Позывной "Хоттабыч"

Глава 13

В просторном кабинете Сталина в этот поздний час было тихо и пустынно, как на забытом и заброшенном кладбище. Но это, наоборот, даже радовало усатого хозяина просторного кабинета – именно в такие часы он мог, хотя бы ненадолго, но перевести дух. Бросив беглый взгляд на стену, где висела огромная карта СССР, сплошь покрытая военными пометками с текущей ситуацией на фронтах, Иосиф Виссарионович задумался: не так давно закончилась Сталинградская битва, окруженные войска Паулюса практически уничтожены, планирование следующей стратегическую операцию в самом разгаре. Необходимо, использовав замешательство немцев, освободить Донбасс и Харьковский промышленный район. Однако спешно подготовленные зимой операции «Скачок»[26] и «Звезда»[27] из-за нехватки Силовиков, техники и общей измотанности войск «технично» завершить не удалось. К тому же Вермахт сумел быстро подтянуть резервы и остановить советское наступление. Тем не менее, благодаря этим операциям Красная Армия уже к нынешнему лету, по всем прогнозам, должна выйти на важные стратегические рубежи Курской дуги, что, возможно, позволит кардинально переломить дальнейший ход войны. Надежды, планы, возможности… И вот оно, доказательство, пусть и косвенное, что они, на данный момент, двигаются в правильном направлении.

Верховный Главнокомандующий закрыл пухлую папку и тяжело поднялся из-за стола. Прихватив материалы с собой, он прошел мимо шкафов с книгами, прикоснулся к стоявшему на подставке большой глобусу в дальнем углу и положил закрытую папку на край совещательного стола, ближнего к входной двери. Пройдя к окну, Сталин остановился, поднял с подоконника трубку и принялся неспешно набивать её табаком, выкрашивая его из папирос лежащей тут же на подоконнике коробки «Герцеговины Флор». Он раскурил трубку от обычной спички, хотя мог легко воспламенить табак «одним взглядом» – простенькой формулой огня, но не стал – привычка еще с тех давних пор, когда Сила в нем еще «не проснулась». Он глубоко затянулся и выпустил дым в отрытое окно, откуда тянуло благодатной вечерней свежестью, пахнувшей свежими, едва проклюнувшимися листочками. Дым привычно проник в легкие, насыщая кровь никотином и слегка расслабляя задумавшегося вождя – содержимое толстой папки основательно выбило его из равновесия! Да и кого бы ни выбило, если знать наперед, что дело всей твоей жизни буквально спущено в унитаз…

Раздавшийся стук в дверь оторвал Иосифа Виссарионовича от тяжелых дум.

– Иосиф Виссарионович? – В кабинет вождя заглянул его личный незаменимый помощник – товарищ Поскребышев.

– У вас что-то срочное, Александр Николаевич? – поинтересовался у вошедшего секретаря Сталин, выпустив в воздух клуб ароматного дыма.

– Прибыл товарищ Берия, – доложил Поскребышев. – Ему подождать?

– Пусть зайдет! – распорядился вождь, вновь глубоко затягиваясь.

– Слушаюсь, товарищ Сталин! – произнес Поскребышев, выходя из кабинета.

– Добрый вечер, Иосиф Виссарионович! – Первым поприветствовал Хозяина Берия.

– Проходи, Лаврентий Палыч! – кивнул Сталин, так же приветствуя верного соратника. – Садись…

Берия без дополнительных указаний опустился на стул, возле которого на столе лежала толстая папка. Он всегда умел угадывать невысказанные пожелания вождя… Берия владел и основными навыками Силовой Менталистики, но применять их в присутствии Сталина никогда бы не решился. Еще только войдя в кабинет, он лишь по одному выражению лица всесильного Верховного Главнокомандующего понял, что случилось нечто очень серьезное, сумевшее пробить холодную невозмутимость усатого хозяина кабинета. Однако ни о чем таком, что могло настолько взволновать вождя, он не знал. И это было очень… некомфортно. К тому же Энергетические Потоки в кабинете Сталина были настолько взбаламучены и насыщенны недовольными эманациями Внеуровневого Силовика, что прямо-таки тяжелыми гирями давили ему на плечи, не давая нормально вздохнуть.

Сталин неторопливо попыхивал трубкой, а Лаврентий Палыч почти физически ощущал, как с каждой затяжкой трубки Хозяина «отпускает». Градус напряжения в стремительно падал, и Берия, наконец, сумел вздохнуть полной грудью.

«Откуда же у него столько Сил? – уже в который раз за последние годы посещала Наркома Внутренних Дел СССР эта крамольная мысль, которую он защищал такой «Стеной Отчуждения», за которую не должен был пробиться ни один Мозголом. А если бы пробился кто, то мозг Берии попросту бы выгорел дотла, не доставив «любопытствующим» радости покопаться в его самых потаенных мыслях. – И все-таки? Откуда такая поразительная Мощь? Ведь Он даже не удосуживался сплести хотя бы самое слабое подобие Силового конструкта? И ведь как подавляет…»

Наконец, выпустив очередную струю дыма, Сталин, как-то по-хитрому прищурился и произнес:

– Готов удивиться, товарищ Берия?

«Фух, отпустило! – с облегчением выдохнул Лаврентий Павлович, понимая, что вождь окончательно успокоился. – Главное, чтобы походя не размазал! – Но такие вот «Силовые всплески» случались с Хозяином довольно редко, только в самых крайних случаях. – Что же произошло на этот раз?»

– Готов, товарищ Сталин! – взвешенно отмеряя слова, ответил Берия, невозмутимо взглянув на руководителя СССР сквозь прозрачные стекла песне. – А есть чему удивляться, Иосиф Виссарионович?

– Читай! – небрежно бросил Сталин, сделав последнюю глубокую затяжку – в трубке уже явственно клокотал выкипающий под высокой температурой вязкий никотин.

С улыбкой проследив за погрузившимся в чтение Берией, Иосиф Виссарионович принялся неспешно выбивать и чистить свою любимую трубку. После приведения курительных принадлежностей в идеальный порядок, Сталин, поглядывая время от времени на читающего соратника, вернулся на свое место. Откинувшись на спинку кресла, он с застывшей на лице улыбкой продолжал наблюдать, как «вытягивается» во время чтения предложенных документов лицо Берии.

– Джандаба![28] – неожиданно эмоционально воскликнул Лаврентий Палыч. – Никитка Хрущев? Быть того не может! Простите, товарищ Сталин! – он тут же поспешно извинился. – Это же б…

– Договаривай, Лаврэнтий, договаривай дорогой! – усмехнулся вождь, неожиданно перейдя с Берией на «ты», что делал тоже только в исключительных случаях и только с самыми близкими людьми. И в его речи явственно слышался сильный кавказский акцент, проявляющийся в минуты сильного раздражения.

– Это же полный бред, Иосиф Виссарионович! Что это?

– Это абсолютно достоверные сведения, Лаврэнтий Павлович, за которые люди, добывшие их, отвечают головой!

– А… как… это… – Берия никак не мог сформулировать свою мысль – дата его собственной смерти до сих пор стояла перед его глазами.

– Кхе-кхе, – смехом, больше похожим на сухой старческий кашель, рассмеялся Сталин, – не ожидал, что тебя по приказу Никитки Хрущева после моей смерти расстреляют?

– Неужели нашелся еще один «провидец», типа фигляра и прохиндея Мессинга?

– Нэ напрягайся зазря, Лаврэнтий, – произнес Сталин, улыбка которого начала напоминать Берии тигриный оскал, – все равно не угадаешь!

– Не томи, Иосиф Виссарионыч! – Берия рванул тесный ворот рубашки, не заметив «на нерве», как тоже перешел с вождем на «ты».

Но Сталин милостиво не обратил на эту вольность никакого внимания, да и Берия был насквозь своим – из ближнего круга, которым позволялось многое:

– Никакого нового Мэссинга на горизонте нэ возникло.

– Тогда откуда все это? Грядущие даты, события… – Потерялся в догадках Лаврентий Павлович.

– Что, так похоже на правду? – Рябое лицо вождя собралось в морщинки, а от «добродушной» улыбки пахнуло таким лютым холодом и запахом морга, что у Лаврентия в одно мгновение свело челюсти и задергалось в нервном тике левое веко. На зеленое сукно стола посыпались злые колючие снежинки замерзающего дыхания наркома внутренних дел. – Бодиши, генацвале![29] – неожиданно опомнился Сталин, когда Берию начало основательно потряхивать от холода. – Совсэм с этим дэрмом замотался, контрол потеряль… – В речи Иосифа Виссарионовича вновь резко проступил грузинский акцент. – Ты, Лаврэнтий, еще нэ дочитал до наступления настоящей жопы! – резко и грубо заявил он, недобро сверкнув желтыми тигриными глазами.

В кабинете, тем временем, быстро потеплело, и холодные стекла песне Берии мгновенно запотели. Он стащил их с переносицы и, вытянув платок из нагрудного кармана, принялся их аккуратно протирать, время от времени бросая взгляд сквозь стекла на электрическую лампу.

– В чем фокус, Иосиф Виссарионович? – Вновь вернулся Берия к предыдущей теме разговора. – Если это не предсказания, то что? Неужели кто-то из наших Силовиков научился заглядывать в будущее?

– Можешь не гадать, – мотнул головой вождь советской рабочей черни и подлого люда, – бесполезное занятие. Это не наше будущее, вернее, будущее не нашей с тобой реальности, – огорошил наркома Иосиф Виссарионович.

– Не понял, товарищ Сталин, – подобрался Берия, считая, что в очередной раз стал объектом жестокого розыгрыша вождя.

До войны товарищ Сталин не раз «подшучивал» над верными соратниками, и не всегда его шутки бывали безобидными. Однако, после нападения Германии на СССР, такие злобные розыгрыши сами собой сошли «на нет» – не то время. Неужели он опять взялся за старое?

– Помнишь Петрова? – неожиданно спросил Иосиф Виссарионович. – Петра Петровича?

– Сеньку-то, из бывших? – мгновенно уточнил Берия, что-что, а склерозом он пока не страдал. Да и не потерпел бы Хозяин рядом с собой этакого «забывашку». – Бывший оснаб Деникинского штаба…

– Его самого.

– Помню, как же – сам этого дворянчика из лагеря по вашему личному распоряжению выдергивал. Вернуть обратно, товарищ Сталин?

– Не надо – он реальную пользу отечеству приносит… в отличие от некоторых… деятелей, – ворчливо заметил Иосиф Виссарионович. – Не о тебе, Лаврентий сказано! – заметив, как встрепенулся Берия, уточнил вождь. – А то, что дворянчик-аристократишка, так невелика беда – некоторые из наших товарищей тоже «белой кости»: управделами Совнаркома Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич – потомок старинного рода, почивший нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский – хоть и незаконнорожденный, но все ж «голубая кровь», из польской шляхты – начальник ВЧК «железный Феликс» Дзержинский и его преемник Вячеслав Менжинский. Соратница товарища Ленина – Александра Коллонтай. Да и сам Владимир Ильич, хоть и не древнего – но все же – потомственный дворянин! Акцентироваться на этом не стоит, но и забывать – не след! А что касаемо Петрова – действительно ценным кадром оказался! А кадры, как ты, Лаврентий, и сам знаешь, решают все!

– Да, товарищ Сталин.

– К тому же этот Петров – настоящий патриот своего отечества! А в данный момент – это очень ценное свойство!

– Это информация, – Берия прикоснулся пальцами к раскрытой папке, – каким-то образом связана с Петровым?

– Косвенно, но связана…

Берия заинтересованно поерзал – Хозяин не поставил его в известность, какими задачами нагрузил внезапно освобожденного из мест заключения Сеньку-контрика. О его способностях Мозголома Лаврентий Павлович был изрядно наслышан. Но Сталин выдернул его с кичи явно не за этим. А вот зачем? Это до сих пор оставалось загадкой.

– Товарищу Петрову было поручено одно важное и секретное задание, – тягуче и неспешно продолжил вождь, – подготовить экспериментальную группу бойцов, абсолютно невосприимчивых к посмертному Некровоздействию!

– Ох, ты! – не сдержавшись, воскликнул Берия. – Неужели ему это удалось, товарищ Сталин?

Использование погибших бойцов Красной Армии Некромантами врага являлось одной из самых больших проблем этой войны. И дело не было не только в полном отсутствии у Советов специалистов подобного класса, дело было в полном неприятии, как Сталиным, так и высшими руководителями страны самого принципа посмертного использования павших, как противного самой человеческой природе. К слову, и православная и католическая церкви предавали Некромантов полной и безоговорочной анафеме. Ведь для создания Некротических конструктов требовалась отнюдь не Сила, требовалась настоящая Жизненная Энергия – Прана. Именно для её получения и дымили трубы многочисленных крематориев и круглосуточно «работали» газовые камеры концлагерей. Лишь массово уничтожая себе подобных, можно было собрать достаточное количество Праны для «оживления» Некротических монстров.

– Удалось, Лаврентий Павлович! – довольно произнес Сталин. – Если нам удастся внедрить эту, поистине революционную, разработку на уровне войсковых объединений – мы лишим противника существенной силовой поддержки! С этого момента они смогут использовать только своих мертвяков!

– Это просто отличная новость, товарищ Сталин!

– Это секретная новость, товарищ Берия! – Строго посмотрел на соратника Иосиф Виссарионович.

– Так точно, товарищ Сталин! – Берия прекрасно понимал ценность подобного открытия для дальнейшего хода войны. – Только я не понимаю одного: причем здесь оснаб Петров и сведения из будущего… э-э-э… иного мира?

– Один из бойцов экспериментальной группы Петрова – лейтенант Илья Резников был захвачен диверсионной группой СС и подвергнут некоему Темному Ритуалу.

– Как? – Глаза Берии вылезли на лоб. – Кто допустил? Ведь вся секретность…

– Виновные уже предстали перед справедливым судом, – не дрогнув не единым мускулом на лице, перебил наркома Иосиф Виссарионович. – Но сейчас не об этом: в результате Ритуала на месте молодого лейтенанта странным образом возник сильно постаревший Илья Резников – пришелец не только из будущего, но и из другого, альтернативного мира! Мира, очень близкого нам, это близость прослеживается по самым важным событиям и датам странным образом совпадающим в наших мирах! Первая Мировая, Революционное Восстание, Гражданская, Вторая Мировая… Наши миры – как братья-близнецы, отличаются совсем незначительно, но, тем не менее, отличаются.

– Какое же основное отличие, Иосиф Виссарионович? – поспешно спросил Берия, полностью превратившись в одно большое ухо, пока вождь переводил дух после длительного монолога.

– Какое, говоришь? – усмехнувшись, переспросил он. – Там нет Силы, Лаврентий!

– Не может быть! – ахнул нарком.

– Может, товарищ Берия! Может! Сила в том мире полностью отсутствует как класс!

– А может, её просто не научились использовать? – С ходу выдал предположение Лаврентий Павлович. – Не «пробудились» Силовики?

– Сомнительно, Лаврентий, очень сомнительно…

– Почему, Иосиф Виссарионович? – с потаенной обидой произнес Берия – он всегда переживал, когда вождь не ставил ни во что его мнение.

– Тот «пришелец» – старый Резников из будущего, мгновенно «пробудился»! – Тут же снял все невысказанные «претензии» Хозяин. – Непонятно каким способом, наши специалисты до сих пор пытаются вытащить у него из головы эту информацию, он умудрился уничтожить остатки диверсионной группы эсэсовцев из Аненербе, в составе которой был минимум один Жрец-Некромант! Его Силовой Резерв на уровне Высших руководителей страны – уже сжег два Силомера!

– Могучий Силовик… – задумчиво произнес Берия, размышляя над словами вождя. – Масса полезной информации… Слишком хорошо, чтобы быть правдой, товарищ Сталин! Не думаете, что это «засланный казачок»?

– Думал, – не стал лукавить Хозяин. – Размышлял… Кто, по-твоему, способен на такую необычную «игру»? Абвер?

– Я бы не скидывал их со счетов раньше времени, товарищ Сталин! – высказался Лаврентий Павлович.

– Это «пришелец» прошел такую проверку у лучших Мозголомов, которая даже некоторым нашим наркомам не по плечу…

Неожиданно раздавшийся утробный гул, прервал доверительную речь Сталина. А буквально через несколько мгновений пол кабинета содрогнулся. Дернулись стены, по потолку стремительно побежала длинная змеящаяся трещина, засыпая зеленое сукно стола раскрошенной штукатуркой. За окном завыли сирены, темное небо за окном разукрасилось Силовыми Щитами противовоздушной обороны. Силуэты Сталина и Берии заискрились личными индивидуальными Силовыми Панцирями.

– Что за черт?! – недовольно выругался Хозяин, резко поднимаясь на ноги. – Очередной налет? Или диверсия?