Тепло наполняет мою киску, складочки становятся скользкими. Пульс между ног бьется в два раза быстрее, чем дыхание, и мне приходится сжимать губы, чтобы подавить стон.

Что я делаю? Подглядываю за раненым мужчиной, пока он снимает с себя одежду. Я должна отвернуться, опустить голову или хотя бы закрыть глаза, но желание приковывает меня к месту.

Я не замечала раньше, потому что он был полностью одет, но тело Лу Конмака — это совершенство. Все в нем пропорционально — и широкие плечи, и выдающиеся грудные мышцы, и тонкая талия. Когда он снимает трусы и его член вырывается на свободу, из моего горла вырывается стон.

Когда я видела его сегодня утром, то была слишком напугана его размерами, чтобы оценить красоту. Его ствол длиной около двадцати сантиметров, весь в венах и увенчанный овальным кончиком, уже блестевшим от выделившейся спермы. Именно такие члены используют производители фаллоимитаторов как пример.

Теперь все, что я хочу сделать, это опуститься на колени и попробовать.

— Нравится глазеть? — спрашивает он.

— Прости, — шепчу я. — Не смогла отвести взгляд.

Лу выходит из кучи одежды, и его рука, как у кобры, хватает меня за предплечье.

У меня перехватывает дыхание.

— Как ты...

— Все так, как ты сказала, — он притягивает меня к своей груди, упираясь эрекцией мне в живот. — Когда этот ублюдок лишил меня правого глаза, я подготовился.

— К потере левого? — спрашиваю я.

— Когда у человека есть слабость, он должен превратить ее в силу, — рычит он. —Каждый ублюдок и его собака шутит о том, как бы лишить меня оставшегося глаза, будто это пиздец как смешно.

— Так ты тренировался в условиях отсутствия зрения?

— Я занимался боксом с закрытыми глазами. Запоминал окружающую обстановку, чтобы пробираться сквозь нее в темноте. Научился полагаться на другие органы чувств. Я могу слышать, обонять и ощущать, где и кто находится в комнате.

— Обонять? — хриплю я.

Он проводит носом по моей шее и делает резкий вдох.

— Я чувствую запах твоей мокрой киски.

— Ты грубиян, — я поднимаю руку, чтобы ударить его по плечу, но он хватает меня за запястье.

— Как ты...

— Воздух сместился, когда ты замахнулась.

— Я не...

Слова замирают на моих губах, когда Лу наклоняется и нависает своим ртом над моим. Мои глаза закрываются, кожу покалывает от мягкости его бороды. Я жду, что он сократит расстояние между нами, но он этого не делает.

— Чего ты ждешь? — спрашиваю я.

— Чтобы ты приняла свое гребаное решение, — рычит он.

Мое сердце колотится так сильно, что отголоски доносятся прямо до набухшего клитора. Он хочет, чтобы я его поцеловала. Или умоляла, чтобы он поцеловал. Я с трепетом вдыхаю, не зная, что делать. Одно дело — позволить ему сделать первый шаг и погрузиться в наслаждение, но совсем другое — самой броситься на незнакомца.

— Что случилось? — спрашивает он, обдавая меня теплым дыханием. — Все еще верна своему мужу?

Эта колкость сжигает последние воспоминания о моих свадебных клятвах. Сайлас для меня мертв и может идти к чертовой матери. Он, наверное, продал все принадлежащие мне активы и живет своей лучшей жизнью, но я не обижена — я в ярости. Моя любовь к нему исчезла в тот момент, когда он объявил, что накачал меня наркотиками, а после того, как я проснулась под номером 362, ярость превратилась в ненависть.

Я целую его.

Лу отвечает на поцелуй, его губы поглощают меня. Он отпускает мои запястья и обхватывает за плечи и талию так, что мое одетое тело прижимается к его обнаженному.

У него вкус фруктового пунша и мяты, мужественности и жара, всех запретных желаний. Иногда я задумывалась, каково целовать кого-то, кроме Сайласа. Быть рядом с тем, кто обладает такой необузданной силой. Поцелуй Лу опьяняет.

— Я не считаю себя замужней, — шепчу я ему в губы. — Когда появится возможность, я стану вдовой.

С рычанием Лу углубляет поцелуй, его язык сплетается с моим. Я прижимаюсь к нему с придыханием, позволяя овладеть собой.

Пальцы одной руки запутались в моих волосах, а другой он хватает меня под колено и поднимает с пола. Он крепче сжимает мои пряди, и я стону от боли, пока его поцелуи спускаются по шее.

— На тебе слишком много одежды, — говорит он.

— Я сниму ее, — отвечаю я, задыхаясь.

— Позволь мне.

Когда Лу ставит меня на ноги и расстегивает молнию на толстовке, мое сердце болит от предвкушения повторения сегодняшнего утра, когда он вылизывал мою киску, пока я не кончила ему на лицо. Может быть, сейчас он наполнит меня своим огромным членом.

Он стягивает с меня футболку, его руки сразу же обхватывают груди. Когда он перекатывает мои соски своими сильными пальцами, я откидываю голову назад и стону.

В глубине моего сознания поднимается красный флаг. Я отодвигаю его в сторону и снимаю обувь. Лу — хороший парень. Он заботливый, хотя и не признается в этом, идет на жертвы ради других. Он не пытается произвести впечатление на людей хвастовством или обаянием. Я могу ему доверять.

Он одним движением стягивает с меня трусики, оставляя меня голой. В тот момент, когда он заключает меня в свои объятия, снова поднимается красный флаг.

Сегодня утром Лу сказал мне, что пришли результаты теста на овуляцию. Я же могу забеременеть.