Позывной "Хоттабыч"

Глава 25

Занятия у доцента Шильдкнехта ко «всеобщему взаимному удовольствию» продолжились с перерывом на обед до самого вечера, тем самым подвинув запланированную старшим наставником Болдырем физподготовку. Из всего класса только я мог предположить, отчего Вильям Карлович так рьяно пытается вложить знания о своем предмете в наши головы, даже сумев договориться с начальником училища о продлении сегодняшних занятий. Не иначе, что подброшенная мною идея требовала скорейшей реализации. У доцента попросту «руки чесались». Видимо финансовое и материальное положение семейства историка действительно находилось в плачевном состоянии. Иначе, отчего такая спешка? Но, как бы там ни было, я с интересом слушал лекции Вильяма Карловича об истории Силового дела, да и обо всей истории этого мира, куда меня забросила после смерти неумолимая судьба.

Согласно озвученному доцентом материалу, ситуация обретения Силы в этой параллельной реальности складывалась следующим образом: до 1809-го года никто в этом мире не воспринимал Магию всерьез, считая сказки, мифы и легенды о волшебстве лишь досужими вымыслами. По сути, на тот момент, эта реальность ничем существенным не отличалась от моего родного мира. А, возможно, и вообще ничем не отличалось… Я поставил мысленную «зарубку»: в ближайшее время посетить местную библиотеку и полистать учебники по истории до того самого «переломного» момента. И, если мои предположения подтвердятся, и наши миры не будут иметь никаких видимых отличий, тогда именно 1809-ый год станет той самой «точкой бифуркации[57]», после которого наши реальности начали «разбегаться».

В этой же реальности период после 1809-го года начали негласно называть «Эпохой повторного обретения» Силы, Магии, Чудес, или Божественной Благодати – кому как было угодно, а скорее всего – просто выгодно. А «повторного обретения» – потому как при наличии в жизни настоящей Магии, древние сказки, мифы и легенды обрели совсем другой смысл и значение. Ведь с учетом этих, поистине глобальных изменений привычного уклада, выходило так, что древние сказители нисколько не привирали и не выдумывали, описывая просто-таки безграничные возможности Богов-Магов-Героев – этаких могучих Силовиков прошедших дней. Все чудеса, отраженные в «преданьях старины глубокой», «на поверку» оказались, вполне себе, «обыденной» реальностью для «пробудившихся» счастливчиков. Конечно, стирать в пыль горы и поворачивать вспять реки одним мановением руки свежеиспеченные Силовики-Сеньки не могли, да и не умели, но в более мелких масштабах у них все неплохо получалось.

Каким образом так вышло, что про Магию «забыли», либо она временно «ушла» из этого мира, до сих пор бились над разгадкой многочисленные научные учреждения и отдельные ученые индивидуумы. Но к единому мнению они так и не пришли. Одни считали, что существует некая Магическая «цикличность», выраженная в пиках активности и длительных спадах, другие – видели ответ в утрате Древних Знаний, методическом преследовании и уничтожении средневековых магов и колдунов (по сути, и являющихся носителями этих самых знаний) Святой инквизицией и прочими, сходными по направлению деятельности службами различных религиозных конфессий. Да и вообще, общее негативное отношение к различного рода «колдунству-ведунству» было впитано большинством населения земли с молоком матери! Наговоры, порчи, проклятия… Ну, и чего хорошего можно ожидать от окаянных малефиков[58]? Можно даже поаплодировать этому неизвестному средневековому пиар-менеджеру, вложившему в головы необразованных смердов, ненависть и страх к любому проявлению Магии. Даже самому светлому.

Если глядеть широко, в предположениях обеих сторон имелись неоспоримые зерна истины. Но, как оно происходило на самом деле – доподлинно так и не удалось никому разузнать. Однако, вопросы повторного обретения Силы, и «что же случилось на самом деле?» никогда не стояли так остро, как другой, более насущный вопрос: что же такое есть сама Сила? Каковы её «натуральные» физико-химико-биолого-и-еще-незнамо-какие параметры? Какую природу имеет эта пресловутая Сила, которая, несомненно, должна являться энергией?

Я невольно задумался, что же представляет собой понятие «энергия», которое мы так часто и повсеместно используем? Из общего курса физики я помнил, что Энергия[59]– это общая количественная мера различных форм движения материи.

По большому счету, понятие энергии, да и сама идея энергии искусственны и созданы специально для того, чтобы быть результатом наших размышлений об окружающем мире. В отличие от материи, о которой мы можем точно сказать, что она существует, энергия – это всего лишь плод размышления человечества, для обретения возможностей описания различных изменений окружающего его мира.

Для этой физической величины долгое время употреблялся термин «живая сила[60]», введенный еще Исааком Ньютоном. С этой точки зрения Сила, с большой долей вероятности может быть названа именно энергией.

Поэтому, наряду с различными видами остальных энергий: тепловой, механической, электрической, химической, внутриядерной, а также потенциальной энергией различных физических полей (гравитационного, магнитного, электрического), Сила была так же включена в один из разрядов энергий – Силовой.

Как бы то ни было, несмотря ни на что, величину Силовой энергии, благодаря случайно обнаруженным «манускриптам древних малефиков», удалось даже вычислить и замерить, а также создать на основе расчетов несколько примитивных приборов, типа сожженных мной Силомеров. Поговаривали, что покинувший нацистскую Германию Альберт Эйнштейн, уже вовсю трудится в Америке над разработкой своей «Единой теории Силового поля», и вот-вот разродиться великим открытием, способным поставить крупную точку в спорах по поводу происхождения Силы. Но, пока суть, да дело, приходилось пользоваться тем, что есть.

«Благодетелями» человечества, вновь вернувшими в мир Чудеса и Магию, единогласно принято считать братьев Гримм, Якоба и Вильяма – известных на весь мир сказочников, как в этом, так и в моем родном мире. Основная честь первооткрывателя лежала на плечах старшего брата – Якоба, который в 1806-ом году перебрался из Парижа в город Кассель, где проживала его семья. На тот момент германское княжество Гессен-Кассель, было занят французами, провозгласившими Кассель столицей Вестфальского Королевства, но Якобу чудом удалось устроиться на работу из-за отличного знания французского языка. Он получил место библиотекаря, а впоследствии и управляющего личной библиотекой короля Жерома, младшего брата Наполеона Бонапарта, в Кассельском замке.

Во время реставрации помещения библиотеки после пожара 1809-го года, именно Якобу посчастливилось обнаружить тайник, в котором находилось несколько ветхих и древних манускриптов, содержащих забытые Древние Знания. Втайне от всех, они вместе с братом Вильямом взялись за их реставрацию и расшифровку. До нашего времени манускрипты не сохранились, как и не сохранились записки братьев. Лишь какие-то беглые наброски и черновики стали достоянием мировой общественности, да и то, только после их смерти. Но именно эти черновики и записки позволили точно установить, кто стал инициатором всего этого «безобразия», в корне изменившего все мировые расклады. Однако, именно с той поры в эту реальность вернулась настоящая Магия и полновластно проросла во все сферы её «жизни». Каким способом это удалось провернуть двум братьям-сказочникам – так и осталось загадкой.

На этом моменте сегодняшняя лекция и закончилась. Вильям Карлович распустил класс, собирал со стола свои записи, и принялся запихивать их в портфель. Мои сокурсники, едва услышав долгожданное «все свободны», с крейсерской скоростью вылетели из класса. Я же неторопливо поднялся и, по-старчески подволакивая ноги, тоже направился к выходу. На деле, шаркал я сапогами по половицам, едва ли не по въевшейся в мою плоть привычке. Я с удивлением осознал, что больше не испытываю особых затруднений с ходьбой, даже несмотря на тяжеленые кирзачи, «пудовыми» гирями висящие на моих ногах. А ведь не далее, чем сегодняшним утром, все было несколько иначе. Эта мысль, вкупе с прорезающимися зубами, требовала детального и всестороннего осмысления.

– До свидания, Вильям Карлович! – тепло попрощался я со старичком-преподавателем. – Очень познавательный материал! И очень достойное изложение! С удовольствием его послушал!

– У! Не стоит благодарностей! – отмахнулся профессор, пристраиваясь мне «в кильватер». – Это моя работа.

– А может быть, посоветуете еще что-нибудь? На тему древнерусских сказок и легенд, – поинтересовался я, останавливаясь на крыльце. Было у меня огромное желание разобраться с «секретом» былинного велета Святогора. Глядишь, и проскочит где нужная информация. – Типа, для «внеклассного чтения», – уточнил я, – хочу немного разнообразить свой кругозор.

– Могу посоветовать вам ознакомиться по этой теме с трудами Владимира Яковлевича Проппа[61] (Еще один немец? – отметил я про себя. – Не перебор ли?) – «Морфология волшебной сказки» и «Исторические корни волшебной сказки, как предпосылки современных Силовых преобразований». Эти поистине выдающиеся труды есть в вашей учебной библиотеке. Если действительно планируете серьезно изучать Силовые дисциплины – настоятельно рекомендую ознакомиться!

– Спасибо за подсказку, Вильям Карлович! – не забыл поблагодарить я историка.

– Не за что, уважаемый Гасан Хоттабович! Берегите себя! – На том и расстались – доцент исчез за воротами учебки, а я поплелся в сторону столовой, откуда умопомрачительно несло едой – ужин вот-вот должен был начаться.

После сытного хавчика, состоящего из отварной картохи, приправленной зеленым укропом, стакана компота из сухофруктов и пары кусочков хлеба, меня основательно разморило. Благо, что никаких тупых подколок от Варфоломеевских ушлепков на ужине не случилось. А то уж и не знаю, как бы я на этот раз среагировал. Когда я голодный и уставший, ко мне лучше не лезть! А сегодня я основательно устал – давно так не приходилось шевелить мозгами, но новая информация требовала своевременного усвоения!

Я едва не клевал носом, сидя на лавочке в беседке, с блаженством покуривая на сытый желудок. У курсантов до отбоя – свободное время, кроме таких, как я – летчиков-залетчиков, для которых у старшего наставника Болдыря всегда найдется занятие. Меня, Надюшку и Тимку Шапкина с нетерпением ожидал общественный уличный туалет.

– Че, дед, совсем сил не осталось? – вырвал меня из блаженной дремы грубый голос старшего наставника.

Тьфу, ты! Вспомнишь дуболома – он и появится!

Болдырь плюхнулся на соседнюю лавку и тоже закурил.

– Вот скажи мне старый: для чего тебе все это нужно? – Старший наставник огладил рукой пышные усы и сплюнул в металлический ящик для окурков.

– А меня нешто спрашивали? – прикинувшись «ветошью», ответил я. – Я ить и тебя, милок, о том же самом спросить могу: на кой оно мне сдалося, такое вселенское счастье? – Я продолжал усиленно косить под полоумного и давно выжившего из ума старикана. Глядишь, и отстанет, морда фельдфебельская. – Угораздило жа пробудиться на старости лет, товарищ старший наставник! – Продолжал я слезливо сокрушаться дрожащим голоском, без зазрения совести «давя на жалость». Но гребаного сатрапа и дубового солдафона мои стенания ни разу не растрогали. – И не тронули ба, – продолжил я лить крокодиловы слезы, – ежли б не величина чертового Резерву…

– И сколько насчитали? – поинтересовался между делом Больдырь, поглядывая на меня прищуренными глазами.

– Да, – небрежно отмахнулся я, – какие-то косорукие неумехи все время попадались – только две своих машинки почем зря спалили. А о своем Резерве я как не знал, так и до сих не знаю ничо!

– Да уж, картина маслом… – Сдвинув фуражку на лицо, почесал затылок старший наставник. – Косоруких у нас в Рассее всегда хватало: что при бывшей власти, что при нонешней! Говоришь, не повезло тебе, дед? Забрили без твоего желания?

– Как есть, не повело, товарищ старший наставник! Вот ей-ей! – Мелко затряс я головой и «незаметно» перекрестился. – Посмотрел бы я на тя, господин хороший, как бы ты под сраку лет кирзачами плац полировал, а опосля нужники засраные чистил…

– Ну, во-первых: не господин, а товарищ…

«Тамбовский волк тебе товарищ!» – мысленно «поправил» я Болдыря.

– А во-вторых, – продолжил усач, – раз попал, как куря в ощип, будь любезен соответствовать установленным командованием нормативам. Как-то неохота за тебя взыскания от начальства выхватывать!

– Ну, если надо – значит надо… – Я театрально вздохнул и затушил сотлевшую папироску о металлическую стенку ящика. – Бум соответствовать, товарищ старший наставник!

– Верное решение! – одобрил мои слова Болдырь. – А теперь дуй к начхозу Пасичнику, и возьми у него на всех залетных лопаты и ведра! Минут через… – он бросил взгляд на часы, – двадцать к клозету должен золотарь с телегой прибыть. Как все зачистите – можете быть свободными. Все ясно, курсант Абдурахманов?

– Так точно, товарищ старший наставник! – Вот же сука, какой кайф обломал!

Я медленно поднялся с лавки и, продолжая исправно поднимать пыль сапогами, неспешно потащился в сторону вещевых складов – вотчину младшего лейтенанта Пасичника. Отдаляясь от беседки, я прямо-таки физически чувствовал пристальный взгляд Болдыря, сверлящий мне спину промеж лопаток. Чем же я ему так не понравился-то? Походе, действительно, всю «статистику» ему порчу. Ибо другого объяснения такой повышенной кислотности к вашему покорному слуге не находил. А может, он просто говно-человек? А что и такого добра тоже хватает! Не стану лишний раз над этим голову ломать!

– А! Гасан Хоттабыч, проходи дорогой! – А вот с начхозом Пасичником у меня как-то с первого раза все ровно сложилось. Таких вот, как он – веселых балагуров, но вместе с тем рачительных и бережливых хозяйственников, я неоднократно встречал. И что характерно, с каждым из них я себя чувствовал буквально после совсем недолгого общения так, как будто знал всю свою жизнь.

Пасичник встретил меня возле складских дверей с уже подготовленным «клининговым набором»: тремя совковыми лопатами и таким же количеством весьма помятых жестяных ведер.

– Ты, когда это успел набедокурить, Хоттабыч? – Поинтересовался он между делом. – Болдырь так просто никого гавно разгребать не посылает! Для этого надо основательно так «залететь».

– Похоже, Николай Богданович, что у нас ним любовь с первого взгляда, – хохотнул я, примериваясь, как бы половчее перехватить инструмент.

– Оно и видно! – весело подмигнул мне начхоз. – Слушай, а давай я с ним поговорю, – предложил он. – Вроде Болдырь раньше нормальным мужиком был… Но это же ни в какие ворота! Да и неправильно это… А если упрется – хрен больше от меня дождется добряков! И руки я ему больше не подам!