Провидец. Город мертвецов

Глава 21

- Очнись. Мальчик, очнись.

Настя не вполне была уверена, кто с ней говорит. Да и с ней ли вовсе.

От подбородка до ушей у неё все чесалось. Кожу жгло, словно её угораздило заснуть лицом в крапиве. На живот давит нечто тяжелое и твердое. Последней пришла жалящая боль в спине, от которой пришла ясность, что она лежит среди обломков.

И некто тряс её за голову, добиваясь внимания. В воздухе стоял непонятный запах.

- А ну-ка, давай. Нечего притворяться мертвым, мальчик. Я же вижу, что ты дышишь.

Она никак не могла взять в толк, чей же это голос. Но это точно не голос Хромого. От этого имени её вдруг бросило в дрожь; ужаснувшись, Настя заставила себя прийти в чувства. Вспомнить все было не так уж просто и отнюдь не приятно.

Открыв глаза, она увидела нависшее над ней лицо. Не то чтобы знакомое. Хотя возраст сделал его бесполым, принадлежало оно все - таки женщине. Несомненно, она годилась ей в бабушки, но точнее было не сказать. Кожа у нее была заметно темнее, чем у Насти. Судя по тому, как сидел на ней сюртук, раньше он принадлежал крупному мужчине; штаны она закатала и подтянула повыше, дабы не упали. Из-под косматых седых бровей смотрели глаза безупречного кофейного цвета.

Она сжала лицо Насти в ладонях:

- Ты ведь дышишь, да?

- Да… сударыня, - выдавила Настя.

Пушистые брови нахмурились.

- А ты, случаем, не надышался, мой хороший?

- Не могу знать...

Настя все так же лежала и терялась в догадках. Всё кругом плыло и вертелось, словно в безобразном сне, и в полном недоумении смотрела она на незнакомку в летах.

- Нет, – помотала та головой. - Сдается мне, все с тобой хорошо, коли только не сломал чего. Ну как, сломал?

- Не могу знать, сударыня.

- «Сударыня», – хмыкнула незнакомка. - Ну не потешная ли ты зверюшка.

- Я не нарочно, - пробормотала Настя и попыталась подняться, но что-то большое и плоское ей мешало.

– Мальчик мой, да эта дверь тебе жизнь спасла. Вместо оберега тебе была, пока ты по ступенькам катился. Понимаешь ли, в башню врезался наш дирижабль. Если бы не она, то превратился бы ты из живого мальчишки в мертвого, представляешь?

- Наверное, сударыня. Сударыня?.. – начала было Настя.

- Прекрати называть меня «сударыней».

- Хорошо, сударыня, простите. Я лишь хотел узнать, не та ли вы принцесса, которую мы встретили в туннелях?

- Зови меня Рубиной. Этого имени вполне достаточно, мальчик.

- Рубина, - протянула Настя. - А я Николай. Николай Александрович.

Согнув ноги, она сбросила с себя дверь и присела, а потом и встала, не без помощи старой цыганки. Перед глазами вдруг вспыхнули звезды; Настя ничего не видела, кроме ослепительного черного сияния в своей голове. Искры пульсировали в такт ударам сердца.

Овладев собой, Настя подумала, что так, наверное, и падают в обморок и что таким сильным рукам, как у принцессы, позавидовал бы всякий мужик.

Поставив её на ноги и прислонив к стене, она сказала:

– Вот, Коленька, возьми маску. Твоя уже совершено ни на что не годится. Ты сейчас в подвале; тут воздух хоть и получше, чем в других местах, но задержи дыхание. Настя кивнула и выполнила все наказы Рубины.

– Вы очень добры. Благодарю.

– Должок за тобой будет, мальчик мой, – пояснила старая цыганка. - А тебе только и нужно сейчас, что из города выбраться.

Настя запротестовала:

- Рано мне уходить. Мне в Императорский дворец надобно.

- Коленька, дворца с полгода как нет – сгорел он. Дотла сгорел.

Это известие, как гром среди ясного неба, обрушилось на Настю. Весь мир для неё в один миг перевернулся с ног на голову.

– Но ведь Хромой говорил... – дрожащим голосом пыталась объясниться она.

- Я ведь ещё в туннеле втолковать пыталась: старый дезертир не во дворец тебя вел. Он тащил тебя к дьяволу...

Её лицо вдруг исказила вспышка страдания; на миг оно превратилось в камень.

– Рубина?

– Я в порядке, – камень расплавился и сгинул. – А ты домой ступай. Помогу.

- Спасибо вам и за это, - сказала Настя. - Только я не уйду, пока пепелище не повидаю.

- Сейчас тебе такие подвиги не по зубам, Коленька. Забудь. Да ты посмотри на себя: голова в шишках, одежда разодрана. Повезло еще, что жив остался. И что я пришла отбить тебя у этого старого черта с его огнедышащей тростью.

- А где он? – спросила Настя, воспользовавшись оказией. - И от чего вы его дезертиром зовёте? Мне казалось, у него выправка военная, а увечье его, думалось, от ранения.

- Никакого ранения у него нет, Коленька, – пояснила Рубина. – Яков этот - незаурядный мошенник. Служивый что, то верно: был он унтером лейб - гвардии Измайловского полка. Но этот чин ему пришлось носить недолго. Увлечение женщинами и пьянство довели его до воровства. Он попался на мелкой краже в доме терпимости и был разжалован в рядовые и наказан розгами, после чего и сбежал из полка. А бедро он себе повредил несколько лет назад - свалился по пьяной лавочке из окна. Он уже тогда в Таборе околачивался, от правосудия прятался. И сосет с тех пор то морфин, то водку.

– Однако, в резне он выжил...

– Живучий он гад. Только уясни себе, мальчик: он тебе не друг. Ну или не был твоим другом; может, при столкновении его и убило. Не знаю, я его найти не смогла.

- Так мы в подвале? - сменила тему Настя.

- Да, как я тебе и говорила, – удивилась Рубина. - Когда дирижабль налетел на башню, ты скатился на самое дно. Это я тоже говорила.

- На башню налетел? Зачем? - спросила она.

- Видимо, хорошо ты головой приложился, мальчик мой... Ну не нарочно же. Они нагнали и сцепились с пиратами, что на нашей территории одного гада высадили. Тот наших четверых славных мужей убил. Представляешь?

Настя помотала головой.

– Будь он проклят до восьмого колена, сучий пёс! – сплюнула Рубина. – Пойдем, Коленька. Сейчас наши наверху, чинят поломку. Иначе в воздух не подняться. Подкинут тебя за город.

Чередуя материнские замашки с генеральскими, Рубина вывела Настю на захламленную лестницу и шустро полезла вверх, огибая завалы. Настя, так и не разобравшись в своих чувствах, тронулась за ней. Вокруг не было и намека на свет, кроме диковинного фонаря старой цыганки с его странноватым белым свечением. Через несколько пролетов они вышли на один из пустых этажей, оставшихся недостроенными. По ту сторону окон чернела непроглядная ночь.

Настя с кряхтеньем карабкалась наверх, поражаясь энергии и силе Рубины. Тут до её ушей донесся отдаленный шум: стук инструментов по стальной обшивке и цыганская ругань мужчин в респираторах. Время от времени здание сотрясали удары, и Настя вынуждена была цепляться за стену, дабы не упасть.

Древняя цыганка поприветствовала команду дирижабля крепким словцом. Воздушники обернулись, разглядывая старуху с ее диковинным фонарем и стоявшего за ней вихрастого молодца.

Настя насчитала пятерых. Разойдясь по помещению, мужчины занимались починкой: кто-то заделывал пробоины, кто-то колотил молотком по искореженным болтам, выступавшим из корпуса дирижабля - такого огромного, что края его было не видать. В стене увязла лишь малая часть гондолы, но все окна при столкновении с ней обратились в пыль.

«Руска Рома» – так гласила надпись свежей краской на борту, то ли застряла, то ли слишком жестко пристыковалась. Летучее судно пришвартовали к опорным балкам стены и почти полностью затянули в башню, дабы выполнить неотложный ремонт. Один из матросов зачинивал большую брешь, орудуя ломом размером с небольшое деревце; другой, темнокожий великан в черной маске, приводил в порядок перепутавшиеся сети.

Двое мужчин ответили на приветственную брань Рубины тем же манером. Один из них, похоже, был тут за главного.

Его черные, как смоль, волосы вились между ремешками респиратора, широкий плотный торс испещряли шрамы и затейливые татуировки. На одной руке у него красовалась рыба с серебряной чешуей, на другой Настя рассмотрела темно - синего быка.

Рубина обратилась к нему:

- Почти готовы к отлету, капитан Анхель?

- Да, Рубиночка, - подтвердил он. - Как только залатаем эту дыру, можно будет трогаться. Так это твой друг?

- Это тот самый мальчик, - ответила цыганка. - За городом можете высадить его где угодно, главное, увезите отсюда. И в следующий рейс я отдам вам оставшуюся часть обещанного.

Капитан стал поправлять маску, оценивающе поглядывая на Настю - как на лошадь, которую подумывал купить, или украсть. В это мгновенье она хвалила себя за то, что ей хватило ума обрядиться мужчиной. Иначе жутко было представить, что могло случиться, будь она в кружевном платье.

- Меня все устраивает, Рубиночка. Но чтобы ты знала, следующий рейс может быть нескоро. Нам бы сейчас поскорее сорваться в путь, а путь ох какой неблизкий.

- С чего такие труды? - спросила она.

- Клиентов подыскали, - туманно ответил Анхель. – Но вам двоим волноваться не о чем, никаких вопросов. Малец, ступай в гондолу. Рубиночка, тебе точно не нужно за город?

- Нет, мой хороший, не нужно. У меня тут дельце осталось: надо найти и придушить одного старого дезертира.

- Тогда мы снимаемся, – кивнул капитан и тут же принялся раздавать приказы команде.

- Пора, – сказала Рубина, повернувшись к Насте. - Приятно было познакомиться с тобой, Коленька. А теперь лети домой. Может, еще свидимся как-нибудь. И помни – за тобой должок.

На миг у Насти возникло чувство, что сейчас цыганка полезет обниматься. Но Рубина просто развернулась, прошла по коридору и скрылась на лестнице.

Настя неловко застыла посреди комнаты наедине с экипажем, разбитыми окнами и воздушным судном.

Капитан складывал инструменты в продолговатый кожаный мешок, куда при желании мог поместиться бы он сам. Настя подступилась к нему с вопросом:

- Сударь, где бы мне…

- Да где угодно, - отрезал Анхель. - Принцесса за тебя заплатила, и мы поперек ейной воли не пойдем. Она хоть и стара уже, но хитрить с ней я не стал бы. Мне мои кишки нужней в животе, благодарю покорно.

- Тогда мне просто… зайти?

- Ага, валяй. От двери далеко не отходи, ни то придется, видимо, вышвырнуть тебя с самой верхотуры, а не как обычно.

У Насти глаза поползли на лоб.

- Вы что, хотите так вот взять и… сбросить меня с дирижабля?

- Так мы ж тебя еще веревкой обвяжем. Шибко сильно шмякнуться не дадим, лады?

- Лады, - выдавила Настя.

Ей показалось, что капитан вовсе не шутит, и внутри зашевелился сосущий страх.

Лихорадочная спешка, с которой работала команда, действовала дурно на и так расстроенные нервы. С уходом Рубины матросы засуетились пуще прежнего, и Настя начала подозревать, что они лишь бравировали перед ней. Это её не обрадовало.

К стене здания был пригнан и плотно зафиксирован крытый трап, через который матросы попадали в гондолу. Настя показала на него пальцем, и капитан одобрительно кивнул - заходи, мол.

- Только не трогай ничего! Это тебе прямой приказ. Удумаешь его нарушишь - отрасти крылья, покамест время есть. Потому что троса для тебя уже не сыщем, - намекнул Анхель.

– Не смейте волноваться, капитан, – старалась как можно спокойнее ответить Настя, хоть и сердце её колотилось, как у воробья. - Попросту буду стоять вон там и…

Сообразив, что её никто не слушает, она закрыла рот и опасливо поднялась по трапу.

В утробе «Руска Ромы» было холодно, уныло и довольно сыро, зато светлее, чем она ожидала: тут и там со стен свисали на подвижных кронштейнах небольшие газовые лампы. Одна из них разбилась, и осколки валялись по всему полу. Настя огляделась, не рискуя прикасаться до сложных приборов и болтавшихся рукоятей даже кончиками пальцев.

Дверь в грузовой отсек была приветливо распахнута. Засунув голову в проем, она увидела штабеля ящиков, составленные в углу, и подвешенные к потолку мешки.

Вдруг, снаружи у кого - то с громким лязгом вылетел из рук гаечный ключ.

Настя отпрыгнула как ужаленная, хотя рядом никого не было и никто, кажется, не заметил её отсутствия у двери.

Она поспешно вернулась на место и встала у трапа. В проеме показалась команда судна с инструментами в обнимку. В этот раз на неё никто и не взглянул - только капитан пробурчал, когда она двинулась было за ними:

- Ты ведь будешь стоять там, где велено?

- Да, капитан, – выдавила Настя.

- Хороший мальчик. У тебя над головой строп. Держись за него. Мы отчаливаем.

Помощник капитана, которого звали Бартошем, возился с обоймой кнопок, молотя по ним чуть не наугад, словно и знать не знал, какая за что отвечает.

- У этих убогих зажимов даже размыкателей нормальных нет. Ну и как, скажите на милость, мы должны отстыковываться от…

- Мы ведь не просто причалили, - напомнил ему Анхель. - Мы врезались в башню. Если понадобится, выйдем и сами подтолкнем судно.

- Времени нету. Как снять захваты? Есть тут вообще такой узел? Может, рычаг какой? Для устойчивости у нас используются крюки; как их отцепить? Будь проклята эта посудина!

Настю терзали смутные сомнения, что это воздушное судно краденое. Однако сей факт совершено не стал для неё откровением. От конокрадов вполне можно было ожидать подобного. Что конь, что дирижабль – им всё одно.

- Может, вот этот? - произнес капитан, перегнувшись над спиной помощника, протянул волосатую руку к рычагу и дернул его.

Ко всеобщему облегчению, снаружи донеслось клацанье механизмов.

- Сработало? Отчаливаем? - бурчал помощник, словно кто-то в рубке был осведомлен лучше его.

Ему ответил сам дирижабль, заворочавшись в дыре, которую сам и проделал в башне. Застыл - и начал крениться. У Насти было чувство, что «Руска Рома» не отчалила, а просто валится. Желудок её ухнул вниз, потом устремился ввысь: летучее судно отделилось от башни и перешло в свободное падение. Но замерло, выровнялось; нижняя палуба перестала наконец колыхаться.

Настя почувствовала, что её вот-вот вырвет. Рвота поползла по пищеводу, выжигая всю плоть на своем пути и громогласно требуя, чтобы ее выпустили.

- Меня сейчас… - выдавила она.

- Испачкаешь маску - и будешь этим дышать до самой высадки, - прошипел капитан.

В глотке у девицы что-то заворчало, и она ощутила вкус желчи от пищи, которую ела в последний раз, хотя и не помнила уже, что это было.

Включился двигатель по левому борту, и дирижабль закружился на месте, но наконец обрел равновесие и пошел на подъем.

- Плавней! - рявкнул капитан.

Бартош откликнулся:

- Иди к черту, Анхель!

- Мы в воздухе, - объявил один из матросов. - Держимся ровно.

- И уносим отсюда ноги, - добавил капитан.

- Анхель! Правый борт!

- Проклятье! - рыкнул капитан, бросив взгляд в крайнее справа окно. - Лаврентий и его дружки нашли нас. Святые черти, а я-то думал, ему потребуется больше времени. Так, все за дело! И держитесь крепче, иначе все мы покойники.