Проба на киллера

И еще улика

Горелов вернулся из колонии с куском веревки длиною около метра. Принадлежавшей, по свидетельству заключенных, лично Щеглову. Бывший его сосед по нарам признался, что за день до своего освобождения Щеглов подарил ему эту веревку за ненадобностью: на воле этого добра навалом.

«…Щеглов говорил мне, что для удушения более всего пригоден синтетический шнурок от кроссовок. Такой шнурок, по его словам, постоянно висел у него на шее под одеждой, когда он был на воле.

А здесь, в зоне, у него всегда был под рукой кусочек крученой шелковой веревки. Действовал он неожиданно. Где-нибудь в подсобке он в мгновение ока накидывал эту веревку на шею заключенного, демонстрируя таким образом свое искусство другим заключенным, кто находился поблизости. Проделывал он такое и со мной. Однажды, не рассчитав, слишком сильно стянул конец веревки, и я потерял сознание.

В другой раз на моих глазах Щеглов вспылил в споре с заключенным Зайковым. В руках у него мгновенно оказалась веревка, которую он накинул на шею Зайкову. Лишь когда тот закатил глаза и стал мочиться, Щеглов освободил его от удавки. Потом он пригрозил Зайкову, что в другой раз доведет дело до конца».

«…Щеглов показывал на мне другим заключенным приемы удушения веревкой и полотенцем. Описать эти его приемы я не могу, т. к. все происходило очень быстро.

Например, стоя напротив меня, лицом к лицу, он неуловимыми движениями рук, прямо как фокусник, молниеносно скручивал полотенце тугим жгутом и набрасывал его мне на шею, сдавливая ее и одновременно делая подсечку».

Получив в свое распоряжение еще одну косвенную улику против Щеглова, Брянцев решился на его задержание.

Правда, он мог держать Щеглова под стражей всего трое суток, и за столь короткий срок необходимо было получить доказательства его вины, достаточные для привлечения к уголовной ответственности. В противном случае подозреваемый по истечении трех суток должен быть освобожден. А тогда… Тогда следователю нелегко будет объяснить, чем он думал, когда писал постановление о задержании Щеглова.

Написав такое постановление, Брянцев сжег за собою мосты.

Вечером накануне задержания Брянцев с выражением значительности на лице и в голосе предупредил помощников:

— В следственный изолятор явитесь завтра как на прием к американскому президенту. Побриться так, чтобы ваши лица лоснились и благоухали. Воротнички чтоб скрипели. На брюках стрелки вывести, чтоб палец можно было порезать. Носовые платочки воткнуть в верхние кармашки пиджаков. Башмаки начистить до зеркального блеска…

Помощники слушали, ухмыляясь.

— И дальше что? — спросил Горелов.

— Дальше будем допрашивать Щеглова, который предстанет перед нами в состоянии далеко не первой свежести, и это, полагаю, собьет с него спесь. А когда увидит перед собою лощеных ментов…

— Понял тебя, Алексеич! — широко улыбнулся Первушин.

— Вот нас уже двое, понимающих что к чему, — покивал Брянцев, сохраняя серьезное выражение.