Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу (СИ)

VI

Мне опять снился сон, и на сей раз в нём не было ни Яра, ни уютного дома с морозным пейзажем за окном. Вокруг царил туман — клочьями поднимался с каменного пола, белёсыми щупальцами тянулся со стен. И через этот туман я слышала голоса, принадлежавшие родителям.

— Мой милый друг, если эксперимент не удастся, я точно привяжу вас к Золотой Скале и оставлю надолго, — мама как будто смеялась, а как будто и говорила серьёзно. — Потому что вы мне испортите древний фейский артефакт. Старинная легенда гласит, что это кольцо подарил ещё Великий дракон Каллин первой королеве фей. И по странному стечению обстоятельств, её тоже звали Мэйя.

— Какая любопытная историческая справка, — усмехнулся отец. — А так и не скажешь, что это волшебное кольцо. Обычный кружок металла, ещё и порыжевший… Но давайте всё-таки проверим, что он может, что умеет. Раз никаких достоверных сведений не сохранилось.

Туман начал потихоньку рассеиваться, и я увидела родителей за прямоугольным каменным столом, на котором были разложены всякие предметы и артефакты. Оглядевшись, я обнаружила, что мы находимся в пещере, освещённой факелами. И внезапное осознание было как удар ледяным кристаллом в сердце: та самая пещера, где произошёл роковой эксперимент! Я хотела крикнуть, предупредить отца и маму, но из горла вырвался только едва слышный писк.

— У меня возник вопрос, — отец положил кольцо в центр стола, а вокруг расставил ничем не примечательные серые пирамидки, — не было ли у Великого дракона Каллина тайного влечения к той Мэйе? Ну, вы понимаете, моя золотая любовь, драконы просто так сокровищами не делятся.

Он склонил голову набок и улыбнулся маме.

— Увы, летописи об этом умалчивают, — её смех прозвенел мелодией арфы. — Но зато, как мы знаем, у благородного Каллина был тёмный дар. Подобный вашему, — она протянула ему тонкую ладонь, и отец взял её, коснулся губами. — Я чувствую это… чувствую вашу тьму, Дааль. Она волнуется, и во мне тоже всё дрожит.

В голосе мамы отчётливо слышалось нетерпение.

— Тьма готова к эксперименту, — теперь отец по очереди перецеловал её пальцы. Синие глаза его блестели, голос стал ниже. — А готов ли ваш свет, Мэйя?

— Всегда, — почти шёпотом откликнулась мама.

Соединённые руки дракона и феи окутала магия — клубящуюся тьму прорезали золотые искры, — и потекла в пирамидки, которые немедленно засияли. От них сияние перекинулось на кольцо, лежавшее в центре. Кольцо начало вращаться — сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее.

Я беспомощно наблюдала за этой сценой, не в силах ничего сделать. Для родителей я по-прежнему оставалась невидимой и неслышимой. Всё верно, меня здесь и не должно было быть…

Но вот мама что-то почувствовала. Она напряглась, метнула быстрый взгляд на кольцо, и лоб её пересекли тревожные морщинки. Свет может оказаться намного чувствительнее тьмы.

— Стойте, — прошептала мама, и отец понял. Их руки разомкнулись.

Поздно. Взрыв чуть не оглушил меня и откинул назад. Факелы мигнули и разом погасли. Но я успела увидеть, как с быстротой, непостижимой для любого дракона, мама закрыла отца своим телом. Её фейский свет вспыхнул и исчез. Наступила абсолютная тишина. И мрак.

— Любовь моя? — прозвучал слабый, испуганный голос отца. — Вы… вы живы?

Факелы снова вспыхнули, освещая пещеру. Я увидела, как отец, кривясь от боли, с трудом поднялся на ноги. Его задело взрывом, лицо и кисти рук обожгло, волосы и одежда сильно пострадали, но он смотрел только на маму.

— Мэйя? — Голос его дрогнул и оборвался. А по моим щекам неудержимо потекли слёзы. Я зарыдала в голос.

Слабое сияние куполом окружило неподвижное, изуродованное тело мамы на полу. И в этом сиянии она превратилась в цветок. В золотую розу.

Отец закричал, как смертельно раненый, обезумевший зверь. Бросился к ней и рухнул на колени, словно ноги больше не держали его. Сквозь пелену слёз я видела, как он поднял драгоценный цветок и прижал к груди.

Факелы мигали и гасли один за другим, и вновь по камню стелился туман, скрывая от меня жуткую картину. Но я помнила, что было дальше.

Мы — я, Келли, Кэрхильд и целая толпа фей — так и нашли отца с розой в руках. И он молчал. Не отвечал на вопросы, не обращал внимания на крики и плач. Все мы пытались достучаться до него. Бесполезно. Он словно окаменел от горя.

И лишь тётя Роника, прилетев на отчаянный зов, шепнула моему отцу слова, которые привели его в себя. Он отдал феям золотую розу для похорон, позволил Альтену, прилетевшему вслед за Роникой, исцелить его ожоги, и вышел вместе со всеми из пещеры.

А через несколько лет я узнала, что это Роника предложила организовать портал в прошлое. И повернуть время вспять. Чем бы ни пришлось ради этого пожертвовать…

— Нет! Я не хочу, не хочу, чтобы это опять случилось! — с криком подскочила я на кровати. И тут же замерла, тяжело дыша — тёплые ладони отца успокаивающе накрыли мои руки, и в темноте прозвучал его голос:

— Успокойся, Риатэль. Тебе приснился кошмар, только и всего.

Что-то упало и с глухим стуком покатилось по полу. Яблоко! Оно ведь лежало у меня под подушкой, вспомнила я, одним прыжком ныряя обратно в реальность. Отец, сидевший на кровати, выпустил мои руки, нагнулся и подобрал яблоко. Отдал его мне, и, пока я торопливо прятала артефакт обратно, заговорил всё тем же спокойным, ровным тоном:

— Я вспомнил, как много лет назад твоей двоюродной сестре Кэрхильд тоже снились кошмары. Я успокаивал её, рассказывал всякие истории, дарил волшебные игрушки…

Да, и как я знала, Кэрхильд всегда нежно любила своего дядю. Было за что. Натянув одеяло до подбородка, я глухо пробормотала:

— Хорошо, что я взрослая. И обойдусь без кукол с растущими, как у живых существ, волосами. Меня такие игрушки, честно говоря, всегда пугали. Мало ли что у них вырастет в следующий раз.

Кажется, из-за эмоций он не уделил яблоку должного внимания. Отлично, взволнованно решила я; отец подержал эту штуку в руках, и при надобности я сумею проследить за ним! А то он сильно меня озадачил, отдав альгахри Ниарвену весь эликсир без остатка. Если поведение отца и дальше будет непредсказуемым, как я сумею спасти их с мамой от того ужаса в пещере?

— И сказку о золотом драконе тоже не хочешь? — судя по голосу, отец улыбался. Я потянулась к нему и вдруг, закусив губу, вспомнила детство и Келли, ревновавшую меня к родителям. Ведь я-то росла медленно, в отличие от неё, и мне досталось, по словам сестры, больше заботы и баловства.

— Нет. Всем известно, что золотых драконов не существует, — я сжала руку отца. — Лучше пообещай, что вы с мамой не будете проводить на днях эксперимент с кольцом первой королевы фей. Не спрашивай, откуда я знаю про это. Знаю, и всё. Пообещай мне!

Наступила пауза. В темноте я не могла разглядеть выражения его лица, а по голосу уже ничего нельзя было понять:

— Риатэль, почему?

Я глубоко вздохнула. И мне в голову пришла наглая, поистине возмутительная идея: покопаться в мозгах благородного Хэг-Дааля, не спрашивая, ради его же собственного блага! И выяснить все тайные мысли. Наверняка он проделывал что-то подобное с другими! И без малейших колебаний, если считал себя правым.

Вот только… Едва ли я смогу так просто проникнуть в лабиринт его мыслей.

— Знаешь, я боюсь за вас с мамой, — прозвучало это недостаточно убедительно, и я уточнила: — Ты-то, конечно, справишься, как всегда, но мама… Она же фея, пусть и королева. А феи нежные, и что, если…

— Хватит, — мягко, но непреклонно оборвал меня отец. — Можешь не беспокоиться, Риатэль, я тоже размышлял над этим вопросом. Да, не стоит вовлекать твою маму в подобный эксперимент. Она, конечно, будет недовольна, но…

Погладив меня по руке, он закончил беззаботным тоном:

— Я лучше попрошу её наполнить магией три-четыре пирамидки, а всё остальное сделаю сам.

И, услышав это, я потеряла дар речи.