Повторившаяся любовь

Глава 9

Нэв не была уверена, но ей показалось, что какое‑то выражение промелькнуло на лице Дэвида. Мгновенная складка на лбу, как будто от начавшейся головной боли. Комментарий женщины задел его за живое? Или Дэвид ощутил горе из‑за упоминания о семье? Ведь его семья была разрушена трагедией с сестрой и зятем. А еще он наверняка переживал из‑за Бьянки.

Нэв ощутила прилив сочувствия к Дэвиду. Бедный. Какая огромная ответственность на его плечах. Она не сомневалась, что он любил свою племянницу, но она знала по своему опыту работы с детьми одиноких родителей: ему предстояли трудные месяцы, а может, и годы.

Она задавалась вопросом, было ли Дэвиду кому излить свое горе. Она вновь задумалась о смерти отца и о том, что в тот период ей не с кем было поговорить об этом. На глаза у нее навернулись слезы, и она вздохнула с облегчением, когда они наконец добрались до рыночной площади.

Достопримечательности вокруг, запахи, звуки мгновенно захватили все внимание Нэв, и сначала она просто стояла, впитывая краски шумной толпы. Запах рыбы и морепродуктов был очень резким, и она сморщила нос. Ближайший продавец разделал рыбу‑меч, и две ее половинки поблескивали на доске, глаза ее были остекленевшими.

Нэв очень хотелось осмотреть рынок и найти для себя что‑нибудь особенное. Внезапно ее охватило чувство, что происходит что‑то правильное. Что она должна быть здесь, на юге Италии, среди шумной толпы, ярких цветов и громких звуков, споров, восклицаний, криков детей и активной жестикуляции продавцов.

Нэв изучала стандартный итальянский, но обнаружила, что частично понимала и калабрийский диалект, поэтому, услышав певучий диалог двух женщин, рассматривавших товары, выставленные на прилавке, невольно улыбнулась. Дамы проследовали дальше, а Нэв, подойдя ближе к тому же прилавку, увидела предметы нижнего белья из кружева.

Нэв почувствовала, как ее щеки залила краска, и она не смела даже поднять глаза на Дэвида. Шелковые бюстгальтеры и трусики, продаваемые как отдельно, так и комплектами, были самых разных цветов, начиная от нежных пастельных и кончая темно‑фиолетовым, красным и черным. Там же лежали изысканные ночные рубашки с венецианским кружевом, упакованные в элегантные коробочки. Ее взгляд задержался на тонкой коралловой ночной рубашке с замысловатым розовым кружевом. Если бы она была здесь одна, то не удержалась бы от соблазна приобрести ее.

Продавец был привлекательным мужчиной, лет около сорока, и Нэв захотелось провалиться сквозь землю от того, как он оглядел ее с ног до головы, особенно в присутствии Дэвида. К ее огорчению, продавец подмигнул Дэвиду и предложил ему выбрать «его женщине» подарок на память. А затем еще раз подмигнул.

У Нэв было ощущение, что она сейчас расплавится. Девушка застенчиво рассмеялась.

— Нет, спасибо, — сказала она продавцу и повернулась к Дэвиду, прошептав ему на ухо: — Я хотела купить что‑нибудь для кухни.

— Это белье тоже можно надеть, готовя что‑то на кухне, — со смехом произнес продавец.

Щеки Нэв горели. Она поспешила к лотку, на котором продавались сумки и обувь. Потом они переместились к гончарным изделиям. Хотя некоторые прилавки были под тентами, Нэв все сильнее стала ощущать калабрийскую жару. Широкополая шляпа немного спасала, но в футболке и капри ей стало слишком жарко. Она на мгновение закрыла глаза и покачнулась. А потом почувствовала руки Дэвида, поддержавшие ее, и цитрусовый аромат его одеколона.

— Вам нужна вода, — произнес он хрипло, его прикосновение и слова встряхнули ее.

Она молча моргнула.

— Сейчас принесу.

Дэвид позвал продавца, который быстро подал Нэв стул. Она с благодарностью присела, но сердилась на себя за сиюминутную слабость. Дэвид вернулся с двумя бутылками воды, открыл одну и протянул Нэв.

Вода не была охлаждена, но все равно освежала. Она выпила одним глотком полбутылки. Дэвид произнес, указывая на керамику:

— Вы обязательно найдете что‑нибудь интересное из кухонных принадлежностей, — сказал он с блеском в глазах.

Нэв кивнула и стала рассматривать посуду, а Дэвид разговаривал с продавцом, но она все время чувствовала на себе его взгляд.

Голова Нэв была наклонена, рыжевато‑русые волосы освещало солнце, делая их похожими на позолоченные водопады.

У него перехватило дыхание. Каковы были шансы, что на объявление о поиске няни для Бьянки откликнется именно Нэв? Ее имя в переводе с итальянского — снег, Бьянка — белый. Белый снег. Белоснежка. Девушка из сказки. В сказках добро борется со злом, но конец всегда счастливый.

Заметив, как Нэв расплачивалась с продавцом, а тот начал упаковывать товар, Дэвид подошел к ней. Она выбрала набор из трех неглазурованных терракотовых кувшинов, самый маленький размером с лимон, а самый большой — с заварочный чайник.

— Я люблю вещи, созданные руками человека, а не массовые штамповки, — сказала она торговцу. — Ваши изделия великолепны. Они будут прекрасно себя чувствовать на моей кухне.

Продавец просиял и сказал Нэв, что его семья создавала их на протяжении нескольких поколений, и теперь он учил ремеслу своего внука.

Нэв поблагодарила его улыбкой и уже собиралась взять упаковку, но Дэвид потянулся за ней первым.

— Я понесу, — сказал он. — А вы можете еще что‑нибудь купить. До закрытия рынка еще сорок минут.

Нэв пожала плечами, улыбнулась и продолжила путь вдоль торговых прилавков, примеряя браслеты, солнцезащитные очки, сандалии. Дэвиду внезапно стало очень легко на душе. Такую легкость он давно уже не чувствовал. Или это было удовлетворение?

На обратном пути в замок Дэвид включил спокойную музыку и, бросая взгляды в сторону Нэв, заметил, что она смежила веки.

Когда он наконец остановил машину, Нэв пошевелилась, но не проснулась.

Ее грудь медленно поднималась и опускалась с каждым ее вздохом. Взгляд Дэвида остановился на ее губах, и его пронзило желание. Хорошо это или плохо, но ему безумно захотелось прикоснуться к ней, поцеловать ее, насладиться ею…

Он на секунду прикрыл глаза. Что с ним такое? Нельзя потерять Нэв в качестве няни из‑за его назойливых ухаживаний. Нельзя все разрушить. Внезапно Дэвид осознал, что наклонился над ней. Он попытался отстраниться, но было уже поздно.

Нэв не спала. Ее глаза были так близко, что Дэвиду показалось, будто он погрузился в их сине‑зеленые глубины.

Он криво улыбнулся ей.

— Как раз собирался разбудить вас, Белоснежка. Мы приехали.