Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле (СИ)

Глава 18. Дальнейшие планы…

Тело Ксандера исчезло. Внутри меня закипела ярость. Я стояла у будущего погребального костра, гневно сжимая кулаки.

— Где он? — закричала так громко, что солдаты вокруг вздрогнули. — Где тело преподобного?

Они лишь недоуменно переглянулись.

— Простите, госпожа, мы не знаем.

— Неужели никто не охранял тела погибших? — допытывалась я с досадой, хотя понимала, что допрос бесполезен.

— Зачем их охранять? — солдат удивился. — Это никому не нужный мусор.

Ярость, продолжавшая клокотать внутри, обжигала огнем. Неужели муж всё-таки обвёл меня вокруг пальца, забрал тело преподобного и не позволит похоронить его как следует?

Для меня это было важно: достойные похороны могли выразить моё сожаление, боль, глубину неожиданно свалившихся чувств и поставить в этих чувствах точку. Я страстно желала вместе с могилой закопать безумие своего сердца и попытаться преподобного забыть…

Но ничего не вышло. Чертов Генри обошел меня! Теперь эта боль будет точить меня всю вечность…

Погребальный костёр, точнее сжигание «мусора», уже было в разгаре, когда я наконец добралась к своей комнате. Чувствовала себя разбитой и опустошённой. Хотелось забыться, уснуть и проснуться в мире, где ничего этого не произошло, где преподобный жив, где можно радостно исследовать новый мир, строить козни против мужа и бить в морду несогласных. Но теперь остался только муж, преспокойно разгуливающий по поместью в своем самодовольстве, свёкор, с которым придётся играть в закулисные игры, и не факт, что это будет легко, а также какое-то пустое и бессмысленно времяпрепровождение в этом месте.

Наверное, нужно просто уйти. В поместье уже нечем дышать…

Эти мысли заполнили весь оставшийся день, но к вечеру я немного успокоилась. Нет, Ева, это не дело! Сильные люди должны брать верх над собственными чувствами. Даже горе не имеет права останавливать их.

Я всю жизнь шла вперёд и не оглядывалась. Работа требовала постоянно помнить о смерти, и сейчас нет повода отступать. Я наказывала преступников и буду наказывать дальше. Это моя миссия не только в прежнем мире, но и в нынешнем.

Безотчетная тоска отпустила, оставив в сердце лёгкую печаль. Я смирилась с тем, что не смогу отдать Ксандеру последние почести, и легла спать.

Проснулась решительной, как никогда. Мне нечего терять и не на что отвлекаться! К этому моменту поняла, что пытаться разговаривать с мужем и свёкром бесполезно. Они будут искать повод насмехаться и ставить мне палки в колеса. Но у них сейчас слишком много забот, и до меня нет никакого дела, что к лучшему. Начну подтачивать основание их дома изнутри.

Первый пункт: войти в доверие к слугам. Второй: узнать, чем занимаются слуги из «неполного» списка. Если это какая-то темница, то понять, почему вокруг неё столько толков и таинственности. Третий: укрепить свою власть среди солдат. Последний пункт самый непростой. Солдаты — контингент особый, присягнувший в верности хозяину. Но такие люди часто подпадают под влияние тех, кто доказал им свою доблесть. Думаю, некоторые из них впечатлились моим боем вчера. Семя в почву брошено, осталось лишь поливать.

Во вчерашней стычке, помимо преподобного Ксандера, погибло ещё пятнадцать воинов и четверо слуг. Скорбная процессия собралась в обед на дальних рубежах поместья: своих хоронили с почестями.

Многие плакали. Несколько безутешных женщин остались без сыновей и мужей, ведь воины, служащие в поместье, были зачастую родственниками слуг. Кто-то потерял отца, кто-то дядю, кто-то сына или даже внука. Я смотрела на всё это и чувствовала не меньшую тоску, потому что тоже кое-кого потеряла.

Другого священника не вызвали — это было дорогостоящее удовольствие, и Генри не захотел на него раскошелиться. Каждый из стоящих понимал, что кого-то отчаянно не хватает, а именно полюбившегося всем преподобного Ксандера. Тогда я сделала то, к чему меня побуждало сердце. Вышла наперёд, остановилась у череды вырытых могил, осмотрела бледных несчастных слуг и произнесла:

— Друзья, в этот день мы чтим память не просто наших родных и близких, но истинных героев, которые встали на защиту родного дома. Если сохраним их подвиг и решимость в сердце, то наши родные навсегда останутся с нами. В нашей памяти, в наших сердцах они будут живы, и эта нить, связывающая нас, никогда не прервётся. Да благословит Бог всех вас и наших героев! Да будет Он с нами, чтобы мы и дальше имели победу и твёрдость в противостоянии врагам! Благодарю вас за отвагу, с которой каждый из вас защищал наше поместье. С этого дня мы объединимся и будем одной семьёй, поддерживающей друг друга в самые тяжёлые минуты жизни…

Когда замолчала, воцарилась звенящая тишина, прерываемая лишь хриплыми женскими всхлипами. По расширенным и умилённым глазам видела, что моя речь произвела на окружающих невероятное впечатление. Похоже, аристократы никогда не делали ничего подобного. Для них смерть солдат или слуг было делом обыденным, не стоящим внимания. К тому же, ни мужа, ни свёкра я здесь не наблюдала. Люди начали кланяться, кто-то выкрикивал благодарности. Плачущие женщины пытались улыбаться. Усилилась атмосфера надежды и даже единства. Я поняла, что это было абсолютно верное решение, продиктованное не хитростью и стратегией, а велением сердца.

— Почтим также память нашего дорогого преподобного Ксандера, — не удержалась я и произнесла твёрдым голосом. — Его пение, которое касалось сердец, его молитвы, наставления и просто его присутствие оставили свет в наших душах. Давайте помнить о нём несмотря на то, что его бесстыдно обвиняют в пособничестве врагам. Лично я не верю в это и отказываюсь верить, помня тот свет, который исходил от этого человека. Вы, как хотите — это ваш выбор, но я почту имя преподобного Ксандера.

С этими решительными словами я совершила лёгкий поклон, выражая уважение к священнику. На лицах многих отразилось недоумение. Все уже были заражены слухами о том, что именно преподобный Ксандер привёл сюда горцев, но после моих слов большинство задумалось. Они довольно легко приняли моё мнение, потому что каждый чувствовал добро, исходившее от священнослужителя. Лишь несколько мужчин злобно поглядывали в мою сторону исподлобья. Похоже, это были верные псы моего мужа…

После возращения в поместье жизнь пошла своим чередом. Но стоило немного расслабиться, как услышала крики и истошный женский плач. Ну вот, опять какой-нибудь подонок активизировался. Прям нутром чуяла, что творится несправедливость.

Поспешила свернуть за здание бывшего прихода, откуда доносились звуки, и увидела неприятную картину. Дарен, тот самый необузданный кобель, которому, похоже, не были дороги его причиндалы, сжимал тонкое запястье молодой девушки лет восемнадцати, удерживая ее рядом с собой. Она плакала и пыталась вырваться, прижимая что-то к груди, а он требовал отдать ему это назад.

— Я не отдам! — рыдая, кричала девушка. — Это принадлежало Вилли! Я должна оставить это у себя, чтобы помнить о нём…

Точно, одного из погибших солдат звали Вилли.

— Эта вещь моя! Вилли украл её у меня. Быстро возвращай кулон!

— Нет, это неправда. Кулон принадлежал его матери, я знаю, — не отступала девчонка. — Это не ваша вещь!

— Ну, тогда пеняй на себя, — заревел Даран и замахнулся, чтобы ударить девушку.

Внутри меня поднялась такая ярость, что хватило бы и на десяток горцев. Дарен в моих глазах стал олицетворением мирового зла.

— Быстро отпусти её, придурок, — рявкнула я, отчего воин аж подскочил на месте. Резко развернулся и посмотрел на меня испуганными глазами, но через мгновение его взгляд ожесточился. Руки девушки он не отпустил. По его напряжённой позе поняла, что он готов к нападению.

— Не лезьте в чужие дела, госпожа, — процедил он. — Ваши позиции в этом доме и так шатки. Я пришёл забрать вещь, которая принадлежит мне.

— Шатки? Ты уверен? Но даже если так, это не помешает мне надрать тебе задницу!

Наконец, солдат отпустил девчонку, и она отскочила в сторону, продолжая всхлипывать и прижимая к себе кулон.

— Я бы не советовал вам идти против меня, — продолжил Дарен, сверля меня взглядом. — Ваш муж приготовил вам забавный сюрприз, так что лучше займитесь собой и своей… безопасностью.

Я навострила уши. Значит, этот болван выдал планы Генри, чтобы смутить меня сейчас? Какой идиот!

— Люблю сюрпризы, — хищно улыбнулась я. — А еще обожаю, когда такие придурки, как ты, валяются у моих ног и умоляют о прощении. Это всегда поднимает настроение…

Сорвавшись с места, я ринулась в бой…