Продажная шкура

Глава 2

У помощника шерифа Руперта Шоу был низкий, грубый голос; или он часто орал, или слишком много курил последние годы.

— Как вы говорите, вас зовут? — спросил он.

Я вздохнула и повторила в сотый раз:

— Я маршал США Анита Блейк. Я хочу поговорить с кем-нибудь компетентным, коим, полагаю, являетесь вы, шериф Шоу.

— Раздери мою задницу, но именно о вас орут по всем каналам.

— О чем вы говорите, шериф?

— Вы не видели анонсов?

— Если вы о телевизоре или радио, то у меня нет ни того, ни другого. Так что я пропустила?

— А зачем вы сюда звоните?

Я откинулась на своем стуле немного озадаченная.

— У меня такое чувство, что если бы я не позвонила вам, вы бы начали звонить мне, шериф Шоу.

— Зачем вы сюда звоните? — Он вновь это повторил, выделяя каждое слово, чуть более напряженным тоном, почти возмущенно.

— Я позвонила вам, потому что прямо передо мной, на моем столе, лежит посылка, присланная из Лас-Вегаса.

— Что за посылка? — спросил он.

Настал ли момент пересказать всю историю целиком? Я пока никому ничего не сказала, потому что как только ты сообщаешь кому-нибудь сведения подобного рода — вроде того, что тебе доставили человеческую голову в коробке, — как люди начинают склоняться к мысли, что ты псих. Я уже достаточно общалась с журналистами, чтобы научиться притворяться, мне бы хотелось, чтобы меня восприняли всерьез вместо того, чтобы принять за психа.

— Кто-то прислал мне по почте человеческую голову. Обратный адрес — ваш город.

Он на минуту замолчал. Я слышала его хриплое дыхание. Держу пари, он курильщик. Когда я уже собиралась его окликнуть, он заговорил.

— Вы можете описать эту голову?

Он мог бы сказать многое, но такого в моем списке не было. Слишком равнодушно даже для полицейского, и слишком практично. В тот момент, когда он попросил меня описать ее, я уже знала, что у него на примете есть кто-то, кто лишился головы. Вот дерьмо.

— Голова в пластиковом пакете, укомплектована льдом. Волосы кажутся темными, но это может быть из-за льда, в который она упакована. Выглядят они прямыми, но я опять не поручусь, что это не из-за воды, которая их могла такими сделать. Смуглый, в этом я уверена, и глаза, вроде, светлые; серые, или, может, голубые, хотя могли обесцветиться после смерти. У меня нет возможности назвать время смерти, так что не уверена, насколько они выцвели.

— Вы не нашли в посылке чего-то еще?

— У вашей жертвы отсутствует что-то ещё кроме головы? — спросила я.

— Значок и палец. На пальце должно быть кольцо.

— Сочувствую вам относительно этой последней детали.

— Почему?

— Сообщать его жене — я вам не завидую.

— Вам часто приходится это делать?

— Я довольно часто видела убитые горем семьи, чьи близкие стали жертвами вампиров. Это всегда ужасно.

— Да, это всегда ужасно, — согласился он.

— Я жду судебных экспертов, прежде, чем коснусь чего-либо. Если там есть улики, я не хочу, чтобы они были испорчены из-за моей поспешности.

— Сообщите мне, что они обнаружат.

— Непременно. — Я ждала, что он что-нибудь добавит, но он промолчал. Все, что я слышала, его дыхание, хрипящее, тяжелое. Я задавалась вопросом, когда он в последний раз проходил медобследование.

— Что случилось в Лас-Вегасе, шериф Шоу? Почему на моем столе часть тела одного из ваших подчиненных? — наконец, спросила я.

— Мы не уверены, что это именно он.

— Нет, но это было бы слишком большим совпадением, если у вас есть подчиненный, который лишился головы, а у меня голова в посылке, присланной из вашего города, а ее описание даже на первый взгляд соответствует вашему подчиненному. Я на такие большие совпадения не покупаюсь, шериф.

Он вздохнул, затем прокашлялся; это был очень тяжелый кашель. Возможно, он наконец решился поделиться информацией.

— Я тоже, Блейк, я тоже. Я пойду вам в этом навстречу. Мы скрываем факт того, что у нас пропала голова и значок. Мы так же не говорим журналистам, что на стене, где убили моих людей, было сообщение. Оно написано их кровью и адресовано вам.

— Мне? — повторила я, и мой голос прозвучал не таким уж уверенным, каким бы мне хотелось его слышать. Теперь была моя очередь откашляться.

— Да, звучит оно так: Скажите Аните Блейк, что я буду ждать ее.

— Прекрасно, только… жутковато, — сказала, наконец, я. Я не могла придумать, что еще сказать, это было похоже на секундный разряд тока, на миг возобладавший над ужасом. И я знала этот разряд — страх.

— «Жутковато» и это все, что вы можете сказать? Этот вампир послал вам человеческую голову. Что-нибудь для вас изменится, если я скажу вам, что это голова местного истребителя вампиров?

Я размышляла об этом в течение нескольких вздохов, ощущая нечто среднее между ударом тока и тем опьянением, что бывает от шампанского.

— Какой ответ вас осчастливил бы, Шоу? Он оставил себе сувениры от остальных убитых?

— Вы хотите спросить, не обезглавил ли он кого-нибудь еще?

— Да, я говорю именно об этом.

— Нет. Он и его подручные убили троих оперативников, но от их тел сувениров не взяли.

— Оперативники… т. е. истребитель был с группой захвата?

— Все ордеры на ликвидацию автоматически попадают в группу повышенного риска, так что спецназ помогает «вручать» осуждённым ордера на их уничтожение.

— Да, в Сент-Луисе о таком нововведении тоже поговаривают. — Я все еще не была уверена, что чувствую относительно необходимости таскать на охоту спецназ. Часть меня ликовала от того, что спину прикрывали, а вот вторая была категорически против. В последний раз, когда меня прикрывал спецназ, некоторые из них погибли. Мне не нравилось нести ответственность за кучу народа. Кроме того это была непростая задача — убедить их в том, что я достойна встать с ними плечом к плечу, чтобы выбить очередную дверь.

— Если наши люди и убили кого-то из противников, у нас нет ни одного доказательства этому. Похоже, будто они попадали замертво, где стояли.

Я не знала, что ему на это ответить, потому проигнорировала его слова.

— Когда все это произошло?

— Вчера, нет, позавчера ночью, да. Я немного замешкался; вы теперь не найдете след.

— Я знаю.

— Что, черт возьми, вы сделали этому вампиру, чтобы он начал так вам благоволить?

— Понятия не имею. Возможно, позволила ему сбежать и не стала преследовать его. О черт, Шоу, вы знаете, что в отношении этих безумных кроликов не действует никакая логика.

— Безумные кролики, — повторил он.

— Ладно, серийные убийцы. Живые или мертвые, но они руководствуются только своей личной логикой. Она не понятна нам всем, потому что мы-то не безумные кролики.

Он издал звук, похожий на мой взгляд, на смешок.

— Нет, мы не безумные кролики, пока. Газеты и телевидение кричат о том, что вы прикончили кучу его сподручных.

— Не без посторонней помощи. Со мной был спецназ. И они потеряли своих.

— Я читал статьи, но честно, я думал, что вы всю славу припишете себе и не упомяните полицию.

— Они были со мной. Они рисковали своими жизнями. Некоторые из них погибли. И это было неприятно. Не думаю, что смогла бы о них забыть.

— Ходят слухи, что вы — пресс-потас…шавка, — сказал он, заменив слово, которое собирался использовать, на менее оскорбительное.

Я почти рассмеялась, что было хорошим знаком. Я не совсем в шоке, о да!

— Я не пресс-шавка и не пресс-шлюха, шериф Шоу. Поверьте мне, я итак слишком часто мелькаю в прессе, чем мне хотелось бы.

— Для того, кто не хочет шумихи, вы получаете просто адскую ее порцию.

Я пожала плечами, понимая, что он не увидит этого, и сказала:

— Я связана с несколькими пугающими историями, шериф; это привлекает ко мне журналистов.

— Вы — еще и красивая молодая женщина и встречаетесь с Принцем города.

— Мне поблагодарить вас за комплимент до или после того, как я скажу, что моя личная жизнь не ваше дело?

— Только, если она пересекается с вашей работой.

— Проверьте отчеты, шериф Шоу. Я стала убивать больше вампиров с тех пор, как начала встречаться с Жан-Клодом.

— Я слышал, вы отказались исполнять казни в морге.

— Я потеряла вкус к прокалыванию сердец прикованных цепями и беспомощных приговоренных.

— Они ведь спят или что там они делают, да?

— Не всегда, и поверьте мне, когда вам впервые приходится смотреть в глаза кому-то, кто молит вас о жизни… Скажу только, что даже с практикой, если прокалываешь кому-то сердце — это медленная смерть. Они умоляют и упрашивают до последнего.

— Но они сделали что-то, чтобы заслужить смерть, — возразил он.

— Не всегда; иногда они попадают под закон о трех приводах. Он построен так, что независимо от того, каково преступление, даже если это всего лишь мелкое правонарушение, трёх приводов уже достаточно, чтобы получить на свою задницу ордер на ликвидацию. Я не хочу убивать людей за кражу, совершённую без применения реального физического насилия.

— Но ведь речь идет о больших суммах, правильно?

— Нет, шериф, одна женщина была казнена за кражу менее, чем тысячи долларов. Она была диагностированной клептоманкой прежде, чем стать вампиром; смерть не излечила ее, как она надеялась.

— Кто-то вогнал ей кол в сердце из-за мелкой кражи?

— Так и было, — призналась я.

— Закон не дает специализированным маршалам права отказываться от исполнения своих обязанностей.

— Технически, нет, но я не работаю с кольями. Я перестала их использовать прежде, чем охотников на вампиров сделали маршалами и включили в программу.

— И они вам пошли на встречу.

— Скажем так, у меня налажен контакт с моим шефом. — Договорённость заключался в том, что я не буду давать показания в суде в пользу семьи приговоренной за кражу в магазине женщины, а начальство не будет заставлять меня убивать тех, кто неповинен в чьей-либо смерти. Жизнь за жизнь еще имело смысл. Отнимать жизнь из-за дорогущего костюма не имело никакого смысла. Многие из нас отказались казнить эту женщину. В результате властям пришлось послать в Вашингтон, штат Колумбия, за Джеральдом Меллори, который был одним из первых охотников на вампиров, все еще живой. Он все так же считал, что все вампиры злобные монстры, так что не колебался. Вид Меллори напугал меня. Было в его глазах нечто такое, когда он смотрел на вампира, очень ненормальное.

— Маршал, вы все еще там?

— Простите, шериф, вы заставили меня серьезно задуматься о воровстве в магазинах.

— Это было в новостях, семья предъявляет иск за неправомерную смерть.

— Как раз оно.

— Вы неразговорчивы, не так ли?

— Я говорю только, когда это требуется.

— Вы чертовски неразговорчивы для женщины.

— Я вам не для разговоров нужна. Я полагаю, вам нужно, чтобы я приехала в Лас-Вегас и сделала свою работу.

— Это ловушка, Блейк. Ловушка для вас.

— Возможно, и судя по тому, что мне прислали голову вашего истребителя, это попахивает угрозой.

— И вы все равно собираетесь приехать?

Я встала и взглянула внутрь посылки на голову, смотревшую на меня. Она смотрелась удивленной и сонной.

— Он отправил мне по почте голову вашего ликвидатора вампиров. Он отравил ее по почте в мой офис. Он написал мне послание кровью на стене, под которой убил троих ваших оперативников. Черт, да, я еду в Лас-Вегас.

— Вы кажетесь разозленной.

Мысленно я добавила, что уж лучше быть злой, чем напуганной. Если я останусь разозленной, вероятно, смогу не дать страху разрастись. Поскольку он уже был внутри меня, где-то в глубине моего живота, за гранью разума, крошечная мысль, которая станет огромной, если я ей позволю.

— А вы бы не разозлились?

— Я бы испугался.

Это остановило меня, ведь полицейские обычно ни за что не признаются, что они боятся.

— Вы нарушили правило, Шоу, вы ведь никогда не признаетесь, что боитесь.

— Я только хочу, чтобы вы знали, Блейк, действительно знали, во что вы впутываетесь, вот и все.

— Это, должно быть, действительно фигово.

— Я видел множество мертвых людей. Черт, я и раньше терял людей из своей команды.

— Вы, должно быть, экс-военный, — предположила я.

— Да, — подтвердил он.

Я ждала, что он представится по всей форме; большинство военных так и поступили бы, но он нет.

— Где вы служили? — Спросила я.

— По большей части на секретных объектах.

— Бывшие спецвойска? — Я сделала это полу вопросом, полу утверждением.

— Да.

— Мне спросить, какого типа войска, или заткнуться до того, как вы начнете угрожать мне рутинным «если я вам скажу еще хоть слово, буду вынужден вас убить»? — попробовала пошутить я, но Шоу не повелся.

— Вы шутите. Если вы на это способны, значит, вы не понимаете всей серьезности того, что может случиться.

— У вас трое мертвых оперативников, один мертвый истребитель вампиров и отрезанная голова; это ужасно, но вы ведь туда не только этих троих отправили с маршалом; большинство ваших людей выбралось оттуда, шериф.

— Они не выбрались, — сказал он таким тоном, что у меня в животе начала расползаться черная дыра страха.

— Но они не погибли, — возразила я, — иначе вы бы мне сказали.

— Нет, не погибли, не совсем.

— Тяжело ранены?

— Не совсем, — замялся он.

— Прекратите пинать перекати-поле и просто скажите, Шоу.

— Семь человек в больнице. Ранений на них нет. Они просто потеряли сознание.

— Если нет никаких следов, почему же они без сознания и почему в больнице?

— Они спят.

— Что?

— Вы слышали меня.

— Вы имеете в виду кому?

— Доктора говорят, что нет. Они спят; мы не можем их разбудить.

— У врачей есть какие-нибудь предположения?

— Единственное, на что похоже, это на случай с теми пациентами в 20-е годы, которые просто заснули и уже никогда не просыпались.

— Разве несколько лет назад не о них сняли фильм, что они проснулись?

— Да, но это другое, врачи все еще не знают, чем эта сонная болезнь отличается от обычной, — объяснил он.

— Вся ваша команда вдруг уснула в разгар перестрелки.

— Вы ведь спросили мнение врачей.

— Теперь я спрашиваю ваше мнение.

— Один из стажеров говорит, что это походило на волшебство.

— Стажеров? — Спросила я.

— К нам прикрепили несколько экстрасенсов, но мы не имеем права звать их штатными волшебниками.

— Понятно, оперативники и экстрасенсы. — Заключила я.

— Да.

— Так как же это возможно?

— Я не знаю, но очевидно, что все это пахнет паранормальным дерьмом, и когда логические объяснения заканчиваются, начинаешь в это верить.

— Когда вычеркиваешь все возможное, а то, что остается, кажется невероятным — это и есть правда, — сказала я.

— Вы только что цитировали Шерлока Холмса?

— Вроде того.

— Тогда вы все еще не в теме, Блейк. Просто не в теме.

— Хорошо, позвольте мне быть прямолинейной. Что-то в моей реакции было не таким, как вы ожидали, так что вы теперь в полной уверенности, что я не понимаю всей серьезности ситуации. Вы — бывший член спецотряда, для вас женщина не идёт в сравнение с мужчиной. Вы назвали меня красавицей, что тоже позволяет большинству копов и военных недооценивать женщин. Но спецвойска… черт возьми, вы ведь считаете, что большинство военных и копов вам в подмётки не годится. Так что я девушка, смиритесь с этим. Я миниатюрна и чисто вымыта; с этим тоже нужно смириться. Я встречаюсь с вампиром, Принцем моего города, и что с того? Это не имеет никакого отношения к моей работе или к тому, почему Витторио позвал меня поохотиться за ним в Лас-Вегас.

— Почему же он сбежал из Сент-Луиса? Почему он приехал сюда, зная, что вы отправитесь следом за ним? Почему он устроил засаду на моих людей, а не на ваших?

— Возможно, он не мог себе позволить вновь потерять такое множество своих вампиров или же просто решил сделать ваш город сценой для прощального выступления.

— Грёбаные мы везунчики.

— Да уж.

— Я обзвонил полицейских, с которыми вы работали, и некоторых истребителей, чтобы услышать их мнение о вас. Хотите знать, что они думают о побеге этого вампира из Сент-Луиса?

— Я вся внимание.

— Они считают, что он сбежал от вас. Наш Мастер Города сказал мне, что вампиры называют вас Истребительницей, что они называют вас так уже много лет.

— Да, это у них такое уменьшительно-ласкательное имя для меня.

— Почему вы? Почему вы, а не Джеральд Меллори? Он ведь в деле гораздо дольше.

— Он в деле дольше меня, но у меня больше жертв. Подумайте об этом.

— Как у вас может быть счет больше, если он занимается этим на десяток лет дольше вас?

— Первое: он предпочитает кол и молоток. Он отказывается переходить на серебряные пули и огнестрельное оружие. Это значит, что он должен полностью вывести из строя вампира, прежде чем он его убьет. А вывести вампира из строя полностью очень трудно. Я могу ранить вампира издалека, сбить с ног. Во-вторых: я думаю, что его ненависть к вампирам играет против него во время охоты. Из-за этого он пропускает важные вещи и не берет их в расчет.

— Т. е. вы убиваете их лучше кого-либо другого.

— Очевидно.

— Я скажу честно, Блейк, я чувствовал бы себя лучше, будь вы парнем. Я чувствовал бы себя еще прекраснее, если бы у вас была еще и военная подготовка. Я проверил вас; кроме пары выездов на охоту с отцом, вы никогда не сталкивались с оружием прежде, чем начали охотиться на монстров. На вас никогда до этого не было зарегистрировано оружие.

— Все мы когда-то начинали, Шоу. Но поверьте мне, я уже давно не новичок.

— Наш Мастер Города сотрудничает с нами во всем.

— Держу пари, что так и есть.

— Он сказал привезти вас в Лас-Вегас, и вы всё уладите.

Это озадачило меня. Максимиллиан, Макс, видел меня лишь однажды, когда приезжал в город с некоторыми из своих вертигров после метафизического инцидента. Метафизический инцидент закончился тем, что я получила власть над одним из его вертигров, Криспином. Он забрал Криспина в Лас-Вегас с собой, но тигр упорно не желал уходить. Он был по-настоящему предан мне. Это не моя вина, честно, но, тем не менее, вред был причинен. В последнее время те силы, что я получила, как слуга-человек Жан-Клода, будто нацелились на привлечение ко мне метафизически одаренных мужчин. Пока что только вампиры да оборотни, но и этого предостаточно. Иногда их даже слишком много. Не помню, чтобы сделала что-то сколько-нибудь впечатляющее во время визита Макса.

Весь его визит я старалась разыгрывать послушного слугу-человека Жан-Клода; всё, что становится моим, как, допустим, вертигр, принадлежит и моему мастеру. Мы совершили некий ритуал, между мной и моим мастером, по просьбе нашего гостя. Мы ввергли его в благоговейнёй трепет, разве только он был куда более бисексуален, чем готов был признать.

— Блейк, вы еще там?

— Я здесь, Шоу, только задумалась о Мастере вашего города. Мне льстит, что он считает, будто я могу это уладить.

— Не удивительно. Он очень старомоден. Не поймите это неправильно, но если вы считаете, будто я предвзят в отношении женщин, то старый бандит предвзят ещё больше.

— Да-да, вы лишь считаете, что женщины вам не ровня в работе. Они же думают, что мы созданы лишь для того, чтобы рожать детей или трахаться.

Он вновь издал смешок.

— Ну вы и прямолинейный сукин сын, Блейк.

Я приняла это за комплимент, как оно и было; он не назвал меня сукиной дочкой. Если мне удастся заставить его обращаться со мной, как с одним из его парней, я смогу с ним сработаться.

— Я, скорее всего, один из самых прямолинейных людей, которых вы когда-либо встретите, Шоу.

— Я начинаю в это верить.

— Уж поверьте и предупредите остальных. Это сэкономит время.

— Предупредить их о том, что вы прямолинейны?

— Обо всем: что я прямолинейна, что я девушка, что я встречаюсь с вампиром, — обо всем. Выбейте из их голов стереотипы, прежде, чем я приземлюсь в Лас-Вегасе. Я не хочу продираться сквозь мужской шовинизм, вместо того, чтобы делать свою работу.

— С этим я не смогу ничего поделать, Блейк. Вы должны будете самоутвердиться в их глазах, как любой другой… офицер.

— Женщина, вы хотели сказать, женщина. Я знаю, как это бывает, Шоу. Потому что я девушка, мне придется из кожи вон вылезть, чтобы заслужить их уважение. Но с тремя трупами в Лас-Вегасе и еще семью в спячке, десятью трупами в Сент-Луисе, пятью в Новом Орлеане, двумя в Питсбурге, мне хотелось бы думать, что ваши подчиненные больше заинтересованы в поимке этого ублюдка, чем в подначивании меня.

— Стимул у них есть, Блейк, но вы всё равно красотка, а они — полицейские.

Я проигнорировала очередной комплимент, потому что никогда не знаю, как реагировать.

— И еще они боятся, — добавила я.

— Я этого не говорил.

— В этом нет необходимости; вы спецназ и вы это признаёте. Если это смогло напугать вас, то оно чертовски перепугало остальных. Они нервничают и ищут, на кого взвалить всю вину.

— Мы виним вампиров в убийстве наших людей.

— Но я все еще смогу стать для кого-то из них мальчиком для битья.

— Почему вы это сказали?

— Послание было для меня. Голова прислана мне. Вы уже спрашивали, что я такое сделала Витторио, чтобы его разъярить. Некоторые из ваших людей скажут, что я разозлила его настолько, что он начал такое вытворять, или того хуже, предположат, что он целенаправленно стремился впечатлить меня романтикой серийного убийцы.

Шоу притих, так что я слышала только его тяжелое дыхание. Я не стала его звать, просто ждала, и, наконец, он заговорил.

— Вы — еще больший циник, чем я, Блейк.

— Вы считаете, я не права?

Он снова притих, только вздохнул раз или два.

— Нет, Блейк, я не думаю, что вы не правы. Я думаю, что вы правы абсолютно. Мои люди напуганы, и им нужен виновный. Этот вампир позаботился о том, чтобы полиция Лас-Вегаса была вам «рада».

— Спросите себя, Шоу, сделал ли он это специально, чтобы усложнить мне работу, или он не придаёт значения тому, какое влияние это оказало на ваших парней?

— Вы знаете его лучше, чем я, Блейк. Так он сделал это нарочно или ему по боку?

— Я не знаю этого вампира, Шоу. Я знаю только его жертв и тех вампиров, которых он оставил умирать. Я рассчитывала, что он выйдет из тени, потому что обычно такие парни не могут остановиться, достигнув определенного уровня насилия. Это как наркотик, а они — пристрастившиеся. Но я никогда и не мечтала, что он пошлет мне «подарок» или «послание». Я честно не думала, что произвела на него настолько сильное впечатление.

— Мы покажем вам место преступления, когда вы прилетите. Поверьте мне, Блейк, вы произвели на него впечатление.

— Не то впечатление, которого бы мне хотелось, — проговорила я.

— И чего бы вам хотелось?

— Дыру у него в голове и в сердце, достаточно большую, чтобы можно было смотреть насквозь.

— Я помогу вам этого достичь.

— Я не думаю, что заместитель шерифа занимается полевыми работами.

— Ради такого я сделаю исключение. Когда вы будете у нас?

— Мне нужно проверить авиа расписание, и соответствие моего снаряжения для охоты на вампиров инструкциям. Такое чувство, что требования меняются каждый раз, когда я куда-то лечу.

— Наш маршал не брал с собой ничего такого особенного, чего вам бы не дали пронести на самолет, если вы сдали авиа тест для маршалов.

Я про себя подумала, что, наверное, поэтому он и мертв. Вслух я сказала лишь:

— Я возьму с собой гранаты с белым фосфором, если мне позволят внести их в самолет.

— Гранаты с белым фосфором, мощно.

— Именно мощно.

— Они работают против вампиров?

— Они работают против всего, Шоу, а от воды горят ещё сильнее.

— Вы когда-нибудь видели, как человек ныряет в воду с надеждой, что граната потухнет от воды, а она просто светится? — поинтересовался Шоу.

У меня в голове всплыла картинка: гуля, бегущий по ручью, пытаясь сбежать. Он или кто-то из его стаи убил спящего бездомного на кладбище, где гули обычно вылезали из могил. Они не напали бы на него, если бы он не спал, но так как они его просто съели, они заработали ордер на ликвидацию. Я была прикрывающей в команде истребителей с огнеметами. Но гули, осмелевшие до того, чтобы нападать на живых и убивать их, вместо того, чтобы питаться падалью, могут быть смертельно опасны. Что означает, что гражданских вы на такие дела не отправляете без прикрытия со значками. Это был первый раз, когда я воспользовалась гранатами. Они сработали лучше всего остального, что я когда-либо использовала против гуль. Если их разозлить, они не уступают в силе вампирам, они быстрее и сильнее зомби, неуязвимы для серебряных пуль, и их почти невозможно убить чем-то помимо огня.

— Я видела, как несколько существ бежали по ручью. Фосфор вспыхнул вокруг них, будто раскаленная, белая аура, везде, где плескалась вода. Такой яркий, что вода сияла.

— И люди кричали долго. — Добавил Шоу.

— Не люди, гули, но кричали всё равно долго. — Я слышала, как холоден мой голос. Я не могла позволить себе расчувствоваться.

— Я считал, что современный фосфор на такое не способен, — признался он.

— Все новое — хорошо забытое старое, — парировала я.

— Я теперь вижу, почему вампиры считают вас пугающей, Блейк.

— Не гранаты меня делают для них страшной, Шоу.

— Что же тогда? — спросил он.

— То, что я желаю прибегнуть к гранатам.

— Это не из-за желания прибегнуть к гранатам, Блейк. Это из-за желания использовать их даже после того, как вы увидели, на что они способны.

Я задумалась и, наконец, ответила.

— Да.

— Позвоните, когда забронируете билеты на самолёт. — Его голос был недовольным, будто я сказала что-то такое, что ему не хотелось от меня слышать.

— Я сообщу, как только буду знать. Дайте мне свой прямой номер, если уж вы мой куратор.

Он вздохнул достаточно громко, чтобы я это услышала.

— Да, я ваш куратор. — Он дал мне свой добавочный номер и номер сотового. — Мы не собираемся вас дожидаться, Блейк. Если мы можем поймать этих ублюдков, мы это сделаем.

— Ордер на ликвидацию истёк со смертью вашего Истребителя, Шоу. Если вы со своими парнями убьете их без легального истребителя, попадете под обвинение.

— Если мы найдем их и будем телиться, они убьют нас.

— Я знаю.

— Так что вы мне предлагаете делать?

— Я лишь напоминаю вам о законе.

— А если я скажу, что не нуждаюсь в гребанном истребителе, который бы напоминал мне о законах?

— Я буду у вас, как только смогу. У меня есть друг с частным самолетом. Это, возможно, самый быстрый способ добраться до вас.

— Вы имеете в виду друга или своего хозяина?

— Что я такого сказала, Шоу, чтобы вас разозлить?

— Не уверен; может, просто напомнили мне кое о чем, что я не хотел вспоминать. Может, вы просто подтолкнули меня к мысли о том, что то, что должно случиться в моем городе, неизбежно.

— Если вы хотите красивую ложь, вы выбрали неправильного маршала.

— Я уже слышал и про вашу прямолинейность, и про то, что вы трахаете все, что движется.

Да, я его разозлила.

— Не волнуйтесь, Шоу, ваша добродетель в безопасности.

— А что, моя добродетель недостаточно хороша для вас?

— Возможно, но полицейских я не трахаю.

— Кого же тогда?

— Монстров, — я повесила трубку. Не стоило мне этого говорить. Я должна была объяснить, что все это лишь слухи, и я никогда не позволю сексу помешать делу. Но есть черта, после которой устаешь объяснять. И, давайте будем честными, все равно ничего не докажешь. Я не могла доказать, что я не сплю со всеми вокруг. Я могу только выполнять свою работу максимально хорошо, и пытаться выжить, да и удержать на этом свете всех остальных. И убить плохих вампов. Да, про это не стоит забывать.

Мне надо было сделать несколько звонков прежде, чем я смогла бы уехать из города.

Сотовый телефон — отличная штука. Первый звонок был Ларри Киркланду, моему собрату-маршалу и истребителю вампиров. Он ответил на втором гудке.

— Привет, Анита, что случилось? — Он кажется все таким же свежим и юным, но за четыре года, что мы знакомы, он получил свои первые шрамы, а так же обзавелся женой и ребенком, и все так же был самым желанным гостем в городском морге. Он тоже отказался убивать ту воровку. Вообще, он был единственным, кто позвонил мне из морга и спросил, что делать с ней. Он примерно моего роста, с ярко-рыжими волосами, которые вились бы, если бы он не стриг их почти под ноль, еще у него были веснушки. Ему бы с Томом Сойером подкалывать крошку Бекки, но он плечом к плечу со мной побывал не в одном переплёте. Если говорить о его недостатках, опуская тот факт, что мне не нравилась его жена, его недостатком было то, что он совершенно не стрелок. Он все еще чаще мыслит, как полицейский, а не как убийца, а в нашем деле это недопустимо. О, что я имею против его жены, Тамми Рейнолдс? Она не одобряет моего выбора друзей, а еще она продолжает зазывать меня в свою христианскую секту, которая для меня слишком гностическая. В общем, это одна из последних гностических форм христианства, видавшая само зарождение христианства. Они допускают присутствие ведьм, или, в данном случае, экстрасенсов в числе своих прихожан. Тамми считает, что из меня получится прекрасная Сестра Веры. Ларри уже стал Братом Веры, так как он, подобно мне, мог поднимать зомби из могил. Считается, что это не грех, если делать это для церкви.

— Мне нужно лететь в Лас-Вегас по ордеру.

— Я тебе нужен, чтобы прикрывать тебе спину, пока тебя не будет? — спросил он.

— Да.

— Тогда она у тебя прикрыта, — сообщил он.

Я думала о том, чтобы рассказать ему больше, но побоялась, что он напросится со мной. Подвергать опасности себя — это одно; подвергать риску Ларри — совсем другое. Частично из-за того, что он женат и у него ребенок; частично, потому что я беспокоилась за его безопасность. Он был ненамного моложе меня, но в нём всё ещё было что-то ранимое. Я ценила это, и боялась этого одновременно. Но слабость в нашем деле либо уходит, либо тебя убивают из-за неё.

— Спасибо, Ларри. Увидимся, когда я вернусь.

— Будь осторожна, — добавил он.

— А когда я такой не была?

— Никогда, — рассмеялся он.

Мы оба отсоединились. Он разозлится, когда узнает подробности моей поездки в Вегас. Он разозлится из-за того, что я не доверяю ему, разозлится потому, что я все еще защищаю его. Жить с его злостью.

Еще я позвонила в Новый Орлеан. Их местный охотник на вампиров, Денис-Люк Сент Джон, заставил меня пообещать, что если Витторио объявится снова, я дам ему шанс вновь на него поохотиться. Сент Джон чуть не стал одной из жертв Витторио. Месяцы в больнице и на реабилитации сделали его более категоричным в отношении охоты на вампиров, загнавших его во все это.

На том конце телефона послышался женский голос, что меня очень удивило. Насколько я знала, у Сент Джона жены не было.

— Простите, я не уверена, что номер верный. Я ищу Дениса-Люка Сент Джона.

— Кто вы?

— Я маршал США Анита Блейк.

— Истребительница, — она произнесла слово так, будто оно было ругательством.

— Да.

— Я — сестра Дениса-Люка. — Пояснила она, сделав акцент на Денис-Люк, которого я не поняла.

— Привет, могу я поговорить с вашим братом?

— Его нет, но вы можете оставить для него сообщение.

— Хорошо. — Я рассказала ей про Витторио.

— Вы говорите о том вампире, что чуть не убил его? — спросила она.

— Да, — подтвердила я.

— Как вы только осмелились ему позвонить? — теперь её тон был откровенно враждебным.

— Потому что он заставил меня пообещать, что, если этот вампир вновь появится, я позвоню ему и дам ему шанс отыграться.

— Это похоже на моего братца, — опять же она не рада была всему этому.

— Вы передадите ему?

— Непременно, — заверила она меня, повесив трубку.

Я не была уверена, что сестричка передаст сообщение, но другого телефона Сент Джона у меня не было. Я, вероятно, могла бы позвонить в региональную полицию и оставить ему сообщение, но что, если мне это удастся и на этот раз Витторио его убьет? Что я тогда скажу его сестре? Я предоставила выбор ей. Если она ему передаст, прекрасно, если нет, не мое дело. В любом случае, я сдержала слово, и не буду подставлять его под удар. Это было что-то вроде беспроигрышной победы для меня.