Потомство для зверя

Глава 41

Я не свожу глаз с лица Лу, пока врач залечивает его раны без всякой анестезии. Лу гримасничает, когда она накладывает ему швы, но молчит. Он так крепко сжимает мою руку, что мне хочется впитать его боль.

На его месте я не стала бы принимать ничего, что могло бы притупить те чувства, которые остались. Танатос может быть мертв, но нельзя оступиться и привлечь внимание Ураноса.

Доктор заканчивает и протягивает мне флакон с обезболивающим.

— Давайте ему по одной таблетке каждые четыре часа. Следите за его температурой. Если она поднимется более чем на градус, везите его в ближайшую больницу.

— Нет, — рычит Лу.

Я устало улыбаюсь доктору.

— Вы можете выезжать на дом?

Она кивает и собирает свое оборудование. Все последующее — это шквал активности. Мужчины формируют бригаду по уборке, в которую входит человек, починивший разбитое окно. Лу приказывает им убрать ковры, картины, матрасы, мебель, все, что может быть загрязнено кровью.

Напряжение настолько велико, что я даже не могу думать о разговоре. Никто не должен узнать о том, как мы убили Танатоса, иначе будет война.

Никто не говорит, когда мы выходим из жилого дома с тремя мешками для трупов и грузовиком. Никто не говорит и по дороге на бойню.

Мы приезжаем около трех часов ночи, за несколько часов до прихода первых работников. Лу обнимает меня за плечи, когда мы стоим на входе, и я ввожу код на панели безопасности, чтобы открыть дверь. Направляю мужчин в разделочный цех и показываю им, как пользоваться пилой для резки мяса.

Воздух очищен от запаха крови, в нем лишь смешались запахи отбеливателя, металла и смерти. Даже сильное присутствие Лу не может прогнать дрожь.

Я обвожу взглядом нетронутые металлические поверхности, потускневшие от многолетнего использования. Сколько жертв Танатоса было уничтожено в этой комнате? Была ли среди них Ария Маркос? Если бы не Лу, защищавший меня от этого монстра, я бы лежала тут же.

Сначала мы избавляемся от Танатоса, распиливая его на мелкие кусочки. Мужчины отделяют наиболее опознаваемые части тела — руки, голову, кастрированные гениталии — и откладывают их для измельчителя.

Затем мы расчленяем Мэйв, погибшую от случайного выстрела, и человека, который был приманкой Танатоса.

У меня перехватывает дыхание, когда я узнаю его лицо.

— Что такое? — спрашивает Лу.

— Я знаю его, — шепчу я. — Он один из тех, кто приходил к Сайласу, пока я была на работе.

Когда мужчины переносят его к пиле для разделки мяса, рука Лу крепко обхватывает мое плечо.

— Ты знаешь остальных мужчин?

Я киваю.

— Конечно.

— Тогда мы разберемся с ними со всеми.

Я прислоняюсь к его груди.

— Надо было взять с собой Сайласа.

— Он должен быть найден мертвым.

— Почему? — спрашиваю я.

— Потому что я не собираюсь ждать семь лет, пока суд признает его мертвым. Ты станешь вдовой.

— Что?

Лу опускает голову к моему уху, его теплое дыхание веером пробегает по моей коже.

— Я не хотел говорить с тобой об этом на бойне, но ты должна знать, что я не собираюсь отпускать тебя.

Мое сердце сжимается от предвкушения.

— Что это значит?

— Это значит, что ты моя.

— Потому что купил меня на аукцион? — шепчу я.

— Потому что я люблю тебя, — рычит он. — Хоть раз в жизни я не ослеплен внешностью женщины. Я увидел, кто скрывается за этим красивым лицом, ты сексуальная, сильная и верная. Мне нравится твоя храбрость, и я не был очень рад сражаться на твоей стороне. Эти последние дни должны были стать адом, но ты наполнила их светом.

Остальные его слова едва уловимы. Я пытаюсь переварить самые первые.

Лу любит меня.

Он также хочет, чтобы я стала вдовой.

Бабочки порхают внутри меня, их крылья молотят по сердцу. Это предложение? Я не решаюсь спросить.

— А как же дети? — шепчу я.

— Я хочу иметь семью с матерью, которая будет столь же любящей, сколь и решительной. И нет никого, с кем бы я хотел этого больше, чем с тобой.

Дыхание сбивается, глаза закрываются. Я надеялась, что у нас все будет по-прежнему, что Лу позволит мне остаться в особняке и спать в его постели, но, похоже, он хочет, чтобы все было официально.

— Хелен, я планировал устроить хороший ужин и подарить тебе кольцо, с музыкой на заднем плане, а не с этой гребаной техникой. Я хотел подождать, пока мой глаз не поправится, чтобы у видеть твое лицо, но я должен знать одну вещь.

— Что именно?

— Ты выйдешь за меня замуж?

Эмоции захлестывают мое сердце с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Это все, что я когда-либо хотела. Муж. Семья. Любящий дом с мужчиной, который ценит меня, а не мое наследство.

Тело Лу напрягается, и его черты лица превращаются в маску. В этот момент я понимаю, что не дала ему ответа. Скольжу рукой по груди Лу и прижимаюсь к его лицу.

— Да, — отвечаю я, задыхаясь. — Я бы вышла за тебя замуж в одно мгновение.

Он улыбается, его лицо смягчается от облегчения, и притягивает меня к себе в крепком поцелуе. Я закрываю глаза и теряюсь в его объятиях. Грохот и визг техники затихают вдали, оставляя лишь стук наших сердец. Они бьются в унисон, словно мы уже две половинки одного целого.

Когда мы наконец разделяемся, Лу усмехается.

— Скажи это еще раз.

— Да, — повторяю я с хихиканьем. — Я выйду за тебя замуж, Лу Конмак.

Он снова обнимает меня и смеется так сильно, что я чувствую вибрацию в груди.

— Я сидел и смотрел, как мои братья находят любовь всей своей жизни, и думал, что со мной этого никогда не случится, но я самый счастливый из них.

Мое сердце трепещет, как от этих чувств, так и от сравнения с такой возлюбленной, как Брианна.

— Нет, Лу, — говорю я, заикаясь. — Это мне повезло.

Мы стоим вместе, улыбаясь, как идиоты, которые только что выиграли в лотерею. Потому что так и есть. Я думала, что моя жизнь закончилась, когда проснулась лотом № 362 на аукционе, а Лу подарил мне надежду на любовь.

— Босс, — говорит кто-то, вырывая нас из задумчивости. — Нам нужна помощь с мусоросжигателем.

Лу кладет руки мне на плечо.

— Хочешь, чтобы кто-нибудь доставил твоего мужа сюда живым?

Я смеюсь. Единственное, что не давало мне покоя в первые дни пребывания в особняке, — это мысль о том, что надо сбежать и заставить Сайласа заплатить за свое предательство. Потом все изменилось, когда я прониклась чувствами к Лу.

Теперь я воспринимаю то десятилетие, которое провела с Сайласом, как подготовку к настоящей любви. Любовь не бывает в красивых упаковках, и она не всегда приятна. Если бы я не возводила чувства на пьедестал, я бы увидела Сайласа таким, каким он был: мошенником, играющим в долгую аферу.

Сайлас сбил меня с этого пьедестала. Падение было болезненным, опасным, но помогло увидеть правду сквозь ужасающую внешность Лу. Он самый добрый, самый любящий человек, которого я когда-либо встречала, и я благодарна ему за то, что он выбрал меня своей женой.

Сегодня вечером действия Танатоса подтвердили, что он и Сайлас никогда не собирались возвращать меня из аукционного дома. Все чувства, которые я испытывала к своему скоропостижно скончавшемуся мужу, исчезли. Я не могу даже выразить презрение.

— Пусть его бросят в реку, — говорю я. — Он не заслуживает красивого трупа.

Я целую Лу в губы и говорю ему, что вернусь, но пока иду к мусоросжигательной печи, думаю только об этом проклятом аукционном доме. Последние несколько дней были сплошным вихрем попыток остаться в живых и не стать следующей жертвой Танатоса. Теперь я наконец-то могу думать о чем-то большем, чем собственное выживание.

Безумие, что такое место, как аукционный дом, вообще существует. Кто в здравом уме может считать, что продавать людей — нормально? Это ужасно, и этого нельзя допускать. Это щекотливая тема, поскольку владельцем аукциона является кто-то, связанный с конкурирующей бандой, а ирландская мафия, похоже, пытается избежать конфликта. Но смогу ли я убедить Лу помочь мне остановить это безумие?