Превосходство

Глава 13

Краун появился под обликом гиганта и более рояльного появления я еще не видел. Понимаю, что канонаду было сложно пропустить, вдобавок военные могли предупредить гиганта об операции или экстренно запросить помощи, но все же его появление было похоже на чит.

Увидев людоеда, гигант вскинул руку. С чистого неба ударила молния, собравшись на пальцах Крауна и сорвалась с его ладони. Разряд ударил людоеда, отбрасывая его назад и поджигая лохмотья. Огонь разгорелся быстро, но у людоеда уже не было шансов сбить пламя — с неба начали бить новые и новые молнии, только в этот раз попадали они сразу в тварь.

Скорее разъяренный, чем испуганный, людоед бросился вперед, заслоняя глаза от жутких вспышек, но молнии плясали вокруг людоеда, ослепляя его и пытаясь пробить защиту.

Пока Краун вбивал противника в землю с помощью стихийных сил, я достал монокль и посмотрел на людоеда через стекло. Не был уверен, что сработает, так как на людей артефакт не действовал, но людоед, похоже, уже не считался за человека.

Мясоед.

Человек, обратившийся Кошмаром.

Ловкость: 106

Сила: 141

Живучесть: 150

Скорость: 155

Обнаруженные навыки:

— Предчувствие опасности

Обнаруженные особенности:

— Непробиваемая кожа (истощаемое)

— Каннибализм

— Готовка человечины

Вердикт: рекомендуется нападать группой.

Нападать группой я не хотел — молнии плясали вокруг людоеда, полосуя и тварь, и землю в радиусе десятка метров. Здесь никакая скорость не поможет — зацепит однозначно. Я даже меч на всякий случай отозвал.

Видимо и до людоеда дошло, что битва пошла не в его пользу. Он рывком переместился в сторону, поближе к солдатам. Краун на секунду перестал атаковать, опасаясь зацепить людей, и этого времени хватило людоеду, чтобы метнуться за оцепление.

Плотнее укутавшись в покрывало неприметности, я отправился в погоню за быстрой тенью, в которую превратился людоед.

За спиной звучали звуки утихающего боя: звон клинков, рыки и визг монстров, заглянувших на шум, крики командиров. Всё это становилось все тише по мере того, как мы с людоедом убегали от места бойни.

Вместе со мной за людоедом кинулся Краун и полетела стайка дронов, заставляя монстра петлять и ускоряться. Беспилотники быстро остались позади, как и медленный Краун.

Я бежал следом за тварью, шагах в двадцати — для меня поддерживать безумную скорость не трудно. Но когда я пытался сократить расстояние, людоед беспокойно озирался по сторонам.

Только вот бежать следовало быстрее и ближе. Когда я в очередной раз оттолкнулся ногами от края крыши, перелетел через узкий проулок и мягко приземлился на другой дом вслед за людоедом, его уже не было рядом — наверняка заскочил на один из открытых балконов.

Я прислушался.

Тихо, как на кладбище. И в какую квартиру заскочил людоед, непонятно.

Вместо того, чтобы вслепую прыгать по квартирам, я призвал меч, вскочил на него и поднялся, чтобы оказаться высоко над многоэтажкой. Отсюда можно разглядеть все подходы к зданию, и если человек попытается выбраться, я увижу.

Достав рацию, нажал на кнопку.

— База Кошелеву. Это Кошелев, прием.

Пришлось дважды повторить вызов, и наконец рация отреагировала.

— Кошелев базе. Слушаю тебя.

Я описал ситуацию с упущенным людоедом и назвал адрес дома.

— Понял тебя, Кошелев. Высылаем дроны. Как только машинки появятся, я тебя оповещу. Нужно будет обыскать здание. Если противник один, устранить, если их несколько — доложить и дождаться людей. Справишься?

Все еще не понимаю, почему нельзя было сразу послать меня и других скрытников для уничтожения людоедов, вместо того, чтобы устраивать фейерверк на весь квартал.

— Так точно, справлюсь.

— Конец связи.

Беспилотники появились спустя минут пятнадцать. Я приготовился обыскивать кучу квартир, начиная со стороны балкона, где исчез людоед, но планы поменял дежурный.

— Кошелев, подлетай с левой стороны. Видишь балкон с синим полотенцем на веревке? Давай туда, через тепловизор виден тепловой след.

Я сразу же опустил летающий меч ниже, к указанному месту, прыгнул на балкон и отозвал меч.

Балконная дверь была заперта, но напитав Ци кинжал, я легко разрезал язычок замка.

Приоткрыв дверь, на мгновение замер. В квартире было тихо, темно и пахло кровью.

Комната, где я оказался, была детской спальней — маленькая кроватка, столик, игрушки. И тянущийся от балкона к межкомнатной двери кровавый след.

Взяв в правую руку кинжал, я зажал между пальцев правой три кинжала с орсами и осторожно выскользнул в прихожую, оттуда в коридор. Несмотря на неприметность, тихо, аккуратно, следя за каждым движением, двинулся из квартиры по следу из капель крови.

На лестнице след оборвался — либо рана зажила, — вот не удивлюсь, если он еще и регенерировать умеет, — либо людоед успел перетянуть ее какой-нибудь тряпкой.

Не успел я понять, куда идти дальше, как сзади зажужжал беспилотник, залетевший следом за мной через балкон. Рация зашипела и голос тихо скомандовал:

— Вниз.

Здесь я уже сам заметил испачканную кровью дверную ручку, вот только дрон завис рядом с соседней дверью. Хорошая подсказка. Жаль, что помощь от оператора сводит на нет шум, издаваемый дроном. Пусть машинка, указав мне на квартиру, скрылась, ее наверняка услышали.

Входная дверь выглядит довольно массивной, такую даже тараном не вынести. Благо, есть верный нож.

На всякий случай встал у стены сбоку от двери, и провел кинжалом между дверью и косяком, перерезая всевозможные запоры и язычки замков. После этого осторожно взялся за ручку, и…

От удара изнутри квартиры дверь слетела с петель! Ладонь, которой я держался за ручку, пронзило болью, но усиленный эволюциями организм выдержал, а вот ручка отлетела. Обычному человеку поломало бы запястье или предплечье.

Из квартиры следом за дверью вылетел Кошмар.

Мое восприятие взвинчено до предела, так что я успел увидеть в деталях рассмотреть людоеда. Побелевшая кожа, сожженная молниями почерневшая одежда. Надеюсь, что его «непробиваемость» изрядно истощилась.

Рвусь вперед, до свиста в ушах — от перегрузки темнеет в глазах. Инерция волочет меня вперед и я вкладываю всю скорость в один удар напитанным Ци кинжалом, пытаясь воткнуть наконечник в горло монстра.

Тварь отшвыривает от силы удара, но лезвие чистое — не пробил. Рукоятка при ударе затрещала, лезвие слегка изогнулось, но выдержало. Жаль будет потерять оружие, но иного способа прикончить тварь, чем ударить ее посильнее, у меня сейчас нет.

Вопит предчувствие угрозы. Едва приземлившись на ноги, людоед прыгает в мою сторону, выставив перед собой руки. Шагаю в сторону, прижимаясь к стене и пропускаю тело мимо себя. Тварь меня не видит, слепо бьет воздух, но я уже оценил, насколько могут быть сильны его удары — попаду под один, и мне переломает кости.

В следующий миг меня отшвырнуло в сторону, а я даже не заметил, откуда мне прилетел удар. Полет закончился на лестнице — я приземлился спиной на ступеньки. Замер, не в силах вдохнуть — спину перехватило жуткой болью.

Неподвижные глаза уставились на место, где я лежу.

Я застыл, пытаясь перетерпеть первую, самую сильную волну боли, а Кошмар оскалил окровавленные клыки и тихо зарычал и повернул голову в сторону, обводя коридор холодным и пустым взглядом.

Я осторожно отвел в сторону руку с кинжалами, готовясь метнуть их в мерзость, но за мгновение до броска оттолкнулся от перил, уходя от кинувшейся на меня туши. Уклониться полностью не смог — меня дернуло за ногу, вместе с рывком шла острая вспышка боли.

Привалившись к стене между этажами, уставился на расплывающееся красное пятно на брюках — тварь задела ногу когтями. Боли не было, казалось, кожа вокруг раны онемела.

Не сводя взгляда с уродца, кое-как поднялся на ноги и проглотил пару орсов.

Так я его не пробью. Нужно попробовать что-нибудь другое.

Использую вместе с техникой неприметности еще и познание. Поддерживать одновременно обе техники сложно, на ранге основы я бы не справился.

Мое внимание привлекает клинок, напитанный Ци доверху.

Я давно выучил, как в артефакте собирается и используется при ударе духовная энергия, но сейчас я смотрю глубже — за пределы привычного обычному человеку понимания, в самую суть вещи. Закрываю глаза, чтобы обычное зрение меня не отвлекало, и позволяю своему сознанию слиться с клинком, ощущая его холодную сталь как продолжение собственной души. Грубо говоря, он в самом деле продолжение моей души — в нем течет моя Ци. Я давно познаю его. Я начал пользоваться им раньше, чем у меня появилась эта техника. Я знаю его баланс, знаю, сколько он вмещает Ци, знаю, как она течет, что режет без труда, а что — с трудом. Но этого мало.

Внутри клинка скрыт целый мир, невидимый для обычного глаза. Я чувствую, как энергия течет по его лезвию. Я ее

Познаю.

И погружаюсь еще глубже, в самую сердцевину металла. Здесь, в этой точке абсолютной тишины и покоя я вижу сплетение десятков нитей энергии. Нити переплетаются, образуя сложный рунный узор, который я

Познаю.

Все тайны клинка становятся открыты передо мной. Каждая мельчайшая деталь ясна: от структуры металла до самой природы его духовной энергии. Я понимаю, как можно усилить его мощь, как направить поток энергии так, чтобы он стал неодолимой волной.

Я не останавливаюсь на этом. С каждым мгновением мое понимание углубляется. Я осознаю, что клинок — это не просто оружие, а артефакт с зарождающейся душой. Он не живое существо со своей волей и характером, но когда-нибудь, лет через сто постоянных битв, вполне может стать таким.

И теперь я знаю, как сделать так, чтобы мы стали единым целым на поле боя, чтобы каждый удар был не просто механическим движением и попыткой прорвать щиты противника, а выражением нашей гармонии.

Вместо того, чтобы напитывать кинжал до предела и пробивать кожу людоеда острием, я направляю Ци равномерным потоком, концентрируя и усиливая действие рун. А потом — проношусь мимо противника, широким ударом полосуя шею людоеда.

Клинок не пробивает потрепанную кожу, истощенную молниями, пулями, но он будто на миг ныряет за грань, где этой защиты нет. И уже оттуда наносит удар.

Людоед отшатывается, накрывает ладонью рану, откуда хлещет кровища. Сонная артерия перерезана, регенерации у него нет. Осталось выждать, пока тварь истечет кровью.

Но людоед не мог уйти просто так. Не знаю, каким образом он обнаружил меня — может, с помощью чувства опасности, а может, бил наудачу. Мясоед прыгнул ко мне и ударил, а я загородился рукой, а потом — ответил, напитав артефакт Ци правильно.

В горло. В сердце. И напоследок — в подбородок.

Потом отшагнул от конвульсивно дергающегося тела и тупо посмотрел на искалеченную руку. Кожа сорвана, торчат осколки костей и мясо.

В ушах неприятно зашумело. Перед глазами всё плыло, ноги подгибались, на тело вновь накатывала неприятная слабость.

По раненной руке медленно поднимался холод.

Я присел, уперся спиной в бетонную холодную стену. Метрах в пяти валялось судорожно подергивающееся тело людоеда.

Мои пальцы крупно дрожали, и я не мог ухватить и достать нож с семенем орса. Пришлось подключать бинт — белая ткань обмоталась вокруг рукояти и швырнула метательный нож в сторону людоеда.

Бросок вышел не самым лучшим — лезвие зазвенело, скользя по полу коридора, но все-таки докатилось до лужи крови. Кинжал шевельнулся, в семени проклюнулся тонкий отросток.

Сейчас я не продержался бы даже против какой-нибудь вшивой кошмарной крысы, настолько был истощен. Я и в сознании держался-то чудом, ужасно хотелось спать, а перед глазами плавали фиолетовые круги.

Я вытащил из рюкзака аптечку и затянул жгут на руке. Следовало сделать это в первую очередь, но я сейчас несколько не в себе.

Сбоку зажужжало и из-за угла вылетел дрон, глядя на меня темным объективом.

— Держись, Кошелев, — прошипела рация. — Вытащим тебя. Группа уже на подходе.

Пока группа добиралась, я решил заняться медитацией — единственное, на что сейчас был способен.

Я закрыл глаза и сосредоточенно принялся приводить энергетику в порядок. Выправлял потоки Ци, стягивал энергию к ране. Проглотил бы орс, но сегодня я уже выгреб из шкатулки все пилюли.

Только сейчас задумался о том, что я прошел в шаге от смерти, чудом увернувшись от костлявой руки. Однажды мне не повезет, смерть окажется быстрее и умру я где-нибудь в пустом коридоре, незаметно для других, вдали от шумных битв, подвигов и славы. И сожрут меня какие-нибудь крысы, если прежде не появится любопытный искатель и не вытащит тело к обочине, откуда заберет труповозка.

Но если подумать, я для того и сражаюсь, чтобы выживать. Возможно, я все еще жив потому, что бросаюсь в битву с могучими противниками, получаю опыт схваток с сильнейшими и постоянно развиваюсь. Остановка в этом марафоне меня убьет. Я мог уже кучу раз умереть где-нибудь на островах и мой скелет до сих пор бы кочевал бы на куске летающего камня, но я сражаюсь и живу. Причем у меня еще не потрачен шанс в виде второго тела.

Орс сформировался. Я поднялся, кряхтя, как старик, сграбастал истекающую силой пилюлю и положил в шкатулку.

Дрон крутился поблизости и явно заснял все произошедшее, однако я счел, что забрать силу, которой владел мясник, будет лучше, чем упустить ее. Не сомневаюсь, что орс, который формировался над телом ведьмы, забрали сразу же, как увидели.

По лестнице загрохотали ботинки. Первыми на этаж зашли солдаты с автоматами, после них — военные с носилками.

Один из них, видимо, медик, осмотрел мою руку, посветил в глаза фонариком и напоследок вколол что-то в ногу.

— Всё закончилось, брат. На носилки его, мужики! Нет, ты не пойдешь сам до машины — ты вообще видел, что у тебя с ногой?

Меня уложили на носилки и быстро донесли до машины. Я не ожидал такой профессиональной слаженности от военных и всерьез думал, что максимум ожидающей меня заботы — по рации поинтересуются, в состоянии ли я добраться до базы прежде, чем наступит ночь.

От вколотого препарата все вокруг казалось размытым и шумным — у меня что-то спрашивали, спрашивали и спрашивали, но желания отвечать не было никакого. Вопросы и голоса размывались и превращались в густой неумолкающий гул. Потом в глаза долго бил ослепительный свет, от которого хотелось отвернуться, но не получалось.

Очнулся я резко, будто кто-то в моей голове решил, что мне хватит и дернул рубильник. Я увидел выбеленный потолок, а оглядевшись, понял, что лежу в палате. И я здесь не один — в паре метров от меня в глубоком кресле сидит лысый старичок с планшетом.

— Очнулся, молодой человек?

Я кивнул. При попытке ответить горло засаднило — ужасно хотелось пить, а рот и горло были абсолютно сухими.

— Вода на тумбочке слева от тебя. Я — главный военный врач на этой базе.

Я отвинтил пробку, залпом выпил половину бутылки и только после этого понял, что обе руки в порядке.

— И чем я привлек ваше внимание?

— Ты довольно интересный молодой человек. Это говорят все, кто помогал собирать тебя. Тебе пробовали давать наркоз, но он подействовал не слишком хорошо, — принялся объяснять старичок. — Хотя сказать, что ты был в сознании — тоже преувеличить. Пришлось оперировать тебя так.

— Я думал, что у нас на базе хватает лекарей, — хриплю я.

— Врачи работали как единый механизм с целителями, Артур. Каждый знал свою задачу и выполнял её с невероятной скоростью и точностью. Сперва мы собрали кости твоей руки, потом целители эти кости срастили. То же самое сделали с мышцами и с кожей. Если ты помнишь из недавнего выступления подполковника, целителям приходится подпитывать свою магию: чем сильнее повреждение, тем больше нужно потратить маны и наложить заклинаний. Совместная работа врачей и магов поможет тебе как можно скорее вернуться в строй.

Я снова осмотрел руку. Никаких шрамов не видно, все выглядит нормальным. Правда, рука ощущается скованной, онемевшей. А если посмотреть на нее через духовное зрение, можно увидеть чужеродную энергию, сильно отличающуюся от Ци. Видимо, это и есть те самые заклинания. Странно только, что они находились еще и в области живота и правой ноги.

— И как скоро я вернусь в строй?

— Тебе залечили руку, разорванные мышцы ноги, отбитые органы. Я бы не советовал тебе в течение недели покидать базу и нагружать организм, а так ты почти здоров.

— То есть, я могу идти к себе?

— В принципе — да, — не задумываясь, кивнул врач. — Только раз в день заходи к целителю, чтобы он обновил заклинания. Кстати, твои вещи в тумбочке.

Я открыл тумбочку. Действительно — все было там. Бинт, кинжал, метательные ножи и перевязь к ним. Рядом с тумбочкой стоял рюкзак, в котором находилась аптечка, граната и прочее снаряжение.

Я коснулся белоснежной ткани, и бинт послушно оплелся вокруг руки.

— Одежда?

— Я отправлю кого-нибудь, чтобы тебе принесли, что надеть. Твои вещи пришлось выбросить, уж извини, ни на что другое они не годились. Но прежде, чем уйдешь, я рекомендую тебе принять посетителей.

— Посетителей?

— Люди еще не понимают, что целители могут чуть больше чем за час поставить человека на ноги после боя с непобедимым чудовищем. В коридоре тебя ждут две девушки.

Едва доктор вышел, в палату заскочили Соня и Галя с большим бумажным пакетом.

— Привет, герой!

Девушки прижались с обеих сторон и клюнули меня в щеки, упираясь округлостями в мою грудь. Нехотя отстранились и переглянулись.

— Мы слышали о твоих подвигах.

— И видели.

— О, да. Ты был крут.

— Я думал, что несмотря на желание командира бросить в бой всех искателей, как минимум половина осталась на базе.

— Да, мы были тут, как и большая часть девушек, — кивнула Соня. — Мы предпочитаем убивать монстров на островах, выполняя задания армии там, а не рисковать своими жизнями здесь. Нет, мы о другом. Кто-то слил записи твоих боев с людоедами и сейчас видео гуляет по телефонам. Изрядно замедленное, потому что твой ускоренный бой не разобрать.

— И по интернету.

— Да, по интернету тоже. Из-за твоих бинтов тебя принимают за Мумми-мэна, — хихикнула Соня. — Кстати, держи.

Девушка протянула мне пакет.

— Мы принесли тебе фруктов и конфет. Надеемся, это поднимет тебе настроение.

— Ты даже не представляешь, как трудно здесь достать фрукты, так что цени.

Я улыбнулся, на этот раз искренне.

— Очень приятно, но мне уже разрешили выписаться.

— Ничего, съешь у себя дома. Надеюсь, в нашей компании.

Мы немного поболтали. Девушки пытались выпытать у меня детали боя. Я рассказывал в общих чертах, размышляя, кто слил видео моего боя и что с этим делать. Вопрос «зачем?» даже не стоял — тут может быть масса вариантов, от желания показать миру мощь русских героев, до желания набрать лайков на каком-нибудь ютуб-канале. И в целом на все варианты скопом мне начхать.

— Пойдем на улицу, — предложила Соня.

Будто дожидаясь этого предложения, в палату зашел рядовой с комплектом одежды.

У входной двери больницы девушки отстали, а я шагнул наружу и замер. Возле крыльца стояли человек сто: искатели, военные и гражданский персонал. И вся эта толпа дружно аплодировала мне. В глазах светились уважение, восторг, зависть.

Я помахал рукой собравшимся, улыбнулся, наслаждаясь каждым мигом.

Приятно, очень приятно. Сейчас я действительно чувствую себя героем, окутанным ореолом славы.

Только вот холодный голос рассудка шептал, что я в одну каску вытащил бездарно спланированную операцию. Если бы ее продумали нормально: послали в пятиэтажку не две группы бойцов под прикрытием снайперов, а одного меня в ОЗК, с баллоном хлора, дифосгена или другой максимально ядовитой гадости, не было бы ни потерь, ни столь яркого подвига.

Но это не отменяло факта, что подвиг все-таки был. Именно поэтому я улыбался, купаясь в чужом внимании.

Меня обступили знакомые искатели: Владос, Макс, Егор и остальные из той же компании.

— Предлагаю отметить нашу победу, — меня по плечу Владос, причем чуть сильнее, чем того требовал дружеский жест. Надеюсь, он отбил себе руку, потому что я даже не шевельнулся. — Твой подвиг — это нечто!

Странно праздновать, учитывая, что погибли полтора десятка искателей, учитывая и обычных, и военных.

— Извините, парни, но я пока еще не до конца восстановился.

— Но хотя бы по бутылочке пива?

— Я неважно себя чувствую, — покачал головой, — лучше отлежусь у себя дома. Один.

Искатели все равно липли и чересчур настойчиво пытались уговорить меня выпить с ними. Я вежливо отказывался, целеустремленно шагая к своему домику, а потом запер дверь перед носом компании Владоса. Это не подкинет плюсов моей репутации и остальные будут считать меня нелюдимым, но я плевал на эту репутацию, если честно. Те высоты, на которые она сегодня вознеслась, может испортить только что-нибудь типа публичного мочеиспускания.

Отлежаться до вечера не получилось. Не успел я закрыть глаза и погрузиться в медитацию, чтобы разобраться с ранами и заклинаниями лечение, как в дверь затарабанили.

На улице стоял солдат. Выпучив глаза, он затараторил:

— Подполковник вызывает всех на срочное совещание!

Занимательно, что при технической оснащенности на уровне дронов нет никаких способов оповещения, кроме как пускать посыльного по базе.

Я предвкушал разбор ошибок и громкие речи. Идти не хотелось, но медитировать можно и сидя на креслах в зале. Да и вообще мне интересно, чем закончится разбор и на кого перекинут ответственность.

— Хорошо, приду.

Солдат сорвался с места и побежал к следующему домику.

Это собрание не отличалось от предыдущих, разве что на этот раз огромный экран был включен.

Когда все собрались, перед нами вышел подполковник.

Пока командир спокойно говорил и разбирал ошибки, на экране шло видео. В тусклом свете, пробивающемся сквозь пыльные окна, видны ряды банок, расставленных на полу вдоль стен. Каждая банка — ужасный трофей. В мутной жидкости плавают части человеческих тел. Глаза, мозги, куски кожи, шматы мяса. Всё это вызывает тошнотворное чувство отвращения и непонимания — как такое может существовать в нашем мире? И зачем нам это показывают?

После первых кадров я отвернулся от экрана и больше на него не смотрел. Хотя я и не такое видел, желание наблюдать подобные кадры полностью отсутствовало.

— Я хочу, чтобы вы все уяснили, насколько низко человек может пасть, — сухо говорил подполковник. — Эти твари месяц жрали людей и обезумели.

Кого-то тошнит. К одному человеку присоединяются другие. Кто-то бросается на выход из кинотеатра и его никто не останавливает.

Нам с детства говорили, что каннибализм — это плохо, но только после увиденных фотографий и видеозаписей стало ясно, насколько плохо. На экране мелькали отвратительные кадры, в сравнению с которыми любое снафф-муви покажется детским мультиком. Замороженные тела, расчлененные тела, закатанные в банки части тел.

— Зачем нам показывают такую жесть? — тихо бубнит искатель рядом со мной, закрыв руками лицо.

И я догадываюсь, зачем. По углам кинотеатра расставлены камеры, снимающие людей в зале: и тех, кто отворачивался, кто истерил, и кто вглядывался в происходящее на экране с жадным вниманием.

Сегодня все искатели базы, отправленные на операцию, увидели, насколько можно стать сильнее с помощью «неправильного» питания. И я не тешил себя надеждой, не говорил себе «ничего плохого не произойдет», «люди же умные». Произошло самое плохое, что только может быть — семь десятков искателей увидели, как за месяц можно кратно увеличить свои силы настолько, что ты сможешь сразиться с маленьким войском сверхов.

У некоторых из нас моральные ориентиры и прежде были расшатаны. Кто-то дрался и убивал людей, кто-то ночами охотился за островами искателей. В общем, как минимум треть искателей уже однажды перешагнули через «правильно». И показанная сила, когда целый выводок искателей с современным оружием едва сдерживал всего двух людоедов, могла подбить кого-то получить эту силу. Я уверен, что как минимум половину искателей посетила мысль, насколько чудовищно пробовать человеческое мясо. Может, кто-то уже искал в пятиэтажке поварские записи, чтобы ради эксперимента (разумеется, только ради него, ага) попробовать приготовить что-то похожее. А кто-то, наверное, прикарманил банку с мясом, и для него идущее в комплекте с силой безумие не кажется опасным настолько, чтобы перевесить увиденную мощь.

Конечно, то, что нам показали приготовленные из людей консервы — отвратительно и я бы предпочел их не видеть. Но я хотя бы понимаю, почему это сделано.

— Если вы заметите, что ваш знакомый ведет себя странно или с каждым днем становится все безумнее, надеюсь, вы мне скажете, — напоследок сказал подполковник. — Еще раз напоминаю, что не стоит пускать на орсы людей.

Мы вывалились из кинотеатра. Я пошел к своему домику. Рядом шли и тихо переговаривались два искателя:

— Призыв подполковника к отказу от орсов на трупах странный. Да еще и предлагают вытащить труп оттуда, откуда его кошмары либо не достали бы, либо не нашли. Выволокут на видное место, где кошмар его благополучно сожрёт и усилится. Дескать — кушать подано.

— Так их и на не слишком видных местах едят. И вообще, некоторые Кошмары обладают обонянием куда лучше человеческого, и вряд ли люди ходят там, где не лазят Кошмары. А по поводу отказа от орсов: чем отличается орс из тела человека от человеческого мяса? Так получается, если суп сварить, то и съевшего можно не считать каннибалом.

— Суп из человека будет содержать патогены, приспособившиеся к жизни в соответствующей среде. Ты буквально ешь мясо. Орсы же аккумулируют жизненную силу, присущую питательному источнику. Это, грубо говоря, просто мана или жизненная энергия в таблетке. Без привкуса старушки, зверя или трупа.

Искатель вздохнул и покачал головой:

— Ты не понимаешь, почему вообще подняли такую тему. Проведи параллель между орсами и каннибалами. В городе многие люди в аффекте, в шоке, у них на глазах твари людей жрут или пытаются сожрать, ночью опасаешься получить нож в спину от своих, в другом мире ситуация получше, но тоже не идеальная. При постоянном стрессе такого уровня кукуха едет со страшным ускорением, пытаясь как-то приспособиться, чтобы человек не рыдал каждую минуту и с ума не сошел от осознания тяжести происходящего вокруг. Получается, что каждый выживший получает отклонение, просто чтобы с ума не сойти. При шорохе со спины или громком звуке такой человек бросается в сторону, падает на землю, телепортируется или отправляет туда мощнейшую воздушную волну — в зависимости от того, как он привык реагировать на ситуацию. Или на простую шутку тебе в глаз ножик воткнет, потому что увидел в тебе угрозу. Постоянная опасность, голод, жуткий стресс из любого терминатора могут вылепить психически больного. И если такие люди узнают, что есть возможность стать в разы сильнее и опаснее, причем всего-то нужно — пустить на шашлычок недавно погибшего соседа, они обязательно попробуют повторить успех людоедов. Дайте им время набраться сил и посмотрите, что он сделает потом с остальными соседями, когда поймет, что нормальная еда его больше не насыщает.