Поймать балерину

Дикий Даниэль

- Дикий… - каким образом Ричи удалось поймать Даниэля между передвижениями от офиса Мартина до дома бабочки, откуда он забрал несколько бледно выглядящего Мартина, и, затем, в сторону банка Войница, где наклевывалось одно дело, благодаря которому можно было сделать рыжего техасца, решившего, что Анни принадлежит ему, практически без козырей, сам Ричи потом так и не смог объяснить. Судьба вела, не иначе.

В любом случае, это случилось.

Даниэль смотрел на молодого парнишку, которого Мартин нашел здесь, в клоаке Пяти улиц, когда лазил по заданию Леграна, и чувствовал, как темнеет в глазах.

Вид у Ричи был диким, взгляд безумным, кепка потерялась где-то, и теперь взмокшая шевелюра прилипла ко лбу.В обычные дни ему было бы глубоко безразличен внешний вид парня. Но сегодня Ричи был одним из двоих ребят, следящих за бабочкой.

- Ди-и-и-кий… - Ричи остановился у машины, захрипел, глотая воздух.

Легран спрыгнул с подножки, молча прихватил парня за грудки:

- Где она? – ему показалось, что говорит он громко, но окружающим слышался глухой рык, настолько страшный, что душа уходила в пятки.

- Ее… Ее… Какой-то рыжий… В машину! А она – кричать! А мы с Арти кинулись, но там еще трое было! Здоровенных! Мы не стали! Они бы нас… Потому мы…

Легран, ощущая, как в голове становится пусто и холодно, еще раз встряхнул Ричи, так, что у того зубы клацнули:

- Где. Она???

- Арти за ней поехал! Извозчика взял! А я – сюда! Трех лошадей загнал, пока нашел! Пока бежал! Арти сказал, пришлет кого-нибудь!

Легран выпустил из скрюченных пальцев ворот рубахи Ричи, повернулся к Мартину.

- Дикий, - сразу же среагировал тот, уже понимая по лицу своего друга, что всем им грозит, если в ближайшее время следы проклятой балерины, только беду, только несчастья приносящей, не отыщутся,

- Они далеко не могли. Наверняка, в доме, в котором Харрис живет сейчас. На Черри! Найти несложно. Но там человек тридцать, Дикий…

- Ричи, - Дикий развернулся к пытающемуся продышаться парню, - что ты там говорил про парней из Мексики?

- А-а-а-а… Это которые с железом?

Ричи поежился под пустым взглядом Даниэля и тут же зачастил:

- Да-да! Они! Они могут, да!

- Мартин, - развернулся Легран к помощнику, - сейчас едешь и берешь все. Все, что там будет. Поубойней. Гочкисс если будет, бери всего. Ты понял меня?

- Да, Дикий, конечно… Но… Ты потерпи. Чуть-чуть.

Мартин, видя, что Легран не реагирует, перехватил его за локоть, повторил настойчиво, рискуя нарваться на кулак:

- Подожди. Он ничего не успеет сделать. Не лезь один. Их там тридцать, Дикий.

Легран ничего не ответил. Стряхнул его руку, коротко приказал второму парню, приехавшему с ним из Парижа, собирать людей и двигать к Черри-стрит.

Сам он сел в машину, рявкнул водителю направление движения и откинулся на спинку сиденья.

Посмотрел на свои бессильно сжатые кулаки, закрыл глаза и несколько раз с размаху ударился затылком о жесткую заднюю стенку автомобиля.

Боль немного отрезвила, убрала красное дикое марево в глазах. Он понимал, что сейчас даже думать о том, что может происходить в эту минуту с его бабочкой, нельзя. Просто нельзя. Иначе… Иначе просто сойдёт с ума. Бросится в этот чертов дом с пятью своими парнями, приехавшими с ним из Парижа и готовыми на все, даже на самоубийство… И, видит Бог, если бы это помогло спасти ее, то он не задумываясь пожертвовал бы! И собой, и ими!

Но это не помогло бы.

Значит, надо быть холодным. Спокойным. Разумным. Именно таким он всегда и был, даже когда прозвище свое заслуживал. Потому что Дикий – это не из-за безумия.

Дикий – это из-за того, что границ не имеет. И способен на все. Вообще на все.Окружающие всегда эту его способность улавливали, нутром, как животные улавливают мертвенную холодность змеи и пугаются, отскакивая на всякий случай как можно дальше от всего, что хотя бы отдаленно напоминает ползучих гадов.

Но сейчас сложность заключалась в том, что бабочка – единственное в мире существо, которое лишало его разума.Даниэль это давно осознал и старался все же себя контролировать.Обычно удавалось.Но не сейчас. Не сейчас.

Он был готов выскочить из машины и бежать впереди капота, настолько не хватало сил терпеть и ждать. И не думать, что с ней делают. Не думать.

Идиот! Какой же он, все-таки, идиот!!!

Надо было не слушать ее накануне вечером! Надо было просто увезти к себе! Хотел же, так хотел! Еле сдержался, чтоб не сделать все так, как привык! Как следовало бы!Но усталость в ее глазах, полное безразличие и покорность в этот раз почему-то не доставили удовольствия. Того телесного отклика, который он и раньше в ней чувствовал, и теперь ощущал, оказалось… Недостаточно?

Странность в своих чувствах удивила и озадачила.

Легран до этого момента думал, что ничего не изменилось. Что он хочет по-прежнему владеть ею. Ее телом, ее временем. Всем. Но оказалось, что этого мало.

Бабочка была в его власти. Она не могла сопротивляться, не могла ничего противопоставить ему… Кроме своей апатии. Пустой покорности, которой до этого не было. Раньше, даже подчиняясь, даже вставая перед ним на колени, когда ему того хотелось, она все равно выглядела несломленной. Свободной. И Легран понимал, что, стоит ослабить путы, и бабочка улетит.

Что, собственно, и произошло.

И вот вчера, кажется, окончательно решив забрать ее опять себе и не обращать больше внимания на глупые женские бредни о свободе, он неожиданно остановился.И послушно отвез притихшую и уставшую Анни домой. К ней. Не к себе.

А затем, посидев у нее под окнами и сполна насладившись невнятными тенями за портьерами, Легран поехал обратно к Моргану, выяснять, что, черт побери, происходит.

Морган, как всегда, остро ощущая момент, не стал ничего скрывать. И про падаль-импресарио, и про рыжего техасца с необъятной мошной.

Даниэль тогда остро ощутил свое бессилие. Впервые на этой благословенной и такой доброй к нему земле.

Потому что там, в Париже, вопросы решились бы мгновенно. Уже на моменте осознания покусившимися на его собственность тварями, к чьей женщине они протянули руки. Его имени было бы достаточно в девяноста процентах случаев.

А для оставшихся десяти существовали его люди. И его запредельная, холодная жестокость.

Здесь же его не знал никто. Техасцу было плевать на какого-то французика, Морган , естественно, даже не упомянул его в разговоре. И это правильно.Импресарио, скорее всего, знал Дикого Даниэля. Но ему никто не рассказал, что бабочка – женщина французского апаша. Ну ничего, теперь знает. И это знание унесет с собой в могилу. Неминуемую могилу.

Легран успел с ним поговорить до того, как приказал скинуть с моста.И этот разговор принес ему удовлетворение. Что ни говори, а приятно наставлять грешников на путь истинный.Его люди вытащили импресарио из-под подола грязной девки, с которой он проводил время.

Легран, глядя в выпученные от страха глаза, усмехнулся, сдерживая желание лично врезать по морде, занял руки прикуриванием, а взгляд - рассматриванием поднимающегося над Гудзоном солнца.

- Даниэль… Месье Легран! – естественно, Ёроку рассказали, над чьей женщиной он посмел издеваться, и надо было видеть глаза, увеличившиеся в размерах чуть ли не на серебряный франк! – Я не знал! Я вообще ничего такого! Я просто помочь хотел! Анни…

- Мисс Вьен для тебя! – тут же рявкнул один из парней, нагнетая.

Легран даже не посмотрел на Ёрока.Курил, разглядывал краснеющий небосвод, щурился на редких чаек, с криком летающих над Гудзоном.От воды несло рыбой, тухлятиной и мокрой пенькой.Самое хорошее место для смерти.

- Ты продаешь женщин, - наконец, сказал он негромко, - это плохо. Никогда не уважал сутенеров. Знаешь, как раньше наказывали сутенеров у нас, в предместьях? Им ломали руки и ноги. На площади. А потом клали на колесо, привязывая так, чтоб пятки сходились с макушкой. И оставляли так умирать. Это называлось колесованием. Хороший обычай. Жаль, что потом на гильотину заменили.

Легран выдохнул дым, бросил окурок в Гудзон и пошел обратно в машину.

Вслед ему неслись крики и тошнотворный хруст костей.

И вот теперь, сидя в машине и не имея возможности сделать хоть что-то, чтоб вытащить свою хрупкую бабочку из лап техасца прямо в этот момент, Легран подумал, что, если с его девочкой хоть что-то, хоть малейшая царапина… То он, пожалуй, возродит старый обычай казни.

Девочки, я не могу остановиться) сорри, продолжим еще пару дней))))