Приключения мальчика с собакой (Художник И. Архипов)

Часть третья
Глава 1 Утро на вилле

Среди ночи Клеон проснулся с мыслью, что в каморке над хлевом, куда поместили его вчера вечером, он один. Мальчик вскочил и прислушался. Снизу доносились тяжелые вздохи и мерный шелест. «Волы! — подумал Клеон. — Только волы!..»

— Тихо, Лев!.. Лежи тихо, — предупредил он. — Я посмотрю, нельзя ли нам убежать.

С протянутой вперед рукой он сделал в темноте два шага и почувствовал под пальцем камень. Ощупывая стену, Клеон добрался до двери, нашел щеколду, приподнял… Дверь открылась. Он увидел под собой лестницу, спускавшуюся в тускло освещенный луной хлев. Неудержимое желание бежать охватило его. Он больше не раздумывал, где найти приют и пищу, как укрыться от преследования, как узнать дорогу к Спартаку… С той минуты, как его похитили пираты, он впервые остался один и поверил, что боги наконец сжалились над ним; как же не воспользоваться их милостью!

— Лежи смирно! — повторил он, оглянувшись, и стал спускаться.

Мирно жующие сено волы спокойно поворачивали головы к мальчику, а он дрожал от страха, словно путник, блуждающий в лабиринте чудовищного Минотавра.[91] Он дрожал от страха, что какой-нибудь вол замычит и волопас, который спит где-нибудь поблизости, выглянет в дверь, незаметную в голубоватом свете луны. Лунный свет льется сквозь широкие и низкие окна хлева, тени решеток неподвижно лежат на земляном полу. Но в неосвещенных углах хлева тени трепещут — то ли волы там движутся, то ли кто-то прячется… Может быть, кто-то следит оттуда за Клеоном?… Мальчик остановился, всматриваясь в темноту… Нет, никого!.. Вдруг ему показалось, что Лев наверху жалобно заскулил. А что, если он не выдержит одиночества и спрыгнет вниз?… Испуганные волы замычат. На шум кто-нибудь обязательно прибежит. Что делать?… Боги, научите, что делать?…

Ох, каким долгим показался Клеону переход через хлев!

Но вот он у входа. Он пробует открыть ворота хлева. Они заперты снаружи. Значит, открытая дверь его каморки не была милостью богов?… Ее и запирать было незачем: бежать все равно невозможно. Окно?… Окно высоко, и на нем такая частая решетка, что сквозь нее не пролезет и рука ребенка.

Клеон крепко сжал веки, чтобы удержать готовые хлынуть слезы: пусть не радуются злые боги его печали!

— Эй, сицилиец!.. Тебя зовет вилик!.. Иди к нему, скорее! Поживей, поживей поворачивайся!.. — кричал надсмотрщик, стоя на пороге хлева.

Клеон и Лев скатились по лесенке и выбежали во двор.

Солнце должно было вот-вот взойти… На столбе у водоема горел факел, отражаясь багровой рябью в воде. Две женщины вытряхивали из мешка в лохань желуди, чтобы размочить их на корм свиньям. Полусонные рабы, выскакивая из своих каморок, бежали к кухне. В дверях ее Калос раздавала лепешки.

Клеон хотел также получить лепешку, но надсмотрщик его остановил:

— Поешь после. Беги вон к тому хлеву… Клеон круто свернул в сторону.

Конюх запрягал лошадей, рабы укладывали в повозку кожи: вилик должен был отвезти их в соседнее имение и обменять на глиняную посуду. Другие рабы — те, что работали на полях, и те, что ухаживали за виноградниками и садами, — собирались группами.

— Поживей!.. Поживей!.. — кричали надсмотрщики, щелкая бичами по земле: Сильвин не любил вспухших рубцов на коже своих подчиненных.

— Ты не ел еще, сицилиец? — спросил вилик подбежавшего Клеона. — Потерпи немного. Ты один пока свободен, поможешь мне. На, держи! — Он передал Клеону миску с вином, луковицу и яйцо: — Неси все за мной. Старший пастух уехал на дальнее пастбище, мы с тобой его сегодня заменим.

Клеон сунул луковицу за пазуху и, держа миску в одной руке, а яйцо в другой, вошел за виликом в хлев, дверь которого открыл им раб-волопас. Клеон увидел понурого вола, перед ним стояла кадка с замешанными на воде отрубями, к которым он, по-видимому, не притронулся.

— Не ест? — спросил вилик.

— Не хочет, — кивнул волопас.

— А вот ты не удержался и съел свою лепешку! — укоризненно сказал вилик. — И я должен для лечения отрьтать от дела другого раба!

Разбив яйцо, вилик заставил вола проглотить его, затем поднес больному луковицу и вино.

— Ну вот, теперь вол, с помощью богов, поправится. Мы лечили его по всем правилам: и мы и вол стояли на деревянном помосте, и ни мы, ни вол ничего перед лечением не ели. Запомни: если скотина, которой ты даешь лекарство, не может удержаться на ногах, хотя бы с чужой помощью, не стоит и лекарства на нее тратить — она все равно не поправится. Говорят, очень важно также ничего перед этим не есть. Почему не должен есть лекарь, не могу тебе объяснить. Ну, а больной — понятно: на голодный желудок, когда лекарству ничто не мешает, оно лучше действует. Теперь иди завтракай, потом Александр проводит тебя на пастбище.

Пастухи уже угнали коров, овец и свиней. Птицы снова завладели двором. На пороге опять появилась Береника с корзиной корма. Клеон мог теперь беспрепятственно любоваться девушкой. Заметив его, Береника дружески махнула рукой:

— Привет! Я принесла кое-что и для твоей собаки. — Она бросила Льву лепешку.

Пес на лету подхватил ее, рявкнув на петушка, взлетевшего было, чтобы клюнуть плоский хлебец.

— Александр сейчас выйдет, — сказала девушка. — Подожди его здесь. Он отведет тебя к Долговязому.

Ради удовольствия полюбоваться, как она кормит птицу, Клеон готов был пожертвовать своей лепешкой; присев на камень, мальчик спросил:

— К кому, ты говоришь, поведет меня твой брат?

— К Долговязому. Это пастух. Мы так зовем его, потому что он очень худой и высокий.

— Это еще что?! — крикнула Калос, появляясь в воротах скотного двора. — Я его жду, а он болтается без дела!.. Кажется, даже и не ел еще? Иди получай лепешку. А потом я выдам тебе два мешка крупы. Мать велела отнести их на пастбище. Ну, шевелись же!

Клеон поднялся, чтобы идти за Калос, но в это время сверху раздался голос Александра:

— Эй!.. Держи!

Разгоняя квохчущую птицу, из окна второго этажа слетели шест и веревка, а следом — под крики испуганных сестер — спрыгнул и сам Александр.

— Ловко! — похвалил он себя, становясь на ноги. — Точно воин Спартака!

У Клеона загорелись глаза:

— А ты видел его когда-нибудь?

— Александр! — предостерегающе сказала Береника.

— Александр! — нахмурилась Калос.

Александр махнул рукой:

— Я ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю. Ну, Калос, давай нам завтрак и мешки.

В пять минут Клеон и Лев покончили с едой (Станиен считал, что рабы лучше работают, если их держать впроголодь). Связав полученные от Калос мешки, мальчики перекинули их через шест, один конец которого взял Александр, а другой — Клеон.

— Если меня долго не будет, — с озорной улыбкой сказал Александр, — значит, мы ушли к… ну, сами знаете к кому.

— Убирайся, бездельник! — крикнула Калос, нахмурившись так, что ее брови превратились в одну черту. — Я вот скажу отцу про твои дурацкие шуточки!

Ничуть не напуганный этой угрозой, Александр повернулся к Клеону:

— Теперь в путь. Идем через господский сад, так ближе. Ну, раз-два, раз-два… Старайся ступать той же ногой, что и я, — будет легче нести.

Клеон шел за Александром, любуясь полянами роз, лилий, фиалок, гиацинтов, окруженных кустами сероватого розмарина и аканфа с колюче-зубчатыми листьями. Поляны цветов чередовались с купами деревьев — гранатов, айвы и миндаля.

— Почему ты сказал про Спартака? — спросил он. — Разве гладиаторы сражаются где-нибудь поблизости?

— Нет. Недавно вернулся один наш арендатор, он привез своего сына, раненного в битве возле Везувия. Он рассказывал мне об этом сражении…

— Они победили?! — перебил его Клеон.

— Какое там!.. Гладиаторы разбили их наголову!

— Я же о гладиаторах и спрашиваю. А этот легионер не сказал, как удалось им сойти с горы? Там ведь непроходимые пропасти.

— А ты откуда знаешь?

— Я был там, когда началось сражение. Но не знаю, чем оно кончилось и как им удалось сойти вниз.

— Наверное, их свел Геркулес. Он ведь сам был рабом у Омфалы[92] — он должен сочувствовать нам. Так думает легионер. Геркулес помог Спартаку и римлян разбить. Мало кто из них спасся… А как ты туда попал? Расскажи. Теперь нам никто не помешает.

Вдруг Лев ощетинился и зарычал на странное дерево: оно было похоже на дракона и шевелило листвой, словно вздыбившейся чешуей. Клеон широко раскрыл глаза: вокруг стояли рогатые, крылатые, хвостатые деревья и кусты.

— Что это? — оробев, спросил он. — Заколдованный сад?

— Эх ты! А еще настоящее сражение видел и живых пиратов! — укорил его Александр. — А искусства садовника испугался!

— Садовника? — Клеон с сомнением покосился на необыкновенные деревья. — Вон коза, а там баран… Так это садовник превратил их в растения? Значит, он колдун?

— Вот чудак! — фыркнул Александр. — Никакой он не колдун, а просто так подстриг деревья, что они стали похожи на птиц и зверей.

— И господам это нравится? — с отвращением спросил Клеон.

— Делать им нечего, вот и выдумывают…

— А может быть, дриадам[93] больно от этого?

— Будут они думать о дриадах! — сердито сказал Александр. — Они вон таких героев, как Спартак, на арену посылают!.. Вот придет он в наши места, убегу к нему! Тогда я им покажу!.. Хочешь, уйдем вместе к Спартаку?

— Хочу!

— Так расскажи, как попал к Везувию в ту ночь, а то не возьму с собой. И про пиратов расскажи… Вон, смотри, — указал Александр на громадный подстриженный луг: — тут на лошадях катаются. Это мы половину пути прошли, а ты еще и не начал рассказывать!

— Ну хорошо… — Клеон помолчал, собираясь с мыслями. — Слушай же, как отомстили мне боги…

Сын вилика заслушался Клеона и совсем было забыл, что отец приказал объяснить новому пастуху, что ему придется делать. Только увидев старые вязы, обвитые до самых крон виноградом, Александр вспомнил напутственные слова отца и сообразил, что сад кончается.

— Не всякому боги посылают столько приключений! — завистливо вздохнул он. — А ты говоришь, что они тебе мстят!

— Конечно, мстят, — возразил Клеон. — Я был свободным, а они сделали меня рабом.

— Я тоже раб и сын раба, — сказал Александр, — а у богов нет причин на меня сердиться.

— Это другое дело: ты родился рабом. Кроме того, рабы разные бывают. Вон Хризостом тоже раб, а ехал в рэде молодого господина…

— Ну, не сердись, — примирительно сказал Александр. — На пастбище тебе будет хорошо. Только не очень слушай Долговязого. Он вообще не плохой, но лентяй и захочет вами командовать. А ты не давайся и Льва не давай. У него собаку загрызли волки, и теперь постоянно пропадают ягнята. Старший пастух его не наказывает, потому что одному без собаки трудно, а старший — его зовут Мардоний — никак не может найти хорошую.

— Теперь твой Мардоний может спать спокойно! — Клеон с гордостью поглядел на бежавшего впереди Льва. — У нас ни один ягненок не пропадет.

— С такой собакой волк не страшен, — согласился Александр, — да и пасти вам придется всего одну сотню маток с ягнятами. У нас на каждую сотню два пастуха. А Мардоний недавно почему-то отослал помощника Долговязого: говорит, будто он нечестный. Мардоний за всеми пастбищами смотрит, он ваш главный начальник, и ты ему во всем повинуйся… Ну вот мы и пришли.

При их приближении из густой травы поднялся высокий юноша со всклокоченной рыжей копной на голове.

— Я привел тебе помощника, — обратился к нему Александр. — Гляди, какая у вас будет собака! Теперь тебе уж не придется жаловаться на волков.

Долговязый опасливо покосился на Льва:

— Лучше бы их послать в другое место. Тут им будет плохо…

— Спятил ты, что ли? Ты же совсем один, даже без собаки.

— Ну и что же… — Долговязый глядел в сторону, покусывая травинку. — Я и один справлюсь.

— Всем известно, как ты справляешься. И вообще, не твое дело рассуждать! Так приказал сам молодой господин. И знай, что Мардоний не будет больше прощать тебе пропажу ягнят.

— Не надо мне помощника — хуже будет, — упрямо твердил Долговязый.

— Конечно! Придется смотреть в оба и за каждого ягненка отвечать собственной шкурой… Ну, нечего болтать! Принимай: вот тут мука и крупа. Да покажи ему сотню.

Долговязый с помощью Клеона отнес мешки с провизией к пастушьему шалашу. Получив свой шест и веревку, Александр попрощался с пастухами и Львом. Он пообещал Клеону навещать его.

— Как услышу какие-нибудь новости про человека, о котором мы с тобой говорили, — он выразительно поглядел на Клеона, — так и прибегу.

— Пусть боги пошлют тебе все, что ты хочешь! — напутствовал его обрадованный Клеон.

Многозначительно подмигнув новому приятелю, сын вилика ушел. Едва он исчез за кустами, как рыжий пастух снова растянулся на земле и, заложив руки под голову, уставился в небо.

Не обращая на него внимания, Клеон и Лев занялись осмотром стада. Через час они уже знали приметы почти каждой овцы. Лев, как настоящий хозяин, согнал в кучу разбредшихся по лугу маток и улегся на холмике, зорко поглядывая вокруг. Клеон, взяв на руки самого маленького ягненка, сел возле собаки. Разговаривать с неприветливым рыжим парнем ему не хотелось.