Провидец. Город мертвецов

Глава 7

Я, предчувствуя, что в эту ночь должно разыграться нечто знаменательное, находился в кабинете Купцова и вел оживленный разговор с Олей. Статский советник вошел в кабинет с часами в руках, что - то чиркнул на бумаге и, позвонив, отдал дежурному чиновнику.

- По назначению! - лаконически бросил он. Потом повернулся к нам.

- Ну, душа моя, одевайтесь. Где ваше домино и маска? А вы, голубчик, имеете желание проехать в маскарад?

Я, само собой разумеется, согласился.

Затем он стал подробно объяснять Оле, что она должна делать и говорить:

- Вы приедете в маскарад. Встаньте у третьей колонны справа. К вам подойдет высокий господин в черном домино, с красной гвоздикой в петлице. Имейте в виду - это ваш муж... Вы же, голубчик, ходите в стороне и будьте на чеку. Уже на месте получите распоряжения. Отправляйтесь сейчас же, я прибуду чуть погодя.

Бал благородного собрания проходил в богато убранной зале дома на Невском проспекте, к которому съезжались вельможи и важные дворяне, в своих огромных высоких каретах с откидными лесенками у дверец. Сзади на запятках стояли, держась за ремни, как правило, два огромных гайдука, два ливрейных лакея, а на подножках, по одному у каждой дверцы, по казачку. На их обязанности было бегать в подъезды с докладом о приезде, а в грязную погоду помогать гайдукам выносить барина и барыню из кареты на подъезд дома. Карета запрягалась четверней цугом, а у особенно важных особ — шестерней. На левой, передней, лошади сидел форейтор, а впереди скакал верховой, обследовавший дорогу. На самоходных колясках таким особам передвигаться было не по чину.

Внутри огромная зала была битком набита веселой маскарадной публикой. От массы ярких разнообразных костюмов рябило в глазах. Пахло духами, разгоряченным потом и косметикой. Прелестные звуки томного штраусовского вальса заглушали тихий смех и оживленную болтовню масок. Я был в домино, чувствовал себя, признаться, чрезвычайно глупо. Несколько масок с веселым смехом окружили меня, стали тормошить. «Это, наверное, какой - нибудь ученый медведь!» - «Или ревнивый муж, отыскивающий свою благоверную!» - «Маска, да не будь таким букой, пойдем пить шампанское. Бокал холодненького?». Я отбивался от этих хорошеньких маскарадных пчел и вдруг услышал тихое восклицание:

- Бедный помощник!

Я живо обернулся: «Кто меня узнал?» - пронеслось в голове. Высокая дама в домино и маске прошла мимо. Я последовал за ней, расталкивая толпу. Несколько раз маска оглядывалась: «Ах, помощник, помощник!»

- Кто ты, прелестная маска, почему ты думаешь, что я – помощник?

Высокое домино рассмеялось.

- Я Аэндорская волшебница, мне ведомо абсолютно всё, – кокетливо ответила она и растворилась среди масок.

Что - то знакомое уловил я в голосе таинственной незнакомки. Тут я, однако, вспомнил, что явился в маскарад, чтобы наблюдать за таинственной историей, начатой Купцовым. Где же он сам? Как найти его в этой толпе? Я взглянул на третью колонну, около нее стояла женщина в черном домино - наша Оленька. Я подошел ближе, стараясь оставаться незамеченным. К ней подходил высокий господин в черном домино с красной гвоздикой.

- Итак, это вы, сударыня? - Сколько злобы, презрения и ненависти звучало в голосе. - Я получил ваше письмо и, как видите, явился.

- Благодарю вас, – отвечала агентша.

- О, не за что! Это не будет для вас особенно приятно. Почему вы назначили мне свидание здесь?

- Потому, что я знаю, что вы часто бываете в маскараде.

- Ого! Вы следите за мной? С какой целью?

- Я - ваша жена, если вы запамятовали!

- Что? И вы... вы смеете еще говорить об этом после того, как покрыли меня позором?

- Я сознаюсь... Я согрешила... но вот уже два года я искупаю вину невыносимыми страданиями. Вы вышвырнули меня с ребенком на руках, без всяких средств. Голод, холод, унижения... Мой малютка умер...

- Лукавая тварь! Вы так умеете притворяться, что даже меняете голос, я не узнаю его...

- Два года таких страданий... Сжальтесь надо мною! Вы очень богаты...

- Никогда, ни за что! Я поклялся мстить вам страшно, и не только вам, но и всем женщинам, изменяющим своим мужьям.

Что - то зверское, фанатически - безумное зазвучало в его голосе.

- Нет, нет… вы сжалитесь... поедемте отсюда...

- Хорошо, поедемте. Очевидно, сама судьба требует этого!

Парочка публично взялась за руки и направилась к выходу.

- Скорее, голубчик, к выходу. Нам надо ехать! - Высокая дама в домино, что манила меня с собой, вдруг, откуда не возьмись, схватила меня за руку.

Великий Боже, это был Фёдор Михайлович ...

***

Мы мчались в карете с быстротой молнии. Купцов посмотрел на часы. Я машинально потянулся к своим, однако вспомнил, что их у меня отняли те бродяги с дороги. Надо бы прибарахлить себе новых, как только подвернется оказия.

- Второй час. Это отличный час, – говорил взволнованно Фёдор Михайлович.

Карета остановилась у подъезда дома на Николаевской.

- Скорее, скорее, голубчик!

Купцов открыл парадную дверь своим ключом. Нас встретил швейцар – агент.

– Ну, прячьте Николая Александровича и притворитесь спящим. А кстати, возьмите этот дурацкий балахон, - И статский советник, оставшись в женском платье, бросился вверх по лестнице.

Прошло несколько минут, показавшихся мне вечностью. Вдруг наш агент тихо прошептал:

- Тс-с, ни звука... ключ...

Дверь беззвучно распахнулась... Появились дама и господин.

- Идите тише! - господин осторожно приоткрыл дверь швейцарской, из которой доносился богатырски храп. - Отлично, - еле слышно пробормотал он.

Пропустив даму вперед, инженер стал подниматься по лестнице.

Едва горничная впустила барина с дамой, как Купцов, ловко открыв замок, как тень скользнул туда же. Расположение комнат было ему хорошо знакомо, и через несколько секунд он очутился в комнате горничной. Та при виде высокой дамы с седыми бакенбардами испуганно вскрикнула.

- Молчи, Маша, не кричи, голубка! Ведь это я! – прошипел Купцов.

- А зачем же вы в платье женском? – в тон ему спросила Маша.

- Я в маскараде был...

- Так вы с черной бородой?!

- Я тогда красился, - улыбнулся Купцов и быстро стал снимать женское одеяние. Через несколько секунд перед Машей стоял действительно «тот самый барин», но только постаревший, с седой бородой.

- Ах, уж и затейник же вы, барин...

- Слушай, Маша, внимательно. Я – статский советник сыскной полиции. Надо мне страшного злодея поймать, вот для чего я с тобой амурную канитель разводил.

- Злодея? Какого злодея? - обомлела Маша.

- Барина твоего... Ведь это он зарезал ту женщину, а вовсе не швейцар Осип.

- Барин убил?!

- Да, да... Ну, а теперь слушай. Я тебе дам награду, но ты сейчас должна молчать и не выходить из комнаты. Я пойду туда и буду следить...

Кабинет тонул в полуосвещении карсельской лампы, прикрытой зеленым абажуром. Инженер крупными шагами ходил по кабинету.

- Вы помните ту ночь, когда я застал вас с любовником?

- Пощадите... Неужели вы не имеете ни капли милосердия?

- А вы меня тогда щадили?! Ну, вы помните?.. Негодяй успел удрать, а вас... я не тронул и пальцем. Я дал себе клятву мстить всем женщинам, изменяющим мужьям! Мстить страшно, так, чтобы они ревели и стонали от боли, корчились в нечеловеческих муках!

Что - то животное и кровожадное зазвучало вдруг в голосе инженера. Он сделался страшен.

- И я... сдержал свое обещание, – продолжил он, - Я стал подло ухаживать за чужими женами с единственной целью: добившись их падения, тут же кончать с ними, вспарывая им живот. Я решил наслаждаться, упиваться их стонами... И я, - он подошел к своей «жене», - и я уже отправил одну тварь на тот свет. Я отомстил ей за мужа, подло ею одураченного...

- Так это страшное убийство женщины... вспоротый живот... дело твоих рук?!

Безумный хохот прокатился по кабинету.

- Да, да, моих!

Охваченная паническим страхом, женщина заметалась по комнате.

- Ты не уйдешь отсюда... мстя за свой позор другим женщинам, я было совсем забыл о тебе. Но ты, незваная, сама явилась ко мне... прошлое воскресло... это перст судьбы... Ты должна кровью искупить свой проклятый грех!

Инженер выхватил большую бритву и бросился вперед. Женщина упала, сбитая сильным ударом ноги.

- Спа... спасите!

- Не кричи, проклятая!

Купцов вышел из засады с револьвером в руке.

- Инженер Власов, вы арестованы!

С диким криком испуга и бешенства он повернул голову к Фёдору Михайловичу. В ту же секунду, не вставая с ковра, Оля ухватила его за ноги.

Действовать стоило быстро. Я, покинув свое укрытие, за два шага взмыл в воздух, подтянув под себя ноги. Словно пушечное ядро, ударились инженеру в грудь подошвы моих ботинок. От удара маньяка подняло в воздух и отшвырнуло на пару саженей. Он упал на спину, ударился затылком об пол и застонал. Страшная бритва со звоном отлетела в сторону. Ещё через мгновенье всё было кончено - Власов был скручен прибежавшим на помощь «швейцаром» и мной.

Прошло около часу, и в кабинете несчастного убийцы находился уже полный состав судебно - следственных властей. Все поздравляли Купцова. Инженер, как ни странно, совершенно успокоился.

- Вы распорядились об освобождении Лаврентьева, Вадим Петрович? – обратился статский советник к прокурору.

- Да, дорогой Фёдор Михайлович. Как удалось вам напасть на верный след?

- Я с самого начала был убежден, что швейцар не повинен в убийстве. Так простые люди не убивают. Руку он мог порезать, а кольцо могли подбросить или потерять. Осматривая комнату убитой, я нашел маскарадную маску. Узнав, кто живет на этой лестнице, я остановил свое внимание на инженере. Заведя интрижку с горничной, мне удалось проникнуть в его квартиру, где нашел письма жены и ее портрет, на обороте которого была надпись: «Каждый раз, когда я буду мстить, я буду глядеть на твое проклятое лицо». Тогда мне все стало ясно. Но у меня не было прямых, бесспорных улик. А я ведь, как вам известно, господа, люблю ясные, неопровержимые факты. Моя милая барынька чудесно сыграла роль жены. Остальное вам известно.

Купцов подошел к Власову, который стоял, закрыв лицо руками.

- Мне искренне, глубоко жаль вас, господин Власов. Вы, очевидно, страдаете нервным расстройством. Я постараюсь облегчить вашу участь своими показаниями. Я надеюсь, господа, что и вы поможете? - обратился он к следователю и прокурору.

– Безусловно, Ваше высокородие! - воскликнули оба, - Вместо каторги он попадёт на излечение. Уж мы постараемся.

– Ну что же, господа, – торжественно сказал Купцов, – тогда предлагаю на днях отметить это блестяще закрытое дело.