Глава 19

Они уже закончили раздевать труп к тому моменту, когда Мемфис провёл меня обратно в помещение аутопсии. Тело лежало обнажённым и очень безжизненным. Теперь оно было похоже на тело, одежда отсутствовала, раны казались яркими потёками слёз на коже. Из противоположного конца комнаты мне было видно, что пах был окровавлен. Отсюда я не могла определить, насколько серьёзны повреждения. Да на самом деле мне и не хотелось, но, как обычно, я должна была осмотреть всё. Чёрт.

Роуз либо уже сделал все необходимые снимки, либо был слишком шокирован, чтобы снимать. Он стоял там, забыв о камере в руках. Два других ассистента были немногим лучше. Дэйл занял себя рассматриванием чего-то в шкафчиках. Патриция подошла и встала рядом с Роузом, повернувшись к нам спиной.

— Все, кому нужно идти, свободны, — сказал Мемфис.

Дэйл молча пошёл к двери.

— Они были друзьями, — пояснил Роуз, закрывая тему.

— Патриция, — позвал Мемфис, — вам не нужно идти?

— Нет, доктор, нет. Я останусь. Я не знала его так близко, как Дэйл, есть кое-кто из… некоторых из них я знала гораздо ближе. Я не хочу работать с их телами, поэтому мне лучше остаться.

Она обернулась к нам, бледная, губы сжаты в тонкую линию, взгляд непреклонный. Она справится.

— Роуз? — спросил Мемфис.

— Порядок, доктор. Дело не в том, что я его знал. Я расклеился при виде ран. Извините. — кивнул он. — Извините, я постараюсь взять себя в руки.

Он вновь поднял камеру и начал снимать.

Я обошла вокруг тела, чтобы рассмотреть рану поближе. Не то, чтобы мне хотелось её увидеть, но рана была странной. Разумеется, как только я оказалась по ту сторону, я смогла ясно разглядеть внутреннюю сторону правого бедра. Кто-то распорол ему бедро от паха почти до колена. Бедренная артерия, должно быть, выжата досуха. От таких ран вы истекаете кровью за пятнадцать, максимум двадцать минут. У вас есть шанс, если рана расположена достаточно низко, чтобы наложить жгут, и медицинская помощь на подходе. Но кто бы не распорол его, явно не горел желанием дать ему шанс спастись, оказав себе первую помощь. Каким бы он ни был раньше мужчиной, сейчас он был просто окровавленным, но… половые органы были нетронуты, или так казалось на первый взгляд. Единственным способом удостовериться в этом было потрогать их и посмотреть, а я не настолько горела любопытством это узнать. Мне пришлось наклониться чуть ближе, чем хотелось, но я была права — раны в действительности не пересекали гениталии, а шли в основном вокруг них.

— Когда вы собираетесь смыть кровь?

— Разумеется, — отозвался Мемфис, — мы сможем рассмотреть эти раны яснее, когда закончим смывать кровь с тела, но нам бы хотелось, чтобы сначала вы увидели это.

— Зачем? — я подняла на него взгляд.

— Вы наш эксперт по оборотням, — напомнил он.

— У вас в Вегасе есть оборотни, — заметила я.

— Есть, но их не подпускают близко к жертвам ликантропов.

— Ага, у нас так же, поэтому вам приходится обходиться мной.

— Если хоть половина вашей репутации достоверна, маршал Блейк, это не мы снисходим до вас.

Я отвернулась от его чересчур напряжённого взгляда. Он хотел, чтобы я разобралась с этим. Он хотел, чтобы я помогла им поймать тварь, убившую их людей. Я хотела помочь, но мне было ненавистно это гнетущее ощущение давления. Ощущение того, что если я упущу из виду улику, меня никто не подстрахует. Я подумала было позвать Эдуарда, но не была уверена, что смогу позвать лишь часть своей группы поддержки, не призвав при этом остальных. Хватит с меня Олафа на сегодня, если это в моих силах.

Я наклонилась так близко к ранам, как смогла.

— Как будто когти прошли вокруг паха, глубоко, но строго внутрь и наружу, не пытаясь порвать. — Я выпрямилась и указала на рану на бедре. — Не так, как там.

— Это было несколько оборотней? — спросил Роуз.

Хороший вопрос.

— Вполне возможно, но я так не думаю. Это близкое личное пространство, там просто не хватит места для нападения сразу двоих. Я не исключаю этого, но все эти раны призваны ослабить противника, и как только они нанесены, отпадает всякая необходимость драться с этим мужчиной сразу двум оборотням.

— Его звали Рэндалл Шерман, Рэнди, — перебил Мемфис.

Я отрицательно замотала головой.

— Никаких имён в морге. Я способна работать, когда это просто тело. Мне жаль, что он был вашим другом, но я не могу думать о нём иначе и выполнять свои обязанности при этом.

— Я думала, вам необходимо знать имя, чтобы поднять мёртвых, — возразила Патриция.

— Нужно, но ни одно из этих тел не будет поднято.

— Почему? — изумилась Патриция.

— Жертвы убийств перво-наперво преследуют своих убийц. Они калечат и убивают всё, что попадается на их пути, в том числе невинных граждан.

— Ой, — испугалась она.

Я уставилась на то, что осталось от офицера Рэндалла Шермана, и прокляла Мемфиса за то, что назвал мне его имя. Я не знаю, почему это создаёт такую разницу, но вдруг я посмотрела на него, а не на тело. Я заметила, что он был высок и атлетически сложён, тратил немало времени на то, чтобы сохранять спортивную форму. Ему, скорее всего, было за тридцать, но очень хорошие ранние тридцать. Весь этот труд, потраченный на то, чтобы быть сильным, быстрым, лучшим, — и появляется какое-то чудовище, которое сильнее, быстрее и лучше просто благодаря вирусу в его крови. Никакое количество упражнений по поднятию тяжестей или бега трусцой никогда не сделает человека равным оборотню. Так несправедливо, но так истинно.

— Какие волосы вы обнаружили на теле и на одежде?

— Мы нашли человеческие волосы, но никакой животной шерсти не было, — ответил Мемфис.

Я посмотрела на него.

— Да, — ответил он, — вы имеете полное право смотреть на меня с удивлением. Я видел два других убийства с участием оборотней, и мы обнаружили достаточно много шерсти на обоих телах. Нельзя подобраться к кому-то так близко и не полинять на него, но данный оборотень очистил тело от шерсти, чтобы мы не смогли догадаться, что это было.

Я замотала головой.

— В этом нет необходимости, док. Вы можете подобрать за собой рассыпавшуюся мелочь, но никак не крошечные кусочки и чешуйки своего тела. Я видела место преступления. Это была та ещё заварушка, и там не было достаточно времени, чтобы так тщательно прибираться.

— Тогда что же сделала эта тварь? Она что, в костюме была? — он притронулся к собственному костюму.

— Вряд ли, — отметила я, — но по-настоящему могущественный оборотень способен перекидываться частично.

— Я знаю полу-волчью и полу-кошачью форму, — заметил Мемфис.

— Нет, я имею в виду, что по-настоящему могущественные оборотни могут видоизменять только руки в когтистые лапы и ноги. Я видела, как вервольф карабкался по стене здания именно так.

— Это было одно из ваших расследований?

— Не знаю, о чём вы, но я видела, как этот ублюдок карабкался.

— Он использовал когти, чтобы зацепиться за здание? — изумилась Патриция.

— Да, — ответила я.

— Вау, последователь Человека-Паука, — заметил Роуз.

— Скорее Росомахи, — поправила я, — но принцип тот же.

— Так он сбежал? — спросил Мемфис.

— Ненадолго, — ответила я.

— Как его поймали? — снова задала вопрос Патриция.

— Я заставила их снарядить других вервольфов, чтобы выследить провинившегося оборотня, и убила его.

— Что значит «убила его»? — не поняла Патриция.

— Это значит, что я подошла к нему и всадила ему пулю промеж глаз.

Её рот сложился в беззвучное «о».

— Всего одну пулю? — поинтересовался Роуз.

— Нет, — отмахнулась я.

— Давайте ближе к делу; вы сможете послушать байки маршала после того, как мы поймаем нашего убийцу.

— Простите, доктор, — извинилась Патриция.

— Прошу прощения, док.

— Итак, вы считаете, что мы имеем дело с очень умелым оборотнем, сделавшим это.

— Более чем уверена, а это означает, что круг подозреваемых очень невелик. Ни в одном городе нет большого количества оборотней, способных на этот трюк. Может быть, от силы пятеро в большой стае. И, скорее всего, один в маленькой.

— Вы думаете, это оборотень порезал других бойцов?

— Нет, выглядит так, как будто то, что это сделало, имело множество рук. По руке для каждого клинка.

— Вы знакомы с каким-нибудь сверхъестественным существом, у которого было бы множество рук, маршал?

Я задумалась на секунду.

— Существует множество мифов о многоруких созданиях, но ни одно из них не относится к верованиям данной страны. И, честно говоря, доктор Мемфис, ни одно из них, на мой взгляд, не является реальным, существующим в наши дни.

— Так сложно вычленить факт из научной фантастики, когда живёшь в мире, где миф стал реальностью, — съязвил он.

— Многие из этих существ давно вымерли, — пояснила я.

— Что бы ни убило Рэнди Шермана, явно не было вымершим, — не согласился он.

Я почувствовала, как неприятная улыбка кривит мои губы, и искренне порадовалась, что ухмылка оказалась скрытой под маской в пол-лица. Мне бы не хотелось пугать гражданских.

— Мы приложим все усилия, чтобы помочь ему вымереть.

— Вам понадобится ордер на ликвидацию, — напомнил Мемфис.

— Четверо погибших полицейских. Один со всей очевидностью погиб вследствие нападения оборотня. Достать ордер будет не сложно.

— Понятное дело, — пробормотал Мемфис не слишком обрадовано.

— В чём дело? — спросила я.

— Просто я подписал петицию, которую направили в Вашингтон, чтобы отозвать Внутренний Акт по Созданию Сверхъестественной Угрозы Безопасности. Я считаю, что ордера на вашу работу предоставляют вам чересчур широкие полномочия и искажают права человека.

— Не вы один так считаете.

— А сейчас всё, чего я хочу — это чтобы вы поймали тех ублюдков, которые это сотворили; и мне плевать, что ордер ссылается на дурной закон. И это делает меня лицемером, маршал Блейк, а я не привык считать себя ханжой.

— Вы видели жертв вампиров и оборотней раньше, — смекнула я.

Он кивнул.

— Да, хотя это было не здесь. Вегас занимает одно из последних мест по числу убийств, совершённых сверхъестественным путём, среди любого из городов Соединённых Штатов.

Я распахнула глаза в изумлении.

— А я и не знала. — А про себя подумала «Макс и Вивиана держат своих людей в ежовых рукавицах». Вслух же произнесла:

— Это первый человек в вашей практике, погибший именно так?

— Не первый человек, но первый друг. Думаю, если бы я действительно придерживался своих убеждений, это не имело бы большого значения.

— Эмоции всегда имеют большое значение, — заметила я.

— Даже для вас? — он смотрел на меня, задавая этот вопрос.

Я кивнула.

— Я слышал крики, когда истребителю приходится пронзать вампиров кольями днём. Они умоляют пощадить их.

— Каждый сидящий в камере смертников невиновен, доктор, вам это известно.

— Выходит, это вас не тревожит?

Мне пришлось отвести глаза от его испытующего взгляда. Как только я опустила глаза, я заставила себя вновь поднять на него взгляд и сказать правду:

— Временами.

— Тогда зачем вы это делаете?

Стоило ли продолжать откровения? Я не могла добавить ничего больше, может, это было просто правдой:

— Я сочувствую вашей потере, доктор, правда, но данная ситуация — наглядный пример того, почему я делаю свою работу. Посмотрите, что они сотворили с вашим другом. Вы хотите, чтобы это произошло ещё с чьим-нибудь другом, мужем, братом?

Его лицо застыло, вернувшись к прежнему враждебному выражению.

— Нет.

— Тогда вам нужно, чтобы я выполнила свою работу, потому что как только оборотень настолько серьёзно переходит черту, он почти никогда не возвращается к нормальному поведению. Такие оборотни получают вкус к высвобождению звериной сущности. Им это нравится, и они будут делать это снова и снова до тех пор, пока кто-нибудь их не остановит.

— То есть не убьёт их, — поправил он.

— Да, убьёт их. Я хочу убить оборотня, убившего вашего друга, пока он не прикончил кого-нибудь ещё.

Настал его черёд отвести глаза.

— Вы ясно выразились, маршал. Если это необходимо, я подпишу заключение, что убийство совершил оборотень, потому что так оно и есть.

— Благодарю, доктор.

Он кивнул.

— Но согласно тому, что говорится в Акте, вам не нужно, чтобы я что-нибудь подписывал, так? Всё, что вам нужно — это позвонить в Вашингтон, и они скинут вам ордер по факсу.

— Вопреки тому, что распространяют СМИ, нам необходимо заверить их, что причина является сверхъестественной.

— Так заверьте их, но не утверждайте без тени сомнения.

— Тени сомнения — это для суда, доктор.

— Этот оборотень никогда не увидит интерьер зала судебных заседаний, так?

— Нет, наверное.

Он потряс головой.

— Мне предлагали, чтобы кто-нибудь другой занялся телом Рэнди, но это последний долг, который я могу ему воздать.

— Нет, это не так, доктор Мемфис. Вы можете помочь мне собрать достаточное количество улик, чтобы получить ордер и выследить его убийцу.

— Вот видите, к чему мы пришли, маршал — назад к моей моральной дилемме.

Я не знала, что на это сказать, у меня и своей моральной дилеммы хватало, а мы были недостаточно с Мемфисом близки, чтобы я могла признаться ему, что тоже начинаю сомневаться в своей работе. Я сделала единственное, что пришло в голову — я вернулась к делу.

— Я сочувствую вашей потере, но не могли бы вы дать мне ознакомиться с личными вещами жертвы, которые я не успела осмотреть?

Про себя я добавила «когда позволила Олафу выгнать меня из комнаты», но эту мысль я оставила при себе. Я и так была достаточно унижена, чтобы ещё и делиться этим с кем-нибудь. Я соображала лучше, когда его не было рядом. Я и понятия не имела, насколько он выбивает меня из колеи, пока он не ушёл. Разделение труда больше не даст мне остаться с ним наедине, это я себе пообещала. В пластиковом пакете была серебряная пентаграмма.

— Он был викканцем?

— Да, — ответил Мемфис, — Это имеет какое-то значение?

— Это может объяснить, почему оборотень первым делом откусил ему нижнюю часть лица.

— Поясните, — попросил Мемфис.

— Если я не ошибаюсь, Шерман произносил заклинание, а оборотень его остановил.

— Нет никаких заклинаний против ликантропов, так ведь? — спросил Роуз.

— Нет, — ответила я, — но существуют заклинания, способные воздействовать на прочие сверхъестественные существа. Заклинания в основном применяются на бестелесных сущностях.

— Типа призраков? — спросила Патриция. Она была так молчалива в том углу помещения аутопсии, что я почти забыла о ней.

Я замотала головой.

— Нет, не призраки. Их вы просто игнорируете. Речь о духах, сущностях, демонах, и прочих подобных им созданиях.

— Вроде чертей, — догадалась Патриция.

— Нет, это я не так выразилась, не стоило упоминать демонов. То, что я имею в виду — это нечто скорее нематериальное, не имеющее физического проявления.

— Что бы ни орудовало клинками, оно было очень материальным, — возразил Мемфис.

— Клинки были материальны, но если Шерман решил, что заклинание поможет против них, тогда какое бы существо не пользовалось этими клинками, материальным оно не было.

— Не понял, — встрял Роуз.

— Как и я, — ответил Мемфис.

Ненавижу попытки объяснить метафизические явления. Всегда получается неверно, или в лучшем случае сбивает с толку.

— Мне нужно поговорить с ковеном Шермана, или хотя бы с его верховной жрицей, но если он был хоть сколько-нибудь хорош в магической сфере своей веры, тогда он не стал бы понапрасну тратить силы на что-то, что не помогло бы их спасти.

— Рэнди был очень набожен, и относился к своей вере очень серьёзно, — заметил Мемфис.

Я кивнула.

— Окей, я всё равно хочу поговорить с его жрицей, но прямо сейчас мне нужно понять, смогу ли я определить, что за животное сделало это.

— На жертве нет нечеловеческих волос, маршал, — настаивал Мемфис.

— Я слышала, — кивнула я.

— Потребуется время, чтобы проанализировать следы когтей.

— Это в любом случае не даст результатов, только не при видоизменённой форме оборотня. Мы знаем, что нужно искать невысокого человека.

— Что вы имеете в виду, маршал?

— Когда оборотень выпускает когти, рука становится больше, чем человеческая рука. Маршал Джеффрис сумел накрыть ладонью раны на груди. Он крупный парень, но его руки не так велики, как у оборотня, когда тот в получеловеческой форме. Это означает, что мы ищем кого-то, кто не так высок, или имеет маленькие руки.

— Но вы только что сказали, что руки увеличиваются, — возразила Патриция.

— Да, но есть предел тому, насколько они увеличиваются. Если взять двух людей, являющихся оборотнями одного и того же вида, но при этом один из них метр восемьдесят с большими руками, а другой — метр пятьдесят с крошечными руками, когда они оба перекинутся, их животная форма окажется крупнее человеческой, но тот из них, кто был меньше в человеческой форме, останется меньшим и в животной форме. Это вопрос соотношения пропорций.

— Я широко изучил литературу по оборотням, маршал, но я никогда не видел, чтобы кто-нибудь об этом упоминал.

— Я знаю оборотней, доктор, — пожала я плечами.

— Хорошо, значит, мы ищем небольшого мужчину.

— Или женщину, — поправила я.

— Вы и в самом деле считаете, что женщина на такое способна? — изумился он.

— Я видела, как оборотни обоих полов вытворяют более чем удивительные вещи, так что да, данные повреждения не исключают женщин.

— Вы сказали, вы собираетесь попробовать выяснить, что это было за животное. Мы взяли пробы ДНК, и нам может повезти, но если ликантроп был в человеческой форме, за исключением видоизменённых когтей и зубов, как вы утверждаете, тогда ДНК может быть человеческим.

— В ДНК должен присутствовать некий вирус, — возразила я.

— Да, и через пару дней мы его установим.

— У нас нет пары дней, — покачала я головой.

— Я с интересом рассмотрю любые предложения, маршал.

— Я вам уже говорила, что являюсь носителем ликантропии; это значит, что иногда я могу учуять то, что не могут почувствовать другие люди.

— Вы попытаетесь почуять, что это было за животное.

Я кивнула.

— Но, — возразила Патриция, — Если оборотень был в человеческой форме, то не будут ли вещи пахнуть просто человеком?

— Нет, — ответила я, — как только ты понимаешь, что искать, ты различаешь оттенки запаха. — я покачала головой. — Я не могу этого объяснить, но я хочу попробовать.

— С нетерпением жду, когда вы попытаете свои силы, — приободрил меня Мемфис.

— Мне придётся снять маску, — предупредила я.

— Это противоречит правилам.

— Если я останусь в маске, я почувствую только своё дыхание, слюну, но я не смогу ничего почуять от… Шермана.

— Если это позволит поймать ту тварь хоть на несколько дней раньше, тогда снимайте маску.

Я окинула взглядом вещи и попыталась понять, к какому куску ткани или снаряжения ликантроп мог подобраться ближе всего. Я осмотрела все предметы в пакетах, и, наконец, остановилась на микрофонной гарнитуре. Вообще-то она была повреждена зубами.

— Мне нужно, чтобы один из вас достал гарнитуру из пакета и убедился, чтобы я не испортила цепь улик.

— Доказательства, которые вы учуете, неприемлемы в суде, даже, несмотря на такое количество погибших офицеров, — предупредил Мемфис.

Нет, — ответила я, — но я не ищу доказательства, которые можно будет использовать в суде. Я ищу подсказку, где искать тех, с кого можно спросить. Это всё, на что мы можем рассчитывать, опираясь на это.

— Если вы почуете определённое животное, вы отправитесь поговорить с местной группой, — понял он.

— Да, — отозвалась я.

Он подошёл и аккуратно достал улику из пакета. Я стянула маску вниз и наклонилась поближе. Я закрыла глаза и обратилась к той своей части, которая теперь была не совсем человеческой. Я могла увидеть мысленно зверей во мне: волк, леопард, львица, белый и жёлтый тигр. Все они лежали в тусклых тенях древних деревьев, являющихся визуализацией моего внутреннего пространства с тех самых пор, как некий очень древний вампир связался со мной. Марми Нуар, Королева Всех Вампиров, одарила меня тиграми в попытке получить надо мной власть. Пока что верх одерживала я, пока что.

Я обратилась ласково к зверям, и ощутила, как они зашевелились. Теперь я могу удерживать их от физического проявления. Я умела призывать их, как энергию. Я попробовала это и сейчас. Мне нужно было что-то почуять. Я призвала волчицу. Она прибежала на мой зов, белая с чёрными отметинами. Я провела кое-какие исследования и выяснила, что эти отметины обозначают принадлежность её вида ликантропии к дальнему северу, какому-то очень холодному месту. Чем больше снега, тем больше белых волков.

Моя кожа покрылась мурашками, и я опустила лицо над фрагментом техники. Первым запахом был запах смерти. Волк зарычал, и рычанье просочилось из моих губ.

— Вы в порядке, маршал? — обеспокоено спросил Мемфис.

— Порядок, пожалуйста, не разговаривайте со мной, пока я занимаюсь этим.

Запах пластика был резким, чуть горьковатым. Волчице он не понравился. Подо всем этим ощущался запах пота, страха, а вот это ей понравилось. Страх и пот означают пищу. Я оттолкнула эту мысль прочь и сконцентрировалась. Мне нужно больше. Я почувствовала запах Шермана, человеческий запах, и он по-прежнему пах мылом и шампунем, которыми пользовался в тот день. Это было похоже на сдирание шелухи с луковицы слой за слоем. Думаю, если бы я была волком, я смогла бы почувствовать всё сразу, и распознать запахи, но мой человеческий мозг был для этого слишком медлителен.

Я почувствовала, как мой нос коснулся фрагмента, который я изучала, я задала себе вопрос «какое животное это сделало?». Я почувствовала запах слюны, и он отличался от запаха Шермана. Хотя мой мозг не мог определить, чем именно он отличался — он просто был другим. Мне нужен был запах животного, а не человека. Я целиком отдалась во власть волчицы, ощущению меха и лап и… вот оно. Едва заметное дуновение чего-то нечеловеческого.

Я проследовала за этим слабым запахом, как обычно следуют по найденной посреди леса тропе. По тропе, которая просто была там, скрытая сорняками и кустарником. Я проскользнула по этому узкому проходу, и вдруг мир наполнился… тигром.

Тигры внутри меня кинулись навстречу, рыча. Я отшатнулась прочь от улики, запаха, Мемфиса. Я грохнулась на пол пятой точкой, с волчицей, удирающей в поисках укрытия, и тиграми, рычащими в моей голове. Когда-то это бы означало, что тигры пытаются захватить власть над моим телом, раздирая меня на части изнутри, но сейчас я могла удержать их в узде.

Кто-то схватил меня за руку, и я подняла взгляд. Что это за пластиковое существо? Я посмотрела сквозь маску, и обнаружила, что это человек, беззащитный, и я знала, что всё это образование, все эти установки — ничто по сравнению с когтями и клыками. Мне пришлось дважды попробовать что-то сказать, прежде чем мне удалось произнести:

— Место, дайте мне место.

Он отпустил меня, просто отодвинувшись назад. Я посмотрела на него и на двух других. Патриция была напугана, что заставило тигров выгнуться во мне, счастливые коты. Страх означает пищу.

Я рывком встала на ноги и устремилась к двери. Мне необходимо убраться от них подальше. Не стоило пытаться сделать всё это без Эдуарда, который бы удостоверился… удостоверился, что дело не выйдёт из-под контроля.

— Мне нужен воздух, только и всего. Не надо меня трогать.

Я распахнула дверь и вышла наружу. Я приземлилась на колени, прислонившись к стене, стараясь загнать тигров обратно в безопасную зону. Им не хотелось уходить. Они учуяли другого тигра, и он их заинтересовал.

— Анита, ты в порядке? — спросил Эдуард, стоя недалеко от меня.

Я покачала головой, вытянув руку ладонью вперёд, жестом показывая «держись подальше». Он послушался.

— Поговори со мной, — не отставал он.

Мой голос звучал хрипло, но отчётливо:

— Я призвала маленькую пушистую энергию, чтобы попытаться найти подсказку.

— Что произошло?

— Не знаю, что убило остальных, но мы ищем вертигра, который, возможно, ниже метра восьмидесяти в человеческой форме, или имеет непропорционально маленькие руки. Этот вертигр достаточно силён, чтобы видоизменять только когти и зубы, не покрываясь мехом и без каких-либо других внешних изменений.

Я почувствовала приближение Бернардо и Олафа ещё до того, как посмотрела и увидела их. Эдуард держал их на расстоянии, что, возможно, так и было.

— Только самые могущественные способны на это, — заметил Эдуард.

— Ага, — отозвалась я.

— Ты всё это просекла, просто понюхав? — недоверчиво спросил Бернардо.

Я посмотрела на него, и, судя по его реакции, удостоверилась, что это был отнюдь не дружелюбный взгляд.

— Нет, большую часть этого я выяснила, осмотрев тело, но и тигром тоже пахло.

Я посмотрела сквозь него на Олафа, одетого теперь в его чёрную экипировку наёмника, снявшего защитный халат. Я ткнула пальцем в его сторону:

— Я была не способна думать, когда ты был там, рядом со мной. Я и понятия не имела, насколько бесполезной ты делаешь меня, пока ты не оказался далеко.

— Я не хотел, чтобы ты работала менее эффективно.

— Знаешь что, я в этом не сомневаюсь. Но с этого момента ты будешь работать с кем-нибудь другим. Больше никаких «наедине» при работе над этим делом.

— Почему нахождение наедине со мной настолько отвлекает тебя? — спросил он, и его лицо при этом было достаточно нейтральным.

— Потому что ты пугаешь меня, — огрызнулась я.

Он улыбнулся в ответ, едва заметным изгибом губ, но его дикарские глаза заблестели от удовольствия.

Я встала, и Эдуард был достаточно догадлив, чтобы не пытаться мне помочь.

— Знаешь что, большой парень, большинство мужчин, которые действительно хотят встречаться с женщиной, не хотят, чтобы она их боялась.

Его улыбка чуть померкла, но не слишком. На секунду он выглядел растерянно, но затем улыбка вернулась, ещё шире и ещё радостней.

— Я не большинство мужчин.

Я издала звук, который мог бы быть смехом, не будь он так груб.

— А вот это чистейшая, на фиг, правда, — я начала стягивать защитный костюм.

— Куда теперь? — поинтересовался Эдуард.

— Навестим вертигров.

— Разве они не животные зова мастера вампиров Вегаса? — дипломатично осведомился он.

— Ага.

— Выходит, мы навестим Мастера Города и его жену.

Я кивнула.

— Ага, Макса и его жену, королеву тигров Лас-Вегаса. Хотя правильным титулом будет Чанг и её имя. В данном случае Чанг-Вивиана.

— Погоди-ка, — перебил Ьернардо, — мы ворвёмся туда и обвиним одного из их тигров в убийстве офицера полиции и соучастии в резне ещё троих?

Я посмотрела на Эдуарда, а он — на меня.

— Что-то вроде того, — ответила я.

Бернардо выглядел несчастным:

— Не могли бы вы не подвергать меня смертельной опасности, пока я не схожу на свидание с помощником шерифа Лоренцо?

— Я постараюсь, — улыбнулась я ему.

— Довести нас всех до ручки, — закончил он.

— Ничего подобного, — возразила я, — я всегда прилагаю максимум усилий, чтобы спасти нас.

— После того, как подвергаешь нас всех опасности, — пробормотал он.

— Ты хнычешь, как грудничок, — подколол его Олаф.

— Я буду хныкать, сколько угодно.

— Маршал, вы как? — спросил Мемфис, подходя к нам.

— Я в порядке, — кивнула я.

— Какое животное вы ощутили?

Соврать, или сказать правду?

— Тигра.

— Нашему Мастеру города это не понравится.

— Не понравится, но правда есть правда.

— Вам понадобится ордер, чтобы войти в их дом.

— Мы уже говорили об этом, Мемфис. Мы позвоним, куда нужно, и нам скинут один факс, но, думаю, я попробую сначала договориться о визите.

— Вы думаете, он просто позволит вам промчаться вальсом внутрь и уличить его людей в убийстве?

— А я думаю, что Макс сказал шерифу Шоу пригласить меня вступить в игру, и что я справлюсь с проблемой.

— Правда? — Мемфис изумлённо распахнул глаза.

— Мне так сказали.

— Непохоже на нашего мастера.

— Нет, не похоже, — ответила я, — но если уж он пригласил меня, то с чего бы ему отказываться помогать мне решать проблему?

— Вас не пустят внутрь без ордера. Мастер Вегаса старомодный зануда, это делает его осмотрительным, — заметил Мемфис.

— Мы обратимся сразу за несколькими ордерами, — перебил Эдуард.

— Что это значит? — изумлённо посмотрел на него Мемфис.

— У нас есть подтверждение летального нападения ликантропа. В Неваде до сих пор одни из самых вредных законов, прописанные в законодательстве. Нам удастся получить ордер на ликвидацию ликантропа, сделавшего это.

— Но у вас нет имени ликантропа, — запротестовал Мемфис.

Эдуард улыбнулся, я улыбнулась, даже Бернардо улыбнулся. Олаф просто посмотрел зловеще.

— Знаете, а ведь нам и не нужно имя. Ордер будет трактоваться чуть более неопределённо. Я всё забываю про неприятные законы западных штатов; в целом же получить размытый по формулировке ордер на оборотня легче, чем на вампира, — заметила я.

— Я всё ещё считаю это официальной санкцией на убийство, — не сдавался Мемфис.

Я шагнула ближе к доктору, и он был вынужден ответить на вызов.

— Рэндал Шерман был вашим другом, не моим. Разве вы не хотите поймать его убийцу?

— Хочу, но я также хочу быть уверенным в том, что это именно тот вертигр, а не первый попавшийся под раздачу вашего гнева вертигр.

Я ухмыльнулась его словам, ощущая, что это скорее рычащий блеск зубов, а не улыбка. Тигры всё ещё были недалеко.

— Если вам не нравится, как я делаю свою работу, пишите жалобу. Но в темноте, когда за вами приходят большие злые монстры, вы всегда рассчитываете на нас. Вы ждёте, что мы будем стоять там. Вы знаете, кто мы, чем занимаемся, и вы чувствуете себя варваром. Даже когда ваши друзья находятся на каталках в морге, вы уклоняетесь от исполнения своего долга. Ну и ладно, зато мы не отступаем, доктор. Мы делаем то, что остальные делать боятся, — я наклонилась ближе и прошептала, — мы будем вашим отмщением, док, чтобы вам не пришлось марать свои лилейные ручки.

— Так не честно, — он отшатнулся, будто я ударила его.

— Скажите, глядя мне в глаза, что вы не желаете отомстить за то, что они сделали с вашими людьми. Посмотрите мне в глаза и скажите, что не жаждете взвесить печень их убийцы на своих весах в морге.

Его ресницы затрепетали под очками. Он открыл рот, закрыл, облизнул губы. Наконец он сказал:

— Вы жестокая женщина, Блейк.

Я покачала головой.

— Такого понятия, как жестокая женщина не существует, Мемфис, существуют слабые мужики.

Сказав это, я развернулась, и остальные пошли следом за мной. Мы пошли к двери в поисках телефона и судьи, который выдаст нам ордера.

— Что такого натворил доктор, чтобы так тебя выбесить? — спросил Эдуард.

— Ничего, совершенно ничего.

— Тогда по какому поводу ты строишь из себя супер стерву? — спросил Бернардо.

Я засмеялась.

— А кто строит из себя супер стерву, Бернардо, кто здесь, на хер, строит из себя супер стерву?

Тигры завертелись внутри меня, радуясь, что я злюсь, нетерпеливо ожидая ещё большей злости, больше эмоций. Они хотели наружу. Им так хотелось вырваться на свободу.


Загрузка...