Пророк

Глава 12 Застигнутые

Я находилась всего в нескольких метрах от двери в будку охраны, когда мне пришло в голову задаться вопросом, что я творю. В те несколько секунд мой разум опустел, но теперь я вспомнила.

Я сказала тому видящему, Даледжему, что дам им уединение.

Я сказала им обоим, что дам им уединение.

Значит, я сказала Ревику, что дам уединение и ему тоже.

Теперь, когда я могла видеть две фигуры, стоящие рядом в тусклом свете, я ощутила прилив дурного предчувствия, поняв, что мне грозит опасность подслушать что-то личное. Или, что ещё хуже, увидеть то, чего мне видеть не следует. В любом случае, я, вероятно, не должна находиться здесь.

Не успела я подумать об этом, как услышала голос Ревика.

— Прекрати, — прорычал он.

Более высокая, более знакомая фигура отступила от другого, толкнув его в грудь ладонью. Я снова почувствовала его гнев, ещё большее смятение, боль… Теперь я стояла достаточно близко, чтобы сила его чувств захлестнула меня, и я на мгновение закрыла глаза.

Я чувствовала, как Ревик активно отгораживает свой свет от меня и от Балидора. Почему-то это беспокоило меня больше, чем сам гнев.

— Брат… — умоляюще произнёс другой голос. — Поговори со мной. Пожалуйста.

Я видела, как он снова потянулся к Ревику.

Ревик увернулся от его руки, отталкивая её назад.

— Больше так не делай, — отрезал Ревик. — Я женат, чёрт побери! У меня с ней есть ребёнок, бл*дь. Какого хера ты тут делаешь…

— Прости! Успокойся… успокойся, да? — другой видящий поднял руку в жесте извинения и мира. — Прости меня, брат. Я не подразумевал ничего такого.

— Тогда что ты подразумеваешь? Какого хрена ты от меня хочешь?

— Я пришёл сюда не для того, чтобы доставлять тебе неприятности. Я не знал, что ты здесь. Я просто хотел поговорить с тобой несколько минут. Прошло столько времени…

— Прошло слишком много времени, брат, — холодно ответил Ревик. — Я уже не та личность, которой был тогда, Даледжем. Ты меня не знаешь…

Голос Ревика умолк.

Я застыла, когда он повернул голову.

Его светлые глаза смотрели на меня из темноты, отражая физический свет с другой стороны пирса. Я видела, как он прикрыл глаза на мгновение, прямо перед тем, как пульс страха шёпотом вышел из его света. За этим последовало ещё большее замешательство, а также столько горя, что я не могла не вздрогнуть.

Затем он повернулся, сердито глядя на другого мужчину.

— Мы закончили, — сказал он. — Мы, бл*дь, закончили. Ясно?

Окончательность в его словах прозвучала как угроза.

Другой видящий тоже уставился на меня. Я видела, как его глаза уловили выражение моего лица, даже когда он ответил на слова Ревика движением запястья. Он поднял руку выше, делая жест уважения и повиновения, характерный для титула Ревика как Меча.

— Конечно, Прославленный Брат, — пробормотал он, склонив голову.

Я заметила, что ни их глаза, ни их света не отрывались от меня по-настоящему.

Не показав другому мужчине ответного знака, Ревик вышел из будки охраны на более яркий свет пирса. Я больше не чувствовала в нём вины, когда он смотрел на меня, но ощущала гнев, и то, что могло быть разочарованием, наряду с осмотрительностью, граничащей с насторожённостью. Подойдя ко мне, он нахмурился, потом мотнул головой в сторону другого конца пирса.

— Элли, — сказал он хрипло. — Нам нужно идти.

— Ты иди вперёд, — сказала я, не сводя глаз с видящего в будке охраны.

— Элли, — прорычал Ревик. Нарочито встав в поле моего зрения, вероятно, чтобы оторвать мой взгляд от другого мужчины, он многозначительно постучал по своим часам, не обращая внимания на Даледжема. — Тик-так, жена. Я должен идти. Сейчас же.

Я повернулась и посмотрела на него.

— Я знаю. Иди вперёд.

— Элли, — сказал он, и в его голосе зазвенело раздражение. — У нас нет на это времени…

— Нет. У тебя нет на это времени, — мой голос содержал менее двусмысленное предупреждение, когда я посмотрела на него. — У меня есть всё время на свете, муж мой.

Ревик ответил мне таким же взглядом, не двигаясь.

В конце концов, я взглянула туда, где Даледжем наблюдал за нами из темноты.

— Просто дай мне несколько минут, — сказала я Ревику более спокойным голосом. — Если придётся, пошли лодку обратно. Я бы хотела поговорить с нашим другом.

Когда я снова подняла взгляд, то увидела, что глаза Ревика стали жёстче, а челюсти стиснулись.

Когда он открыл рот, чтобы возразить, я оборвала его:

— Это приказ, Ревик, — сказала я, выдержав его взгляд.

Он ответил мне таким же взглядом. Я чувствовала, как в его свете кипит борьба, но она не была направлена на меня. Тем не менее, он почти не колебался, прежде чем ответил на мои слова движением пальцев и запястья, коротким отданием чести и «да» в одном жесте.

Я заметила, как его взгляд метнулся через плечо, глаза прищурились, когда он хмуро посмотрел на мужчину, стоящего в тёмной будке охраны.

На этот раз что-то в его взгляде показалось мне настоящей угрозой.

Потом Ревик повернулся и зашагал по пирсу. Он даже не оглянулся.

Я уже давно не ощущала его свет таким закрытым. Ну, кроме тех случаев, когда мы были на работе, и тогда обычно он закрывался не от меня.

Как только он оказался вне пределов слышимости, я не стала ждать.

Подойдя к двери будки охраны, я недвусмысленно преградила путь, взявшись за края открытого дверного проёма до побеления костяшек пальцев. Я уставилась на зеленоглазого видящего с красивым лицом, даже не пытаясь скрыть свою враждебность.

— Ладно, — сказала я. — Объяснись.

— Меня зовут Даледжем, госпожа. Я…

— Это я узнала и от Балидора, — перебила я его. — Твоё имя для меня ничего не значит, брат… и я подозреваю, ты уже знаешь, что я не об этом тебя спрашиваю, — я усилием воли сохраняла спокойный тон. — Кто ты такой? Кто ты на самом деле?

— Я не лгал тебе. Я — один из Детей Моста.

— И это значит… что? Что именно?

Старший видящий выдохнул и провёл рукой по своим длинным темным волосам.

— Мы — старинная секта, уважаемая сестра, — сказал он чуть менее сдержанно. — Я вообще не знал о них, пока меня не избрали членом клуба. Это случилось несколько десятилетий назад, на моем трёхсотом году жизни. До этого я был в Адипане, откуда я и знаком с братом Балидором. И косвенно с твоим мужем.

— А кто ваш лидер? — спросила я. — Прямо сейчас? На кого ты сейчас работаешь?

Он просто смотрел на меня.

— Неужели? — произнесла я. — Мы будем играть в эту игру?

— Я не могу тебе этого сказать, Высокочтимая Сестра. Мне очень жаль, но не могу.

— Тогда ты, наверное, не удивишься, что я не могу тебе доверять, — ответила я.

Глаза Даледжема встретились с моими, прямо перед тем, как он выдохнул, один раз качнув головой.

— Нет, сестра, я не удивлён. Однако я думаю, ты можешь доверять своему мужу… и брату Балидору.

Я подавила ещё более сильный прилив ярости.

Я прикусила губу, но моё молчание длилось недолго.

— Тебе, наверное, не стоит сейчас вспоминать о моих супружеских отношениях, брат, — сказала я, понизив голос и заговорив намного холоднее. — Или говорить мне, должна ли я доверять своему мужу. Если только ты действительно не хочешь, чтобы какая-то часть твоего тела оказалась сломана. Или, может быть, вообще отделена от тела.

Я заметила, как его глаза дрогнули.

К его чести, в остальном маска разведчика не рухнула.

Определённо выучка Адипана.

— Ты должна поступать так, как считаешь нужным, Высокочтимая Сестра, — пробормотал он, кланяясь.

— Неужели? — переспросила я, изо всех сил стараясь, чтобы в моём голосе не прозвучала ярость. — Должна ли? Ну, может быть, ты скажешь мне вот что. Почему моему мужу приходится говорить тебе, чтобы ты держал свои грёбаные руки подальше от него, брат? Не один раз, а аж дважды, по крайней мере, в моём присутствии?

В тёмной будке охраны воцарилась тишина.

— Ну? — настаивала я. — Ты так хорошо справлялся. Кое-что из того, что ты сейчас сказал, действительно имело смысл. Не теряй самообладания сейчас.

Он начал делать почтительный знак Моста, но это только разозлило меня ещё больше.

— Не надо мне этого подобострастного дерьма, — огрызнулась я, крепче вцепившись в дверной проём. — Если ты такой большой мой последователь, то должен знать, что я не люблю лжецов. Особенно лжецов, которые уже дали мне достаточно вескую причину не любить их.

Помедлив, чтобы сжать челюсти, я кивнула в его сторону.

— Отвечай на вопрос, — сказал я. — Что тебе надо от Ревика? Откуда ты его знаешь?

На этот раз он открыто вздрогнул, и моя кожа вспыхнула от жара, когда я поняла, что дело в использовании имени Ревика.

— Ты собираешься мне ответить? — сердито потребовала я.

— Нет, — сказал он. Подняв глаза, он поморщился, увидев выражение моего лица, и вскинул руку в миролюбивом жесте. — Госпожа, мне очень жаль, но я не могу. Я не вправе это рассказывать. Было бы неправильно с моей стороны сказать тебе об этом. Я не подходящий человек для этого.

— Тогда кто же? — я резко махнула рукой, обводя рукой маленькую будку охраны. — Неужели здесь есть кто-то ещё, кто попросил о личной встрече с Syrimne d’ Gaos, только для того, чтобы распускать свои проклятые лапы?

Воцарилось молчание.

Видящий не опустил взгляда.

— Я имел в виду, что тебе, вероятно, следует поговорить со своим мужем, — мягко сказал он.

Я попыталась придумать, как ответить на это, и обнаружила, что не могу.

Ярость ослепила меня. Мне снова захотелось ударить видящего, ударить его по лицу, спросить, откуда я его знаю, откуда он меня знает. Вспомнив, что сказал ему Ревик, на что я практически наткнулась в те несколько секунд, когда подслушивала, я сжала челюсти, заставляя себя молчать, пока самый сильный порыв не прошёл.

Ревик пытался уговорить меня уйти вместе с ним. Он защищал этот кусок дерьма.

Он защищал его от меня.

Сглотнув, Даледжем отвёл глаза.

Я уже собиралась попробовать снова, когда он опять посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом, и его зелёные с фиолетовым ободком глаза смотрели серьёзно. На этот раз его свет открылся по-настоящему, достаточно, чтобы я осознала, что выдерживаю его взгляд.

— Я смиренно прошу прощения, Высокочтимая Сестра, — сказал он. — Правда. Я умоляю тебя простить меня. Не только из-за того, чему ты случайно стала свидетельницей, но и за моё отсутствие самоконтроля. Просто когда я узнал, что твой муж… — он поколебался, покраснел и покачал головой. — Я забылся, сестра. Я забыл про его положение… Я забылся. Этому нет оправдания. Я никогда намеренно не причиню вреда тебе или твоему супругу. Когда я заявляю, что служу тебе превыше всех остальных, я говорю это от всего сердца. Я служу тебе, сестра — превыше его, превыше всех остальных. Клянусь своей душой, Высокочтимая Сестра.

— У тебя довольно хреновый способ продемонстрировать это, брат…

Он снова остановил меня, его голос и свет оставались деликатными.

— Я знаю, — он поднял ладони, его глаза всё ещё умоляли. — Мне очень жаль. Правда. Пожалуйста, прими мои извинения. Знай, что я приму любое возмездие, которое ты сочтёшь нужным. С радостью, Высокочтимая Сестра. И это больше никогда не повторится. Я клянусь в этом.

Глядя на него, я боролась с эмоциями, исходящими от его света.

Но даже так я не могла избавиться от этого чувства.

Я даже не могла понять, что со мной не так, не могла выразить это словами. Я силилась взять под контроль свой разум и свет, чтобы обдумать то, что он говорил, что я чувствовала от него, что я чувствовала от Ревика… то, чего я вообще якобы добивалась в этот момент, продолжая кричать на этого совершенно незнакомого мужчину.

И он был незнакомцем. Я его не знала.

Он явно не знал меня.

До меня вдруг дошло, что я вся дрожу.

Меня действительно трясло.

По странным вспышкам в темноте, когда я смотрела на него, по нечёткости его очертаний я также поняла, что мои глаза светятся.

Я не знала, был ли это только гнев, но гнев определённо являлся той частью, которую я чувствовала наиболее ясно. Ярость, на самом деле… такая сильная ярость, что мне было трудно смотреть ему в глаза, особенно стоя так близко. Мне всё ещё хотелось встряхнуть его, заставить рассказать, кто он такой, чёрт возьми, что ему нужно от меня, от Ревика, откуда они друг друга знают, почему он на самом деле здесь.

Какого чёрта он прикасался к нему?

Мне нужно уйти от этого.

Мне нужно уйти от этого.

Сейчас же.

Я отпустила края дверного проёма, пытаясь контролировать свой свет, чтобы отстраниться от его света. Я даже не взглянула на него, пятясь от двери. Звук собственного голоса удивил меня. Честно говоря, я едва узнала его.

— Держись от него подальше, — грубо произнесла я.

Мои слова вызвали у меня лёгкую тошноту. Я вытерла лицо одной рукой, чувствуя, как ладонь дрожит, и только потом поняла, что плачу. Я не смотрела на лицо другого видящего достаточно долго, чтобы оценить его реакцию. Я не стала дожидаться его ответа.

Я двинулась вперёд, не имея ни малейшего представления о том, куда иду.

Как и Ревик, я не оглядывалась назад.