Продажная шкура

Глава 34

Вивиана пыталась вызвать его белую сущность, но черная тигрица ужасно изголодалась. Изголодалась по другому, покрытому чёрным мехом, животному своего вида, о чьи бока можно было бы потереться. Так одинока, так невыносимо одинока. Черный тигр не пытался выбраться тем путем, который избрала для белого Вивиана. Черная тигрица принюхивалась и нетерпеливо порыкивала, пока Домино шел к нам.

Он упал на колени возле меня, словно кто-то обрезал нити, которые его поддерживали. Он просто упал на колени около меня на белый кафельный пол. Его лицо было сплошной маской из гнева, страха и тоски.

Его голос прозвучал приглушённо.

— Ты — черная королева. Истинная.

Я протянула ему свою руку. Он потянулся ко мне.

— Родерик, останови его! — Завопила Вивиана.

Но было уже слишком поздно. Наши пальцы соприкоснулись, и черная тигрица издала рык, пролившийся из моего рта. Домино позволил мне прильнуть к нему всем телом. Он уставился на меня, и в этих глазах цвета пламени все еще были напуганы, рассержены, но под всем этим был проблеск чего-то получше.

— Ты пахнешь домом. — Прошептал он. Он опустил свое лицо, не чтобы поцеловать меня, а просто чтобы потереться щекой, своим ртом, носом, о мою щеку. Он втянул мой аромат черной тигрицы, как кошка, нюхающая кошачью мяту. За исключением того, что вместо кошачьей мяты была я, а аромат исходил от моего тела.

Я чувствовала, что черная тигрица хочет взять его. Был там и секс, но еще и желание заставить его перекинуться в тигра, но тигрица была довольна, даже счастлива, от одной только его близости. Думаю, я могла бы пресечь происходящее. Это казалось правильным до того момента, как сила белой королевы прошлась по всей комнате дуновением ветра из открытых адских врат. Энергия Вивианы врезалась в нас обоих. Это заставило белую тигрицу во мне зарычать и начать проявляться отчётливей.

— Нет, — это уже вопила я. Бела тигрица заколебалась. Я смерила взглядом лицо Домино. — Позволь мне напитаться тобой.

— Что? — Переспросил он.

Белая тигрица набросилась на черную, и они снова попытались разорвать меня в клочья. Я скорчилась и изо всех сил старалась не закричать в руках Домино. Я знала, стоит мне заорать, Эдуард и Олаф кинутся в эти двери.

— Моя Королева, плоть мою и суть мою предлагаю тебе в пищу. — Сказал Домино.

Я не поняла всего, что он говорил, но тигры перестали драться. Они пытались отдышаться и разглядывали его сквозь мои глаза. Черная тигрица зарычала низко и тихо, и этот рык пролился сквозь мои зубы.

У меня было несколько секунд, чтобы осознать, что среди тигров, когда они предлагают «пищу», они имеют в виду либо секс, либо плоть, либо оба этих аспекта сразу. Домино разрешил мне взять его жизнь. Черная тигрица поняла это, но она была солидарна со мной в этом вопросе. Как давно мы не видели себе подобного. Мы не хотели его есть. Мы хотели уберечь его. Мы хотели удержать его.

Вивиана направила новую волну силы в нас, но на сей раз черная тигрица и я были готовы. Мы обе были злы на нее. Злились, что она вмешивалась в это. Она не имела никакого права. Он был наш. Наш!

Злость превратилась в гнев, гнев был моим зверем, но у меня теперь было и другое ему применение. Гнев не способствовал моему перекидыванию в оборотня. Я призвала ту часть себя, которая была связана с вампирскими силами, которая была ardeur, и было мгновение, когда все могло бы кончиться сексом, но не секса я хотела. Я была зла и теперь могла удовлетворить свой гнев. Я попробовала на вкус гнев Домино ещё там, в казино. Я знала, он в нём есть. Все, что мне было нужно сделать, это направить свою ярость в него.

Я позволила гневу пролиться в него. Он закричал, запрокинув голову, и гнев в нем был настолько силен, настолько огромен. Его зверь начал подниматься от этого гнева. Я потянула его вниз в поцелуе и питалась через прикосновение его рта к моему, через крепкую, до синяков, хватку его рук на моих, через напряжении его тела рядом с моим. Я держала его, втягивала его гнев через его губы, его кожу, его тело. Я втягивала его ярость и позволяла ей слиться с той кипящей массой гнева, что была во мне.

Я питалась гневом Домино, и с этим гневом пришло понимание. Я ощутила отрывки того, что стало причиной его гнева. Я видела его ребенком, одинокого в чужой семье, плачущего. Я видела, как другие дети высмеивают его глаза и волосы. Я видела, как Вивиана спасла его, но даже тут он был недостаточно белым. Он был частью группы, и не был. Он был похож на других, но был другим. Всегда он оставался не совсем дома.

Он прекратил сопротивляться и, когда всё закончилось, просто плакал в моих объятиях. Я держала его, и черная тигрица устроилась поближе к поверхности, чтобы мы могли держать его вместе.

Я видела, что Бернардо стоит над нами, неуверенный, действительно ли со мной все в порядке. Я заговорила, отвечая на неуверенность на его лице.

— Я в порядке, Бернардо.

— Твои глаза, — заговорил он, — они светятся коричневым и черным, как у вампира.

Я поцеловала Домино в лоб и проверила правдивость его слов. Я могла попробовать пульс Домино, как леденец на языке. У меня было желание погрузить зубы в его плоть и увидеть, как кругом брызнет красная сладость. Нельзя быть живым вампиром, но я приблизилась к этому состоянию вплотную.

Я не просто ощутила кровь и пищу. Я ощутила других тигров. Не того, что лежал в моих объятиях. Я почувствовала их всех. Я повернула голову, и в тот миг, когда наши с Вивианой взгляды встретились, я ощутила, что она боится. Ее страх привлёк как вампира внутри меня, так и моих зверей. Страх означал пищу. Если тебя кто-то боится, ты можешь им управлять, или можешь просто его убить.

Я позвала Криспина ко мне. Не используя силу тигра, а так, как вампир призывает животное своего зова.

— Криспин, подойди ко мне.

Вивиана попыталась удержать его рукой.

— Отпусти его, или я проверю, скольких тигров смогу призвать сегодня.

— Ты не посмеешь украсть животное зова другого Мастера вампиров.

— Ты имеешь в виду, как ты только что не пыталась украсть человека-слугу другого Мастера вампиров. — Я села, и Домино обвился вокруг меня абсолютно покорно, совершенно довольный.

Она не отпускала его, так что я потянулась к ней своей силой, как вампир. Вампир, который мог призывать тигров. Она отпустила Криспина, и прижала руку, будто его кожа обожгла её.

Сила Вивианы пролилась, но не к нам. Рик встал рядом с ней, и открылась дальняя дверь, в которую вошло множество белых тигров, чтобы встать подле своей королевы. Но меня это не волновало. Криспин взял мою руку. Я сидела там, его рука была в моей, Домино обвил мою талию руками; и это было почти великолепно, как обернуться в любимый плед в конце долгого рабочего дня. Я знала, что ardeur мог вызывать дружбу, а не только влюбленность. В этот момент это было даже чем-то большим. Это было чувство принадлежности, ощущение родного дома.

Тут я почувствовала отличающуюся энергию в этом море белой тигриной силы. Я почувствовала нечто новое. Нечто уникальное. Я не знала, что это было, пока голубой тигр не вышел из тени внутри меня и не двинулся вперед.

Тигрица во мне была действительно голубой с темными полосами цвета настоящего кобальта, почти черными, но не совсем. Она была истинно голубого окраса, и она учуяла нечто, что принадлежало ей.

Парень вышел вперёд с растерянным взглядом на юном лице, потому что он был юн. Достаточно молод, для того, чтобы вынудить меня выплыть на поверхность сознания. Достаточно молод, для того, чтобы я поняла, что то, что я сделала только что с Домино, может сломить этого парня.

Я уставилась на парня с короткими темно-синими волосами, прекрасно соответствующими образу тигрицы во мне. Я смотрела ему в глаза, которые переливались двумя оттенками синего, будто глаза Криспина скрестили с глазами Жан-Клода, и знала, что он был тигром моего зова.

— Сколько тебе лет? — Спросила я.

— Шестнадцать, — ответил он.

— Вот дерьмо, — не сдержалась я.