Повторившаяся любовь

Глава 17

В ванной Нэв плеснула прохладной водой себе в лицо. Ее желудок все еще сводило, когда она думала о своей матери. Как она могла? Она не имела права манипулировать жизнью Нэв. Первым импульсом девушки было желание немедленно позвонить матери, но потом она передумала.

Мать зашла слишком далеко, вмешиваясь в дела Нэв, которой тем летом уже исполнилось восемнадцать, и она была достаточно взрослой, чтобы принять приглашение молодого человека. Но нет, Лоис Уайлдер должна была полностью контролировать жизнь своей дочери. Она перехватила записку и написала ответную.

Дэвид спросил, почему, но Нэв не хотелось объяснять. Ей нужно было время обдумать, как дальше общаться с матерью и как будут строиться их дальнейшие отношения с Дэвидом.

Нэв точно знала, почему Лоис это сделала. Потому что она была снобкой.

Нэв никогда не нравилась эта черта характера матери. Лоис всегда любила выставлять напоказ свои деньги, демонстрировать свой статус через одежду и украшения, которые она носила, или через дорогую машину. И она хотела, чтобы Нэв делала то же самое. «Твой внешний вид — это твое все, дорогая», — неоднократно говорила она Нэв. Вбивала ей это в голову чуть ли не с детского сада.

Однако Нэв ее не слушала.

На протяжении многих лет Лоис уговаривала, льстила или даже ругала Нэв, критиковала ее выбор одежды, которая казалась матери слишком дешевой, пыталась отговорить Нэв от общения с некоторыми из ее друзей, чьи семьи, как считала мать, находились в более низком финансовом или социальном положении. Орлиные глаза Лоис часто судили о людях, основываясь на том, как они выглядели.

Поэтому неудивительно, что Дэвид не прошел проверку. Мать пришла от него в ужас. Нэв ясно вспомнила, как та ее осадила, когда увидела, как ее дочь улыбалась Дэвиду и особенно как он смотрел на нее и улыбался в ответ.

Но как ей удалось перехватить записку Дэвида, написать ответ и отослать его? Нэв почувствовала очередной всплеск гнева по отношению к матери, но сделала несколько глубоких вдохов, сосчитала до десяти и направилась в комнату Бьянки. Они собирались ехать в особенное место, куда Дэвид хотел пригласить ее, чтобы познакомиться, и последний человек, о котором Нэв хотела думать, была ее мать.

Фасад кондитерской не изменился, но интерьер был модернизирован. Владельцы приобрели соседнее здание, открыли пиццерию и поставили больше столиков.

Нэв там понравилось. Круглые столы с хромированными ножками были разноцветными — коралловыми, синими, желтыми, что придавало заведению яркости и задора.

Нэв заметила, что люди оборачивались на них с нескрываемым любопытством. Некоторые приветствовали Дэвида, он улыбнулся и помахал в ответ, но ни с кем ее не познакомил.

— Если я это сделаю, то не смогу ни минуты провести с тобой наедине, — пробормотал он, подводя ее и Бьянку к столику у окна. — Надеюсь, ты не возражаешь.

— Нисколько. — Она улыбнулась с облегчением. — Я не слишком настроена общаться.

— Дядя Дэвид, можно заказать пиццу? Я умираю с голоду. — Бьянка для выразительности потерла животик.

Дэвид усмехнулся.

— Неудивительно. Ты не ела минимум пять часов. — Он взглянул на Нэв: — Будешь пиццу? А потом — что‑нибудь сладкое.

«У меня уже было что‑то сладкое… твои поцелуи».

— Выбирай ты. Уверена, мне понравится все, что ты выберешь.

Дэвид заказал пиццу «Меланзана».

— Почти уверен, что ты никогда не ела пиццу с жареными баклажанами, — сказал он, посылая ей улыбку. — Ты должна попробовать что‑нибудь новенькое, пока ты здесь.

Дэвид так смотрел на нее, что сердце подпрыгивало у нее в груди. На несколько мгновений она погрузилась в свои мысли, представляя, что бы случилось, если бы она встретила Дэвида здесь восемь лет назад… Позволила бы она ему очаровать ее и отвести в более уединенное место? Поцеловал бы он ее? Зажег бы тот поцелуй внутри ее такой же огонь, как тот поцелуй в саду?

Официант принес три стакана воды, Дэвид тут же встал и обнял его, а потом представил как Агостино.

— Приятно с вами познакомиться, — улыбнулась Нэв.

Она удивилась, увидев, что Агостино вдруг пришел в страшное волнение, переводя взгляд с нее на Дэвида и опять на нее.

Официант поприветствовал Бьянку и ушел на кухню с их заказом.

— Мой друг детства, — объяснил Дэвид. — Его мать работала на вилле восемь лет назад. Я попросил его положить записку в твою комнату.

Нэв нахмурилась:

— Теперь понятно, почему его лицо показалось мне знакомым.

— Ну, судя по всему, некоторые местные жители, вероятно, думают то же самое о тебе.

Нэв оглянулась через плечо и встретила несколько улыбок. Она застенчиво улыбнулась в ответ и, повернувшись к Дэвиду, прошептала:

— Они на меня смотрят…

— Почему бы им не смотреть? Ты же красавица…

Нэв покраснела от комплимента.

— Кроме того, это небольшой город. Слухи быстро распространяются. Люди знают, что я нанял няню для Бьянки, вот им и любопытно. Такова человеческая природа.

Агостино вернулся с пиццей, и от ее аромата у Нэв засосало под ложечкой. Сыр сверху был золотисто‑коричневый, с тонкими кружочками жареного баклажана. Нэв откусила первый кусочек и кивнула в знак одобрения.

— Моя новая любимая пицца, — заявила она. — Это божественно.

— Я нарисовала небеса, — сказала Бьянка, держа в руках свой рисунок. — Видишь? Вот мама и папа.

Нэв сглотнула. На рисунке Бьянки в углу было солнце, горы и несколько облачков, на одном из которых стояли две фигурки, державшиеся за руки. Нэв сочувственно взглянула на Дэвида.

У Дэвида пропал аппетит. Творение девочки пробудило его боль. Но, видя сочувствие и сострадание в глазах Нэв, ему захотелось остаться с ней наедине, чтобы она могла утешить его, пока он скорбел и оплакивал свою потерю.

— Это красивый и очень глубокий рисунок, Бьянка, — пробормотал Дэвид, обнимая ее. — Твои мама и папа очень бы гордились тобой, как и я.

Бьянка кивнула, откусив кусочек пиццы.

Дэвид подозревал, что Нэв вряд ли много съест, поэтому позвал Агостино и попросил коробку, чтобы они могли забрать недоеденную пиццу домой.

Дэвид заказал эспрессо для себя и Нэв, мороженое — для Бьянки.

Когда принесли счет, Нэв предложила разделить его, но Дэвид покачал головой:

— Вся еда за мой счет, помнишь? Это часть твоего контракта.

— Благодарю, синьор Дэвид, — сказала Нэв, покраснев.

— И я велел тебе перестать называть меня синьор, помнишь? — Дэвид посмотрел на нее, приподняв бровь.

— С тех пор как мы стали более… близки?

Он наблюдал, как ее легкий румянец усилился, ее ресницы затрепетали, вызвав у него волну возбуждения.

Увидев, что Бьянка закончила есть мороженое, Дэвид оплатил счет и попрощался с Агостино, тихо добавив, что скоро свяжется с ним.

Они сели в машину, и он проверил, что Бьянка надежно пристегнута. Потом он взглянул на Нэв. Она держала рисунок Бьянки и задумчиво смотрела на него. А потом оглянулась и поймала его взгляд. Он думал, что она тут же отвернется, но она не отводила глаз… пять секунд… десять…

— Дядя Дэвид, я устала. Мы возвращаемся?

Дэвид вздрогнул и оглянулся на Бьянку:

— Да, прямо сейчас, милая. Закрывай глазки, скоро будем дома.

Через несколько минут Бьянка уснула. Дэвид, маневрируя на выезде из города, чувствовал напряжение в шее и плечах. Когда вернется домой — обязательно расслабится в джакузи. Он испытывал эмоциональное истощение, ему нужно осмыслить все то, что произошло между ним и Нэв.

Ему хотелось задать ей множество вопросов. И он был уверен, что ей тоже есть что спросить. Ему показалось, что у Нэв с матерью напряженные отношения. Лоис Уайлдер контролировала дочь и манипулировала ею. Большинство матерей хотят хорошей партии для своих дочерей. Но она нашла способ, чтобы предотвратить их встречу. Интересно, как она поступала с другими парнями Нэв?

Дэвид похолодел, вспомнив содержание записки. О том, что ему необходимо знать свое место. Конечно! Он не подходил под образ хорошего парня, созданный в воображении Лоис. Он был в грязной одежде, работал на ферме… Она пришла в ужас, что его дочь могла связаться с простым трудягой.

Его охватили гнев и отвращение. Он терпеть не мог снобизм. И он почувствовал укол раскаяния за все те годы, в течение которых думал, что Нэв была снобкой. Восемь потраченных впустую лет. Годы горечи, сожалений и унижений. Хотя они не прошли для него даром. Презрительные слова, написанные Лоис, фактически подтолкнули Дэвида к достижению целей. Это подстегнуло его к написанию романа, имевшего такой успех, о котором он даже не мечтал. В этом смысле восемь лет не прошли впустую, но, с другой стороны, почти десятилетие его жизнь и жизнь Нэв были в руках ее матери, а они об этом даже не подозревали.

Дэвид не знал, как будут развиваться события дальше, но одно он понял наверняка: чувство, которое поселилось в его сердце с того самого момента, как он впервые увидел Нэв, никуда не исчезло. Возможно, оно немного ослабло, как пламя спички в ветреный день, но теперь, когда правда открылась, постепенно превращалось в бушующий огонь.

Когда он увидел боль в ее глазах после прочтения записки, весь негатив рассеялся. Ее обманула собственная мать, которой она полностью доверяла.

Когда машина уже взбиралась на гору к замку, Дэвид вдруг вспомнил о романе, работу над которым он приостановил после трагедии. Несчастный случай забрал у него время, эмоции, энергию. Он проводил с Бьянкой все время, пытаясь адаптировать ее к новой жизни и адаптироваться самому.

Он нанял сначала одну няню, потом другую, третью, но ни одна не оправдала ожиданий. Первая была недостаточно квалифицированной, вторая что‑то вынюхивала, третья пыталась соблазнить его.

Из‑за всех этих событий Дэвид не чувствовал желания возвращаться к писательству. Поэтому он решил заняться сбором материала. Действие романа будет происходить в пятидесятые годы, во время последней большой волны итальянской иммиграции. Чтение и обобщение фактов и деталей той эпохи позволяли ему двигаться вперед, даже если творческая часть пока отставала.

К счастью, оглушительный успех его первого роман дал ему необходимое время для горя и скорби, ему не приходилось беспокоиться о деньгах. И даже если издатель с редактором с нетерпением ожидали следующего литературного произведения, Дэвид не хотел ничего вымучивать из себя. Он знал, что желание писать вернется, рано или поздно.

И оно вернулось. Это случилось после того, как он увидел выражение глаз Нэв. Полное опустошение с осколками боли. Такое выражение могло быть на лице героини его нового романа после того, как она узнала о неверности мужа после переезда в чужую страну.

Дэвид подъехал к замку, чувствуя приподнятость и волнение. Сегодня он снова будет писать.