Превосходство

Глава 21

Пока шагали вместе с девушкой от лагеря, я рассмотрел ее внимательнее.

Она выглядела постарше меня. С тёмно-каштановыми волосами, слегка вьющимися и мягкими на вид. Лицо живое, выразительное. Нос аккуратный, чуть вздёрнутый, уголки губ приподняты в полуулыбке.

Что ж, теперь я буду не один, а в составе дуэта, и мы попытаемся сегодня убрать из города засевшую в Больнице тварь. Пусть даже группа у нас маленькая, раз уж Эклектика разыграл среди всех Бессмертных путевку в ужас и объявил победителя, кто я такой, чтобы сомневаться в его решении? Мне-то абсолютно плевать, кто окунется в ужас вместе со мной.

— Может, поговорим хотя бы? — не вынесла молчания девушка.

— О чем, например?

— Да хоть о чем, я вообще ничего не знаю. Мне сказали, что отправляют на шестичасовую вылазку и приказали тебя слушаться. Расскажи хотя бы, что нам нужно делать?

— Нужно будет пробраться в одну старую заброшку и немножко там полазать, — я как раз вспомнил подходящее здание: со следами давнего пожара, оно вполне подходило для ритуала Эклектики. Свечами и зажигалкой меня снабдили. Припомнив мой первый опыт со снятым на камеру Кошмаром с голосом сестры, добавил. — Я просто немного увлекаюсь видеосъемкой. Брат собирается запускать ютуб-канал, вот, собираю пока для него видосы всякие. Ты любишь ужасы?

Пока мы шли, девушка разговорилась. Сказала, что ее зовут Катя, что она учится на третьем курсе в Институте гастрономии СФУ. Сообщила, что своей страстью считает не только готовку, но и жанр ужасов. Поприсутствовать в одном из таких фильмов она не хотела бы, но к съемке «ненастоящего видео для ютуб-канала» отнеслась с энтузиазмом, мол, гораздо интереснее, чем ничего не делая сидеть на воротах.

— Если ты не против, будем поочередно снимать — думаю, появление в кадре симпатичной девушки пойдет каналу на пользу, — сделал я комплимент. Девушка едва уловимо улыбнулась. Узнав, что старше меня, она слегка задрала носик, хотя пока не оспаривала мои команды.

Интересно, симпатичной и снисходительной Катя будет всю съемку, или только в начале, а потом начнет кричать от страха?

— Выходит, ты сам будешь обрабатывать эти видео?

В ответ на вопрос Кати улыбаюсь.

— Ага. Добавлю компьютерные спецэффекты, все такое. Ну, чтобы страшно было.

— А на что снимаешь?

С извиняющейся улыбкой развожу руками:

— Профессионального оборудования у меня тоже нет, так что будем снимать на телефон. Как только заработаю на Кошмарах — куплю себе нормальную камеру. Возможно, даже GoPro какой-нибудь поновее, с держателем на шлем. Держатели на руку для экшен камеры, саму экшен-камеру…

— А зачем так много камер?

— Не люблю переснимать и редактировать, а одну камеру легко заляпать, заслонить, на ней может сесть батарейка или она может заглючить, в конце концов. Вдобавок, наверняка будет реалистичнее, если звук будет одной дорожкой, как и путь, по которому ты идешь. Есть зрители, которые готовы перемотать сотню раз видео, чтобы найти момент, где ты дважды бежишь по одному и тому же месту, и сломать ореол мистики заявлением, что рассекретил тебя. Понятное дело, все в глубине души понимают — нет никакой мистики, есть только монстры в виде Кошмаров, но когда в комментариях скидывают посекундный разбор твоего видео с кривыми склейками, ты проигрываешь сразу — даже часть твоей преданной аудитории может разочароваться и уйти.

Сказал какую-то дичь, но девчонка вроде поверила.

— И так, что нам нужно будет сделать? И почему мне приказали сопровождать тебя, если ты будешь снимать «видосы»?

Я давно заучил ритуал Эклектики и мог нарисовать его без взгляда на экран мобильника, так что подготовка закончится за пять минут. Главное — укоротить свечу, хватит и пары сантиметров. Как там сказал мэтр при первой встрече? «Ты должен создать какую-нибудь городскую легенду, вложить в нее уязвимость создаваемого Кошмара и только после этого зажечь свечу. Убей то, что появится из-за грани, это ослабит существо в Больнице». Вроде так. Или он еще говорил, сколько именно нужно держать свечу зажженной? Черт, не помню.

— Может, беспокоились, что на меня может кто-то напасть? Я просто попросил обеспечить мне хорошего искателя и заплатил деньги. А по поводу цели: дойдем до одной заброшки и попробуем заснять видео там. Реквизит уже подготовлен. Кстати, прости за вопрос — у тебя нет проблем с сердцем? Просто если есть, лучше сразу скажи.

Одно дело — просто попугать человека, а другое — всерьез рисковать его жизнью. Хотя, тогда Эклектика бы не выбрал ее, верно?

— Нет, я таким не страдаю, и реквизит меня не напугает, не бойся. Я искательница, я Кошмары убивала.

Ну вот и ладно.

Пока разговаривали, дошли до нужного места. Двухэтажное заброшенное общежитие. Стены подпалены — кто-то развлекался, бросая стеклянные бутылки с бензином. Входной двери нет, вместо нее деревянный щит.

Пока Катя разглядывала дом, я успел призвать шкатулку и надеть браслет для телепортации — второй находился на руке моего второго тела на Островах. Лучше иметь средство отступления на крайний случай. Туманный Кошмар — та еще гадость.

— Поможешь? — Протягиваю девчонке телефон.

— Да, конечно. Как тебя снимать?

— Да на обычное видео, как умеешь. Просто иди за мной и снимай, а дома я уже обработаю. Добавлю эффе-ектов разных, осветлю его — сделаю все, как надо. Своим телефоном можешь подсвечивать.

Я отодвинул щит, повел рукой, приглашая девушку пройти первой, и задвинул щит за нами. Мы пошагали по пыльному темному коридору. Мой телефон работал в качестве камеры, телефон Кати в качестве фонарика.

Катя снимает.

— Дамы и господа, сегодня мы с Катей, моей хорошей знакомой, исследуем заброшенное здание, которое во время двухтысячных назад было местным студенческим общежитием. История этого места довольно проста и незатейлива, и она расскажет об одном мальчике. Мальчик был нежеланным ребенком. Он ощущал враждебное отношение родителей, которые не планировали детей, и сам вырос бесчеловечным.

Останавливаюсь посреди коридора, достаю мел и ловко вычерчиваю знаки на полу. Меня будто что-то направляет, подталкивает руку, не давая ошибиться. Заляпанный грязный пол расцветает белыми штрихами, будто порезами.

— А можно себя снять?

— Да, попробуй.

Катя переключает камеру, смотрит в телефон и разочарованно вздыхает:

— Черт… Выгляжу, как растрепанная барабашка. Мы же сможем это переснять позже?

— Да, конечно, — киваю. — Только давай переснимем уже после того, как закончим?

Ничего мы «после» не переснимем. Вряд ли нервы Кати окажутся столь железными, что она согласится что-то снимать после увиденного.

— Так, а это ты сейчас что делаешь? — Спросила девушка.

— Последние штрихи, — сказал я, ставя свечку. — Это для антуража. И давай пока закончим с вопросами? Все-таки это в сеть попадет, и мне хочется напустить мистики, чтобы люди сами сделали вывод, что это ритуал.

— Хорошо, извини. Это тогда тоже переснимем. Если хочешь, я заново сниму все, только молча.

— Нет, не нужно.

Как только я зажег свечу, по спине прополз холодок. Судя по лицу девушки, она почувствовала то же самое.

— Все в порядке? — Заботливо спрашиваю я, косясь в угол. По углам теперь клубился туман, но видел его только я — когда на туман наводила фонарь Катя, тот исчезал.

— Да, нормально, — спокойно пожимает плечами девушка.

Мы дошли до конца узкого коридора, и оказались в большом пустом холле. По затылку пробежались мурашки — когда я бывал здесь пару лет назад, в конце холла была лестница. Значит, ритуал уже сработал, и этот холл находится не на Земле.

Сквозняков не было, а вот холодок ощущался. В воздухе едва уловимо пахло жаренным мясом. Я не стал разбираться, откуда прилетел этот запах, с какого-нибудь далекого ресторана или с потустороннего мира — просто решил включить запах в историю, переплетая его с фактами.

Катя была спокойна: молча осветила холл и посмотрела на меня, будто спрашивая — куда дальше? Киваю ей на второй коридор и продолжаю историю.

— Странности начались, когда ему было восемь — домашние животные этой семьи пропадали, а потом их находили мертвыми в мусорных баках за домом. Мальчик сознался — ему интересно, что находится внутри них, что заставляет их работать. Услышав такое откровение, отец, который несмотря на свое отношение к сыну, ни разу не поднимал на него руку, ремнем высек парнишку до крови. Ему казалось, он выбивает дурь из сына, но на самом деле он выбивал из сына человечность.

После этого отца стали мучать кошмары. Просыпаясь ночью, мужчина видел в дверном проеме худенькую фигуру сына. Ужас охватывал и сковывал главу семьи так, что встать или закричать он не мог — тело не повиновалось.

Когда мальчику было четырнадцать лет, в окрестных домах не осталось бродячих собак и котов — если животное выходило за пределы квартиры, оно пропадало, а потом мертвую тушку находили в мусорных баках. Зачастую у животного не было лапы, головы, языка, а безумный парнишка почти перестал есть дома, хотя рос, будто на дрожжах. Подростку никто из соседей ничего не говорил — его боялись даже родители. Милиция провела пару бесед с ребенком, а потом развела руками — никто не видел, как подросток похищает или убивает животных, камеры в квартале кто-то разбивал, а сам паренек, наученный розгами отца, все отрицал.

Когда пареньку исполнилось шестнадцать, его отправили в колледж, а сама семья спешно продала квартиру и уехала втайне от подростка. И пусть ему выделили место в общежитии, денег на проживание ему никто не оставил, как и не научил, как эти деньги зарабатывать. Другие студенты покупали лапшу на деньги родителей, но наш паренек страдал от жуткого голода — он хотел есть, ужасно хотел есть, но у него не было денег, чтобы купить нормальную еду. Животные ему уже приелись, от их мяса студента выворачивало. Он пытался узнать, где можно заработать денег и купить самой обычной еды, вот только в городе не было работы для подростка, а товарищи по общежитию вскоре перестали угощать вечно голодного соседа.

Голос охрип. Я откашлялся, оглянулся на Катю. Студентка снимала меня и не показывала беспокойства. Тогда я продолжил.

— Когда студенты начали пропадать, никто не забил тревогу. Юноша выбирал людей без семей, которых никто не хватится. Вместе с людьми он забирал и вещи, обставляя исчезновение как побег. Когда его все-таки поймали, он невинно улыбался и пожимал плечами. Говорил, что просто был голоден.

— Парня увезли в участок, — неожиданно добавила Катя. Хотела бы я сказать «и больше в этом месте он не появлялся», но в этом общежитии с того самого дня начали происходить необъяснимые вещи. Каждую ночь общежитие наполнялось запахом жаренного мяса. Священник, которого пригласил комендант общежития, отказался заходить за порог, а в полночь студенты видели человека с громадным молотком для отбивания мяса. История этого места закончилась пожаром — благо, все успели выбежать из общежития.

Запах жаренного мяса хлынул на нас с новой силой. Черт! Надеюсь, идиотка не создаст нечто неубиваемое.

— Кто-то говорил, что засранца нужно было просто убить, благо он был обычным, пусть и сумасшедшим человеком, — торопливо добавил я. — Слушай, Кать, давай я буду рассказывать, а? Тут и так придется половину звука замазывать, давай уже остановимся на этом.

— Ладно. Кстати, интересная история, но если думаешь, будто ее достаточно, чтобы испугать меня, ты ошибаешься, — уверенно сказала девушка.

Я посмотрел на нее. Катя пыталась казаться храброй, но я видел, что ее пальцы с силой впились в корпуса телефонов.

Я показал Кате на коридор, ведущий вглубь здания. Девушка пошагала вперед гораздо менее уверенно.

Катя навела телефон на лежащий в проходе грязно-белый комок и выругалась дрожащим голосом

— Это… Это кот!

— Может, бомжи игрались? — Неуверенно спросил я, хотя сам уже понял — дело не в бомжах. — Или сам забрел и умер…

Шерсть на пузе животного была окрашена в красный, но мне не нужна была истерика девчонки в первые же минуты, поэтому я приобнял вздрогнувшую Катю за плечи и повел ее мимо кота.

После поворота мы оказались в более узком коридоре. Я заметил на стене запыленный щит с планом здания. И вздрогнул — выходов на плане не было.

Катя нервно подергала ручки дверей и чертыхнулась, стирая с ладоней сажу. Первые две комнаты были закрыты.

Я увидел еще одну тушку у стены — кажется, там лежала мертвая крыса. Мы шли будто по мерзким хлебным крошкам.

Чем дальше мы шли, тем более обгорелым казался этаж. Добрались до лестницы, поднялись на второй, где вроде бы все выглядело получше.

Мы что, действительно создали легенду для этого места?

Предположим, я действительно призвал нечто, питающееся страхами, и изменяющее пространство под то, что будет неприятно и страшно видеть людям. Что в таком случае существо могло нам показать, чтобы вызвать самый больший страх, если я рассказал Кате ужастик про людоеда?

Я толкнул очередную дверь… и она вдруг открылась. В комнате был беспорядок. На узком столе стоял ноутбук. На кровати лежал некто, накрытый одеялом.

— Слушай, может, не будем заходить? — быстро спросила девушка. — Ты выиграл. Я боюсь. Давай просто уйдем, я думаю видео и так будет бомбой.

— Интересно, — пробормотал я. — Перевернутые стулья и столы, сдвинутый ковер. Кать, смотри, комната действительно выглядит, словно в ней боролись. Смотри — на полу и стенах темные следы от ладоней, будто жертву волокли, а она цеплялась окровавленными руками за все, что могла.

— Выглядит ужасно, — пробормотала девушка. Она щелкнула выключателем на стене, но лампочки не загорелись. — Блин, Артур, не заходи-и…

Я шагнул через порог, подошел к ноутбуку на столе. Щелкнул клавишей включения, но кнопка не нажалась, как и другие. Я поднял ноутбук — слишком легкий для настоящей техники. Бутафория.

Дошел до кровати, на которой угадывался чей-то силуэт, и под громкий взвизг девушки сдернул одеяло на пол.

— Манекен? — неверяще произнесла она — Кукла? Я думала, тут будет кто-то из твоих знакомых.

— Может, он так показывает, что люди для него — не больше, чем вещи. Ладно, давай дойдем до конца и закончим с этим.

Я вышел в коридор. Катя, пятясь, вышла следом.

— Слушай, может, это глюк, но мне показалось, что манекен шевельнулся, — нервно сказала девчонка, не отрывая взгляда от кровати.

— Ты просто чересчур нервничаешь, — мягко сказал я, закрывая дверь. О том, что кукла действительно лежит немного в другом положении, я говорить не стал, как и о вязком густом тумане, который клубится за окном.

Мы поднялись по лестнице на третий этаж. Катя все еще не заподозрила подвоха, хотя снаружи здание выглядело двухэтажным.

Здесь изменения стали серьезнее. По полу были разбросаны какие-то бумаги. Ради интереса я поднял пару листов.

— Что это? — подрагивающим голосом спросила девушка.

— Заявления на жильца, Старкина Ивана. Написаны студентами.

Девушка мазнула лучом фонарика по стене, осветив массу выцветших листов, прилепленных скотчем.

«ПРОПАЛ СТУДЕНТ».

«ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ СТАРКИНА ИВАНА».

«СТАРКИНУ ЗАПРЕЩЕНО ПОЯВЛЯТЬСЯ В ОБЩЕЖИТИИ».

Последнее было самым интересным.

«СТАРКИН ИВАН ГАВРИИЛОВИЧ СБЕЖАЛ ИЗ ПОД ЗАКЛЮЧЕНИЯ! ЕГО РАЗЫСКИВАЕТ ПОЛИЦИЯ!».

— Похоже, в твоей истории полно пробелов и неточностей, — дрогнувшим голосом сказала девушка. А потом добавила. — Я не боюсь, но это место жуткое и некомфортное. Чем дольше мы остаемся здесь, тем сильнее чувство, будто кто-то наблюдает за нами. Ты чувствуешь?

— Нет. Как по мне, все в порядке.

— Я тоже не боюсь, — постаралась воодушевить себя девушка. — Почему я должна бояться? Из-за куклы, которая чуть сдвинулась, и из-за рассказа?

Девушка говорила быстро и сбивчиво. Страх пустил корни в ее душу.

— Но ты сама говорила — тебе кажется, будто за нами следят.

— Это просто ощущение, — дернула плечом девчонка. Подвал нашего дома страшнее, чем это место!

Девушка нервно оглянулась, рассматривая наклеенные на стены листы.

— Ты начал пугать меня, едва мы вошли. Рассказал историю, зацепил каннибализм и смерти, потом — подвел меня к чучелу кошки. Довел до декораций в виде единственной открытой комнаты, чтобы показать манекен и кровавые следы.

— Открою тебе правду: на самом деле я раньше не был в этом доме.

— Да-да, — нервно отмахнулась девушка. — Я понимаю, тебе важны будущие подписчики. Уговорил, давай перейдем к концу этого сценария и я уже пойду в лагерь. Одна.

Девушка пошагала вперед по коридору, но через десяток метров споткнулась обо что-то. Остановилась, уставившись себе под ноги.

— Что там?

Я догнал Катю и увидел, что девушка держит в руке куклу.

— Очень похожа на ту, что была у меня в детстве, — медленно проговорила студентка. — Очень-очень похожа… Даже лицо о…оплавленно так же — когда я игралась, случайно кинула ее на раскаленную плиту…

— Мало ли, сколько было выпущено таких кукол, — отмахнулся я. — Давай продолжим. Дойдем до конца сценария.

— Я не хочу продолжать, — замотала головой девчонка. — Ты неслучайно выбрал меня — похоже, я единственная, чью историю у тебя удалось узнать. Ты общался с моей матерью, да? С сестрой? Как у тебя получилось так быстро достать старую куклу и почему? Впрочем, неважно! Я ухожу. Сам проходи свои дурацкие сценарии.

Катя пошла к лестнице, и я не стал ее останавливать или как-то успокаивать. Она и так на грани истерики, а я не хочу, чтобы взвинченная девчонка меня атаковала.

Девушка остановилась в конце коридора. Застыла.

— Что там?

— Лестницы нет, — слабым голосом отозвалась девушка.

— Чего?

Я подошел и посмотрел сам. Лестничная площадка была на месте, но после первой ступеньки высилась кирпичная стена.

Я колупнул пальцем застывший раствор. Вернулся в коридор, посмотрел на план здания. Выходов на плане не было.

— Как ты это сделал?

Девушка выглядела бледно, словно балансировала на грани обморока, да и меня самого продрал мороз. Пусть я все еще был уверен, что справлюсь с тварью с помощью облика, стало не по себе. Монстр, который может с помощью голой воли воздвигать кирпичные стены, даже для меня может стать слишком сильным противником. Замурует посреди коридора и начнет эти стены сдвигать.

— Ты действительно думаешь, что я каким-то образом передвинул стену?

— Ты искатель!

— Я все это время был у тебя на виду.

Девушка сжала кулаки и с вызовом посмотрела на меня.

— Ничего не доказывает!

— Слушай, мне тоже страшно, ясно? Я пойду вперед, я тоже хочу найти выход из этого места. А ты, если хочешь, сиди здесь, в безопасности.

— Нет, я с тобой! — сразу испугалась девушка.

На самом деле есть еще окна, через которые можно попробовать выпрыгнуть и сбежать, вот только монстр находится впереди, и смерть его — верное прекращение сценария, жирная точка истории каннибала.

Мы дошли до конца коридора и стояли возле решетки, загородившей лестницу.

— Выше только чердак, — пробормотала девушка. — Мы правда пойдем туда?

Сверху раздался громкий шум.

— Что это было? — Прижалась девушка плечом ко мне. Решив, что я не причастен к происходящему с нами кошмару, Катя стала удивительно послушной и тихой. Думаю, перспектива поссориться и разойтись в этом жутком доме пугала ее до умопомрачения.

Я приложил палец к губам. Прислушался, но звук сверху не повторялся.

— Мне кажется, у нас нет выбора.

— А мне кажется, нас заманивают туда, откуда мы не сможем выбраться. У меня сигнал сети пропал, так что…

Я обернулся к девушке и указал ей на новую стену, которая неведомо как появилась за нашими спинами.

— Выбора нет.

Катя побледнела еще сильнее. Она оперлась о стену плечом и с минуту стояла, дыша часто и неглубоко. Если она упадет в обморок, мне придется приводить ее в чувство, возможно — с помощью бинта, который выпьет эмоции. Благо, девчонка оказалась с крепкой психикой и справилась сама.

— Готова?

— Звук появился только тогда, когда мы планировали подняться, — малость не в тему ответила девушка. — Это странно… Да, я готова.

Я приоткрыл незапертую дверь и мы тихонько пошли наверх.