Повелитель теней. Том 7

Глава 15

Я подходил к лаборатории Психотроников, когда мой телефон зазвонил. Сначала я не хотел отвечать, но на экране высветилось «Лера» — а это могло значить что угодно. От того, что Марена превратилась в ходячий труп и потчуется жителями Северных Гребешков, до очередной невинной проказы Крабогнома. Так что я отошёл на соседнюю улочку, уселся на лавочку рядом с кирпичным домиком и, поставив непроницаемый купол, провёл пальцем по экрану. Голос у Леры был… странным. Не испуганным, не взволнованным, а словно бы неверящим? Будто она увидела, как Император сплясал стриптиз посреди Москвы.

— Господин, — протянула она и гулко сглотнула. — Вам нужно вернуться в деревню. У вас… гм, гости.

— Какие гости?

— Очень важные, — коротко ответила Лера и замолкла. Я подождал объяснений, но услышал только тяжёлое дыхание в трубке.

— И это всё? — уточнил я, потеряв терпение. — Это как-то связано с эвакуацией? Оно не может подождать?

— Боюсь, что не может, — нервно рассмеялась Лера. — И я не знаю, с чем это связано.

К горлу подступило раздражение. В последние дни я и так был на взводе, а сейчас злость рвалась наружу. Я сбросил звонок, чтобы не сорваться на Лере, и направился к духовочному центру. Через десять минут я стоял в своём особняке на озере. Мда. Из одного окна открывался живописный вид — спокойная водная гладь, густой лес с облетевшими листьями и ярко-голубое небо. А из второго — засохшие огороды, опустевшие дома и почерневшая земля возле Храма Марены. Словно чтобы подчеркнуть мрачную атмосферу, над деревней лениво плыли серые тучи. Дождь надвигается. Встряхнувшись, я потопал к дому, в котором Лера и Вера принимали гостей. По дороге не заметил ничего необычного — деревенские жители спешно готовились к переезду и явно не знали о важном-преважном гостей. Я для проформы постучал в дверь и зашёл внутрь.

— Ну привет, Ломоносов, — усмехнулся Владимир, который комфортно устроился за столом и уплетал домашние пирожки за обе щёки. На соседнем стуле дремал потрёпанный грязный мужик. Свесив голову, он негромко похрапывал. Лера и Вера, ровно-ровно выпрямив спины, сидели на диванчике и во все глаза пялились на грязного мужика. Ла-а-а-а-а-а-а-адно… Понятно было бы, если бы они поедали глазами Владимира. Накаченный знаменитый воин — девичьи сердца таяли при его появлении, несмотря на его ужасные ожоговые шрамы. Никогда не замечал за Лерой и Верой интереса к бомжам.

— Здравствуйте, — поздоровался я и опустился на противоположный стул. — Чем обязан?

— Пока ничем, но скоро — будешь, — многозначительно сказал Владимир, и грязный мужик, не открывая глаз, вдруг пнул его по ноге. Владимир ойкнул, покосился на своего соседа и с неохотой произнёс: — Хорошо, хорошо. Ничего ты не будешь должен. Это добрая воля моего э-э-э-э-э… друга.

В этот раз грязный мужик всё-таки соизволил строго посмотреть на Владимира. Зыркнув на него, от отвесил ему звучную затрещину. Ну всё. Сейчас случится смертоубийство. Однако, к моему удивлению, Владимир сцепил зубы и даже не дёрнулся.

— Кто вы такой? — я уставился на грязного мужика. Тот равнодушно посмотрел на меня и тяжко вздохнул, словно кинозвезда, которую достали глупыми вопросами на интервью. Пожамкав беззубым ртом, он запустил руку за пазуху и вытащил небольшой куб. Я поднял вопросительно брови и спросил: — Что это?

— Сосуд, который удержит чудовище внутри Марены, — ответил бомж. — В нём он не получит питания и не сможет продолжить рост. Магии Марены хватит для того, чтобы она выжила. К сожалению, благодаря этому выживет и чудовищный плод.

— Кто вы такой? — процедил с нажимом я, приготовившись к бою.

— Бог мудрости и коварства, — едва заметно улыбнулся бомж. — Тебе это о чём-то говорит?

— О том, что вы — наглый лжец, — я смерил его взглядом с головы до ног. — Я не учил наизусть Старший и Молодой Пантеоны, но кое-что всё-таки знаю. Боги не являются лично к людям, потому что человеческие тела не выдерживают божественной силы. Люди просто умирают. А Боги передают послания через своих жрецов. Если бы ты просто прислал Владимира, я бы ещё поверил. Но твоё любопытство тебя выдало. Так что я повторяю вопрос: кто ты такой?

Бомж покачал головой и неожиданно щёлкнул пальцами. Его глаза засветились потусторонним сиянием, а во все стороны хлынула невероятная, могущественная сила. Я окаменел, не способный даже моргнуть. Владимир, Лера и Вера громко закричали — так вопят люди, которым очень-очень больно. А в следующее мгновение у них взорвались головы. Бомж прищурил золотые глаза, удовлетворённо смотря на моё ошеломлённое лицо. Кровь и кусочки плоти стекали по моим щекам. Осознание накатывало медленно.

— Отмотай время назад, — приказал бомж и беззубо ощерился. — Я поделюсь с тобой магией, чтобы всё вернулось на круги своя без последствий. О, я вижу вопрос в твоих глазах, — бомж покачал головой. — Твои друзья валяются мёртвыми, а ты хочешь знать, откуда мне известно о твоих навыках. Человеческая натура всегда меня удивляла…

В следующее мгновение я почувствовал, как по моим венам бежит кипяток. Я зарычал, сдерживая боль. Чужеродная магия пыталась вырваться из моего магического ядра, которое и без того было повреждено. Нужно её как можно быстрее истратить! Я сконцентрировался и остановил время, а потом начал перематывать его обратно. Обычно я мог сделать это всего на пару секунд. Единственный раз, когда временной скачок был больше, — в той истории с Викторией. Но тогда мне помог Святовит. Однако сейчас божественная магия сделала весь процесс невероятно простым. Она яростно рвалась наружу, и потому, почуяв, что я её отпускаю, вкладывая в заклинание, магия с готовностью покинула моё магическое ядро. События понеслись обратно — я видел, как головы Владимира, Леры и Веры буквально складываются, словно мудрёный пазл.

— Что-то случилось? — подозрительно спросил Владимир, переводя взгляд с меня на бомжа и обратно, когда время пошло своим чередом.

— Небольшой урок, — пожал плечами бомж. — Боги не любят, когда их уличают во лжи. Но я это предвидел. Потому и пришёл. Марк — очень недоверчивый молодой человек. Он бы долго проверял артефакт, — бомж постучал пальцем по кубу. — А времени на это нет. Оно утекает сквозь пальцы. Скорее всего, завтра чудовище вырвется из Марены и примется пожирать планету. Удивительно, что вы не чувствуете эту вонь.

— Оставьте нас наедине, — велел я, посмотрев на Леру и Веру. Они с готовностью выскользнули из комнаты. Владимир же не двинулся с места. Я молча указал на дверь, и бомж, покряхтев, внезапно нанёс быстрый и резкий удар по стулу, на котором сидел Владимир. Стул отлетел в сторону, Владимир шлёпнулся на задницу.

— Подумать только, — проворчал он, поднявшись. — Меня за последние десять лет не унижали так сильно, как сегодня, — он с предвкушением улыбнулся и уставился на меня. — Ну ничего, Ломоносов, с тобой-то мы встретимся в Академии, — и добавил, зыркнув на бомжа: — А тебе на алтарь я положу дохлую рыбу. Чтоб в вашем божественном измерении ещё две недели воняло.

Он вышел из домика, и мы остались с бомжом тет-а-тет.

— Почему у меня не взорвалась голова? — спросил я.

— Потому что ты сильнее, чем твои друзья, — бомж поскрёб пальцами щетину. — Или ты спрашиваешь не в частности, а в общем? Ну, тогда всё благодаря моему телу, — он похлопал себя по животу. — Когда-то это тело принадлежало моему самому преданному жрецу. Никто не мог сравниться с ним в верности. И в признательность за это я подарил ему вечную жизнь. К несчастью, этот дар оказался для него слишком тяжёлой ношей. Он сошёл с ума. Однако за долгие столетия его тело окрепло. Если сравнивать его с сосудом, то его стенки утолщились, и теперь оно может прятать мою силу.

— Ради своего удобства ты не позволяешь бедному жрецу отправиться на перерождение в Изнанку?

— Он был верен мне и никогда не просил о смерти, — отрезал бомж.

— Если ты здесь, то Перун тоже в курсе… всего?

— О Марене он, скорее всего, знает. От Бога сложно утаить его собственного ребёнка, — задумчиво протянул бомж. — А насчёт остального… Что-то знает, а о чём-то — не догадывается. Я здесь, потому что моя магия позволяет видеть скрытое и разгадывать тайны. Но что позволяет магия Перуна — мне неведомо. Ты, конечно, знаешь, что Перун уничтожил Кркавческий камень. Но вот тебе ещё пища для размышлений: он убил Мокошь.

— Война Богов приближается? — хмыкнул я.

— Смерть Богов, — поправил бомж.

— Ты пришёл ко мне за помощью?

— Я пришёл к тебе с помощью, — вздохнул бомж. — Видишь ли, Перун — самый сильный из Богов. Даже объединившись, другие Боги могут проиграть в битве против него. Но не жди, что завтра твою деревню посетят Сварожич или Жива. Люди слишком ничтожны… для Богов. Нам тысячи лет. Просто представь, что ты придёшь на поклон к муравью и предложишь ему союз. Смехотворно, не так ли? Поэтому, кроме меня, никто тебе не поможет. Боги будут оттягивать прямое столкновение как можно дольше. Но однажды станет поздно.

— Оба Пантеона не могут победить Перуна, но ты сделал ставку на меня? Вот что действительно смехотворно, — я скривился. — Гладко стелешь, но вот концы с концами у тебя не сходятся.

— Хитрость и коварство, — бомж с намёком постучал себя по лбу, отчего на коже остался тёмный грязный след. — Я могу проникнуть в суть вещей. Не в моих силах создать огненный торнадо. Но позволь мне посмотреть на него пару минут, и я пойму, как его потушить. Разумеется, мне понадобятся инструменты. И ты — такой инструмент, — он взял пирожок, целиком его проглотил, вытер крошки с губ и проронил: — Лишь недавно я стал постигать истинные помыслы Перуна. И они мне не понравились. Многое остаётся покрыто туманом, однако…

— А Владимир?

— Как долго прослужит нож из алюминия? — спросил бомж и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Мне нужны люди из настоящей стали, — он помолчал несколько секунд и резко переменил тему: — Перун не сможет отыскать Марену. Какое-то время ты будешь в безопасности. Ему нужен плод из её чрева, и он не рискнёт напасть на тебя, пока не выяснит, где ты её прячешь. Однако это не касается твоих друзей. Перун будет соблюдать Соглашение о Невмешательстве. По крайней мере, пока Марена скрыта от его взора. Так что напрямую он их не убьёт. Но кто помешает ему подослать убийц?

— А другие Боги? Почему ты им всё не расскажешь?

— Потому что ты — муравей, — нахмурился бомж, явно раздражённый моей несообразительностью. — Они побрезгуют таким инструментом и попытаются справиться своими силами. Что бы ты сделал, если бы тебе сказали, что Солнце вращается вокруг Земли? Покрутил бы пальцем у виска. Человечество всегда крутилось вокруг Богов. А сейчас я приду к Богам и скажу, что они должны крутиться вокруг обычного человечка⁈ — бомж наклонился вперёд и доверительным тоном сообщил: — Меня никто не послушает, и это приведёт к провалу. Я вижу суть. Я вижу, как её изменить. И такой путь не подходит.

— И твой путь говорит, что ты должен спасти Марену и притормозить? — иронично уточнил я. — Что дальше? Просто отдохнём, посмотрим, как развиваются события?

— Сам только в артефакт не залезай, — сказал невпопад бомж и поднялся. — Положишь куб на грудь Марене, а потом порежешь ей палец и капнешь на куб кровью. Как только артефакт начнёт светиться, отойти метров на двадцать. Ничего не предпринимай. Если приблизишься, то тебя засосёт вместе с Мареной внутрь, — он оценивающе на меня уставился. — Несмотря на твои многочисленные таланты, ты не выживешь, полностью лишённый магии. Твой организм просто не успеет перестроиться.

— Звучит как смертельная ловушка.

— Если не соблюдать правила, то так оно и есть, — хмыкнул бомж, небрежно махнул мне на прощание и покинул дом. Я задумался. Ну, передо мной сто процентов был настоящий Бог. А если это замаскированный Перун? Я проанализировал энергию, которая исходила от бомжа. Нет, точно не Перун. Я фактически столкнулся с ним в доме Маше, в Аргентине. И тогда я довольно чётко ощутил его магию. С бомжом они не имели ничего общего. К тому же Владимир почтительно относился к бомжу… Ну, для Владимира — почтительно. Не возмутился пинкам и оплеухе. Он вообще повёл себя так, словно это ничуть не уязвило его гордость. Это было не простое благоговение перед Богом, а нечто большее. Словно Владимир знал, что бомж в нём нуждается. Словно Владимир как-то участвует в божественном замысле… Ещё один довод на чашу весов — у меня нет выбора. Если Бог не соврал и чудище вот-вот вырвется на свободу, то в моих интересах запереть его подальше и обезопасить Северные Гребешки.

— Решено, — пробормотал я, взял куб и пошёл к Храму Марены. Сейчас он представлял из себя удручающее зрелище. Стены сожраны чёрной плесенью, истекают слизью, будто гноем. Земля под ногами хрустела и рассыпалась в серую пыль. Верхний слой был мёртвым — больше на этой почве не вырастет ни одно растение. На всякий случай я активировал магические доспехи и шагнул под хлипкую крышу Храма. В нос пахнуло застоявшимся вонючим воздухом. Марена всё так же лежала на алтаре, только углубление под ней заметно увеличилось. От порога её почти не было видно за краями ямы.

— Марк… — едва слышно прошептала она. — Ты нашёл способ меня убить?

— Нет, — ответил я. — Прости. Мне придётся тебя запереть в тюрьме без магии. Монстр в тебе не сможет расти, но ты выживешь.

— Выживу? Ты звучишь неуверенно, — Марена слабо улыбнулась. — А впрочем, может, оно и к лучшему.

— Это выиграет нам время. Ты выживешь. Я смогу всё исправить. И мы будем жить долго и счастливо.

— Ты делаешь мне предложение? — Марена закашлялась. — В ваших сказках такое говорят о муже и жене. Боюсь, я вынуждена отказать. Не хочу оставлять тебя вдовцом.

— Куда уж мне до твоего жениха, — я грустно рассмеялся. — Как выздоровеешь, так и найдём тебе возлюбленного. Я лично буду проводить отбор! Отличного мужа тебе найду. Такого, чтобы надышаться на тебя не мог, — я присел на корточки и взял её за руку, осторожно погладил по израненной гниющей коже. Марена одними губами прошептала: «Спасибо». Я улыбнулся и положил куб ей на грудь, ровно над сердцем, но она вдруг сдавила моё запястье. Я вопросительно на неё посмотрел: — Что такое?

— Позволь мне посмотреть на небо ещё раз, — тихо-тихо произнесла Марена. — Неизвестно, увижу ли я его когда-нибудь ещё…

— Конечно, — я отложил куб в сторонку и осторожно помог Марене сесть. Я хотел поднять её на руки, но в Богине внезапно взыграла гордость. Она покачала головой и начала вставать — медленно, покачиваясь, словно тонкое деревце на ветру. Я подхватил её за талию, но она упрямо отстранилась и сделала первый неловкий шаг. Потом — второй, третий, четвёртый. Я шёл чуть справа, готовый в любой момент поймать её и не позволить упасть. Я открыл дверь, пропуская Богиню вперёд. И в этот момент произошло сразу несколько событий.

Лера, которая сидела на лавочке рядом с Храмом, вскочила и подбежала к двери. Волнение на её лице сменилось чистым ужасом — видимо, она ждала меня и не ожидала увидеть Марену. Вид измученной Марены её испугал. Одновременно с этим Марена зарычала и с неожиданной прытью бросилась вперёд, прямо на Леру. Раздался дикий визг, но даже он не заглушил клацанье зубов Богини. Она яростно пыталась добраться до Лериной шеи. Я взял Марену за шкирку и отшвырнул её обратно, в Храм. Но Марену ли? По всему её телу вздулись толстые чёрные вены, изо рта лилась желтоватая слизь, на пальцах выросли когти. Тварь, сидящая внутри неё, взяла верх. Получается, всё это время со мной разговаривал монстр? Он умеет маскироваться?

Я набросил на Марену заклинание окаменения, положил её на грудь куб и разрезал её палец. Когда кровь коснулась артефакта, Храм залило ярким светом. Я отступил подальше. Марена рычала, визжала, орала как безумная, тщетно пытаясь вырваться из магических пут. Куб взлетел, из него вырвались сотни тончайших лучиков и пронзили её насквозь.

— Марк, помоги! — взмолилась Богиня. — Оно меня убивает! Пожалуйста, помоги! Помоги! Неужели ты бросишь меня? Ты же обещал мне помочь!

— И помогаю, — заверил я. — Там ты будешь в относительной безопасности.

Лицо Марены скривилось, превращаясь в отвратительную злую маску. Чудище, которое завладело её телом, поняло, что не смогло меня провести второй раз. Оно плюнуло в меня, продолжая извиваться, и завопило:

— Ты сдохнешь! Я распотрошу тебя! И каждого, кого ты любишь! Я уничтожу всех, кто тебе дорог! Ты заплатишь за это! Твоя Богиня больше не вернётся! Ты знаешь, что она сейчас плачет? Смотрит на твою рожу и плачет? Потому что ни хрена не может сделать! Твоя Богиня — моё мясо! Я выпью её магию до дна, а потом сожру тебя! Я сожру всех людей на этой грёбаной планетке…

Храм озарила яркая фиолетовая вспышка, и вопли стихли. Марена исчезла.

— Что это было? — прохрипела шокированная Лера, потирая шею металлической рукой.

— Паразит научился мимикрировать. Подозреваю, он прекрасно знал, что ты находишься за стеной. Он понимал, что я запру его в клетке, но напоследок решил перекусить. Прости, я этого не предусмотрел, — я осмотрел Храм и приказал: — Снесите Храм. Полностью, до фундамента. Эвакуировать деревню не надо, но землю всё-таки где-нибудь прикупи. Мало ли… Запасной план не помешает. Вызовите специалиста по проклятиям, пусть оценит, насколько пострадала почва. Это может влиять на людей? Вдруг овощи на такой земле будут расти отравленными? Возможно, эту территорию следует оградить, а деревню перенести ближе к лесу.

— Сделаю.

— Кстати, что ты хотела?

— Уточнить об эвакуации. Ваши гости говорили намёками, но я так поняла, что они говорили о лекарстве для Марены. Вот и подумала, что, может быть, всё наладится.

— Пока — только нормализуется. До наладится ещё дожить надо, — я попытался оттереть испачканный рукав, но лишь размазал грязь. — Так, мне нужно переодеться.

То же время, Академия Романовых, покои Виктории Столыпиной.

Виктория зашла в свои покои и небрежно скинула в прихожей обувь, а сумку с учебниками закинула подальше в угол. День был долгим, и она проголодалась. На людях она соблюдала приличия и ела обычными порциями — первое, второе, компот. Добавки не просила и вообще всем рассказывала, что сидит на диетах. Желудок утробно заурчал. Виктория предвкушающе улыбнулась и направилась в спальню. На кровати лежал связанный обнажённый парень. Он метался в бреду, не осознавая, где находится. Виктория скинула с себя одежду и влила в рот парню зелье для мужской потенции. Чтобы зелье подействовало, требовалось пять минут. За это время она принесла с кухни несколько подносов с едой и расставила их на кровати.

— Отлично. На одном столе — всё самое вкусное, — Виктория немного безумно рассмеялась и забралась на парня. Он брыкнулся, но тут же сдавленно застонал начал просить ещё. Медленно двигаясь, Виктория прикрыла глаза от наслаждения и потянулась к тарелки с жарким. Она засунула пальцы в тёплое мясо, взяла целую жменю и с жадностью засунула его в рот. По её подбородку и груди побежала томатная подлива, тушёные овощи упали на живот парня. Виктория увеличила темп и вскоре закричала от удовольствия, запрокинув голову к потолку. Парень так и не открыл глаз. Он то просил остановиться, то умолял продолжать. Зелье потенции действовало четыре часа. Что ж… Если парень выживет, это точно утолит голод Виктори. Она презрительно хмыкнула: сердце её предыдущего любовника остановилось спустя неделю. Слабые людишки…

Она упустила момент, когда перестала думать о себе как о человеке. После того, как она съела сердце, принесённое ей Перуном, её магия в десятки раз усилилась. Её мощь росла не по дням, а по часам, и Перун пообещал, что очень скоро он поможет Виктории подняться на один уровень с Богами. Внимание Бога очень ей льстило. Лет пять назад, когда она ещё училась в Божественном Интернате, Виктория иногда размышляла, почему Перун выбрал её среди других талантливых студентов? Над её способностями откровенно потешались, потому что они были бесполезны в бою. Ей приходилось осваивать чужеродную для неё, боевую, магию. Однако со временем она начала принимать это как данность. Она — невероятно талантлива и перспективна. Любимица Богов и могущественный маг. Наплевать, что болтают тупые людишки!

— Скорее бы… — пропела Виктория, взяла миску с сырным салатом и зарылась в неё лицом. Она громко чавкала, запихивая в рот зелёный листья и куски сыра. Еда настолько увлекла её, что Виктория не заметила, как очертания её тела на секунду расплылись, а её кожа стала чёрной с серебряными вкраплениями.