Продажная шкура

Глава 46

Тела двух офицеров полиции, которые вели наблюдение за домом, лежали посреди жесткого кустарника, подобно сломанным куклам. Они были настолько изувечены, что глаза отказывались воспринимать увиденное с одного беглого взгляда. Всегда паршиво, когда мозги… нет уж, я не хочу этого видеть! Вы закрываете глаза — это последний прием, который есть в арсенале у вашего мозга, чтобы оградить вас от ночных кошмаров на будущее. Но я ношу значок, что означает, что мне нельзя закрывать глаза, мечтая о том, чтобы ужасы исчезли.

Все мы, обладатели значков различных ведомств, стояли неподалеку, глядя на то, что осталось от двух мужчин. Один из них был темноволосый, голова другого была настолько покрыта кровью, что я не могла определить цвет его волос. Тела были разорваны на части, словно нечто огромное, обладающее невиданной силой, схватило их поперек груди и дернуло в разные стороны. Залитые кровью внутренние органы невозможно было узнать, словно кто-то или что-то перемолол их в месиво.

— Сперва их разорвали на части, — предположила я. — А затем прошлись по внутренним органам.

— Это бы все объяснило, — добавил Эдуард.

Бернардо подошел к нам. Шоу куда-то пропал. Может, Бернардо отвлек его настолько, что Шоу и думать забыл, что не желал меня здесь видеть, или, возможно, дело было в погибших офицерах. У Шоу и без меня дел было по горло.

Бернардо присоединился к нам, осматривая трупы, но сначала он отвернулся — он всегда так делал. И, кстати, я бы накинула ему за это штрафной бал в своей книге подсчета очков. Хотя, по правде говоря, в данном случае я его отчасти понимала.

— Я видел множество жертв ликантропов, — вставил Бернардо, — но ничего подобного мне еще видеть не приходилось, по крайней мере, когда речь шла лишь об одном нападавшем.

— Ну что ж, тут поработал всего один ликантроп. И мы его прикончили, — приободрил нас Купер.

Слабый порыв горячего ветра принес отчетливый запах сырого мяса и желчи. Я почувствовала, как моя последняя трапеза начинает подниматься к глотке, и была вынуждена отступить на шаг, чтобы, если уж меня проберет, не запороть улики на сцене преступления.

— Анита, ты в порядке? — обеспокоено спросил Олаф.

Эдуард понимал меня намного лучше. Бернардо вообще было по боку. А Купер не настолько близко был знаком со мной, чтобы интересоваться моим состоянием.

— Порядок, — заверила я.

Давненько меня не тошнило на месте преступления. Да что со мной такое?!

— Тот, что темноволосый — это Майклс, а тот… — начал показывать Купер.

— Стоп, — перебила я его. — Не надо пока называть мне их имен. Позвольте мне сначала осмотреть их, не испытывая к ним никаких эмоций.

— Ты что, и вправду способна смотреть на них, ничего не ощущая? — изумился Купер.

Во мне зародилась первая вспышка гнева. Она прогнала тошноту. Я смерила его враждебным взглядом, но в глубине души я была признательна ему за то, что он отвлек меня.

— Я пытаюсь делать свою работу, Купер, и то, что я сначала думаю о них как о телах, помогает мне в этом. Они мертвы и они уже не люди. Они — предметы, неодушевленные тела, без личных местоимений. Если я буду слишком переживать по поводу того, что с ними произошло, я не смогу выполнять свои профессиональные обязанности. Если я дам волю своим чувствам, я упущу что-нибудь важное. Возможно, я упущу какую-то зацепку, которая могла бы помочь нам предотвратить нечто подобное в будущем.

— Но мы ведь прикончили того, кто это сделал, — возразил Купер, указывая назад на тело вертигра, теперь полностью заслоненное от моего взгляда толпой.

— Да ну? А ты уверен в этом на все сто? — продолжила я.

— Да, — отозвался он.

Эдуард наблюдал за нами, словно наслаждаясь спектаклем. Олаф вновь уставился на тело. Бернардо вообще от нас отвернулся.

— А кто-нибудь видел своими глазами, как только что убитый нами вертигр сделал это?

Что-то промелькнуло в его взгляде — должно быть, удивление — но он был слишком опытным копом, чтобы показать это.

— Пока никаких свидетелей, — признался он.

— Тогда думай как коп, а не как чей-то приятель. Мы думаем, что прикончили единственного тигра, который оказался втянут в это дело, но мы не можем утверждать это, — я указала на тела. — Повреждений слишком много, чтобы их смог нанести всего один вертигр за столь короткий промежуток времени. Кровь еще даже не начала сворачиваться или видимо засыхать. При такой жаре это означает, что они не так уж и давно мертвы.

— Я думаю как коп. Это ты тут все усложняешь, Блейк! Когда умирает жена, это обычно дело рук мужа. Когда исчезают дети, проверь родителей. Когда девушка исчезает во время экскурсионной поездки для студентов, первым делом проверь ее парня, а сразу за ним — того преподавателя, который отвечал за ее безопасность.

— И не говори, работа в полиции — примитивное занятие, — подколола его я.

— Ну да, самое простое решение всегда самое правильное.

— Пока в дело не вступают монстры, — добавила я.

— То, что наш преступник оказался вертигром не меняет нашего подхода к делу, Блейк.

— Не желаешь присоединиться к разговору, Тэд? — обратилась я к нему, позволив ему уловить раздражение в моем голосе. Мог бы и помочь.

— Маршал Блейк пытается сказать, — начал он самым рассудительным тоном Теда, — что мы, возможно, ищем не одного единственного оборотня. И если эта тварь помогла Бендезу сотворить такое с нашими офицерами, мы просто обязаны ее прищучить.

Я устало вздохнула. Прав был Купер — я действительно слишком все усложняла. Я ткнула пальцем в сторону Эдуарда:

— Присоединяюсь к его словам, а также хочу принести извинения за свои сумбурные объяснения.

— Тебя всю трясло от вида тел, — встрял Олаф.

— О чем это ты? — не поняла я.

— Ты впадаешь в сумбурные разъяснения, когда нервничаешь или напугана. Это одна из немногих ситуаций, когда ты ведешь себя, как девчонка, — пояснил он.

Я не знала, что ему ответить, поэтому просто проигнорировала комментарий. С парнями такое пренебрежение редко вызывало какие-либо трудности, если, конечно, я не встречалась с ними. В таком случае они сужают ваши попытки проигнорировать их вопросы до минимума.

— Тела были разорваны на части, Купер. Тут либо поработал кто-то покрупнее того тигра, которого я видела убитым, либо двое тигров потрудились над ними сообща.

— На телах нет отметин от укусов, — заметил Олаф.

— Я даже не уверен, что тут есть следы от когтей, — поддержал Эдуард, делая то, чего мне не хотелось, а именно — присаживаясь на корточки возле тел, чуть в стороне от лужи крови.

Мне чертовски не хотелось подходить ближе, но я сделала неглубокий вдох через рот и присела рядом с ним. Работа с Эдуардом всегда немного походила на конкурс «а вам слабо?». Он знал, что меня будет мутить, поэтому он вынудил меня подобраться еще ближе. Вот сволочь!

Я всматривалась в кровавое месиво, изо всех сил пытаясь обнаружить отметины от когтей. Я предположила, что они должны быть там, словно мой разум пытался пристроить их туда, но были ли они там на самом деле?

Олаф присел возле меня, даже сидя на корточках он все равно возвышался надо мной. Но проблема была не в том, что он возвышался надо мной, а в том, что он специально сел так, чтобы наши ноги почти соприкасались. Чтобы отодвинуться от него, мне пришлось бы сначала встать, иначе я бы свалилась в лужу крови и месива. Встать означало бы признать, что мне чертовски не по себе. Вдруг у меня возникла мысль.

— Помнишь, в морге я тебе говорила, что не способна соображать, когда ты рядом?

— Ну да, — ответил он своим низким голосом.

— Так вот, не мог бы ты пересесть по другую сторону от Теда вместо того, чтобы сидеть рядом со мной?

— Хочешь сказать, я тебя беспокою? — спросил он.

— Именно, — ответила я.

Его губы чуть дернулись, но если это и была улыбка, то он скрыл ее от меня, поднявшись на ноги. Он отошел, встав по другую сторону от Эдуарда. Когда его не было рядом, я могла думать. Признаться, не слишком уж большое достижение, как мне казалось.

Я заставила себя посмотреть внимательно на разорванные края тел.

— Черт, — разозлилась я, поднимаясь.

Мне пришлось встать не потому, что я хотела убраться подальше от всего этого, а из-за травмированного когда-то колена: вы не можете долго сидеть на корточках, чтобы колено не начало беспокоить вас. Я встала, продолжая осматривать тела. Меня больше не мутило, я не испытывала страха, — я занималась делом. Со мной так всегда бывало — если мне удавалось преодолеть отвращение и побороть эмоции, я могла спокойно разглядывать тела, думать, понимать ситуацию.

— Думаю, ты прав. Я не вижу никаких следов от когтей. Выглядит так, словно их просто-напросто разорвали на части, как будто тут поработал какой-то великан.

Эдуард плавно поднялся на ноги:

— Как те мальчишки, что отрывают мухам крылья.

— К чему вы клоните? — не понял Купер.

— Я не вижу никаких следов оружия, — сказал Олаф, выпрямляясь.

— Ликантропы не разрывают людей на части своими человеческими руками. В человеческой форме они не настолько сильны, так ведь? — вмешался Бернардо.

— Не уверена, это спорный вопрос. Это одна из причин, почему некоторые ликантропы отстаивают в судах свое право на участие в профессиональном спорте. Если бы им только удалось доказать, что ликантропия дает им лишь незначительное преимущество в человеческой форме, то возможно, — пояснила я.

— Причина, по которой никто не может сказать ничего конкретного по этому поводу, заключается в том, что когда дело доходит до драки, ликантропы уподобляются всем прочим людям. Они используют все, что есть в их арсенале, — сказал Бернардо. — Если оборотень способен перекинуть лишь руки, чтобы выпустить когти, он так и сделает, по крайней мере, если ему нужно обезвредить двух копов.

— В этом есть определенный смысл, — заметила я.

— То, что мы видим в этом определенный смысл, — перебил Эдуард, — еще не значит, что этот гад именно так и сделал.

— То есть, вы и в самом деле хотите сказать, что у нас тут еще один взбесившийся ликантроп в Вегасе? — уточнил Купер.

— В Вегасе определенно кто-то есть, вопрос только в том, кто это, если не Бендез? — ответила я.

— Насколько вы в этом уверены? — поинтересовался он.

— Пусть медэксперты посмотрят на это, — посоветовал Эдуард. — Может, мы просто не заметили следы от когтей. Может, как только тела очистят… — он неуверенно пожал плечами.

— Вы не верите в это, — заключил Купер.

Эдуард посмотрел на меня. Я покачала головой:

— Нет, не верим.

— Так был ли Бендез тем преступником, которого мы ищем, или он просто слетел с катушек по какой-либо другой причине? Нужно ли нам допросить остальных вертигров? Не упустили ли мы со смертью Бендеза нашу последнюю зацепку, которая могла бы вывести нас на парня, уничтожившего нашу команду?

— Неплохие вопросы, — заметила я.

— Но у вас нет на них достойных ответов, я прав?

Я глубоко вздохнула, и сразу же пожалела об этом — не стоило этого делать, стоя над свежими трупами. Я вновь одержала победу над своим желудком, невозмутимо ответив на вопрос:

— Нет, сержант Купер, подходящих ответов у меня нет.