Поймать балерину

Внезапно и не внезапно

- Анни, дорогая, тут к тебе парнишка из «Таймс», ты уже переоделась? – голос мистера Ёрока звучал умиротворенно и даже довольно. Ни много, ни мало – добрый дядюшка, оберегающий покой своей любимой племянницы.

Я быстро накинула шелковый китайский халат, презентованный мне все тем же мистером Ёроком, поправила прическу и мягко попросила войти.

Репортер оказался молодым восторженным мужчиной. Он буквально замер на пороге гримерной, не сводя с меня огромных восхищенных глаз. Это было невероятно лестно. Все же, я не привыкла еще к подобному отношению.

И, наверно, не стоит привыкать?В свете вчерашнего разговора с импресарио?

Сегодняшнее выступление прошло с аншлагом. Думаю, здесь сработала как раз та самая утренняя статья в «Таймс». Все-таки, мистер Ёрок в первую очередь делец, не стал отзывать статью. Резать курицу, несущую, пока что, золотые яйца, будет только идиот…

После статьи зал Мета был заполнен до отказа, люди стояли в проходах, галерка буквально ломилась. Причем, понятно было, что пришли все именно на меня. На балет, а не на «Аиду», как раз идущую в основное время.

После выступления, где Джонни от волнения пару раз чуть было не уронил меня на доски сцены, зал встал и аплодировал минут пять. Клянусь, я в этот момент забыла про все свои горести!

Еще утром настроение мое было невероятно упадническим, несмотря на уверения Мадлен, досконально изучившей мой контракт, что мистер Ёрок ничего не сможет мне сделать. Она специально подчеркнула те пункты, которые я должна выполнять, и в них не было ничего пугающего или неправильного. Обычный рабочий контракт, без подводных камней… Мадлен уверяла, что мистер Ёрок просто пугал меня, заставляя совершить непоправимую ошибку и поддаться ему.

Несмотря на ее дружескую поддержку, я все равно волновалась, собираясь утром на репетицию, и ждала чего-то ужасного. В конце концов, опыт работы в труппе, которая тебя ненавидит и шепчется за спиной о всяких гадостях, у меня имелся, и я знала, насколько это тяжело и как сильно может ударить по настроению и уверенности в своих силах.

Но, на удивление, меня встретили радостными улыбками, показывали статью с моим портретом, отовсюду обращались с поздравлениями… А самого мистера Ёрока не было видно вплоть до выступления. Так что я смогла настроиться, подготовиться, и на сцене виртуозно вывернуться из дрожащих рук Джонни, удачно сделав вид, что так и было задумано по сюжету.

И вот теперь, едва придя в себя после грандиозного успеха, я мечтала провести в тишине и спокойствии вечер, собраться, переодеться и поехать домой, чтоб разделить свою радость с единственным человеком, который любил и поддерживал меня.

Но по условиям контракта я должна постоянно участвовать в мероприятиях, призванных рассказывать про балет, рекламировать свои выступления и себя тоже. Правда, этот пункт в контракте был самым размытым и нечетким, подразумевал все, что угодно, и Мадлен обратила на это мое внимание, призвав к осторожности и вниманию.

Потому отказать мистеру Ёроку в беседе с репортером я не могла.

И теперь никак не получалось собраться с мыслями и грамотно ответить на вопросы. Предполагалась небольшая рекламная заметка в завтрашней «Таймс». И на неделе еще одна серьезная полноценная статья, оснащенная несколькими моими удачными портретами и фото с самого балета.Клянусь, мистер Ёрок сделал это специально!Да он все специально делал…

- Мисс Вьен, расскажите о своих других выступлениях, в Европе, - репортер не сводил с меня внимательных глаз, осматривал мое лицо , все еще в гриме, с тяжеловесными ресницами и густо подведенными веками, вороватый взгляд скользил по шее, замирал надолго в вырезе халата так настырно, что руки поневоле тянулись посильнее запахнуть полы.

Но это бы отдавало уже истеричностью, потому я взяла себя в руки и, спокойно улыбаясь, начала рассказывать историю, придуманную мистером Ёроком специально для таких случаев. В конце концов, кто будет уточнять? А мое участие в «Русских сезонах» подтвердит любой… Из завсегдатаев Парижской оперы. Правда, для того, чтоб их найти, необходимо постараться… Никто этим, конечно же, заниматься не станет.

Нехорошо начинать новую жизнь с обмана, но мистер Ёрок убедил меня в необходимости немного приукрасить факты.

И я приукрашала.

Репортер слушал, что-то помечал у себя в блокнотике, не сводя с меня неприятно жадного взгляда. И точно так же смотрел мистер Ёрок, мило расположившийся сбоку от нас, на кушетке, и иногда вставлявший пару ценных замечаний по существу дела.

Вся ситуация выглядела вполне корректно, но ужасно нервировала. Возможно, я , напуганная вчерашним происшествием, просто превратно понимала взгляды репортера, возможно, он не желал мне ничего плохого… Но, тем не менее, мне стоило огромных трудов взять себя в руки и спокойно отвечать, улыбаться и даже немного позировать приглашенному чуть позже фотографу.

Эти мужчины , с их неприятными взглядами и непонятными намерениями, окончательно отравили удовольствие от прекрасно исполненной партии, и я держалась уже из последних сил, ощущая, как катятся капли пота по спине, как немилосердно начинает ныть висок, и насколько сильно мне хочется хотя бы попить воды. В одиночестве.Наконец, репортер истощил запас вопросов, попрощался, приложился неприятно мокрыми губами к пальцам и вышел.

Мистер Ёрок закрыл дверь, развернулся ко мне с лучезарной улыбкой на лице.

- Ну что, Анни, как ты себя чувствуешь?

- Устала очень, мистер Ёрок, - спокойно ответила я, - хочу переодеться и поехать, наконец, домой. На сегодня мы все дела завершили?

- Ну что ты меня так официально, - поморщился мистер Ёрок, - мы же приятели, и мое отношение к тебе не поменялось совершенно!

- Да, хорошо. Но я бы хотела поехать домой. Я устала, а завтра опять выступать… Я бы хотела выспаться…

Я твердила одно и то же, как заевшая пластинка в граммофоне, в надежде избавиться, наконец, от него.

Пить хотелось очень сильно, просто удушающе, и терпение мое иссякло.Резко поднявшись, я прошла к графину с водой, налила, сделала несколько глотков, с видимым облегчением переводя дыхание…И тут почувствовала на своей талии жесткие руки импресарио.Со стуком поставила стакан на место, развернулась и , уже не сдерживаясь, ударила хлестко наглеца по щеке.Он, выругавшись, отпустил меня, отступил на шаг:

- Это твой ответ, Анни?

Мистер Ёрок смотрел настолько злобно, что я, и без того испуганная своими действиями, еще больше насторожилась, и даже руки задрожали.Но, тем не менее, отвечала я твердо:

- Да. У нас будут только рабочие отношения. Только рабочие.

- Ты – маленькая глупышка, Анни, - прошипел он, неприятно усмехнувшись и машинально потирая щеку с моим отпечатком ладони, - это и есть рабочие отношения.

С этими словами мистер Ёрок вышел за дверь, а я без сил упала на кушетку и спрятала лицо в ладонях.

Мои надежды, что он перестанет домогаться, что Мадлен права, и это все – просто фарс и попытка взять меня испугом, не оправдались. Похоже, мой импресарио был твердо намерен уложить меня к себе в постель. Или выгнать из труппы, лишив единственного шанса на успех и благополучие.

Усталость сегодняшнего напряженного дня навалилась на плечи, сил подняться не было совершенно…

Задумавшись и погрузившись в отчаяние, я не услышала, как опять открывается дверь гримерки. Не поняла, что я снова не одна.И только когда такие знакомые, жесткие пальцы силой подхватили под локти, заставив подняться с кушетки , и властно отвели мои ладони от лица, я, сморгнув предательские слезы слабости, посмотрела на человека, побеспокоившего меня.

И застыла, не в силах что-то сказать. И даже пошевелиться.

Мой постоянный кошмар, Дикий Даниэль, держал меня практически в объятиях, смотрел привычно жестко и темно, его светлые ледяные глаза, казалось, проникали в глубь моего разума, и не было сил противиться напору.Как и всегда, впрочем.Ужасный день, начавшийся тяжело, заканчивался так, как и должен был.Трагедией и моим падением.