Пророк

Глава 5 Высочайшее место

Мой взгляд резко метнулся вверх, привлечённый внезапным появлением четырёх женщин-видящих. Все они были одеты в невесомую, почти прозрачную одежду.

Три из них открыто пялились на Ревика.

Я в особенности заметила один взгляд, прикованный к его груди, с совсем не нейтральным выражением сосредоточенный на шраме на его шее.

Ревик сказал мне, что его шрамы завораживали некоторых видящих, так как у большинства представителей расы не оставалось шрамов вроде тех, которыми наградил его Менлим. Некоторые также находили шрамы сексуальными, вероятно, по той же причине.

Я нахмурилась, на этот раз без всякого притворства, не в силах сдержаться.

Очевидно, я была не единственной, кто думал, что мой муж сексуально выглядит в костюме.

— Ах… сестры! — Дульгар развёл руками, широко улыбаясь. Он посмотрел на Ревика, с напором адресуя ему свою улыбку. — Надеюсь, ты не возражаешь, брат мой. Чуть раньше я позвал их сюда, чтобы они увели вашу прелестную жену в надежде, что мы устроим её поудобнее. Ты всё ещё хочешь заставить её остаться здесь с нами и слушать, как мы, подобно старикам, препираемся о деталях наших довольно скучных деловых договорённостей?

Ревик посмотрел на меня, и в его глазах появилось слабое свечение.

Опять же, я сомневалась, что кто-то, кроме меня, мог видеть это, но я всё равно уставилась на него.

Мне потребовалась всего секунда, чтобы прочитать выражение его лица.

Прежде чем я успела закончить мысль, Ревик потянулся к моим волосам, как бы притягивая меня ближе к себе — может быть, для прощального поцелуя, или чтобы тихо спросить, хочу ли я пойти с этими странными видящими в другую часть отеля — вот только он выругался, прежде чем успел сделать это, потому что зацепился рукавом за камни моего ожерелья.

Я протянула руку, словно пытаясь спасти украшение, как раз в тот момент, когда его пальцы ухватились за цепочку.

Ревик сделал быстрый резкий рывок, и цепочка ожерелья порвалась.

Зелёные камни и мерцающие звенья с тихим стуком упали на пол под столом.

— Боги… прости, жена, — пробормотал Ревик, поглаживая пальцами мою шею сзади. — Неуклюжий я, — поцеловав меня в щёку, он потянулся вниз, но я коснулась его руки.

— Позволь мне, — пробормотала я. — Оно прямо у моих ног.

Всё ещё улыбаясь ему, я согнулась в талии, опустив лицо и глаза под стол. Я сразу же подняла ожерелье, послав короткий импульс органике и держа её под верхней частью стола. Я могла только надеяться, что под таким углом никто из видящих, стоящих напротив, не увидит мою руку или само ожерелье.

Другой рукой я продолжала шарить по полу, как будто искала упавшую цепочку. Я услышала, как Дульгар сверху прищёлкнул языком, словно ужасаясь потере моего ожерелья, хотя я почувствовала его взгляд на своей заднице, когда наклонилась.

К счастью, под столом было довольно темно, и стол был достаточно низким, чтобы у меня было несколько секунд. Как только органика перестроилась в моей руке, я быстро подняла другое запястье и полоснула двумя лезвиями по браслету, который надела на меня охрана.

Я ощутила, когда петля органики проникла в выемку, затем резко надавила, используя кусачки, чтобы разорвать связь одним разрезом.

Я слегка поморщилась, когда органика умерла.

— А, нашла! — радостно воскликнула я, посылая импульс, чтобы превратить режущее устройство обратно в форму ожерелья.

Сев, я сохранила остатки сдерживающего телекинез браслета на запястье, положив руку на кожаное сиденье, чтобы скрыть надрез. Я притворилась, будто разглядываю ожерелье, поднеся его другой рукой к глазам.

Тихонько щёлкнув языком, я взглянула на Ревика и улыбнулась ему.

— По-моему, оно сломано, муж, — произнесла я извиняющимся тоном.

Он тоже щёлкнул, и в этом звуке послышалось сожаление.

Я протянула его ему.

— Не мог бы ты положить его в карман? По-моему, сломана только застёжка. Я могу починить его позже, на корабле.

— Мои люди могли бы сделать это для тебя сейчас, конечно… — предложил Дульгар, одарив меня лёгкой улыбкой, когда я взглянула в его сторону.

Я рассмеялась, всё ещё прижимая органику к руке Ревика.

— В этом нет необходимости, брат, — ответила я, улыбаясь. — В любом случае, я думала, что приму твоё предложение искупаться. Зная меня, я бы только потеряла его в бассейне, и тогда тебе пришлось бы выуживать его из вашего фильтра.

Дульгар снисходительно усмехнулся, и его глаза скользнули вниз по моему телу.

— Конечно, — пробормотал он. — Как тебе будет угодно, Высокочтимый Мост.

Ревик улыбнулся, когда я взглянула на него. Он легко взял ожерелье из моих пальцев, сделав извиняющийся жест одной рукой.

— Прости, любовь моя, — пробормотал он, целуя меня в щёку. — Я всё починю. Обещаю.

Я импульсивно поцеловала его в ответ, на этот раз по-настоящему.

Я не собиралась этого делать, но когда я открыла свой свет, Ревик ответил тем же, углубляя поцелуй и запустив пальцы в мои волосы. Когда я не оборвала контакт, боль импульсами выплеснулась из его рук и рта как раз перед тем, как он раскрыл мои губы, целуя меня с языком, лаская моё лицо пальцами другой руки.

Ревик завершил поцелуй через несколько секунд, оторвавшись от моего рта и отпустив моё лицо. При этом нежелание покинуло его свет вместе с более плотным пульсом неудовлетворения.

Почему-то я тоже сомневалась, что это всё игра.

Долгое мгновение я просто смотрела на него, наблюдая, как тепло до сих пор струится сквозь его свет.

Мы оба обернулись, когда Дульгар заговорил.

— Ах, — протянул он, улыбаясь. — Молодая любовь.

Я обнаружила, что эти золотые глаза пристально смотрят на меня.

Что-то в этом взгляде заставило меня вздрогнуть, а затем инстинктивно спрятать запястье глубже в кожаную подушку. Я почувствовала себя странно незащищённой и поняла, что так оно и было — по крайней мере, на эти несколько секунд. Когда я открыла свой свет Ревику, они тоже это почувствовали.

Теперь глаза Дульгара горели открытым огнём.

Вместе с чем-то ещё. Я осознала, что это…

Зависть.

Впервые мне пришло в голову, что Ревик может быть в большей опасности, чем я. Или, может быть, ему грозит другая, более смертельная опасность. Я вдруг засомневалась, стоит ли оставлять его наедине с этим мужчиной, пусть даже на короткое время.

Пока я думала об этом, заговорил Дульгар.

— Любовь любого рода всегда так трогательна, не правда ли? — произнёс он, всё ещё глядя на меня. — Всегда чувствуешь себя вуайеристом, когда видишь это. Даже когда она так щедро выставлена напоказ, — Дульгар одарил нас с Ревиком ещё одной снисходительной улыбкой, которая никогда не касалась этих золотых радужек. — Боюсь, что это правдиво даже в отношении такого старого и очерствевшего мужчины, как я. Ведь в душе мы все романтики… признаем мы это или нет.

Вздрогнув от второго импульса настоящей зависти, я взглянула на Ревика, как раз когда Ревик засовывал ожерелье из зелёного камня в карман своего пиджака.

«Думаю, ты прав, — неожиданно сказала я ему. — Я не хочу оставлять тебя».

«Тогда не оставляй», — так же тихо ответил Ревик.

По его глазам я поняла, что он говорит серьёзно.

— Ты готов попрощаться с ней, брат? — Дульгар сделал более тонкий жест в сторону четырёх женщин-видящих, которые теперь выжидающе смотрели на меня. — Это лишь на короткое время. Мы должны позволить нашим сёстрам побаловать её и, возможно, дать ей повод пойти поплавать.

Я взглянула на Ревика, чувствуя, что он наблюдает за мной.

Приняв ещё одно решение, я посмотрела прямо в лицо Дульгару.

— Не могли бы мы оба сначала увидеть видящих, брат? — вежливо спросила я. — Мы с мужем очень хотим изучить ваш текущий инвентарь. Может быть, твои сестры будут так добры подождать, пока ты отведёшь нас туда? Или, может, я пойду одна, перед купанием? — пожав одним плечом, я улыбнулась. — По крайней мере, я могу сделать это для своего мужа, чтобы не чувствовать себя совершенно бесполезной.… и сэкономить вам обоим немного времени в процессе?

Дульгар улыбнулся.

Это жёсткое выражение исчезло из его глаз, когда он повернул голову, встретившись взглядом с самым крупным из пяти мужчин-видящих, которые стояли как часовые вокруг нашего столика.

Завладев вниманием мужчины-видящего, Дульгар защёлкал пальцами в быстрой последовательности, которая звучала почти как азбука Морзе, закончив набором изящных движений руками и пальцами. Последнее поразило меня утончённой сложностью и не соответствовало ни одному знаковому языку видящих, которые я знала — ни языку Повстанцев, ни обычному языку жестов, ни каким-то вариантам, которые я изучила в Пекине.

Когда Дульгар снова посмотрел на меня, он все ещё улыбался.

— Весьма полезное предложение, Высокочтимый Мост, — промурлыкал он. — Я всегда рад содействовать более эффективной деловой сделке, — он поднял бокал в тосте. — Более того, я считаю, что всегда лучше вести бизнес, когда товар прозрачно доступен для экспертизы. Не так ли, моя милая сестра?

Он взглянул на Ревика, прежде чем наклониться ко мне.

— Ты, конечно, можешь увидеть нашу недавнюю партию разведчиков… при условии, что твой муж не возражает против того, чтобы мы использовали тебя в качестве доверенного лица в этом деле? — получив небрежное отрицание Ревика, Дульгар улыбнулся шире, глядя на меня. — Отлично. Ты можешь осмотреть их лично, Высокочтимая Сестра, и сообщить о своих находках мужу, когда мы воссоединимся с тобой через несколько часов.

Позволив своей улыбке стать сальной, Дульгар склонил голову.

— Я очень надеюсь, что ты будешь довольна. Мы сделали всё возможное, чтобы соответствовать всем требованиям твоего мужа с точки зрения набора навыков и темперамента. Я полагаю, ты осведомлена об этих его требованиях?

Я взглянула на Ревика, который приподнял бровь.

— Конечно, — сказала я, улыбаясь.

— Ах. Отлично. Тогда мы сможем… сэкономить время, как ты справедливо предложила, более эффективно используя наши ресурсы вместе. Это даст нам ещё больше времени, чтобы узнать друг друга сегодня вечером, да? Чтобы исследовать все пути, в которых мы могли бы найти взаимную выгоду?

Я откинулась назад, позволив тёплой улыбке коснуться моих губ.

— Большое спасибо, брат мой, — пробормотала я. — Я уверена, что ваши запасы будут весьма впечатляющими. И я с нетерпением жду нашего сегодняшнего ужина.

Дульгар в ответ приподнял бровь, улыбаясь той же сальной улыбкой, что и раньше.

Он снова перевёл взгляд своих золотых глаз на Ревика.

— Ты останешься с нами на ночь? — вежливо осведомился он. — Я настаиваю, брат мой. Хоть я и надеюсь, что ужин сам по себе впечатляющий, но он никогда не даст адекватного представления о масштабах наших операций здесь. У нас есть средства, которые очаруют даже видящего твоего положения, Прославленный Меч. Я уверен, что мы можем обеспечить тебе и твоей жене комфорт, не сравнимый со всем тем, чем вы когда-либо наслаждались… столь необходимая роскошь, учитывая ваше долгое время борьбы за последние месяцы.

Он улыбнулся, взгляд его золотых глаз скользнул вниз по телу Ревика, достаточно выразительно, чтобы я уловила намёк и в этом.

— Позволь нам побаловать тебя, брат мой, — добавил Дульгар, и это предложение прозвучало в его голосе ещё отчётливее. — …ведь мы преуспеваем в подобных вещах.

Ревик сделал ему вежливый уступающий жест.

Однако он ничего не сказал, и его взгляд вернулся ко мне, когда я небрежно поднялась на ноги. Я по-прежнему ощущала на себе взгляд Ревика, улыбаясь своим спутницам-видящим.

— Ну что, пойдём, сестры? — спросила я с лёгким поклоном.

Я почувствовала, что напряжение в свете Ревика вибрирует все сильнее.

«Я тебя не оставлю, — повторила я. — Тебя это устраивает?»

«Да», — хотя он произнёс это шёпотом, мысль его звучала твёрдо.

— Да, Высокочтимый Мост, — пробормотали в унисон видящие передо мной с едва заметными улыбками.

Всё ещё глядя на них, я перевела дыхание.

Затем я потянулась вверх, скользнув своим сознанием в Барьер…

***

… и в самые высокие структуры, к которым я могу получить доступ в моём свете.

Они парят высоко… выше остальных. Они крутятся в темноте, яркие, как звёзды, связанные с чистым белым и голубым светом, который я люблю, хотя бы потому, что он сразу же ощущается как Ревик.

Время останавливается. Я парю где-то над ними, даже над Ревиком, вокруг запястья которого всё ещё обвивается сдерживающий органический завиток.

Я могу видеть этот завиток отсюда.

Я даже могу видеть, где они его взяли, что он делает, как он был создан, какие видящие умерли за технологию, стоящую за ним… и я понимаю, что Легион Огня действительно торгует с народом Тени, по крайней мере, ради некоторых труднодоступных вещей.

Здесь, наверху, трудно сердиться из-за этого или из-за любой лжи, которую мы с Ревиком слышали из уст Дульгара. В этом месте нет гнева. Я чувствую сострадание в тех частях моего света, которые едва могу разглядеть… сострадание к существам, которые упрямо верят, будто ум и ложь спасут их, будто они могут жить в месте без света, в безопасности от боли и страданий.

Я знаю, что иллюзия неуязвимости их не спасёт.

Я чувствую, что это могла быть я, мог быть Ревик. Более глубинное понимание того, как тяжело там, внизу, в этом мире, наполняет моё сердце.

Я также чувствую, для чего эти боли и страдания служат в более широком гобелене.

На более практическом уровне я знаю, что я невидима для Легиона Огня так же, как эти структуры во мне невидимы для каждого видящего, который не был рождён посредником. Я знаю, что есть трюки, чтобы притворяться в пространстве, но всего лишь — зеркала на зеркалах, стоящие опять-таки на зеркалах. Это совсем как Тень использует свет Ревика, чтобы видеть пространства, которые он никогда не сможет понять.

Он рассматривает их с точки зрения функции, чего-то, что можно контролировать.

Они для него — сила, лишённая всего остального.

Для меня эта сила — всего лишь деталь. Правда в том, что самые важные аспекты этих пространств пусты для Тени, пусты для Дульгара. Всё, что они ищут — это то, что проявляется в материальном, что помогает им контролировать мир там, внизу. Это самая малая сила, которой обладают эти пространства, но единственная, которую они понимают.

Все мы по-своему потеряны.

Все мы можем быть найдены, даже такие работорговцы, как Дульгар.

И да, здесь, наверху, где я нахожусь, время не имеет значения.

Но там, внизу, где Ревик, оно важно.

Время драгоценно на материальном плане. Время — это всё, что у нас есть.

Ухватившись за конструкцию в её наивысшей точке, я использую четыре структуры, которые вращаются вокруг моей колонны сложными геометрическими формами. Я проскальзываю во все четыре одновременно, удерживая их в точной конфигурации, которой Ревик научил меня за последние две с половиной недели.

Это легко, сама простота — как и следующее, что я делаю, прогоняя последовательность на соединительных точках этих структур, как постукивание по клавиатуре, если бы эта клавиатура была полностью сделана из света. Жидкий огонь пробегает через эту часть меня.

Это делается меньше чем за секунду.

На мгновение я всё вижу. Конструкция Легиона огня разворачивается вокруг меня.

Как только я убеждаюсь, что у меня есть карта всего этого, я делаю глубокий вдох…

…и давлю алмазоподобную конструкцию, которая плавает там, в самой высокой точке, удерживая всё остальное. Я растираю её в порошок, не оставляя ничего, кроме белого света.

Я слышу её, когда она исчезает.

Это звучит так, будто вода хлещет мне в уши. Этот белый статический поток затмевает высокий звенящий звук, похожий на бьющееся стекло. И то, и другое наполняет моё сознание, заливая комнату золотым и белым светом, тишиной более глубинной, чем любая существующая в физическом мире, до тех пор, пока…

В моей голове взрывается Барьерная сигнализация.

Я задыхаюсь, теряю хватку…

***

…И я вернулась в своё тело.

Звук оглушил меня, заставив задохнуться.

Я старалась дышать, твёрдо стоять на ногах в помещении. Я всегда плохо справлялась с расщеплением своего сознания, по крайней мере, по сравнению с Ревиком. Тем не менее, я более-менее делала это сейчас; звук в моей голове заполнял Барьер, а не физическую комнату.

Я отключилась до конца, ощущая то же самое чувство потери, которое я всегда испытывала, когда теряла прямую связь с этим чистым, высоким, бело-голубым светом.

Я снова оказалась в мире серого.

Серые жизни, серые мысли, серый свет. Я вернулась в мир теней и лжи, где свет приходится вырывать из трещин, где он мельком проглядывает сквозь дым и зеркала, которые пытаются не дать ему пробиться наружу…

«Элли! Ложись!»

Это единственный голос, который всегда возвращает меня назад.

Я рухнула.

Я посмотрела вверх, тяжело дыша, наполовину не веря, что я сделала это, что я разбила их конструкцию, даже когда кристаллические фрагменты продолжали сыпаться вниз всякий раз, когда я позволяла своему сознанию скользнуть в Барьер. Конструкция Легиона Огня разваливалась вокруг меня, несмотря на попытки их разведчиков спасти её.

Оглядевшись, я поняла, что в комнате стало совсем темно, если не считать мягкого мерцания слабого пламени в четырёх каминах по углам комнаты.

И всё же я чувствую то же, что чувствовал Ревик. На нас нацелено оружие.

До меня дошло, что прошло всего несколько секунд. Всего несколько секунд. Может быть, только одна или две.

Никто за этим столом ещё не решил, что со мной делать.

Никто не издал ни звука.

Затем взрыв пронёсся над наружной террасой, раздувая жаркое пламя.