Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле (СИ)

Глава 47. Последняя битва. Эпилог

Меня поселили в доме вождя, в небольшой комнатке, которая, как оказалось, в детстве принадлежала Ксандеру. Здесь было тепло и неожиданно уютно. Пол был чистым, одеяло тёплым, на стенах висело оружие, на полу лежали лёгкие коврики, связанные вручную.

Жена вождя оказалась очень приятной женщиной. Остальные его сыновья были взрослыми и жили отдельно.

Я лежала без сна ещё какое-то время, когда вдруг кто-то поскребся в дверь. Кто это мог быть, было очевидно. Я улыбнулась, встала с кровати и открыла дверь.

Ксандер был в своём истинном облике: в золотистыми волосами, в тонких брюках и простой холщовой рубашке. Я улыбнулась.

— Проходи, — сказала я.

Я зажгла пару свечей, которые начали отбрасывать приглушённый свет на стены и на наши лица. В этой одежде Ксандер совершенно не выглядел священником — казался озорным мальчишкой, и волосы его золотились во свете свечей.

Мы присели на кровать. Я посмотрела ему в глаза.

— Значит, это твоя комната? — произнесла я, не зная, с чего начать спонтанно начавшееся общение. Мы ведь расстались чуть больше часа назад.

— Да, — Ксандер оглянулся. — Это мой дом.

На его лице появилась грусть.

— Мама часто ночевала здесь вместе со мной, — выдохнул он.

Я прижалась к его боку, и мы просто замолчали. Было так хорошо, как будто я жила здесь всю жизнь и будто именно к этому вела меня судьба. Как странно, что, придя в этот мир, я неожиданно нашла такую великую любовь.

— Знаешь, — вдруг прошептал Ксандер, — иногда мне кажется, что ты… не принадлежишь этому миру. Ты не похожа ни на одну женщину, хотя я видел многих. И из-за этого становится страшно, что однажды ты исчезнешь…

Я замерла. По спине побежали мурашки волнения. Неужели… он чувствует, что я из другого мира? Закружилась голова, но всё внутри затрепетало от отчаянного желания признаться ему. Признаться до того, как мы поженимся, потому что это правильно…

Стало страшно. А вдруг его религиозные представления станут преградой между нами?

— Скажи, Ксандер, — начала я осторожно. — А что твоя вера говорит об… иных мирах?

Парень задумался.

— Они точно существуют, и иногда из них к нам попадают диковинные существа. Однажды я лично видел железную птицу, которая разбилась в горах. Внутри нее были мертвые люди в странных одеяниях. Бытует мнение, что птица сожрала их и погибла от несварения…

Я не удержалась и хмыкнула, хотя изумление мое было велико. Боже, неужели он говорит о самолете??? Жаль, конечно, погибших, но кому в голову пришла идея о том, что эта «птица» ела людей?

Я так и спросила.

— Многие ученые мужи так предположили, — ответил Ксандер, но лично я считаю, что это… летательная машина из другого мира. Ведь погибшие люди сидели в креслах!

Он посмотрел на меня с улыбкой, и я поняла, что безумно люблю его — такого умного, проницательного и очень особенного.

— А если я скажу тебе, что я, как и те люди, из другого мира… — прошептала, глядя ему в глаза?

Ксандер вздрогнул, и улыбка сползла с его лица. Он широко распахнул глаза и смотрел на меня с непониманием. Я смутилась, но решила не отступать.

— Да, я из другого мира, но пришла сюда не в своем теле. Попала в тело Евангелины Орсини несколько месяцев назад и теперь проживаю совершенно новую жизнь…

Смотрела на Ксандера с огромной надеждой, тщательно скрывая страх отвержения. Он некоторое время ошеломленно разглядывал меня, а потом шумно выдохнул.

— Значит… вот в чем дело! — пробормотал он, и я поняла, что в его голове начали стремительно вертеться шестеренки. — Вот почему графиня, которая в прошлом не отличалась ничем примечательным, вдруг стала столь… удивительна! — прошептал он наконец и… улыбнулся. — Я знал!

Я смотрела Ксандеру в лицо и видела, что он действительно рад. Рад открывшейся тайне.

— Значит… ты не считаешь меня монстром? — уточнила осторожно.

— Нет, что ты! — восторженно прошептал Ксандер. — А ты расскажешь мне о своем мире? Какой он? А там женины все такие, как ты?

Я рассмеялась.

— Не совсем. Там я тоже была особенной. Служила в полиции. Полиция — это как у вас гвардейцы и сыск.

Ксандер был изумлен.

— Но разве женщины могут осилить подобную службу???

— Ну я же осилила… — мне становилось всё радостнее и легче. — Думаешь, откуда у меня навыки?

— Поразительно! — выдохнул Ксандер восхищённо, а потом… резко меня поцеловал. Я отстранилась и заглянула ему в глаза.

— Значит… принимаешь мой секрет? — прошептала с улыбкой.

— Принимаю с восторгом, — ответил парень также тихо.

— А на костре меня за это не сожжёшь? — уточнила насмешливо.

— Нет, лучше яза этона тебе женюсь!

И снова меня поцеловал.

Поцелуй оказался жадным и горячим — совсем не таким, как предыдущий. Кажется, восторг Ксандера привел его к чрезмерной горячности. Мне пришлось остановить его, когда поцелуи посыпались уже на шею.

— Ты же говорил, что… важно соблюдать этические нормы и законы… — проговорила я, тяжело дыша.

Ксандер отстранился. Его глаза горели. Было заметно, что он сильно перевозбужден.

— Прости, — прошептал он виновато. — Просто ты слишком красивая… Я лучше пойду. Не хочу… ничего нарушать.

— Но ведь… ждать еще целый год, — напомнила я.

— Ничего, — улыбнулся парень, уже взяв себя в руки. — потренирую такие добродетели, как смирение и терпение…

Утро в деревне выдалось шумным и напряжённым. Жители собрались в центре деревни, и толпа с каждым моментом росла. Женщины с детьми, старики, мужчины — все стояли полукругом и наблюдали, как молодёжь торопливо расчищает площадку от пыли и камней, готовя её для предстоящего поединка. Короткие команды перекрывались стуком железных орудий и голосами тех, кто обсуждал происходящее с волнением и опаской. В воздухе напряжением звенело ожидание.

С самого утра я надела мужской костюм, ведь в платье сильно не повоюешь.

Ксандер вышел из дома вместе со мной. Его лицо было хмурым, словно над ним нависла туча. Я знала, что ему не нравится моя затея участвовать в этом поединке, но для меня это было делом чести и утверждением собственного авторитета. Он остановился рядом и, поколебавшись, бросил быстрый взгляд на толпу, затем повернулся ко мне, намереваясь что-то сказать, но я опередила его.

— Не волнуйся, — улыбнулась ему и положила ладонь на его грудь, чувствуя, как под ней учащенно бьется сердце. — Это всего лишь формальность.

Ксандер недовольно поджал губы.

— Но мужчины горцев очень искусны… — начал он, а я его прервала.

— Не искуснее тех, кто напал на поместье, — спокойно ответила я. — Не волнуйся. В конце концов, это всё не всерьёз.

Он глубоко вздохнул, но ответил кивком. Ему приходилось смиряться, даже если он и не разделял моего желания доказать свою состоятельность перед его людьми.

Когда я вышла в центр площадки, вокруг меня поднялся шум. Уилтон Железный Коготь уже стоял тут же. Его крепкие руки были сложены на груди, и он кивнул, приветствуя меня, после чего предложил выбрать оружие. Мой взгляд пробежался по разложенным на земле клинкам. Выбор пал на легкую кривую саблю местного производства. Еще со времен нападения на поместье мне понравилось тренироваться с таким оружием.

Ожидая начала поединка, я не спешила. Глаза внимательно скользили по лицам мужчин, стоявших чуть поодаль. Их было десять. Я-то рассчитывала, что они выйдут против меня сразу, но, как оказалось, по плану они должны были выступать по очереди.

— Два поединка, — произнесла я уверенно. — Я сражусь с пятью одновременно.

Вокруг раздался гул удивления. Множество глаз округлилось, а на лицах мужчин проскользнули беспокойные тени. Глядя на их настороженные взгляды, я поняла, что для них это был вопрос чести, и не все восприняли моё предложение с лёгким сердцем. Всё же это был вызов, который требовал мужества. Если я сумею справиться с пятью горцами сразу, многие почувствуют себя уязвленными.

— Ты уверена? — спросил вождь, и на его лице мелькнуло уважение к моей смелости.

Я кивнула. Это решение уже было принято, и я была готова испытать себя.

После короткой паузы вождь удовлетворил мою просьбу, и пятеро мужчин, нахмурившись, вышли ко мне на площадку.

Я стояла в центре круга, держась уверенно, несмотря на едва уловимое напряжение в мышцах. Пятеро горцев, готовившиеся к бою, выстроились передо мной, вооружённые различными клинками. Я уловила взгляд каждого — решимость, смешанная с настороженностью и недоверием, сияла в них. Первый слева сжимал короткий меч, и его губы были поджаты в тонкую линию. Рядом с ним стоял мужчина с двуручной секирой, держащий её так крепко, что даже пальцы побелели. Третий держал копьё, не отрывая пристального взгляда от меня, будто выискивая слабое место. Четвёртый и пятый — оба с ятаганами, — переглянулись, прежде чем замерли в готовности. Они явно недооценивали меня, полагая, что моя просьба была лишь проявлением излишней самоуверенности.

Вокруг стояла тишина. Собравшиеся напряжённо наблюдали, а я, сделав глубокий вдох, почувствовала, как привычная сосредоточенность заполняет меня. Все сомнения и отвлекающие мысли исчезли, уступая место чистому ощущению момента. Моё внимание сконцентрировалось на каждом движении моих противников, на едва заметных сменах их поз и на блеске их оружия.

Они двинулись на меня одновременно. Первый атаковал со своей короткой саблей, стараясь подойти с фланга. Я отступила в сторону, мягко парируя удар, а затем развернулась, чтобы избежать стремительного движения секиры, которую уже занёс второй воин. Сталь с хрустом врезалась в землю там, где я стояла мгновение назад. Почти инстинктивно я сделала выпад, ударив его локтем в бок, и почувствовала, как он на мгновение утратил равновесие.

Следующие несколько секунд слились в единое, напряжённое движение. Поняв, что поодиночке их тактика обречена на провал, они попытались синхронизировать атаки, окружая меня со всех сторон. Я сместилась к краю круга, чтобы избежать удара сзади, и в тот же миг блокировала выпад копейщика, чьё оружие буквально сверкнуло в свете утреннего солнца. Его лицо исказилось в коротком удивлении, когда моя сабля скользнула вдоль древка копья и сбила его с равновесия, вынудив сделать шаг назад.

Мой разум был пуст от всего, кроме напряжённого предвкушения. Я двигалась по кругу, отступая и нанося удары, будто в танце, каждый мой шаг был точен и продуман. В этот момент я ощущала не страх, а удовлетворение от самого боя, от возможности проверять себя в каждом движении и отточенной реакции на каждое действие противника.

Удар двуручной секиры вынудил меня отступить ещё на шаг, но он оставил своего владельца уязвимым. Я нанесла резкий, быстрый удар саблей, и он упал на одно колено, его лицо исказилось от боли и разочарования. Один пал. Ранение его было пустяковым.

Остальные двое тоже не замедлились, отчаянно сжимая оружие. Я уклонилась от очередного выпада, крутанувшись вокруг своей оси и отразив резкий удар ятагана. Чувствуя, как напряжение нарастает, я улыбнулась: каждый раз, когда они ошибались, я приближалась к победе.

Через мгновение один из воинов с ятаганом сделал ошибку, попытавшись зайти слишком близко, и я отразила его атаку. Сабля в моей руке скользнула вдоль его клинка, и он оказался вынужден отступить, что позволило мне нанести точный удар и выбить из его рук оружие. Второй пал.

Теперь оставалось трое. Их взгляды были полны решимости, но уже не той уверенности, что была вначале. Они снова попытались окружить меня, но я двигалась быстрее, не позволяя им завершить кольцо. Ещё один удар копья прошёл мимо, и я пошла в контратаку, используя инерцию своего движения, чтобы сбить с ног его владельца. Горец упал, и я услышала, как вокруг раздался удивлённый гул толпы.

В итоге остались двое. Они поняли, что времени у них всё меньше, и бросились в последнюю атаку с яростью, стремясь сохранить свою честь. Я атаковала с новой силой, оставив одного из них с ятаганом позади и сосредоточившись на оставшемся. Его лицо было напряжённым, капли пота стекали по лбу, и я видела, как он начал терять уверенность. Он делал резкие выпады, но с каждым моим уклонением его энергия иссякала, и вскоре я отвела его последний удар, проскользнув в сторону и завершив бой.

Последний остался в полном одиночестве. Он сделал шаг назад, не в силах скрыть растерянность, но, подчиняясь духу своего народа, не сдался. Мы обменялись ещё несколькими быстрыми ударами, и, улучив момент, я выбила из его рук оружие и стремительным ударом ноги отшвырнула его назад. Он рухнул на землю, как тяжелый мешок.

Я остановилась, дыша ровно, но глубоко, ощущая прилив удовлетворения и внутренней силы. Чистая победа!

Несколько мгновений в деревне горцев царила изумленная тишина, а потом раздался целый шквал криков. Кажется, окружающие были в восторге, а те пятеро, с которыми предстояло бороться во второй раз, напряженно переглянулись.

Не трудно догадаться, чем закончился второй бой.

Когда я отошла в сторону, чтобы отдышаться, ко мне медленно и с мрачным лицом подошел… Айдан. Мальчишка выглядел хмурым и разочарованным.

— Вы обманули меня, — пробормотал он, укоризненно глядя мне в глаза. — Никакого Лина не существует! Это были вы!!!

Я действительно почувствовала себя немного виноватой, но тут же улыбнулась.

— Ты первый принял меня за мальчишку, — произнесла примирительно, — просто я не стала тебя разубеждать…

— Но вы могли бы сказать при второй встрече! — не унимался подросток. Похоже, я действительно сильно его обидела.

— Зато мы с тобой тогда славно потренировались, — мягко произнесла я. — Ладно, Айдан, извини. Просто… иногда люди могут скрывать что-либо из некоторой необходимости. Но в конце концов всё тайное становится явным. Давай мириться, а?

Я протянула ему руку, желая примирения, и лицо парня начало смягчаться.

— Ладно — буркнул он, касаясь моих пальцев, но очень мимолетно, — прощаю…

— Я как-нибудь научу тебя нескольким приемам, — поспешила добавить я, отчего Айдан встрепенулся. Посмотрел на меня оценивающе и наконец-то улыбнулся.

— Договорились, леди…

Уже вечером Уилтон Железный Коготь праздновал нашу с Ксандером помолвку и пил в нашу честь.

— Келан, мой первенец! — восклицал он горделиво. — Мне нужны внуки и срочно!

Ксандер поднялся на ноги со своим кубком и зна́ком попросил тишину. Я догадалась, о чем именно он собрался сказать.

Речь его была короткой. Он подчеркнул, что любит свой народ и что счастлив принадлежать к нему, но должен объявить кое-что важное… и снял с себя иллюзию. Многие ахнули, зашептались, мужчины и старцы нахмурились.

Ксандер сообщил, что много лет носил иллюзию ради того, чтобы никто не порочил честь его матери даже в мыслях, но сейчас отказывается от нее окончательно и бесповоротно.

Не могу сказать, что всем понравилось его признание. Горцы народ гордый, немного подозрительный, но неожиданно поднялся вождь и своим авторитетом вступился за сына. Он вещал о том, что Келан прошел все испытания, которые подкидывала ему судьба, и остался верен самому себе.

Вскоре лица соплеменников Ксандера смягчились. Наша помолвка ознаменовалась многочисленными поздравлениями и пожеланиями родить с десяток детей, а кое-кто даже пожелал Ксандеру «большой мужской силы, чтобы укротить жену-тиргицу». Это они обо мне. Я смутилась, Ксандер, кстати, тоже, а я впервые задумалась о том, что у него очень давно не было женщины… если вообще была.

Озадачилась.

Вечером, когда мы встретились в моей комнате, я осторожно задала этот вопрос.

— Сколько у тебя было женщин?

Ксандер опешил, пытаясь понять, о чем я вообще, а потом с легким смущением улыбнулся.

— Боишься, что я окажусь неопытным юнцом? — проговорил он беспечно, но я видела, что он напрягся. Изумилась. Боже, неужели…?

Придвинулась ближе.

— Неужели ни одной? — прошептала с любопытством.

И Ксандер покраснел.

— Один раз… — ответил он пристыженно. — Сразу же после этого я покинул деревню и отправился учится в семинарию.

Я опешила. Вот почему он с такой легкостью готов ждать целый год…

Потёрлась щекой об его плечо.

— Ничего — прошептала ласково. — Мы обязательно все наверстаем…

Ксандер повернулся ко мне и, увидев веселье на моем лице, расслабился.

— Ты еще удивишься, как… — проговорил он и лукаво улыбнулся. Я рассмеялась и его обняла…

Год спустя…

В поместье царила оживлённая суета: слуги сновали повсюду, завершая последние приготовления к свадьбе. Во дворе шелестела осенняя листва, укрывая землю золотым ковром, по которому торопливо передвигались прислужники в нарядных ливреях. Ароматы выпечки и аппетитного жаркого заполняли воздух, а повара, не покладая рук, колдовали над праздничными блюдами. Сад был украшен гирляндами из ярких осенних листьев и цветов, которые слуги развесили по кустам и деревьям. В зале трудились горничные, раскладывая на столах сверкающие бокалы и тончайшие салфетки. Радостное ожидание витало в воздухе, предвещая счастливое событие.

Я не знала покоя с самого утра. Оказывается, быть невестой — дело крайне хлопотное. Сколько времени и сил пришлось потратить на одну только прическу! К счастью, Маняша справилась со всеми поставленными задачами на ура, несмотря на плохое зрение.

Вчера Ксандер наконец-то привез ей очки. Очки не простые, а типа заговоренные. Девушка надела их и ошеломленно замерла.

— Какая вы красивая! — прошептала она, разглядывая мое лицо. — Я вижу! Боже, это же чудо!

Сегодняшнее торжество обещало быть шумным и экзотическим. А всё потому, что на нём должны были присутствовать не только горцы, но и… священники — товарищи Ксандера по учебе в семинарии.

Уход его из Ордена был скандальным. Еще бы, Ксандер негласно считался заместителем преподобного Ултара, и все считали его следующим претендентом на место преосвященнейшего. Однако… друзья его поняли и приняли его выбор.

Церемонию должен был проводить кто-то из них, но, когда мы с Ксандером под шум ликующей толпы вошли в наш храм, у алтаря нашелся… преподобный Ултар собственной персоной.

Я опешила, жених тоже изумился, но вдруг на его лице появилась улыбка.

— Всё-таки явился, старый упрямец… — пробормотал он весело, а я удивилась.

— Что-то мало в голосе уважения к наставнику, — заметила я.

Ксандер отмахнулся.

— Этот старик — настоящая заноза в заднице. Его святость под большим вопросом, дорогая, но все же… он неплохой человек. Мне не хотелось бы расставаться с ним врагами.

С этими словами Ксандер потянул меня вперед, и вскоре мы остановились перед алтарем.

Преподобный посмотрел на нас с высоты помоста. Два его подбородка задрожали, когда он улыбнулся.

— Ксандер, ты меня разочаровал, — слова не вязались с выражением круглого лица. — Но я прощаю тебя! Что ж, начнем церемонию…

Всё произошло очень быстро, и вот мы уже скрепляем наш союз легким поцелуем…

Я смотрю в яркие глаза своего супруга и улыбаюсь. Свет, льющийся из окон, создает ореол вокруг его золотых волос.

— Я не хочу десять детей, — шепчу приглушенно. — Говорю сразу, если что…

Ксандер улыбается в ответ.

— Если ты еще хотя бы раз отделаешь меня так, как на вчерашней тренировке, боюсь, у нас не будет ни одного…

— Я серьезно, — шепчу с притворным возмущением. — И не так уж сильно я тебя избила.

— Сильно, сильно, — отвечает Ксандер, продолжая посмеиваться. — Но я готов забыть о боли в обмен на поцелуй…

— Вечером, — заговорщически отвечаю я и соблазнительно подмигиваю. — Вечером я зацелую каждый ушиб, обещаю…

Ксандер мило смущается, а мне хочется кричать на весь этот свет, что новая жизнь попаданки Евангелины, несомненно, удалась!

КОНЕЦ.