Прямо за углом

I. Глава 3. Мертвецы в тумане

Мои спутники не представились. На Холме все знают друг друга, и уж тем более все были наслышаны обо мне. Два гвардейца, оба высокие и гибкие, в легкой стеганой одежде — не доспехах, доспехи против монстров бесполезны, один с классической глевией — любимым местным оружием. Второй с более редким здесь коротким мечом, хорошо помогающим, когда монстры уже навалились.

Слепой — ну он и есть слепой. Весь их крохотный орден, все они были похожи друг на друга. Не специально, просто образ жизни накладывал отпечаток.

Если с кем и можно выжить в тумане, то со слепцом. Хотя, по большому счету, в тумане выжить невозможно.

Мост слишком далеко от нашего холма и слишком близок к чужому. Как только туман начнет опускаться, противник возьмет над ним контроль, и тогда — их воинам прямая дорога к нам. По тропе Надежд, сколь бы насмешливо ни звучало название в нашей ситуации, прямо в обескровленный город. Если город вообще выживет. Возможно, что мы разрушим лишь путь в мертвое царство, не более того. Если королева говорит, что угроза существует — значит, так оно и есть. Королева не способна шутить на тему выживания своего маленького улья.

Рано или поздно этот холм заселят вновь. Такие истории, маленькие трагедии маленьких городов случаются здесь постоянно. Пустые холмы недолго остаются незаселенными. Пройдет поколение, и на холме будет новое царство, и новый правитель.

Но мне нужна моя королева. И мой народ. Мой, в этом мире и в этой жизни — мой. Я патриот этого города. По крайней мере, патриот в пределах этой инкарнации.

Выходить надо прямо сейчас. Хотя все знают, что мы не пройдем и десятую часть пути.

Скорее всего, погибнем через сотню шагов после того, как опустимся в туман.

Я лишь несколько раз вживую сталкивался с тварями, но и этого мне хватило, чтобы понять — в тумане не выжить. Они быстры — не слишком быстры, но точно не медлительны. Они бесстрашны и достаточно тупы для этого бесстрашия. Их движет голод, наверное, — и абсолютное упорство при попытках добраться до добычи.

А самое главное — их легион. Говорят, в глубинах тумана просто месиво живой биомассы. Не знаю, откуда они это взяли — там не выжить никому. Не знаю, но вполне верю.

Я встречался с щупальцами тварей лишь в легкой дымке, которой здесь и туманом то не считают — но даже в ее пределах можно полностью прочувствовать, что от шевелящейся теней нет спасения. Никто так и не сказал — одно это существо, или мы видим лишь щупальца, периферию.

Холмы спасало только одно — вся эта биомасса в низинах не выносила света, не могла существовать вне тумана. Какой-то древний механизм держал чудовищ внутри. Никто и никогда не видел их при свете солнца, отдельно от тумана.

Над городом ударил колокол.

Первым шел гвардеец, воин тумана. Шел, не прячась, не таясь, не стараясь идти тихо. Как бы чудовища не выискивали своих жертв — ни уши, ни глаза в этом не участвовали. Есть туман — и чудовища найдут вас даже полностью неподвижных. Словно дымка и была их главным проводником.

Следом гордо шел слепец, уверенно ориентируясь по звукам идущего впереди, поводя впереди себя чем-то вроде посоха, чтобы не запнуться о беззвучные камни. Посох не был посохом — это было оружие, напоминающее еще одну глевию, только до предела облеченную и совсем тонкую, превратившуюся практически в трость посередине и совсем узкие лезвия на концах. Эти лезвия прикрывали деревянные ножны-футляры, и издали могло показаться что это действительно тонкий посох. Не более. Слепой явно не надеялся на тяжесть оружия — только на его скорость и остроту. Звук колокола заставил Слепого выпрямить спину еще больше, и теперь со спины его вполне можно было принять за аристократа.

Хотя, наверное, такая и была аристократия этого мира.

Второй боец тумана шел рядом, чуть-чуть позади. У них явно было дополнительное задание — охранять меня, будто от меня здесь хоть что-то зависело.

Впереди был туман. Тропинка, не сильно петляя, постепенно спускалась с холма вниз, прямо в марево. Несмотря на то, что эта дорога пробивалась тысячелетиями, каждый ее поворот выбирался целыми поколениями — она шла всегда по самым высоким точкам местности, даже в ущерб удобству, — даже несмотря на все это мы постепенно спускались. Холм был холмом, и идти по воздуху вечно мы не могли.

В этом мире не придумали воздушных шаров. Не потому, что он был отсталый. Потому что выше царили другие угрозы. Неожиданные ветра, непостоянная атмосфера, циклоны, ураганы — здесь все это было обыденными явлениями, которыми даже активно пользовались внизу — любые движения масс атмосферы разгоняли туман, хоть и ненадолго, и в эти короткие моменты совершались набеги на нижние поля.

Была некая ирония в том, что крестьянам приходилось тихо и быстро, как воры, посещать свои собственные поля.

Но таков был этот мир.

Судя по всему, на что-то подобное сейчас и надеялся отряд. Боец тумана в авангарде не спешил, и, как ни странно, больше смотрел не по сторонам, а наверх.

— До первой стоянки четыре сотни шагов, — негромко произнес идущий за мной, — хотя бы пара минут хорошего ветра, и можем проскочить.

— А дальше? — тихо спросил я.

Слепец впереди пожал плечами, отвечая вместо гвардейца:

— Нам не одолеть весь путь. Но, возможно, мы сможем пройти каждую его часть.

Конечно. Слепой философ. Чего еще стоило ждать.

И мы дотянули до ветерка. Для этого мира — ветерка, так-то это был вполне себе хороший, сильный, хоть и порывистый ветер.

Слепец поднял лицо к небу и произнес:

— Теперь быстрее, у нас времени совсем ничего.

Местные очень хорошо чувствовали свой мир и погоду. От этого часто зависела их жизнь, чему уж тут удивляться. Я лишь отметил это еще раз, потому что в момент, когда слепой произнес эти слова, первый гвардеец как раз вступал в туман.

— Быстрей, бегом, бегом, бегом! — крикнул второй гвардеец.

В городе ударил колокол.

Получилось так, что подувший ветер, словно по волшебству, заставил туман слегка расступиться перед ним, так, что даже камни на дороге впереди вновь стали видны.

Кусок тропы до первой стоянки-возвышения мы преодолели на одном дыхании. Слепца я и гвардеец, наплевав на приличия, подхватили под руки и просто протащили всю дистанцию. Но даже этого рывка нам хватило едва-едва. В последний момент гвардеец, бежавший первым и не занятый помощью Слепому слегка отстал — и, не останавливаясь, отсек небольшое тонкое щупальце, тянущееся за нами вместе с возвращающимся туманом. Я заметил это лишь краем глаза, было не до того — как раз в этот момент мы выталкивали друг друга на крохотную площадку, которая всего лишь на метр-другой была выше стелющегося под нами тумана.

Как только мы взобрались на наше убежище, слепец спокойно высвободился из наших рук, никак не прокомментировав нашу непрошенную помощь.

— Пожалуйста, — тихо сказал я, не удержавшись и позабыв про слух слепого.

— Да я бы справился, — улыбнулся Слепой, — Но хорошо, спасибо.

Гвардейцы поменялись. Мой сосед переместился вперед, внимательно оглядывая тропу впереди и выискивая следы щупалец в тумане, второй также тщательно осматривал тропу сзади, следя, не появятся ли приятели отрубленного ими щупальца.

— Ждем, — сказал Слепой. — в этот сезон много коротких ветров. Повезет, они нам помогут.

— Сколько их там? — наконец спросил я, глядя вниз, в туман.

Гвардеец, которому у меня в голове прилипло имя Уно, негромко ответил:

— Бесконечность. Не счесть.

Слепой сказал:

— Вопрос, который интересен значительно больше — как велики наши монстры. Никто никогда не убивал целого монстра тумана. Может — это всего лишь щупальца, а может — за ними в низинах прячутся тела. Мы не знаем.

В это время второй гвардеец, Дуэ, достал моток толстой веревки с небольшой кошкой на конце, и деловито забросил кошку в туман, туда, где заметил смутное шевеление. Словно удил рыбу.

Потащил. Сначала веревка собиралась свободно. Потом резко натянулась и рванула так, что гвардеец по инерции сделал пару шагов вперед, пока не уперся в камень. Подключился второй. Вместе они вытянули самый кончик еще одного щупальца из тумана. Слепец, все это время прислушивающийся к происходящему, уверенно рубанул, отсекая полметра плоти.

Покалеченное щупальце тут же уползло обратно в туман, оставив нам новый трофей.

— А может, они грудятся лишь около людей? — спросил я, присев рядом с кончиком щупальца. Щупальце как щупальце. Присоски, из которых сочилась слизь, какие-то мелкие шипы, иногда отравленные, иногда укол от них просто долго не заживает. По мне как-то раз скребануло такое, неделю меняли повязки, и рана все время гноилась.

— А может, — в такт мне ответил Слепой, — на нас выдавливают лишь самых слабых, кому не выжить еще глубже. Мы не знаем. Никто не знает.

— Вы не хотите напасть на монстров сами? — спросил я, беря наизготовку ножи. Туман шевельнулся то ли от ветра, то ли от восходящего по гряде потока, и чуть приподнялся, почти достигнув нашей площадки. Еще одно щупальце попыталось рвануться вперед, рискнув на мгновение покинуть зону, где туман был практически непроглядным.

Я дотянулся до него и коротким движением, со стороны выглядящим почти ленивым, рубанул вдоль него. Не в местных традициях, здесь обычно действовали наверняка. Но продольная рана даже более жестокая. Щупальце дернулось и моментально втянулось обратно в туман.

— Эти тонкие, — заметил Уно, словно говоря о погоде. — у Холма в последнее время толстенные лезут.

— Никто об этом и не думает, — ответил мне Слепой. — тысячелетиями мы защищаем холмы. Так заведено. Почему ты спрашиваешь?

— Просто. Если вы хотите их одолеть, надо знать, что они, эти монстры, такое.

— Одолеть? — пораженно переспросил Слепой. Никто на этой земле, на этих холмах никогда не думал о том, чтобы одолеть стихию. Они существовали в этой реальности всегда, в реальности, в которой внизу, в тумане, жили монстры.

— Когда-то жил солдат, — неожиданно Слепой заговорил вновь, но судя по тону его голоса, он явно не отвечал мне. А если и отвечал, то весьма опосредованно. — Он оказался один в дальнем патруле. И тут начал подниматься туман. Неожиданно, так бывает. Он побежал, но туман, как и монстры в нем, догоняли.

Уно и Дуэ даже присели на корточки, прислушиваясь к слепцу. Истории здесь любили, но потчевали ими весьма редко.

— Он бежал и бежал, пока не сумел забраться на валун. Хотел побежать дальше, но понял — что впереди тоже туман. И тоже монстры, их щупальца уже высовывались из тумана. Иногда, крайне редко, туман бывает пустой, — Уно и Дуэ закачали головами, недоверие читалось на их лицах. — Поверьте мне, я знаю, иногда — бывает.

Слепой чувствовал их недоверие, даже не видя их лиц.

— Иногда туман бывает пустой, но не в тот раз. В тот раз он был наполнен монстрами. «Ну хорошо, — подумал солдат, — я пересижу здесь, на валуне». Но в этот момент он почувствовал, как валун закачался, словно кто-то грыз землю под ним…

Рассказчик замолчал, слегка повернул голову в одну сторону, затем в другую, оценивая отсутствующий ветер. И лишь затем продолжил:

— Его гибель становилась неизбежной. И вдруг он увидел крошечные сладкие ягоды, растущие во впадине на клочке земли, прямо на валуне. Он вздохнул, сорвал их, и с наслаждением съел.

Слепой замолчал вновь.

В этот раз он молчал долго, пока Уно не выдержал:

— И⁈

— И подул ветер, — не спеша ответил ему рассказчик. Приподнял голову, подставляя лицо потоку воздуха. Уно тоже повернулся в сторону ветерка.

— Скоро двинемся, — уверенно сказал Дуэ.

Вдали ударил колокол. Только теперь его было почти не слышно.

Скорее, я верил, что колокол до сих пор звучит.

Мы сделали еще с десяток перебежек, более или менее успешных. Один раз не пробежав и трети отрезка, по команде Слепого развернулись и торопливо вернулись назад, на последнюю площадку. Туман поднялся слишком быстро, и лишь чутье слепца и наша моментальная реакция спасли нас.

И вот мы здесь.

Где-то в середине нашего пути до моста, на достаточно большой площадке. Большой, но не слишком высокой. Следующий перегон был не длинным, но ветер упорно не хотел нам потворствовать. И туман медленно поднимался, с каждой минутой уменьшая чистое пространство.

Гвардейцы то и дело резали и рубили кончики щупальцев на краю тумана, не позволяя монстрам слишком обнаглеть.

Но туман густел.

Щупальца не вырывались из тумана слишком далеко. Лишь самые наглые и нетерпеливые могли дернуться на открытое пространство на пару локтей, но не более. И то, этих, наиболее агрессивных, гвардейцы умело успокаивали лезвиями. Иногда, когда туман останавливался у одной черты, в этом месте даже возникали небольшие горки, валы мертвой плоти, четко обозначающие, где сейчас проходит линия обороны.

И это еще лучше показывало, что туман наступал. Иногда через минуту, иногда через пять, эти горки накрывало туманом, и я уже не видел, где начался этой бой, теперь его начальные границы были где-то далеко, мы дрались на маленьком пятачке.

Но и эти границы сжимались. Туман начал стелиться по ногам, гвардейцы и я запрыгнули на камни, установленные здесь когда-то для отдыха путников. Лишь Слепой остался стоять ступнями в тумане, между нами, в импровизированном неправильном треугольнике.

По стелющемуся по земле туману поползли щупальцы. В тонком слое дымки их было отчетливо видно, и пока лишь это нас спасало. Вокруг камней быстро начала нарастать новая баррикада из ошметков мяса.

Слепцу туман не мешал и раньше, для него мало что поменялось. Можно сказать, что он жил в тумане. Он наконец выдернул оружие из деревянных ножен, очертил лезвием вокруг себя круг, импровизированную границу. Ударил железом по камням.

Это сразу привлекло к нему монстров. Щупальца двинулись к центру, где он стоял, волной, но это волна была прервана быстрым небрежным движением лезвия. Меня всегда восхищала даже не точность движений слепых, и не их обостренные до предела чувства, позволяющие полностью контролировать пространство вокруг, а видимая небрежность их ударов.

Выглядело, словно Слепому все равно, рубить чудовищ или просто стоять на месте. Казалось, он с таким же спокойствием и не тратя никаких усилий мог просто спать.

Оказавшиеся ранеными щупальца отхлынули, тонкий слой тумана на пятачке позволял видеть, как они отползают назад. На всю их видимую часть они практически не утолщались, и отсюда нельзя было сделать никаких предположений, как далеко они тянутся и что находится на том их краю.

Идти выяснять это сейчас у меня не было ни малейшего желания.

Наша удача не могла продолжаться вечно. Туман поднимался. Мне уже казалось, что я хуже вижу камень, на котором стою. Яркий день никак не помогал.

Дуэ одним взмахом глевии рубанул еще свору отростков, но в конце лезвие зацепилось за камень, в этот же момент сзади еще одно щупальце вырвалось из тумана и захлестнулось вокруг его ноги.

Рывок был моментальный, но, прежде чем упасть гвардеец почти вслепую махнул оружием, и вырвался из плена. Затем полузвериным движением крутанулся вокруг себя, не поднимаясь, и очертил вокруг себя круг, перерубая следующих нападавших. Лишь после этого вернулся на ноги.

Туман поднимался. И больше не было слышно колокола.

Слепой забормотал-запел что-то, напоминающее молитву, мантру, звонко, хоть и негромко. Звук исходил у него откуда-то изнутри, возникая, казалось, в центре его тела.

Я знал, что это помогает слепым лучше чувствовать окружение, но никогда не слышал этой песни вблизи.

Мне показалось, лишь показалось, что даже время замедлилось от этого пения.

Два щупальца одновременно ударили в меня с противоположных сторон. Я ударил синхронно обеими ножами, остановив их прямо в рывке. До местных гвардейцев мне было далеко, но кое-что я тоже умел. Меня основательно здесь учили. И меня учили не только здесь.

Мантра Слепого помогала даже мне. Я чувствовал родство с этим народом, благость, которой Королева накрыла свой народ и меня. Странно, что такое было со мной впервые. Я всегда любил этот Холм и тем более Королеву, но оказывается, я не знал о них ничего.

Меня не подпускали к их сути, и раньше я мог о ней только догадываться.

Думаю, что если бы прямо сейчас я закрыл глаза, то мог бы продолжать бой и в темноте, как и слепец. Не то, чтобы я хотел проверить.

Туман поднимался.

— Придется бежать, — Слепец говорил, одновременно отсекая подступающие щупальца. Паузы между атаками все уменьшались. Нападения практически слились в один непрерывный штурм из тумана. Я больше не видел своих сапог, и бил скорее по теням в тумане под ногами.

— Я остаюсь, — сказал Дуэ, выразительно шевельнув ногой. Из раны неторопливо текла кровь, и я видел, что даже стоять Дуэ все тяжелее и тяжелее. Нестрашная рана, если бы было время на перевязку и отдых. Пусть хоть полчаса. Но в запасе не оставалось и минут. Бежать с такой раной — это лишь вопрос как умереть — стоя на камне или убегая.

— Отвлечешь? — внешне бесстрастно спросил Уно.

— Отвлеку, — кивнул Дуэ.

Для меня этот день переоткрывал мир Холмов заново. Дуэ затопал по камню, на котором стоял, выплясывая танец со странным ритмом. Я уже видел что-то похожее. Подобный танец любили демонстрировать мужчины во время праздника низин — в день, когда туман под холмами достигал самой нижней точки.

Оказывается, это был не просто местный танец. Этот топот имел чисто практическое значение. Я это чувствовал по самому ритму, а даже если бы и не чувствовал — это было очевидно. Почти все шупальца, нападающие на наш круг, поменяли угол атаки и сосредоточились на пятачке, на котором находился Дуэ.

— Вперед, — скомандовал Слепой, и мы рванули, Уно впереди, затем слепец и я, слегка замешкавшись, оказался в конце отряда. Теперь в конце.

Времени оборачиваться не было. Первые секунд десять не было времени даже на то, чтобы дышать. Я с усилием начал втягивать в себя воздух лишь потом, после начального рывка.

Оглянуться я не мог, но, пока я слышал топот ног, отплясывающих безумный танец праздника низин, я знал, что Дуэ еще отбивается.

Туман поднимался.

Колокол больше не звучал.

Топот последнего танца Дуэ, прикрывшего наш прорыв, затих, оборвался, позади.

Туман поднимался.

Но мы шли вперед. Низкая цепочка — хребет — из холмов, поднималась здесь достаточно высоко, чтобы оказаться чуть выше тумана даже в высоком сезоне.

Если бы дорога наша не была такой узкой, тут уже давно бы основали город. Но места для жилищ на тропе было слишком мало. Все камни со склонов столетиями поднимали наверх. Поднимали верхний путь, заваливали небольшие провалы, где-то даже засыпали землей. Кое-где, в низких местах, видны были даже следы кладки. А сверху еще наслоения камней, скрепленных, засыпанных землей. Это была самая приятная часть пути даже в низкие сезоны.

Тем более сегодня.

Никто не говорил. Не обсуждал гибель Дуэ.

В конце концов, мы все считай мертвы. Часом раньше, часом позже.

Все, кроме меня.

И справа, и слева под нами расстилался туман. Ничего, кроме тумана, лишь местами разбавляемого вершинами холмов, едва видными через марево. Совсем чистых участков вокруг нас считай и не было, кроме нашего хребта.

Я огляделся. Зрелище завораживало. Туман, туман и туман везде.

Лучше, чтобы он был везде, потому что те туманные холмы, которые еще не накрыло полностью, показывали, сколько в этом мире реально чудовищ. Туман, там, где было «помельче» шевелился. Непрерывная масса живого куда-то ползла, двигалась, перемещалась.

Несомненно, что в крупную клетку эти монстры едва воспринимали наше существование. Мысли о том, что чудовища собираются вокруг людей — стандартные эгоцентричные мысли человека — моментально улетучивались.

Эти чудовища могли задавить любой город за секунды, столько их было.

Туман был не только их защитой, но и их клеткой.

— Мост впереди, — спокойно произнес Уно, — но…

Пауза затянулась, но я и сам видел, о чем хотел сказать гвардеец.

— Туман, — уверенно откликнулся Слепой.

— Туман, — согласился гвардеец.

Сто метров тропы перед мостом застилал густой туман. Слишком густой даже после всего, что мы уже преодолели. Да и мост был поглощен туманом, почти полностью, опоры, которые мы должны были разрушить, просто тонули в нем.

И туман поднимался.