Провидец. Город мертвецов

Глава 19

Хотя походка у Хромого была весьма перекошенная, с подскоком, поспеть за ним оказалось не легко. Даже молодая и полная жизненных сил Настя сопела и пыхтела на бегу. Дышать становилось все тяжелее: с той минуты, как она очутилась в городе, маска успела основательно забиться и с трудом пропускала воздух. А кожу под маской страшно натирало.

- Погодите, - выдавила она.

- Нет, - отозвался Хромой. - Некогда ждать.

Пришлось ковылять следом. Откуда - то сзади уже доносилась нарастающая разноголосица, пронизанная горем и гневом. Солирующему голосу вторили другие - воем, криками и визгом.

Настя догадалась, что их обнаружили, и перед её внутренним взором истекала кровью растерянная и глупая девица, что ослушалась старшего братца. А затем умирала по той единственной причине, что не вовремя оказалась жива.

Чем дальше они забирались, тем хитрее петляли коридоры, тем сильнее давила со всех сторон темнота. Настя поглядывала на своего провожатого с растущим подозрением.

Ей захотелось даже, чтобы вернулась та принцесса, кем бы она ни была. Быть может, получится задать ей пару вопросов. Может, в неё она не станет кидаться ножами. Может даже, она не мертва. Настя искренне на это надеялась.

Но в ушах её до сих пор стоял оглушительный грохот, потолки и стены складывались пополам, заваливая пространство туннеля. Удалось ли ей ускользнуть? Её утешала мысль, что принцесса уже не юна - а слабаки и тупицы до преклонных лет доживают редко. Настю охватило странное чувство, которого она не сумела понять.

А калека все ковылял и ковылял вперед. Потом вдруг обернулся:

- Ты как, мальчик, идешь?

- Иду.

- Тогда не отставай. Не тащить же мне тебя на руках! К тому же у меня опять пошла кровь. Я не могу все делать за двоих.

- Куда мы идем? - спросила Настя, и голос её прозвучал до того жалостно, что стало даже противно.

- Да туда же, куда и раньше. Сначала вниз, потом на подъем.

- Так мы точно попадем во дворец? Вы не раздумали провожать меня?

- Коли обещал, значит провожу, - сказал Хромой. — В этом городе теперича нет прямых путей. И мне дико жаль, что прогулка выдалась не такой приятной, как тебе хотелось бы. Ты уж прости меня, Христа ради. Я не собирался лезть под нож. Вот, гляди – ка.

Хромой остановился под световым окном и указал на штабель ящиков, увенчанный шаткой лестницей. Ближе к потолку та упиралась в круглую дверцу.

- Нам сейчас наверх. Там может быть опасно, предупреждаю сразу.

- Хорошо, - кивнула Настя, хотя ничего хорошего в этом определённо не видела.

С каждым шагом трудности с дыханием делались все заметнее. Она никак не могла отдышаться, а передохнуть тут было негде.

- Помнишь, что я тебе говорил насчет кадавров?

- Помню...

- Каких бы ужасов тебе про них ни набрехали, - начал Хромой, - в жизни они в два раза страшнее. А теперь слушай. - Он обернулся и погрозил ей пальцем. - Бегают эти твари что надо - куда резвее, чем хотелося. А еще они кусаются, как злобные шавки. Коли тебя укусят, то это место придется оттяпать, иначе ты труп. Усвоил?

- Не шибко… – призналась Настя.

- Ну, на усвоение у тебя осталось минутки полторы, Николай Александрович. Если мы сейчас же отсюда не выберемся, кучерявые черти нас прирежут - ни за грош, от нечего делать. Так что уясни вот что: не шуми, не отставай, а если нас заметят - рви наверх, что есть мочи.

- Наверх?

- Ты меня слышал. Наверх. Кадавры, если раздухарятся, могут и по лестнице влезть, но с трудом и не так чтобы быстро. Коли видишь рядом подоконник, лесенку, да хоть выступ какой… не пасуй. Лезь наверх.

- А вдруг мы потеряем друг друга?

- Потеряем так потеряем, и тогда уж каждый за себя, дружок. Жизнь - штука тяжелая. Только умирать легко.

- А если мы просто разделимся?

- Лезь наверх. Как вскарабкаешься на крышу, дай о себе знать, и я приду, коли смогу. Поэтому заруби на носу: далеко от меня не отходить. Я не смогу тебя защитить, коли ты от всего будешь шарахаться как ошпаренный.

- А я и не думал ни от чего шарахаться, – проворчала Настя.

- Вот и славно, - сказал Хромой.

Из коридора вновь донеслись крики; кажется, они приближались. Прислушавшись, Настя разобрала два или три отдельных голоса, звеневшие от ярости и грозящие немедленным возмездием. На душе было тошно, как никогда: только что у неё на глазах и при её молчаливом участии умер человек. А она стояла в трех шагах и даже пальцем не пошевелила. Чем больше она об этом думала, тем гаже ей становилось. Мысли о городе, кишащем мертвецами, тоже не приносили радости.

Но, как ни крути, она уже влипла - и по самые уши. Пути назад нет. Собственно, у Насти не было ни малейшего представления, куда её занесло, - и выбраться из города самостоятельно она ни за что не сумела бы.

Выходит, ничего не оставалось, как двинуться вслед за Хромым, когда дверь отлипла от стены.

Её взору предстала улица - такая же недружелюбная и безрадостная, как и туннели под ней.

Настя с усердием исполняла указания Хромого: держалась поближе к нему и не делала шуму. Ничего сложного в этом не оказалось: на поверхности царила такая всеобъемлющая и тревожная тишина, что нарушать ее совсем не хотелось. Изредка в незримых небесах у них над головами хлопали крылья, но тут же уносились прочь. Настя в очередной раз задумалась, как же местным птицам удается выжить - как они дышат этой отравой, словно чистейшим весенним воздухом в погожий майский день.

Изводить Хромого вопросами было сейчас не время.

Оттого она хвостиком плелась за своим провожатым, старательно повторяя все его движения. Когда калека прильнул спиной к стене и мелкими шажками двинулся вдоль нее, Настя последовала его примеру. Когда тот затаил вдруг дыхание и обратился в слух, Настя поступила точно так же. Однако в маске такие трюки грозили удушьем: приходилось экономить на каждом глотке воздуха, но даже и это не помогло.

Там, где одежда слабо прилегала к телу - на запястьях, между рукавами и перчатками, и над воротником камзола, - кожа начала чесаться. Вовремя заметив, что Настя с ожесточением возит по шее перчаткой, Хромой покачал головой и шепнул:

- Перестань. Только хуже сделаешь.

Здания казались бесформенными грудами камней, наваленных друг на друга. Окна и двери были либо выломаны, либо заколочены и заделаны. Само собой напрашивался вывод, что в заколоченных домах более или менее безопасно; в случае необходимости можно будет поискать там убежище - надо лишь сообразить, как проникнуть внутрь. Но сказать было проще, чем сделать.

Хромой как-то упомянул, что тут повсюду припрятаны свечи. И вот Настя уже вынашивает планы, как бы от него улизнуть.

Когда она поняла, что именно этим сейчас и занимается, то немало удивилась. Она ведь больше никого не знала в этом городе. Не считая калеки, ему тут встретилось всего двое, но одного из них тот прикончил, а другая пыталась прикончить самого Хромого. Даже если провожатый честен с ней, шансы выжить у все равно пополам - так почему бы не взять дела в свои руки?

Тут ей опять вспомнился тот цыган, и содержимое желудка попросилось наружу. Усилием воли она заставила живот подчиниться.

Хромой сутулой иноходью семенил вперед, плечо его поникло. Дорогу он показывал тростью, в которой, как теперича было ясно, умещалась всего лишь пара зарядов. А что такое две пули против своры кадавров?

Не успела она подумать о них, как откуда - то поблизости донесся негромкий стон.

Оба застыли на месте.

Хромой судорожно завертел головой, высматривая путь к отступлению.

Следом послышался и второй стон, словно в ответ на первый. Вслед за ними послышались шаги – медленные, нерешительные.

Обернувшись, Хромой схватил Настю за лацканы, притянул к себе и тихо прошептал:

- Слушай меня внимательно: пару кварталов отсюда стоит высокая башня, белая такая. Залезаешь на второй этаж. Будет что мешать - сломай. - На одну долгую секунду калека закрыл глаза. Затем открыл и произнес: - А теперича давай деру.

Увы, Настя сейчас никому и ничего не могла дать. Грудь стянуло словно канатами, а ноги вдруг стали ватными.

Первым сорвался Хромой. Увечья увечьями, а бегать он умел. Только не тихо.

При первых же звуках топота стоны взмыли на высокую, визгливую ноту, и где - то в глубинах тумана начали сбиваться в стаю хладные тела. Силы стягивались. Охота начиналась.

Настя часто - часто задышала, пытаясь себя то ли успокоить, то ли раззадорить. Она бросила последний взгляд через плечо. Не увидев ничего, кроме ненасытной клубящейся мглы, собралась с духом и побежала.

Трещины в мостовой чередовались с кочками, причиняя огромные неудобства. Настя оступалась, спотыкался и падала на руки, что раз за разом, словно пара пружинок, тотчас же возвращали её на ноги.

А за спиной катилась шумливой волной орава кадавров.

Дабы не оглядываться, она глядела на кособокую фигуру Хромого, маячившую впереди и неуклонно набиравшую скорость; как это ему удавалось, Настя не представляла. Возможно, Хромой привык разгуливать в маске и не так уж от нее мучился. Или приврал, когда рассказывал о своих увечьях. Как бы то ни было, до белого строения, вынырнувшего неожиданно из желтой пелены, бежать оставалось всего ничего.

Туман разбивался о башню, словно прилив о скалу, затерянную посреди океана.

Вот Настя очутилась уже у ее подножия… и тут начались затруднения. Она понятия не имела, как попасть на второй этаж. Никаких лестниц - ни обычных, ни пожарных. Одни лишь высоченные бронзовые двери, потускневшие от времени и завешенные теперь цепями да заложенные бревнами.

Выставив перед собой ладони, Настя с разбегу налетела на стену башни и лишь так сумела остановиться. От удара руки, которым и так хорошо досталось, засаднили пуще прежнего, но она тут же кинулась ощупывать кладку между заколоченными окнами с затейливыми рамами.

Провожатого нигде не было видно.

- Хромой! - пискнула она, потому как от страха не могла ни кричать как следует, ни хранить молчание.

- Я здесь! - отозвался тот из тумана.

- Где?!

- Здесь, - прозвучало снова, и на сей раз куда громче: теперь калека стоял совсем рядом с ней. – Визжишь, как кисейная девка. Нам за угол, идем. Живей, они на подходе.

- Я их слышу. Они прут…

- …со всех сторон, - закончил за неё Хромой. - Так и есть. Чувствуешь?

Он подтолкнул руку Насти к какому-то карнизу.

– Да, – часто закивала Настя.

– Дуй наверх!

Зацепившись тростью, Хромой взобрался на карниз и полез по хитрой лестнице. Теперь Настя знала, где искать, и без труда ее разглядела: доски и прутья были вделаны прямо в стену.

Только вот подтянуться на выступ оказалось не таким простым делом. Ростом она была пониже калеки, уступала ему в силе и задыхалась от нехватки воздуха.

Вернувшись, Хромой сграбастал её за руку, втащил на карниз и развернул лицом к лестнице:

- Ты как у нас, быстро лазишь?

Вместо ответа, Настя ящеркой поползла по стене. Проверять каждую перекладину на прочность было некогда, авось выдержат. За ней пыхтел Хромой, уже далеко не так резво. Хотя на земле он справлялся более чем пристойно, на подъеме искалеченное бедро давало о себе знать, так что каждый его шажок сопровождался ругательствами и ворчанием.

- Стой, — прохрипел Хромой, но тут на глаза Насте попался небольшой балкончик с окном. Зрелище вселяло надежду.

- Сюда?

- Что? - провожатый вскинул голову, и его шляпа чуть не слетела.

- Смотрите, там окно. Это…

- Да, оно самое. Заползай.

Поперек окна шла скоба, прямо как на печной заслонке. Видимо, ее и надо было дергать. Так она и поступила; рама с протяжным скрипом шевельнулась, но и только. Настя потянула сильнее, и неожиданно створка вышла из переплета, а сама она едва не кувырнулась с балкона.

Меж тем на улице под ними стало темным - темно из - за напирающих друг на друга стонущих тел.

Она перекинула через подоконник одну ногу, потом вторую и через мгновение стояла внутри башни с белеными стенами.

За ней последовал Хромой, но не удержался на ногах и кубарем покатился по полу. Некоторое время он пластом лежал на спине и надсадно дышал.

- Затвори - ка окошко, малой. Отравы напустишь.

– И то верно.

Настя принялась задвигать створку на место. Нашарив трость, калека поднялся на ноги. Сперва его пошатывало, но он быстро поборол слабость. Настя обвела помещение взглядом. Окна не заколочены, воздух явно почище, чем снаружи. Повсюду стояли призрачные силуэты; при ближайшем рассмотрении они оказались мебелью в чехлах. Пощупав один из них, Настя наткнулась на подлокотник - видимо, стул. Вон там - кушетка, а это - стол… Подняв глаза, она увидела скелет люстры - некогда, несомненно, очень красивой, но растерявшей с годами половину хрусталя. Она узнала это место – Царская башня. Выходит, они сейчас в третьем секторе второго кольца.

Вдруг, из отдаленного уголка башни донесся отрывистый треск. По всему строению прокатилось громкое эхо и постепенно растаяло.

- Что это было? – спросила Настя.

- Будь я проклят, если знаю, - отозвался Хромой.

- Мне кажется, это внутри...

- Верно мыслишь, - произнес калека.

Покрепче обхватив трость, Хромой оторвал её от пола и приготовился открыть огонь.

За первым всплеском шума последовал второй, теперь его ни с чем было не спутать: несколькими этажами ниже что - то обрушилось.

- Не нравится мне это, - проворчал Хромой. - Надо бы спуститься.

- Нельзя! - сердито зашептала Настя. - Звук шел снизу. Нам надо наверх!

- Дурак! Вот сунемся туда, кончится лестница и что? Бери нас кто хочет.

На этом их спор и скис, потому как в другой стороне послышался еще один звук - громче и непонятнее. Над головами у них зашумели мощные машины; со свистом и грохотом на башню надвигалась некая громада…

- Господь всемогущий, что за…

Настя так и не закончила вопроса. В один из верхних этажей врезался чудовищных размеров дирижабль. Стекла в окнах задребезжали и мир заходил ходуном.

Хромой бросился к лестнице, словно здание и не сотрясала сверху донизу дрожь.

- Вниз! - скомандовал он и неуклюжей побежкой исчез во мраке.

Сбивчивый топот провожатого бил по ушам не хуже, чем завывания ветра и глухой стук, с которым колотился о стены дирижабль. Когда Настя добралась наконец до лестницы, вздыбившаяся тьма поманила её в свою утробу, но она пересилила себя и тронулась к вершине башни.

А потом тьма стала гуще и хлынула со всех сторон; обрушилась на неё, как вода, как земля, как сам небосвод.