Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу (СИ)

XXI

Дворец Краснобородого не имел ничего общего с нашим, фейским, построенным из великолепного белого камня. И тем более не походил на роскошный небесный дворец альгахри Ниарвена.

Вблизи это оказался унылый серый замок, и кое-где его башенки уже обрушились, а стены заросли мхом. Когда Феки, чью бороду Ярвенн выпустил не сразу, открыл двери, заржавевшие железные петли издали пронзительный визг. Внутри было темно и неприветливо, из мрачных коридоров тянуло сыростью и слышался шорох. Я с отвращением подумала о крысах и приняла человеческую форму, готовая пустить в дело огоньки.

— Слуги мои верные! — крикнул Феки высоким голосом, очень похожим на визг тех самых петель. — Я здесь!

Шорох усилился, но на свет алых крыльев выползли не крысы, а маленькие — в половину человеческого роста — создания в грязно-серой одежде, с такими же колпаками на головах. Они начали кланяться Феки, словно куклы в марионеточном театре.

— Довольно! — заорал он. — Приготовьте мне поесть, попить, и, — Феки сузил свои хитрые оранжевые глаза, посматривая на нас, — о гостях позаботьтесь…

Мне не нравился его тон. А кроме того, я совершенно отчётливо увидела его мысли, похожие на грязных воробьёв с выщипанными перьями. И поняла, что Краснобородый не собирался отпускать нас, ни о какой благодарности не помышлял, и вообще был тем ещё подлецом.

Я мигом шепнула Ярвенну:

— Он хочет опоить нас снотворным и заковать в цепи. Сделать из нас слуг — таких же, как они, — я кивнула в сторону карликов, убежавших обратно в тёмные коридоры.

Я понимала, что целиком и полностью выдаю магу своё умение читать мысли даже волшебного существа. Но что делать? Коварство Феки не должно было остаться безнаказанным!

А Ярвенн ничему не удивился. Он поблагодарил меня взглядом, вытянул из-за пазухи огненно-красное перо. И при виде того глаза Феки испуганно расширились. Он переменился в лице, весь задрожал и залепетал не своим голосом:

— Но ведь перо… Оно было у неё…

— Ага, — довольно ухмыльнулся Ярвенн, — что и требовалось доказать: ты знаешь Скейду. Принцесса, — он снова взглянул на меня, — я обещал, что всё устрою, и не солгал. Это перо даёт власть над Краснобородым Феки любому, в чьих руках окажется. А значит, он исполнит наши повеления. И тронуть нас не посмеет.

— Не посмею, — торопливо пообещал Феки. — Что прикажете, то и сделаю. Какую хотите историю расскажу. Любой артефакт отдам… но каждый из вас может взять только один, больше Своенравная Сокровищница не разрешит.

Похоже, эта Сокровищница была живой, подобно драконьим библиотекам, обладавшим своим характером.

— Отлично. А если обманешь, — Ярвенн сделал зловещую паузу, — тебя опять ждёт яма, а потом мучительная смерть от рук людей, которые тебя ненавидят.

— Клянусь, не обману! — горячо заверил нас Феки и поклонился так низко, что коснулся лбом пыльного каменного пола. — Только не в яму!

Его мысли путались от страха, и читать их стало нелегко. Я решила отложить это малоприятное занятие на потом…

Спустя полчаса мы втроём сидели в трапезной — я, Феки и Ярвенн. Здесь была скромная обстановка — длинный дубовый стол и несколько скамей, вот и всё. Свечи или факелы на стенах не требовались, ведь своими крыльями Феки прекрасно всё освещал.

Карлики принесли нам круглые пироги с неизвестной начинкой и разлили по кружкам синий чай из горных трав. Прежде чем отпить, я проверила мысли Краснобородого. И убедилась, что перо его сильно напугало: в еду и питьё действительно ничего не добавляли.

Феки успел переодеться, пригладить свои рыжие лохмы и обработать лицо остатками жидкости из пузырька Ярвенна, так что выглядел не так уж и отвратительно. Правда, пахло от человека-птицы всё ещё скверно.

— Что хотите услышать первым? — спросил Феки, то и дело опасливо поглядывая на перо в ладони Ярвенна. — Перстень… я вижу алмазный перстень на твоей руке, маг. У меня хорошая память, и я могу рассказать о нём.

— Рассказывай, — потребовал Ярвенн.

Выяснилось, что алмаз во дворец Феки давным-давно приносили некие маги весны — Вэйри. Тот, кто возглавлял их, заплатил Краснобородому столько золота, что на него спокойно можно было прожить целый год. И взамен хотел лишь одного — превращения обычного, пусть и красивого алмаза, в волшебный предмет.

— И я это сделал, — похвастался Феки, — хотя чары были непростые!

— А снять их сумеешь? — Ярвенн не отводил от него пристального взгляда. Феки моргнул, засопел длинным крючковатым носом и, наконец, ответил:

— Да. Но только если ты отдашь мне перо. Вырвав его, Скейда забрала и часть моей силы. А без неё я не смогу колдовать, как следует.

Я прикусила губу, с досадой читая в его мыслях, что он говорит правду.

— Будь по-твоему, Краснобородый Феки, — кивнул Ярвенн, покосившись на меня. — Но до тех пор расскажи нам, что ты знаешь о Скейде и каким образом она лишила тебя пера. Ведь сколько тебя ни били и ни мучили люди байи Сыртана, все остальные перья остались целыми!

Феки явно не хотел рассказывать эту историю, но пришлось.

Вскоре после того, как он наложил чары на алмаз, Краснобородый, ещё только начавший собирать дань с людей, спустился на равнину. И увидел там, с его слов, прекрасную женщину со светлыми волосами и серыми глазами. Потом Феки разглядел в её волосах седые пряди, а на лице морщинки, но это его не огорчило. Человек-птица был очарован изящной, женственной Скейдой, чей голос звенел красивее лесного ручья.

— Я думал, она тоже влюбилась в меня, — мрачно сообщил Феки, его оранжевые глаза вспыхнули и погасли. — Но всё это оказалось ложью! Притворством!

Узнав о необычной природе Краснобородого, заинтригованная ведьма напросилась к нему в гости. А здесь, во дворце, окончательно подчинила своей воле. Милая парочка провела немало дней в объятиях друг друга, и, слушая Феки, который от возбуждения размахивал руками, я понадеялась, что в те далёкие времена от него пахло лучше. Иначе сложно было понять, как это Скейда вытерпела столько времени, а не сбежала сразу.

— А что она говорила о себе? — перебил Ярвенн эмоциональный рассказ Краснобородого и отхлебнул чаю.

Тот наморщил низкий лоб.

— Почти ничего. Твердила, что кто-то сильно её обидел, и она хочет куда-то вернуться. Я плохо слушал, меня ведь это не касалось. Думал, со мной она всё забудет. А потом Своенравная Сокровищница сказала мне, что ведьма силой хотела забрать и унести с собой пару артефактов. Что она жадная и корыстная… Я не поверил. Решил, наговаривает.

Феки вздохнул, и, жуя пирог, как оказалось, со свекольной ботвой внутри, продолжал говорить.

Любовь сделала Краснобородого уязвимым, именно поэтому ведьма и сумела вырвать перо из его крыла. А затем её как будто подменили. Нежная, милая Скейда превратилась в чудовище. Долго издевалась над страхами Феки, а он многого боялся. Призналась, что едва терпела его, тем самым разбив сердце. И, наконец, велела, чтобы он отдал ей сильнейший артефакт из Сокровищницы.

— А это был снейфнег, — угрюмо заключил Феки, проглотив кусок пирога, и уже потянулся за чаем, когда Ярвенн чуть не набросился на него:

— Что? Снейфнег? Да быть того не может! Его же не существует, это сказки для детей!

Я настороженно смотрела то на одного, то на другого. В испуге Краснобородый съёжился, не сводя глаз с пера, но упрямо повторил:

— Да, снейфнег! Он существует! Я сам вручил его Скейде, — при этом воспоминании голос его дрогнул. — Она засмеялась… сказала, что хоть какая-то польза от меня была… И ушла… ушла насовсем. С тех пор минуло тридцать лет. Всё это время она могла быть счастлива… со мной! Жить без забот, окружённая моей любовью… Теперь же…

Пока он шмыгал носом и предавался своему горю, я деликатно отвернулась, а заодно спросила у Ярвенна:

— Что такое этот ваш снейфнег?

Маг, погрузившийся было в раздумья, поднял на меня свои глаза цвета зимнего неба:

— Это, принцесса, то, что ясно и убедительно докажет мою невиновность. Перед тобой и всем драконьим миром, — и, невесело усмехаясь, пояснил: — Снейфнег — могущественный артефакт в виде голубоватой снежинки размером с мою ладонь. И к этому артефакту навеки привязаны три брата: Тиэх, Лиэх и Миэх. Сказка, ставшая реальностью. Три чудовища, которые повинуются владельцу — или, в данном случае, владелице — артефакта.