Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле (СИ)

Глава 37. Преобразить поместье…

Ворон так и не объяснил, почему памятная табличка для его брата оказалась ему не по душе. Я не стала сопротивляться — сейчас было не время для конфликтов, хотя в сердце что-то больно кольнуло. Преподобный Ксандер по-прежнему был мне дорог, и я хотела сохранить о нем память. Неужели Ворон просто ревнует? Я решила отложить этот вопрос, но не собиралась отказываться от своей идеи.

Возвращаясь к повседневным делам, я оглядела дом. Генри отвратительно заботился о нем: стены местами потрескались, лестницы, окна и фасад требовали покраски и ремонта. Большинство комнат на втором этаже давно пустовали и едва ли прибирались. Было очевидно, что Генри либо был слишком ленив, чтобы заниматься этим, либо слишком скуп, чтобы вкладывать деньги в то, что ему не было нужно. Тогда возникал вопрос: зачем ему вообще понадобился настолько большой дом?

В прежние времена огромные замки служили домом для множества народа, жившего в них целыми семьями. В таком случае наличие большого количества спален имело смысл. Однако в этом поместье первый этаж, отведенный для прислуги, оказался забит до отказа маленькими комнатушками, тогда как хозяйские этажи пустовали.

Вряд ли кто-то тщательно облагораживал эти пустующие помещения в последние годы. Мне хотелось избавиться от старого, застоявшегося духа опустошения, который жил здесь. Пора бы переселить слуг хотя бы на третий этаж…

На следующее утро ко мне подошёл Ворон с неожиданным предложением. Я сразу заметила решимость, сверкающую в его глазах. Мы встретились в саду. Ветер слегка растрепал его темные волосы, придав молодому человеку особую притягательность.

— Мы должны сделать это поместье лучше, чем оно было раньше, — сказал он. — Здесь абсолютно нечем дышать…

Я удивлённо посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что мужчина может замечать такие тонкости, как окружающая атмосфера. Да, растрескавшиеся стены, ветхие деревянные балки, сад, местами заросший сорняками и частично разрушенный из-за частых стычек — всё это было брошено на произвол судьбы и вызывало уныние. И Ворон, кажется, чувствовал это так же остро, как и я.

— Ты думаешь, мы справимся? — спросила я, идя по слегка разрушенной аллее, поврежденной во время последнего налёта.

— Похоже, ты забыла, что всё золото твоего бывшего мужа теперь принадлежит мне, — рассмеялся Ворон, но в его голосе не было ни пафоса, ни гордыни. Он просто констатировал факт, и это заставило меня улыбнуться в ответ.

— Да, я забыла…

Само по себе богатство меня не привлекало. Я не из тех, кого можно было бы этим заинтересовать.

— Ладно, давай попробуем, — выдохнула я. — В конце концов, нам нужны перемены.

Глаза Ворона засияли радостью, и в моей груди тут же проснулось что-то теплое и приятное.

Горец шагнул ко мне, заглядывая прямо в глаза. Шагнул осторожно, не скрывая своих намерений. Я не отступила и тоже смотрела ему в лицо. Он медленно положил руки на мои плечи и начал так же медленно наклоняться, этой медлительностью как бы говоря: «Я хочу тебя поцеловать, но даю тебе возможность оттолкнуть меня, если ты не хочешь…»

А я просто ждала. Ждала, когда это произойдёт. Когда его губы коснутся моих и чужое дыхание обожжёт кожу. Когда дрожь пробежит по телу, а руки сами потянутся к его шее…

И это произошло. В том порядке, как я и ожидала. Ворон был очень спокойным, нежным и осторожным. И мне это нравилось. Мне нравились его внимательность и мягкость.

Поцелуй вскружил голову, а тело покрылось мурашками.

Наконец, горец медленно отстранился, отпустив мои губы, и посмотрел на меня с той самой странной тоской, которая уже не раз мелькала в его лице и до сих была мне непонятна. Наконец улыбнулся и сказал:

— Я очень давно мечтал о том, чтобы вот так просто подойти к тебе, поцеловать и при этом не получить в глаз твоим прекрасным крепким кулачком…

Кажется, это был потрясающий комплимент!

Я рассмеялась:

— Ну что ж, твоя мечта сбылась. Но учти, у меня иногда срабатывают рефлексы. Никогда не знаешь, когда они сработают в следующий раз…

Ворон ухмыльнулся.

— Я этого не забыл, моя прекрасная леди-воительница…

Его слова принесли мне глубокое удовольствие. Кажется, я потихоньку становлюсь счастливой. Даже неприлично счастливой как для вдовы…

На следующее утро работа закипела, и я проснулась под звуки топоров, стук молотков и радостные голоса людей. Неужели Ворон уже успел всё организовать? Горцы и слуги теперь работали вместе, и общая энергичность, уверенность в успехе буквально витали в воздухе. Ветхие заборы были быстро укреплены крепкими и надёжными досками. Кто-то перекладывал камни, восстанавливая разрушенные клумбы и аллеи, а другие замазывали щели в стенах раствором.

Улыбнувшись, я вышла во двор и бродила по нему, радуясь тому, как всё меняется. Воздух казался свежим, наполненным ожиданием чего-то хорошего.

Я обошла поместье вдоль и поперёк, отмечая, где ещё нужно вмешательство трудолюбивых рук. Наконец, добралась до чердака, где обнаружила множество старых сундуков. Деревянные, обитые железом и изъеденные шашелем — они выглядели настолько древними, что вызывали невольное почтение. Каждый из них было покрыт толстым слоем пыли.

Рядом со мной топталась Маняша. Когда я попыталась поднять крышку одного из сундуков, она поспешила помочь — оказалось, что девушка знала механизм открытия.

Когда крышка оказалась откинута, в воздух метнулись клубы пыли. Я закашлялась и начала отмахиваться руками от этого облака. Когда пыль осела, я осторожно заглянула вовнутрь. Внутри лежали… тряпки. Не золото, не драгоценности, не драгоценные камни — просто старые, истлевшие ткани. Осторожно вынув верхний сверток, я увидела платье. Оно было сшито из дорогих тканей, но нынче стало совершенно непригодным для употребления. Его тупо сожрала моль…

Мы открыли ещё четыре сундука — и обнаружили то же самое. Генри, конечно, не был особо заботливым хозяином. Сколько времени это тряпьё лежало здесь? Пять лет? Десять? Пятьдесят? А может, все сто?

И вдруг в следующем сундуке прямо сверху обнаружилось нечто крайне красивое. Я с удивлением вынула оттуда огромный и очень красивый плед тончайшей работы. Он был сплетён неизвестной мне техникой. Огромные цветы распускались на нём, как живые. Ажурный, светлый, абсолютно идеальный. Я влюбилась в него с первого взгляда. Однако и на нём в нескольких местах нашлись дыры. Моль и время не пощадило ничего.

Я разочарованно выдохнула.

— Жаль, отличная вещь… — произнесла я, пряча плед обратно. Маняша скорбно выдохнула вслед за мной.

С чердака мы вернулись, так и не найдя ничего стоящего, за исключением пары старых зеркал. До самого вечера я бродила по поместью вместе с моим юным секретарём, записывая все проблемы, которые нужно было решить в ближайшее время. Старалась не думать о предстоящей свадьбе, но почему-то от этого становилось только страшнее. Я не боюсь бандитов, драк, опасностей, а вот свадьбу… Ведь брак — это нечто гораздо более сложное. Не дура ли я, что согласилась на это? Но если бы не пошла на этот шаг, возможно, жалела бы об этом всю оставшуюся жизнь. Стараясь убежать от внутренних демонов, окунулась в заботы с головой.

С трудом дожила до ночи в побеге от сомнений. Да, они, ожидаемо, пришли, когда эмоции немного поутихли. Ворон так и не заглянул ко мне, и, честно говоря, я была этому даже рада. Кажется, он тоже избегал встреч.

Похоже, нам обоим было трудно. Ну да. Ведь у каждого были свои секреты…

На следующий день, в обед, когда я закончила изучать записи, касающиеся закупки продовольствия, в дверь постучали. Не поднимая головы, я крикнула:

— Войдите!

Мягкие шаги сразу же напомнили мне походку Маняши.

Я подняла взгляд и действительно увидела её. В руках она держала объёмный свёрток.

— Да, Маняша, — произнесла я дружелюбно.

Девушка выглядела очень смущённой.

— Я принесла это, — сказала она, запинаясь.

Я удивилась, встала со стула, подошла к ней и осторожно взяла свёрток. Когда я его развернула, меня охватило изумление. Это был тот самый плед, который мне так понравился. И на месте старых дыр теперь сияли свежие, белоснежные цветы, искусно сплетённые поверх ткани.

— Маняша… — выдохнула я, не находя слов. — Это невероятно! Кто это сделал?

Девушка, не поднимая взгляда, едва заметно улыбнулась.

— Это я.

— Ты? — изумилась я, проводя пальцами по шершавому узору. — Но как? Откуда ты знаешь эту технику?

— Ещё в детстве соседка научила, — тихо ответила служанка. — Я заметила, как сильно вам понравилась эта вещь, и захотела отблагодарить вас за вашу доброту. Мне всегда нравилось плести, хотя я давно этим не занималась. И для этого не обязательно хорошее зрение…

— Ты просто волшебница! — продолжала я шептать с изумлением. — Знаешь, мне кажется, что ты нашла своё призвание, Маняша. У тебя настоящий дар! Послушай, мы найдём всё, что нужно, чтобы ты могла развивать этот талант. Ты сможешь украшать жизни людей, а это, поверь, очень ценится!

В подслеповатых и затуманенных глазах девушки вспыхнул огонь. Казалось, Маняша обрела ту самую надежду, которая могла бы придать жизни смысл и сделать её более безопасной. Ведь вооруженная подобным умением, она всегда могла бы позаботиться о себе, даже если бы однажды поместье пришлось покинуть.

Покинуть поместье…

Эта мысль обдала холодом, и я поняла, почему мне так тревожно на душе.

Да, счастье влюбленности было ярким, но… впереди ждало слишком неопределенное будущее, в котором могло произойти всё, что угодно, в том числе и очередная трагическая смерть…

Сердце сжалось.

Господи, пусть хотя бы Ворон не оставит меня, как это сделал преподобный Ксандер!