Провидец. Город мертвецов

Глава 17

Вслед за Хромым, освещавшим себе путь единственной тусклой свечой, Настя спустилась в подвал старой гостиницы рядом с пекарней. Дальше они свернули в туннель с кирпичными стенами, вдоль которых тянулись трубы. Там дорога пошла под уклон. Казалось, спуск длится не первый час. Наконец Настя решилась спросить:

- А разве нам не наверх?

- Туды мы еще доберемся, - отозвался Хромой. - Как я уже говорил, порой надобно забраться пониже, дабы очутиться повыше.

- Но я думал, в этом секторе больше частных домов. А мы ходим по подвалам всяких там гостиниц.

- Мы сейчас не по гостинице расхаживали, - возразил Хромой. - Это была церковь.

- Верите ли, снизу их и не шибко различишь, - проворчала Настя. - И вообще, когда можно будет снять маску? Толкуют, дескать где - то под землей есть чистый воздух...

Хромой перебил её:

- Тихо! Слышал?

- Что?

Они замерли неподвижно, как статуи. Слева и справа нависали стены, влажные от плесени и грязи. У них над головами располагался люк, выходящий прямо на улицу и заделанный стеклянной плиткой; благодаря ему коридор неплохо просматривался, и Настя с изумлением поняла, что наступило утро. Такие люки попадались в подземелье не столь уж редко, однако на участках между ними властвовал мрак. Они перебегали от одного островка тьмы к другому, словно каждая тень была безопасной гаванью, где никто не мог их увидеть и ничто им не грозило.

С потолка то и дело срывались капли воды и звучно разбивались о пол. С улицы доносился неясный рокот: вдалеке что - то с шумом двигалось. Но поблизости Настя никаких тревожных звуков не уловила.

- Что я должен услышать? - поинтересовалась она.

Глаза Хромого сощурились.

- Мне почудилось, что за нами кто - то идет. Маски можно будет снять уже скоро. Сейчас мы приближаемся к неспокойной части города. Надобно как - то через нее пробиться, а как пробьемся - сразу попадем в закупоренные кварталы. Там и сбросишь свою маску.

- А что, тут и по сей день живут люди? – с притворством спросила Настя.

- Еще как живут, - произнес он, но вдруг осекся и весь обратился в слух.

- Что такое? Кадавры? - спросила Настя, потянувшись к сумке.

Хромой покачал головой:

- Сумнительно. Что-то тут не ладно.

- За нами следят?

- Тише ты! - цыкнул Хромой.

Настя заметила её первой. От ближайшего участка, погруженного в тень, - одного из тех, где никто не мог их увидеть и ничто им не грозило, - плавно отделилась фигура. Она, казалось, не двигалась вперед, но постепенно обретала очертания. У размытого силуэта, ростом с Настю, обозначились контуры, и в луче света ярко блеснула пуговица на одежде.

Проявляться фигура начала снизу: сперва Настя увидела изгибы башмаков, потом морщинистые складки на обвисших штанах и колени, которые уже распрямлялись. Отвороты куртки, швы на рубашке и наконец - профиль, настолько же неприятный, насколько и запоминающийся.

У Насти сперло дыхание в горле. Этого хватило, дабы Хромой в один миг развернулся на здоровой ноге. И опять вскинул трость, точно ружье, чем немало удивил Настю. Следом он прицелился в фигуру у стены и нажал какой - то рычажок, спрятанный в рукояти. Раздавшийся выстрел по оглушительности и мощи ничем не уступал прочим, которые доводилось слышать Насте, - а таковых, надо признать, было не так чтобы много.

По коридору прокатилась свинцовая буря, сотрясшая его до основания, и тень юркнула в сторону.

- Чтоб тебя! Поспешил! - в сердцах выкрикнул Хромой.

Взведя большим пальцем рычажок на трости, он снова встал на изготовку. Противник затаился в темноте. Настя старалась прятаться за спиной своего провожатого, пока тот наставлял дуло то туда, то сюда, то по сторонам, то перед собой.

Настя, чуть не оглохшая от выстрела, никак не могла отдышаться.

- Я его видел! - завопила она. - Вон там! Это кадавр?!

- Нет, и закрой скорее рот! Кадавры не…

Его слова неожиданно прервал свист металла, и что - то острое с силою вонзилось в отсыревшую кирпичную кладку. Присмотревшись, Настя разглядела небольшой нож с рукояткой, обмотанной кожей. Прошел он очень близко - до того близко, что через несколько мгновений по уху Хромого потекла струйка крови.

- Рубина, яхонтовая моя, это ведь ты? - рявкнул он. Потом продолжил, уже тише, - Теперича, я гляжу в твою сторону. Только шевельнись, проделаю в тебе дырку, Богом клянусь. Живо выходи! И встань так, чтобы я тебя видел.

- Поищи других дураков!

Странный голос, странный акцент.

- Можно и дурой побыть, коли хочешь прожить часок - другой. И не смей тут со мной нахальничать, принцесса. Коли уж собралась драться в темноте, не стоило нацеплять на себя братовы пуговицы. Они блестят на свету.

Не успели слова сорваться с его языка, как куртка вместе с пуговицами шлепнулась на пол туннеля.

- Гадство! - выругался Хромой, взмахнув тростью, потом схватил Настю за шиворот и оттащил назад, подальше от сочащегося с улицы света.

Они притихли и навострили уши. Но все было спокойно, пока невидимая женщина не заговорила:

- Куда ты ведешь этого мальчишку, Хромой? Что ты с ним намерен делать?

Насте её голос показался сиплым. Звучал он приглушенно и неприятно - липко.

- Не твоего ума дело, принцесса, - понеслось ей в ответ.

Настя не хотела без нужды задавать вопросов, но не смогла сдержать удивления:

- Принцесса?

- Мальчик? Мальчик, если в тебе есть хоть капелька ума, то не води компанию со старыми дезертирами. Там, куда он тебя ведет, нет ничего хорошего.

- Он во дворец меня ведет! – крикнула Настя в темноту и тут же получила толчок локтем и осеклась.

- Он ведет тебя на верную смерть, а то и хуже. Хочет выменять тебя на что - нибудь у своего хозяина.

- Рубина, еще одно слово, и я стреляю! – предостерег Хромой.

- Напугал, - ответила та. – Мы оба знаем, что в твоей старушке только два заряда. Так что стреляй. У меня хватит для тебя ножей.

- Вы что, настоящая принцесса? - повторила вопрос Настя.

И получила локтем уже по зубам. Во рту появился вкус крови. Она спрятала лицо в ладонях и бормотала все бранные слова, какие знала.

- Пошла прочь, Рубина! Не твоего ума дело.

- Мне известно, куда вы направляетесь, а этому мальчику - нет. Так что меня это касается. Ты сам душу продал - на здоровье, но других за собой не тяни. Я такого не потерплю. И тем более не дам заманить ребенка в ничейные кварталы.

- «Этому мальчику»? – процедила Настя сквозь пальцы. - У меня есть имя, госпожа.

- Знаю. Тебя Николаем зовут. Слышала, как ты болтал ему на крыше.

Хромой едва не срывался на крик:

- Да ведь только я о нем и забочусь!

- Ты его уводишь…

- Я веду его в безопасное убежище! Он сам меня попросил!

Во мраке опять просвистел нож - из одной тени в другую. Никакого звяканья на этот раз не раздалось, зато Хромой вскрикнул.

Почти сразу за первым ножом последовал второй, но отскочил от кирпича. Не дожидаясь третьего, Хромой выстрелил, только угодил в потолок - то ли случайно, то ли с испугу.

Одна из опорных балок переломилась и рухнула… увлекая за собой пласты земли и кирпичные стены.

Хромой уже резво ковылял в противоположную сторону, помогая себе тростью. Настя вцепилась в его пальто и побежала за ним к следующему освещенному участку - туда, где сквозь бледно - лиловые стекла в туннель заглядывало небо.

Они рысили вперед, пока позади не обвалился потолок. Теперь от женщины, говорившей с ними из могильной тьмы, их отделяла добрая груда почвы и камня. Однако Хромой потащил её дальше.

- Ведь отсюда мы и пришли! – запротестовала Настя.

- Да, но той дорогой теперь не пройти. Вернемся назад и спустимся в другом месте. Ничего страшного. Шевели ногами.

- Кто это был? - спросила Настя, вконец запыхавшись. - Она вправду принцесса? И женщина? Голос у нее какой - то мужской.

- Она старая кляча, - отозвался Хромой.

Бросив взгляд через плечо и не увидев ничего, кроме завалов, он замедлил ход.

- Старая, как горы, и страшная, как смертный грех. А ты – безмозглый, как баба! Не язык, а помело. Безотцовщина!

На очередной сиреневой полянке он остановился и начал себя осматривать, и тогда Настя заметила кровь:

- Она Вас ранила?

Вопрос был глупый, она и сама это понимала, однако, ничего с этим сделать не сумела.

- Да, она меня ранила.

- А где нож? – поинтересовалась она, не в силах оторвать глаз от мерзкого разреза, рассекшего пальто у Хромого на плече.

- Я его еще там достал. - Хромой залез в карман и выудил свой трофей. Острое лезвие покрывала запекшаяся кровь. - Не пропадать же добру.

- И то верно, – согласилась Настя. - А как ваше здоровье? И куда мы сейчас идем?

- Жить буду. Нам надо вон в тот туннель, - показал пальцем Хромой. - А вышли мы из вон того. Принцесса сбила нам весь маршрут, но сойдет и этот, не велика беда.

У Насти в голове роилось так много вопросов, что она даже и не знала, с какого начать. И задала все тот же:

- Она на самом деле принцесса?

Хромой неохотно ответил:

- Да что ты к ней прилип то? Господи помилуй… И да, её можно назвать принцессой, коль тебе угодно считать, что у цыган имеются настоящие короли.

- Так она цыганская принцесса?

- Если она цыганская принцесса, то мне в пору зваться институткой...

Он пощупал рану на плече и скривился - скорее от злости, чем от боли, как показалось Насте.

- С чего принцесса назвала вас дезертиром? Вы взаправду сбежали с фронта?

- Та женщина - лживая потаскуха, да к тому же убийца. У нее давняя вражда с господином, на которого я иногда тружусь. Задумала его убить, но никак не может, вот и бесится. И вымещает злобу на всех нас. - Он нашарил нишу в стене и выудил оттуда свечу, потом чиркнул спичкой и пояснил: - В этом туннеле люков не будет до поры до времени. Много света нам не понадобится, но совсем без него нам нельзя.

Он поднял свечу по выше. Вокруг раскинулось царство сырости и унынья. У них над головами раздавался беспорядочный топот. Настя гадала, кадавры ли это, или де обычные люди, но Хромой, кажется, и сам не знал - или знал, но болтать напрасно не хотел.

У следующей развилки он свернул налево и вверх. За коротким лестничным пролетом начинался другой туннель, более оборудованного вида.

Сверху доносился стрекот человеческих голосов, однако слов с такого расстояния было не разобрать.

- Что там? - спросила Настя. - Кто это разговаривает? Теперь нужно быть потише?

- Нам вообще стоит быть потише, - ответил ей провожатый. - Но ты прав. Это цыгане. Это их район. Попытаемся им не мозолить глаза, если получится.

- А если не получится?

Вместо ответа, Хромой начал перезаряжать свое оружие, заметно прихрамывая. Когда рычажок встал на место, трость вновь превратилась в опору для калеки.

- Слышишь звук наверху? Шелестящий такой, словно ветер дует? – спросил он.

- Слышу, а как же.

- Там расположены котельные и мехи. Их обслуживают цыгане. Благодаря им воздух в туннелях и остается чистым, насколько это вообще возможно. Они качают его через большие трубы, которые сами же и соорудили. У них всегда шумно, жарко и грязно, но они все работают и работают. Бог знает, зачем им это.

- Может, чтобы им было чем дышать? - предположила Настя.

- Если бы они хотели только этого, то давно бы ушли отсюда. А вот не уходят. Сидят здесь и гоняют воздух по закупоренным кварталам. Стало быть, надобность какая имеется. Скоро ты сможешь снять свою маску.

- Выходит, Вам они не по нутру и доверять им нельзя?

- Именно. Я никак не возьму в толк, отчего бы бы им не вернуться к себе в Табор, к женам и детям.

- К женам… там что, одни мужчины?

- В основном. Мне рассказывали, с ними теперь живет мальчишка, а то и двое. Еще, быть может, парочка старух - стирают им, стряпают… Как так вышло, понятия не имею. Здесь их быть не должно.

Настя не вполне поняла, почему так не должно быть, но что - то ей подсказывало, что лучше больше не расспрашивать.

– Сейчас тихо, - продолжил Хромой. - Мы в аккурат за стеной их котельной. Там не смолкает шум, но у этих чертей слух не хуже, чем гляделки у орла.

Настя насторожила уши. Действительно, неподалеку, приглушенное слоем земли и уличного булыжника, раздавалось фырканье, слишком размеренное и громкое, дабы принять его за дыхание. И стрекот, который она тогда уловила. Внезапно её осенило, почему тот показался тарабарщиной. Сам этот язык был ей незнаком, и ни один слог не цеплял внимание.

- Сюда. Шевелись.

Она держалась поближе к Хромому. Того временами будто бы пошатывало.

- Вы как? – шепнула Настя.

- Плечо болит, только и всего, - откликнулся тот. - И шевелись уже...

Они пробирались в обход основных цехов, держась коридоров, которые шли рядом с котельными, с их грохотом и стуком.

Вдруг Хромой приложил палец к маске и предостерегающе выставил руку с тростью. Жест был настолько выразительный, что Настя встала как вкопанная, не зная, каких напастей ожидать.

За углом, над столом, заваленным линзами, рычагами и трубками, согнулся молодой цыганенок. Его спина была обращена к коридору, откуда за ним наблюдали двое чужаков.

Хромой сделал взмах рукой, давая понять, чтобы та стояла на своем месте и под страхом смерти не покидала его. Удивительно, как много он умел выразить при помощи нескольких пальцев.

Затем Хромой вновь извлек из кармана нож, которым его ранила принцесса. Лезвие уже подсохло, но под пленкой запекшейся крови поблескивал металл.

На пареньке у стола красовался длинный кожаный фартук. Спину его уродовал горб, на носу сидели треснутые очки, он был смуглым и лысым, как коленка.

Хромой скользнул тому за спину, взял в захват и полоснул ножом по горлу, здоровой рукой зажав несчастному рот. Тот пытался сопротивляться, однако нападение произошло слишком быстро.

Настю поразило, сколько при этом было крови. Она багровым водопадом хлестала из раны, рассекшей горло жертвы от уха до уха. При каждом движении во все стороны разлетались брызги, орошая рычаги, трубки и линзы.

Настя сползла по дверному косяку и зажала рот ладонями, сдерживая крик.

На миг она явственно ощутила вкус крови, заляпавшей кожаный фартук, размазанной по половицам двумя парами подошв, но вскоре осознала, что и боль, и кровь - её собственные: она в порыве ужаса прикусила себе нижнюю губу. От увиденного зрелища ей сделалось дурно и появились рвотные позывы.

Однако, сейчас на ней была маска, и ей пришлось проглотить всё вместе с желчью и потребностью извергнуть из себя невыносимую скверну.

Наконец труп обмяк, и только с последней искрой сознания исчезло в его глазах выражение страха и ужаса кончины. К Насте вдруг пришло осознание того, как коротка жизнь, как мало у каждого осталось впереди дней и как нужно ими пользоваться, чтобы не прожить даром. К тому же, как оказалось бывает - жизнь кончается неожиданно.

Хромой пинками затолкал его под стол, за которым паренёк работал несколько мгновений назад. И лишь тогда Настя заметила, что цыганенок не имел при себе маски.

- Он… - выдавила Настя и чуть не поперхнулась рвотой.

- Только не надо со мной сюсюкать. Он бы сдал нас. Соберись. Нужно делать ноги.

Хромой говорил спокойно, почти равнодушно, с похоронными отзвуками меди в ровно текущем голосе, как старик, который рассказывает детям героическую сказку о давно минувших годах.

- Он… - повторила попытку Настя. - Он был… на нем… на нем не было…

- Маски? - договорил за неё Хромой. - Да, ты прав. Мы свои тоже скоро снимем. Но не сейчас. Нас еще могут выгнать на поверхность.

Шустро заковыляв к следующей двери, он добавил шепотом:

- Лучше лишнее в маске побегать, чем остаться без нее в самый нужный момент.

- Верно. Я… я с вами.

- Вот и молодец, - откликнулся Хромой. – Не отставай.