Принц, принцесса и странница (СИ)

Глава десятая Мудрость Хомячьих Холмов

— Мамочка! — пискнула Юлька и задом плюхнулась на песок. Ухмыляясь, над ней навис один из братьев-магиргов.

— Так вот ты где, — ровным низким голосом констатировал он, протягивая длинную руку, чтобы схватить ребенка за шиворот; Юлька отползла назад. — Советую больше не убегать, — предупредил магирг, но преследовать и ловить её не пытался. Вместо этого он задвигал пальцами левой руки, потом стиснул их и нараспев, как заклинание, выкрикнул. — Подчинись и подойди ко мне!

Похоже, колдун применил к ней магию: в первое мгновение девочка ощутила почти непреодолимое желание выполнить приказ исполина. Потом всё прошло, девочка даже подняться на ноги не успела. Это обстоятельство её приятно удивило, и Юля нагло заявила:

— Фигушки я тебе подчинюсь!

— Что? — опешил чародей. — Почему? Я ж заколдовал тебя!

— Ну и что?

Колдун не сразу нашелся, что на это ответить. Так они молчали и смотрели друг на друга некоторое время, за которое Юлька успела заметить, что двойняшки-ншуны благополучно улизнули. А ещё она поняла, что грозный магирг ей ничего сделать не может, хотя не представляла себе, почему, а самому носиться за ней по всем Хомячьим Холмам — это так не солидно! Рассмотрев эту новую мысль со всех сторон, Юлька мило улыбнулась, резво вскочила на ноги и демонстративно отряхнула от песка подол платья. При этом она мимоходом отметила, как странно отяжелел и оттопырился миниатюрный кармашек спереди платья.

— Приятно было с тобой поболтать, но мне пора. Алёнка, наверное, с ума сходит, беспокоится, а я тут сижу. В какой стороне Диама, не подскажешь?

— А ты нахальная девчонка, — неожиданно улыбнулся магирг. — Ты всё равно пойдешь с нами. Глиск!

В нескольких шагах от Юли материализовался второй чародей, в руках которого, протестуя против непредвиденного плена и вереща страшным голосом, вырывался один из сбежавших ншунят.

— Я поймал его, Мёрт, — морщась, сообщил этот магирг и щелкнул пальцами перед носом ншунёнка. Пушистый малыш продолжал разевать рот, но теперь совершенно беззвучно. Кто это был, Ацо или Оца, Юля так сразу понять не смогла.

Мёрт, по-прежнему сверля глазами девчушку, удовлетворенно кивнул.

— Видишь, девочка, Глиск поймал одного из твоих маленьких друзей. Глиск, где второй?

— Упустил, — виновато потупился тот. — Верткий зверь.

— Не беда. Посмотри, Глиск, эта девочка меня не боится. Не хочет слушаться. Не хорошо, правда?

— Так заколдуй её!

— Умная мысль, Глиск, — ухмыльнулся Мёрт. — И как я сам не додумался? Было бы не плохо, если ты сам это сделаешь.

— Хорошо, Мёрт.

Продолжая одной рукой удерживать трепыхающегося ншунёнка, другой, свободной, Глиск принялся выписывать замысловатые фигуры. Завершив это занятие, Глиск обратился к Юле с уже известными словами:

— Подойди, девочка!

— Ага, — радостно закивала головой Юля. — Счас.

И на всякий случай отбежала подальше.

Обалдевший Глиск чуть не выпустил малыша.

— Что это значит?

— А это значит, мой дорогой братец, — ехидно пояснил Мёрт, — что магия на эту девчонку по-прежнему не действует.

— Аскеол⁈ — сообразил Глиск.

— Глупец, откуда у нее аскеол? Я лично выбросил его в окно. У девчонки его быть не должно.

— Но это значит…

Оба колдуна уставились на Юлю.

— Девочка, — ласковым голосом заговорил с ней Мёрт. — Ты ведь не колдунья, верно?

Юлька помолчала, прикидывая, какие выгоды ей это сулит, а потом с хитрющей улыбочкой пожала плечами.

— Только колдуньи нам не хватало, — простонал Глиск.

— Кретин, нам-то какая разница. Девчонка из другого мира, это основное условие. Верно, девочка? Ведь ты пойдешь с нами и сделаешь всё, что мы скажем?

— С чего бы это? — тем же тоном отвечала ему Юля.

— Ну, хотя бы ради этого существа, — предположил он, кивая на плененного ншунёнка.

Юля догадывалась, что колдун именно так и скажет. Увы, столь веское основание, как жизнь нового друга, девочка проигнорировать не могла. И коварный магирг прекрасно это понимал.

— Вот видишь, Глиск, — торжествовал он, — девочка уже передумала. Она пойдет с нами. Верно, девочка?

Юля хмуро кивнула. Потом спросила:

— Что вам нужно?

— Вот это другой разговор, — Мёрт деловито приступил к сути соглашения. — Сейчас мы все вместе — и это нелепое существо, детеныш ншуна, тоже — пойдем к одному старому и, уж поверь мне, очень красивому замку. Он называется замок Ао. Милое название, верно? — Юля промолчала. Впрочем, ничего иного маг и не ожидал. — Продолжим. В замке нам нужна исключительно одна вещь — Чёрный Шар. Ты сразу же его узнаешь, как увидишь. Твоя задача — взять Шар и отдать его нам.

— Моя? — переспросила Юля. Она ничего не понимала.

— Твоя, — почти прорычал Мёрт, разозленной необходимостью возиться с несмышленым ребёнком

— А почему вы не возьмете свой шар сами? — неосторожно поинтересовалась Юля.

Лицо магирга потемнело. Он рявкнул, да так, что девочка присела.

— Твое дело — делать, что тебе говорят! А с тем, что делать нам — мы разберемся сами. Ясно?

Юля боязливо закивала и как бы невзначай прижала ладонь к кармашку на подоле. Так и есть, в кармашке лежал небольшой предмет, очертаниями и плотностью напоминающий заветный подарок тальпов. Вот если бы он помог, если бы уберег от силы чародеев не только её, Юльку, но и несчастного ншуненка, если бы кто-нибудь пришел сюда и спас их!..

Хомячьи Холмы притихли. Ншунёнок беспомощным кулем повис под рукой Глиска. Нет, никто не появится, чтобы спасти, никто не поможет двум детям, угодившим в руки жадных колдунов.

— Ничего не выйдет, — еле слышно сказала Юля и громче добавила. — Хорошо, я сделаю, как вы хотите.

— Отлично! Тогда убери свою магическую защиту, чтобы она не мешала моим заклинаниям, и мы отправимся к замку.

«Что значит убрать защиту? — мысленно удивилась девочка. — Это выбросить аскеол, что ли? Фигушки. С ним как-то спокойнее. А то кто знает этих волшебников. Вообще, хорошо было бы, чтобы эти двое об аскеоле не узнали, а то снова отберут».

— Я не могу, — пошла она на хитрость. — Я не знаю, как это сделать.

Мёрт поскрежетал зубами.

— Но я всё же могу попытаться, — поправилась Юля.

— Ну, так давай!

Да, этому колдуну явно не хватало терпения. А мама говорила, что человек нетерпеливый, вспыльчивый может поторопиться и сделать глупость. Юля сокрушенно покачала головой. Пока что колдун, а не она, правит балом, и в руках его сила и власть над ней. Так что же делать? Жалко малыша, он-то здесь не причем, он случайно попался. Юлька могла бы сбежать, но без ншунёнка этого никак нельзя, ншунёнка не бросить. С колдунами не договориться. Значит, надо договариваться с аскеолом.

«Камешек, миленький, — беззвучно молила Юля, — ты, конечно, защищай меня, но дай, пожалуйста, этому злому колдуну перенести нас к замку Как-там-его, хорошо? Ради моего друга».

— Отлично! — уже в который раз за короткий промежуток времени вскричал Мёрт и резво схватил Юлю за руку. — Глиск, я не чувствую сопротивления!

Юля разинула рот. Неужели получилось? Камень выполнил её просьбу?

— Всё, чертим знак перемещения, — между тем рассуждал Мёрт. — Мы и так потеряли уйму времени. Уже ночь надвигается, не хотелось бы ходить по замку в темноте.

— А ншун? — робко осведомился его брат.

— Глиск, ты осёл. Ну, ладно, держи его, я сам начерчу…

Однако осуществить ему свою затею не удалось.

В один миг на защиту двоих попавших в беду детей — своего и пришлого — поднялись Хомячьи Холмы.

Только что это была мёртвая глухая пустыня — и вот она ожила и выплеснула из своего нутра песчаное воинство.

Пестрое, бело-рыже-черное воинство пушистых собратьев Ацо и Оцы.

Юля даже засомневалась, не спит ли она, поскольку только во сне она могла превратиться в дюймовочку, которая невероятным образом попала в водоворот разбушевавшегося хомячьего племени.

Безобидные существа точно озверели. Не щадя ни себя, ни пришельцев, они бросались на обоих колдунов.

Под натиском галдящего народца медленно отступал Мёрт. Он не ожидал, что похищение примет такой оборот, и даже сначала растерялся.

Чуть в стороне от брата руками и ногами оборонялся Глиск. Следует отметить, что руки его больше не держали ребёнка-заложника, Глиск выронил его, едва ншуны напали, и шустрый малыш моментально смешался с толпой разгневанных сородичей.

Откуда-то в руках Мёрта появился длинный черный посох.

— Ой, мамочка, что сейчас будет! — в нешуточном ужасе прошептала Юлька, памятуя о своих прежних встречах с колдунами. Наверняка этот посох был магическим.

Между тем, Мёрт произнес заклинание, закрыл глаза и ударил об землю посохом. Однако, чего он добивался этими действиями, знал только сам чародей. Ншуны остались невредимыми, и Мёрту пришлось использовать магический посох уже по другому назначению: он отбивался им от особо досаждающих пушистых человечков и отступал к Хаполову карону.

— Тьма поглоти эту паршивку, магия не работает! — крикнул Мёрт брату, сбрасывая с плеч белого ншуна, исхитрившегося забраться по спине колдуна и вцепиться в его горло чересчур острыми коготками.

— Мама! — завопил Глиск. — Что же делать⁈

— Уходим, идиот!

— А девчонка? — растерялся Глиск, беспомощно прикрывая голову руками, впрочем, без особого успеха.

Мёрт не ответил. Только оскалился и бросился бежать. Облепившие его аборигены попадали на песок. Глиск увидел, что брат его бросил, и рванул следом, едва не растянувшись на песке.

Ншуны медленно остывали.

Бегство ненавистных чаровников не сильно огорчило обитателей Хомячьих Холмов, и преследовать их никто не пытался. Ншуны не любили воевать, и когда опасность отступала, они забывали о ней.

Так было бы и теперь. Однако они заметили странную темноволосую девочку, подозрительно похожую на чаровницу. Ярость вновь колыхнула пушистую толпу. И Юля не успела опомниться, как снова оказалась пленницей. Ншуны обошлись с возможной чаровницей ещё хорошо — они не причинили ей зла. И теперь Юля, связанная и затолканная в какой-то необжитый карон, ждала своей участи.

Ждала и размышляла. Было бы неправильным, чтобы она пострадала от тех, кто спас её от магиргов. Но как им доказать, что она-то хорошая, она не магирг. Может, ншунята помогут?

Посидев ещё немного, в темноте, в пропахшей песком и сухостью норе, девочка засомневалась. Неужели Ацо и Оца оставят её в беде?

Они не оставили. Когда Юля уже хотела расплакаться от несправедливости и отчаяния, ншунята появились в кароне.

Пока Ацо зубами освобождал Юлю от пут, Оца деловито вводила её в курс дела.

— Они там собор пом’естный собрали. Мы им сказали, шо ты н’е чаровн’ица, так они хотят убед’иться сами.

— Кто они? — спросила Юля, двигая затекшими руками.

— Старцы. Он’и у нас врод’е как наша власть, — путано пояснила Оца. — Но ты н’е бояйся.

— А что будет, если они не поверят?

Непоседа театрально закатила глаза, что, по-видимому, заменяло у нее пожатие плечами.

— Ну, ты как мал’енькая. Давай ид’ем, они ждать н’е будут.

Снабдив Юлю, таким образом, необходимой, по её мнению, информацией, Непоседа бесцеремонно вытолкала девочку из карона.

Снаружи окончательно стемнело. На чёрное небо величаво выползла огромная серебристая луна, которую в Валлее красиво называли Инрис, своим призрачным светом превращая пустыню в какую-то загадочную чужую планету.

Старцев было шестеро. Они сидели полукругом прямо на песке. Трое совершенно седые, один, крайний справа — пепельно-серый, еще двое пятнистые, черные с белыми вкраплениями. Что у них было одинакового — это красивые украшения из разноцветных камешков — длинные ожерелья и браслеты на безволосых запястьях.

Все шестеро молча и бесстрастно рассматривали девочку. Юля не понимала, зачем её позвали сюда. Ншуны продолжали молчать, а Юля не хотела заговаривать первой, хоть и понимала, что стоять немым истуканом невежливо.

Один из сидящих в центре нарушил тишину, но обратился он не к Юле.

— Кто из вас позвал ншунов, д’ети? — неожиданным басом спросил он у ншунят, скромненько топчущихся в сторонке. Они тут же подскочили к Юле.

— Эйто Оца позвала, — тоненько сообщил Ацо. Оца часто закивала.

Похоже, ответ старцам пришелся по душе. Серый ншун снова сказал:

— Ншунятко, подь-ка до старого Груша.

Оца нерешительно переступала с ноги на ногу, потом просеменила ближе к старцам. Остановилась.

— Ншунятко, ты отколь знаешься с эйтой н’еведомкой? — теперь старец глядел только на Оцу.

— А, эйто, я в древ’есный сруб ход’ила. Там она и была, — бойко отрапортовала Оскомина. — Вся св’язанная. Эйто её чаровн’ики так.

Груш чуточку помолчал.

— Баешь, вона н’е чаровн’ица?

— Ну-у, — заюлила Оца, покосившись на Юлю. — Чаровать она н’е чаровала.

— Она н’е чаровн’ица! — вмешался её братик. — Я ж баял, как чаровн’ики м’еня поймали.

— Хорошо, — сказал Груш и кивнул ншунятам, отпуская их. Теперь поманил к себе и Юлю. — Кто ты, деточка?

— Я Юля, — как можно вежливей отвечала девочка, приблизившись к ншуну. — А ты кто?

— Имя мое Гарний Груш, Юля. Вот скажи мне, Юля, ты ум’еешь чаровать?

— Я не магирг, если вы об этом. Армида говорит, что я тани. Так что колдовать я не умею.

— Тан’и? Тан’и? — зашуршали пушистые старцы. Груш угомонил их одним движением руки.

— Ншун’ятки сказали, шо с тобою были чаровн’ики, — продолжал он расспросы. — Кто они?

— Это очень нехорошие дяди, — старательно пояснила Юля. — Они хотят, чтобы я взяла для них какой-то шарик, и даже угрожали, что сделают Ацо больно. Они даже украли меня из Диамы, где мы живем с Алёнкой.

— Значит, они держали теб’я у себ’я нас’ильно? — уточнил Груш.

— Ну да.

— А где им’енно в Диаме вы жили?

— Да в замке, у Форитэль. Знаете её? Она Владычица ависов.

— Знач’ит, — чуть удивленно спросил ншун, — ты вид’ела вс’ех членов Сов’ета Восьм’ерых?

— Да, — закивала Юля. — Я видела даже вашего Цакру.

— Инт’ересно, очень инт’ересно, — старец задумчиво потер подбородок. — А как выгляд’ел восьм’ерик Цакра?

— Да рыженький такой, — охотно припомнила Юля. — Почти как Ацо и Оца, только без белых пятнышек.

Груш удовлетворенно кивнул.

— Я готов пов’ерить ей.

— А я н’ет! — заявил седой ншун, сидящий справа от него. — Это изв’естно вс’ем в Валлее. И то, что д’евочка оп’исала его вн’ешность, еще н’е показат’ель, что она д’ействит’ельно была в Диаме и вид’ела Цакру. Я задам ей другой вопрос. Какое отношение этот р’ебенок им’еет к Владыч’ице Фор’итэль, если ей было позвол’ено жить в замке К’етум-Эва?

— Слушайте, — не выдержала Юля. — К чему вы всё это спрашиваете? Вы хотите меня в чем-то обвинить? Так давайте, вы не первые. Хотя бы знать, за что меня судят.

— Д’еточка, т’ебя н’икто н’е суд’ит. Просто вс’е мы пытайемся разобраться. Поэтому т’ебе лучше отв’етить на вс’е наши вопросы, а потом р’ешим, что с тобой д’елать.

— А что со мной делать? — удивилась Юля. — Помогите мне вернуться к Алёнке в Диаму, и всё.

— Кто это — Алёнка? — подался к ней несговорчивый ншун.

— Моя сестрёнка.

— Хорошо, но ты н’е ответ’ила, какое отношение ты им’еешь к Владыч’ице Фор’итэль?

— Я — никакого. Я её и не знала до этого. А вот Алёнка — она имеет: Алёна и Алёша — он мой брат — отсюда, и Форитэль их мама.

Седой старец приоткрыл рот. Остальные зашептались. Только Гарний Груш улыбнулся, словно ожидалответа в этом духе.

Но Седой не думал сдавать позиции. Он успел обнаружить неточности в Юлином рассказе.

— Сын и дочь Форит’эль, — со строгостью в голосе, дающей понять, что старый ншун распознал ложь девочки, сказал Седой, — наследн’ики Ав’елонгов, похищ’енные Колдуном одиннадцать л’ет назад. По-твоему выход’ит, ты знаешь их л’ично. Мало того, ты утв’ерждаешь, что близн’ецы-Авелонги твои брат и с’естра, что вообще н’и в как’ой карон н’е л’езет. О ч’ем это говор’ит? — обратился он уже к другим старцам.

— О том, что ты отстал от жизни, — достаточно нахально отозвалась Юлька. — А я не вру. Можете спросить у Алёнки, когда её увидите. Мы, конечно, не родные, но мы всегда были сёстрами. И жили мы не у Колдуна, а у нас дома. Только не понимаю, зачем вам всё это? Я-то от вас ничего не требую. Если не можете мне помочь вернуться в Диаму, то я пойду туда сама. Только скажите, в какую сторону?

Старцы странно переглянулись, а Седой (и почему только он да Груш ведут переговоры, словно оставшаяся четверка здесь присутствует исключительно ради количества?), слегка прокашлявшись, строго сказал:

— До Диамы н’есколько сот в’ерст по пустын’е, дол’ине да еще и ч’ерез р’еку. — И добавил, подавшись всем корпусом к Юльке. — Только чаровн’ица рискн’ет прод’елать этот путь в од’иночку.

— О! — только и сказала Юля.

Ситуация. Значит, если эти существа не одумаются, остаток жизни ей придется провести в Хомячьих Холмах. Пока её не найдут.

Ацо словно прочитал ее мысли:

— Зато ты буд’ешь играться с нам’и. А жить можешь в Хаполовом карон’е. Лучше бы с нам’и, да мамка н’е позволит.

Такая перспектива Юлю не слишком порадовала.

— Нетушки. Спасибо, конечно, но мама всегда говорила, что в гостях хорошо, а дома лучше. А еще она говорила, что задерживаться в гостях — это нехороший тон.

— А кто твойя мама, д’еточка? — с усмешкой поинтересовался Седой.

— Учительница. А что?

Только Юля это сказала, в полукруге старцев произошло замешательство.

— Пр’инос’им свои изв’инения, но пом’естный собор н’е мог знать, что мама гостьи Хом’ячьих Холмов зан’имает столь высокое положен’ие в общ’естве, — велеречиво, с глубоким уважением произнес Седой, резко поменяв свое отношение к подозрительному ребенку. — Если бы пом’естному собору было ран’ее изв’естно, что мама нашей гостьи — учит’ельн’ица, пом’естному собору удалось бы изб’ежать н’едоразумений. Кон’ечно, пом’естный собор сд’елает вс’ё, что в его с’илах, чтобы достав’ить гостью куда она пожелает.

— А я желаю домой, — выпалила сбитая с толку Юля.