Вторая сущность — любимая тема психоаналитиков и литераторов: Дориан Грей О. Уальда, Штиллер М. Фриша, Бэтман и Женщина-Кошка да и, практически, все замечательные персонажи бэтманологии — все это множественные личности. Он (она) утром один (одна), вечером другой (другая), при этом прежнее состояние может амнезироваться или он (она) его помнит. Вторая сущность как-то влияет на Я, отчуждает его функции и имеет собственные особенности и моторику.
В современных психиатрических классификациях расстройство в/SZMO (F44.81) формулируется как расстройство множественной личности, а в DSM-IUR (300.14) — как многоличностное заболевание (multiple personality disorder). Согласно европейской классификации для него характерны следующие признаки.
• Индивид является носителем двух или более личностей, каждая из которых проявляется в определенный промежуток времени.
• Каждая личность имеет собственную память, предпочтения и особенности поведения и временами (периодически) захватывает полный контроль над поведением индивида.
• Отмечается неспособность вспомнить важную для личности информацию, что по масштабам превосходит обычную забывчивость.
• Симптомы не обусловлены органическими психическими расстройствами или расстройствами, связанными с употреблением психоактивных веществ.
В американской психиатрии (Н. I Kaplan, В. J. Sadock, 1994) признается возможность в двадцати процентах случаев многоличностного заболевания наличия эпилепсии в анамнезе с временной гиперфункцией височной области при доминировании другой личности, указывается на отождествление себя одновременно с несколькими личностями (которые могут характеризоваться разной памятью, IQ, психологией). Кроме того, не всегда существует амнезия прежних личностей. Отграничение от шизофрении чаще возможно лишь с учетом эмоционально-волевых расстройств и формальных расстройств мышления, характерных для эндогенного процесса. Выделение многоличностной патологии связано с наблюдениями жертв тоталитарных и психоэнергетических сект, жертв кризисов, воздействий гипноза, трансактного анализа и относится лишь к 70-м годам нашего столетия. Это, безусловно, этиологически сборная группа, в которой преобладают диссоциативные расстройства, заметен «вторичный выигрыш» от болезни и звучание психосексуальных конфликтов. Хотя теперь описано более трехсот таких случаев, они постоянно вызывают споры, поэтому остановимся на истории вопроса.
Увлечение гипнотизмом и месмеризмом в конце XIX века сопровождалось наблюдениями серьезных изменений структуры личности в гипнозе. Е. Gurney (1884) пишет, что наряду с собственным Я может быть выделено «гипнотическое» Я, которое соответствует сомнамбулическому. Гипнотическое Я полностью подчиняемо, изменчиво и насильственно. Аналогию между гипнотическим, истерическим и сомнамбулическим Я приводили также P. Janet (1901) и В. Sidis (1904).
Способность истерика и актёра презентировать другие ипостаси Я часто приводят к тому, что он не может выявить собственное# Наблюдения автоматического письма W. James привели к формированию представлений о существовании сложной структуры Я. Причем интересно, что глубинное постулируется, не исходя из метапсихологии, а в результате фактических клинических наблюдений (S. Zizek, 1995). Но если P. Janet (1889) пишет о «глубинном, подсознательном Я» и указывает на существование «внутренней личности», то F.W.H. Myers (1903) называет ее «запороговым сознанием» или «сублиминальным Я», a S. Freud — результатом «подсознательного мышления».
С первого клинического описания Mary Reynolds (S. L. Mitchill цит. по: A.Crabtree, 1985) в психологии и психопатологии укрепился термин «альтернирующее сознание» и «вторая (двойная) личность». К альтернирующему сознанию стали относить истерические фуги, фантазии как источник второго Я и истерическую диссоциацию. Наиболее подробно данное сознание было описано у солдат в период первой мировой войны как проявление травматической истерии (W Me Dougall, 1926). Вполне вероятно, что некое подобие данного состояния в своё время пережил и Джозеф Бойс. В истории описаний многоличностного заболевания есть несколько классических примеров.
Mary Reynolds
В 1811 году у восемнадцатилетней дочери священника после чтения книги начинается приступ слепоты и глухоты, который продолжается пять месяцев. Она засыпает и, проспав восемнадцать часов, просыпается как будто вновь родившейся. Она знает лишь несколько слов, не узнает обстановку и близких. Однако в этом состоянии № 2 она быстро обучается. Через пять недель она вновь засыпает и, возвратясь в состояние № 1, прежнее состояние не помнит. Затем приступ повторяется. Между тем, вторая личность от приступа к приступу крепнет и становится активной и деятельной в отличие от первой личности, которая остаётся меланхолической и чувствительной. Приступы продолжаются семнадцать лет, постепенно первая личность с ее истерией исчезает, и через двадцать пять лет после начала болезни она полностью излечивается (W.S. Plumer, 1860).
Ansel Borne
В 1887 году житель Род Айленда Ansel Воте безо всяких оснований исчезает из дома и появляется через две недели в Пенсильвании в Норристоуне под именем A. J. Brown, снимает комнату и ведет спокойную жизнь, занимается бизнесом, посещает церковь. Через шесть недель утром во сне он слышит голос, который его будит. Проснувшись, он не понимает, где он, а заглянув в окно, обнаруживает совершенно незнакомую улицу. Он не помнит, кто он и откуда, но сосед окликает его как мистера Brown, и с этого момента, расспрашивая его и окружающих, он восстановил место, время и собственные привычки, память на Ansel у него не восстановилась. Этим пациентом занимался W. James.
Felida X.
Замечательно, что эта пациентка наблюдалась тридцать лет доктором Е. Azam (1887). Будучи девушкой интеллигентной и спокойной, в тринадцать лет она начинает проявлять признаки истерии, у неё появляются алгии и анестезии по типу перчаток, затем она впадает в глубокий сон и у неё возникает сознание М2 на протяжении одного-двух часов, затем вновь сон, и сознание № 1 восстанавливается на пять-шесть дней. Во втором сознании она очень подвижна, улыбчива и смешлива, у неё нет симптомов истерии, и поэтому это состояние трудно назвать болезненным. В этом сознании она всё помнит о состоянии № 1, но в сознании М1 она ничего не помнит о сознании М2.
Переход состояния из одного в другое мог наблюдаться после ночного и дневного сна. С годами продолжительность сознания М2 удлинялась, M1 — укорачивалась. Затем последние годы сознание М2 зафиксировалось и наступило выздоровление от истерических симптомов, черты характера стали совершенно гармоничными. Этот случай похож на многие аналогичные случаи в практике многоличностных расстройств.
Испанская Мария
D. Cory (1919) описывает даму двадцати девяти лет, которая за три года до этого перешла, как он выражается «из состояния А в состояние Б». Сначала она была застенчивой и робкой, стеснительной и неумелой, любила музицировать (А), затем она стала агрессивной, живой, активной и прекрасно пела (Б). Переход происходит после смерти отца на фоне астении, она в короткий промежуток времени переживает период слуховых псевдогаллюцинаций, в возбуждении начинает танцевать и прыгать на кровати с проявлениями радости. Далее наблюдается обратный переход в А. Сам переход наступает под влиянием учащённого дыхания: вот А сидит вечером одна и музицирует, затем начинает глубже дышать и петь, затем её охватывает одержимость сознанием Б. Это «что-то», заставляющее её петь, быть весёлой и активной, — дух давно умершей испанской женщины. Под его влиянием в Б она говорит по-английски с испанским акцентом. А помнит Б и наоборот, всё зависит от доминирования А или Б сегодня. Одна личность при этом наблюдает и критикует вторую. Б— старше, практичнее, даже расчётливее, она стремится к изучению испанского и итальянского языка и культуры. У А слабый, робкий голос, у Б — звучный и певучий. Конечно, для испанской одержимости были основания: дело в том, что у её опекуна (сменившего отца в пубертате) мать была испанка. Главное состоит в том, что Мария не амнезировала свои сознания и даже могла ими управлять.
Chris Costner Sizemore
Эта женщина обладала тремя личностями: «Белая Ева», «Чёрная Ева» и «Жан». Ей принадлежит прекрасный бестселлер (Ch. Sizemore, 1977), в котором описана вся психодинамика случая. Все новые личности образовывались под влиянием стрессов, связанных со сценами насилия, но «Белая Ева» была матерью и домашней хозяйкой, «Чёрная Ева» — любительницей кабачков, активной ночной жизни, «Жан» была зрелой личностью, пытающейся примирить «Ев»; последняя личность отражала тенденцию к интеграции. Амнезии личностей вновь нет.
Billy Milligan
Это самый известный случай многоличностного заболевания, поскольку впервые этот диагноз был поставлен американскими психиатрами при проведении судебно-психиатрической экспертизы (D. Keyes, 1981). Билли был арестован в 1977 году по подозрению в серийных убийствах, похищении детей и ограблениях. У него было установлено двадцать четыре личности обоего пола и разного возраста, среди которых две были доминантными. Первая — Артур, англичанин, был капиталистом, атеистом, знал физику, медицину, говорил и писал по-арабски, доминировал в спокойных ситуациях. Вторая — Раген Ядасковинич — югослав, коммунист, говорил по-английски со славянским акцентом, знал сербский и хорватский, владел оружием, приемами карате и доминировал в минуты опасностей. Доминантные личности могли, в случае необходимости, включать и выключать другие личности, каждая из которых обладала своим анамнезом, памятью и интересами.
Личности в данной патологии отличались друг от друга не только особенностями поведения и памяти, но у них фиксировались различные ЭЭГ, они имели разный кожно-гальванический коэффициент и по-разному отвечали на детекторе лжи. Всё это может свидетельствовать о том, что человек функционирует как оркестр, имея множество Я, которые выступают как соло инструменты.
Моделью многоличностного заболевания считается результат психодрамы и актёрская игра (J. Bears, 1982). Актёру нелегко после спектакля вернуться в собственное Я, особенно если с ролью он подсознательно себя идентифицировал ранее, мечтал о ней всю жизнь. Случается, что однажды сыграв такую роль в молодости, он навсегда остаётся для окружающих тем, кем на самом деле не является. Однако это профессиональное осложнение. При трансактном анализе всё обстоит более драматично. Пациент обращается к психотерапевту с невротическими жалобами. Психотерапевт убеждён, что сможет его вылечить, если пациент осознает ту роль и стратегию, которая получает вторичный выигрыш от страдания. Это удаётся, и пациент освобождается от невроза, но ценой осознания другого Я, которое кон курирует с прежним. При психодраме и трансактном анализе в ситуации сыгранного Я пациент может воспринимать поведение окружающих как игровое, и тогда он наделяет их чертами своих других#. Процесс множественной проекции и трансфера чрезвычайно затрудняет дальнейшие попытки интеграции Я.
На протяжении последних лет многоличностные расстройства появились и у нас. Описано девять таких случаев, наиболее типичные из которых приведены ниже.
Черный граф
Пациент, который наблюдается нами на протяжении года (теперь ему двадцать два года). Мать воспитывала сына жестко и с суровыми ограничениями, она требовала только отличной учебы и примерного поведения. Это миловидная и миниатюрная блондинка, которая считала, что сын должен быть ее гордостью, хотя она, в свою очередь, больше внимания уделяла своему внешнему виду и службе. По рассказу сына, у нее были другие мужчины после развода, некоторые из них ему даже нравились, но в доме они не задерживались.
После окончания школы он поступает на юридический факультет университета и учится без напряжения, в свободное время подрабатывает. Ранее он иногда видел сны, но они не запоминались и отражали события прошедшей жизни. Спокойный и незаметный, он не интересовался девушками и не путешествовал. Последние два года его тяга к одиночеству стала заметной отцу, который, несмотря на то, что имел вторую семью и детей, посещал сына и тайно от матери общался с ним.
На вопрос сына о причинах разрыва с матерью он грустно отвечал: «Ну ты же знаешь, какой у неё характер!» Мать также стала вести иной стереотипный образ жизни, она рано уходила на работу, поздно возвращалась и не обращала внимания на погружение сына в одиночество.
Все начинается в январе 1996 года, когда он видит сон, который неизменно повторяется до марта, иногда два раза в неделю, так что он привыкает к его содержанию.
Итак, он видит зал с колоннами с обеих сторон и тёмно-багровую портьеру справа. Слева стоит мужчина с бородкой и усами «в стиле испанского гранда», одетый во всё черное, в узких панталонах, в латах, в чёрном плаще и широкой шляпе с красным пером. За поясом кинжал. Он называет себя (мысленно) Чёрным графом. Себя же К. видит справа за портьерой. Он одет в красное, также в латах, в красном плаще, без шляпы. Он знает, что его зовут граф Романьи. Именно так позже его называет Граф. Он далее видит в центре зала трон, на котором сидит дама с диадемой, одетая в белое длинное платье с золотой и красной отделкой. Эта брюнетка — Екатерина Медичи, ей, вероятно, около тридцати лет. Граф подходит к ней и что-то говорит, затем выхватывает кинжал и наносит удар в заднюю поверхность шеи. Она, окровавленная, падает замертво. Граф оборачивается и видит К. (Романьи). Сновидение прекращается.
К. привыкает к своему сну и начинает объяснять его так: «Очевидно, я был свидетелем убийства в XVI веке, в своей прошлой жизни».
Этот вывод приходит в связи с тем, что он ищет пересекающиеся следы Екатерины и Романьи в исторической литературе, но не находит их. Но в апреле сюжет сна меняется. Тот же зал, но трона в нем нет, посередине стоит Граф и говорит ему: «Вы были свидетелем и должны умереть». Этот вариант сна повторяется также два раза в неделю и становится пугающе привычным.
Но вот с июля 1996 года, когда К. бывает один, — стена комнаты вдруг затягивается дымкой и будто растворяется, а в дымке появляется зловещий зал и Граф, который, также мысленно, угрожает ему. И Граф, и зал полупрозрачны, но насильственны, и их нельзя выключить или регулировать усилием воли. Мысленные угрозы повторялись, трудно было сосредоточиться, и пациент начал прятать под подушкой нож, опасаясь реального появления Графа, которое произошло 2 декабря. В этот день, около шести часов вечера, он сидел на кухне и вдруг увидел входящего в дверь Графа, который тянулся к нему руками. Он был одет так же, как во сне, но выглядел не прозрачным, а реальным. К. схватил молоток и ударил его по голове, а затем взял нож. При этом он пытался попасть Графу в шею. Тот оборонялся. К. потерял сознание и очнулся уже в больнице.
В действительности это была мать пациента. Прийдя с работы домой, она хотела закрыть за собой дверь, но сын ударил её молотком, а затем пытался нанести удар ножом в шею. Она оборонялась, но он повредил ей сухожилия обеих рук. Затем ее, окровавленную, он выбросил на лестничную площадку.
Со слов матери, вечером она вошла в квартиру и услышала шаги за спиной, затем последовал удар молотком по голове, она увидела перекошенное от злобы лицо сына, который стал заталкивать ее в комнату, громко закричала. Соседи вызвали милицию. Судя по описаниям тех, кто видел его в эти минуты, он не отвечал на вопросы, смотрел в пространство немигающим взглядом. Причиной госпитализации считает «столкновение с Чёрным графом», указанная история кажется ему реальной, но связанной с «прошлой жизнью», он должен расплатиться за знания в этой жизни. Эмоционально холоден, после сообщения о том, что на самом деле пытался убить мать, которая в тяжелом состоянии находится в реанимационном отделении, говорит, что «этого не может быть». Данное вытеснение не сопровождается интересом к её судьбе. Голос монотонный, не модулированный. Ни с кем не общается, в отделении незаметен. Высказывает предположение, что «Граф может опять прийти». При беседах о ситуации попытки убийства становится немногословным или умолкает.
Пациента разыскал отец, при общении с которым был приветлив, но избегал всех разговоров о матери. Ранее он всегда был ближе к отцу «по духу». Большую часть времени проводит в постели, глядя в пространство.
На протяжении следующего года полностью вытеснил воспоминания о прошлом эпизоде, отношения с матерью нормализовались, но боится, что прошлое опять вернется.
Неврологическое состояние без особенностей, ЭЭГ без пароксизмальных феноменов.
Итак, пациент, воспитанный амбивалентной матерью, переживает состояние измененного сознания, очевидно, круга, близкого как сумеркам, так и онейроиду. Сновидение вторгается в реальность в форме зрительной псевдогаллюцинации, далее следует бредовая интерпретация переживаний, амнезия отсутствует. Эмоционально холодное реагирование на поступок, зрительные и слуховые псевдогаллюцинации, отсутствие эпилептического анамнеза и изменений ЭЭГ также позволяет дифференцировать данную нозологию от эпилептического психоза, хотя, конечно, нельзя теоретически исключить существование смешанных психозов. Очевидно, это манифестация кататонической шизофрении, о которой свидетельствует наличие в инициальном периоде микрокататонических проявлений, преморбид, насильственный характер переживаний и последующий бред одержимости.
В психогенезе огромное значение имеет роль матери, которая, играя роль жертвы, была гипердоминантной (Ужасная мать). Архетип Великой (Ужасной) матери воплощается затем в образе Екатерины, убитой Черным графом (смерть), в свою очередь амбивалентным Романьи — Красному графу (любовь). Как будет показано ниже, реальная функция Екатерины Медичи в истории соответствует такому воплощению в архетипе. Данные образы бессознательного безусловно архетипичны и составляют единую систему, в которой мужские и женские роли разделены почти идеально по принципу позитивного/негативного Я. При этом борьба происходит между мужскими архетипами, вероятно, героического круга, но фактическим исходом является попытка уничтожения Анимы в двух ее ипостасях — галлюцинаторной и амбивалентно-реальной. Такое уничтожение ведет к интеграции мужского Я которое, по сути своей, деструктивно. Чёрный граф — отец — с предполагаемой, но скрываемой супругой — Медичи, совершает то, что воплощает Романьи-пациент по отношению к своей матери. Очевидно, так же должен был поступить Гамлет по отношению к Королеве-матери, но у Шекспира за портьерой был Полонио, который и послужил объектом переадресованной агрессии. Поскольку страсть Гамлета и К. инцестуозна, она наказуема смертью.
Такова аналитическая сущность данного психоза. Иное пространство, иное время (прошлое), иная личность с другими поступками ведёт себя так, как будто функциональная схема прошлого вторгается в настоящее. В таком регрессивно-историческом состоянии сознание, возможно, будет лучше понятно изнутри самих предполагаемых событий прошлого.
В формальном историогенетическом измерении клан и семья Медичи являются, подобно семье Сфорца, центральными в становлении европейской культуры. Козимо де Медичи Старший (1389–1464) считается основоположником рода, сутью идей которого было объединение Италии и Европы под флагом христианства, экономики, культуры. В клане Медичи Джованни де Медичи — Папа Лев X и Джулио — Папа Клемент VII. Первым князем Тосканы был Козимо де Медичи (1519–1574), великим правителем Флоренции — Лоренцо де Медичи Великолепный (1449–1492); Екатерина де Медичи — королева Франции (1519–1589), Мария де Медичи — королева Франции, супруга Генриха IV (1573–1642), в период правления своих сыновей тайно, но активно вмешивалась в их дела, управляя в одно время Францией (1610–1617) через регентскую власть.
Рис. 26. Семиотика отношений в переживаниях К.[14]
Считается, что именно Мария была инициатором Варфоломеевский ночи, поскольку считала, что разрушение католицизма должно привести к распаду страны. Богатая покушениями на власть, насилием и яркими событиями история клана Медичи прерывалась изгнанием в 1494 году из Флоренции в связи с движением Джираломо Сованаролы, покушениями, которые предотвращались государственной системой, напоминающей тайную полицию. Одним из таких покушений был заговор Пацци, завершившийся убийством Джулиано де Медичи, брата Лоренцо Великолепного. Противодействующими кланами в Италии являлись, кроме Сфорца (Моро), Борджа, д’Эсте. При этом, если Медичи по своей натуре — основоположники банковского дела и экономики, то Борджа — государственники и объединители.
Чезаре Борджа (1475–1507) приходит к выводу, что объединение Италии возможно лишь под эгидой Папы Римского. Он становится правителем области Романья и нередко называется графом Романьи. Будучи сыном Папы Александра VI, он символизировал в глазах многих роль Божьего сына в связи со священной ролью Папы. Эсхатологические и апокалипсические настроения конца XVI и начала XVII века, символика крови, страстей и искушений в целом выглядят амбивалентно идеям гуманизма и одновременно способствуют тотальному вовлечению в непрерывные религиозные войны и волны ересей.
Будучи подкреплёнными историческими деталями прошлого (об этом мы скажем ниже), регрессивно-историогенетические переживания пациента контаминируют две эпохи, разделённые почти столетием, и три территории (Италия, Франция, Испания). По этому поводу у самого пациента нет никаких идей, он не ассоциирует себя с Борджи, не знает дат истории, а лишь уверяет, что был свидетелем преступления, совершённого в прошлом. Между тем, суммируя возраст К. с датой рождения Борджа, мы получаем:
1475 + 21 = 1496.
Этот год «преступления» отстоит ровно на 500 лет от 1996 года — времени реального осуществления преступления самим К. Суммируя год рождения Марии де Медичи с возрастом матери К. в период рождения ребёнка, получим:
1573 + 23 = 1596
Сознание и поведение К. явно указывает на некую повторяемость событий конца XV, XVI и XX веков.
Вековые ритмы повторяемости исторических событий, возможно, существуют, как и связь сознания конца века с элементами апокалиптичности и эсхатологичности. Но в эти расчёты не «попадает» Екатерина. Отдельные символы переживаний пациента имеют исторические аналогии с соответствующим временем. В частности, залы с колоннами, первоначально имеющие форму нефов, широко распространились в Европе в начале XV века благодаря Филиппо Брунеллески. Колоннады и мода на них в эпоху Возрождения, в свою очередь, восходят к традициям эстетики античности. Дева Мария, восседающая на троне в залах с колоннадами, встречается во множестве ренессансных произведений.
Ф. Брунеллески. Церковь Санто Спирито во Флоренции. Боковой неф, около 1435.
Типичный для эпохи Возрождения интерьер базилики. В переживаниях К. зал выглядел именно так.
Символика красного и черного ассоциируется с воинами, приносящими дары искренние и ложные (тайные) царю Давиду. Эта же символика относится к светскому (красное) и сакральному (черное). Красное и черное (белое) относятся также к символике возрастов: соответственно юношеского и зрелого. Между тем, зная реконструктивный характер эпохи Возрождения и постоянное обращение к ценностям античности, можно отнести сам сюжет убийства к мести богов и, возможно, духа умершего Агамемнона Оресту за убийство матери Клитемнестры. Именно этот сюжет повторяется в «Гамлете» до сцены убийства Полонио. Осталось предположение: может быть, в действительности в окружении Екатерины в конце XVI века был заговор, в котором участвовал некий испанец и свидетелем которого был кто-то из Борджа? Вряд ли это возможно, учитывая всё несовпадение деталей. Но ряд исторических нюансов заставляет задуматься. Дело в том, что, хотя переживания К. не представляют нам предметного материала эпохи, они дают синкретический материал её семиотической психологии.
К Винц. Воины, приносящие дары царю Давиду, около 1435. Художественный музей Базеля, Швейцария.
В оригинале: воин справа — в красной одежде, воин слева — в чёрном плаще.
С. Боттичелли. Фрагмент портрета Джулиано Медичи, 1478 Национальная галерея искусств, Вашингтон.
Остается найти связь Борджа — Черный граф. Род Борджа (Bordgia, ит.) в действительности испанского происхождения (Borja, исп.), из Арагона. Его основоположником является Алонсо Борджа (1378–1458), племянник которого — Папа Каликст III; из этого же рода Родриго — Папа Александр VI, сыном которого и являлся Чезаре Борджа. Стремление Борджа к власти было столь интенсивно и сверхценно, что Папа Александр VI трижды выдавал свою дочь Лукрецию замуж по политическим мотивам. После очередного брака она вновь возвращалась в отчий дом. Вполне возможно, что причиной таких неудач был скрытый инцест, а не скверный характер Лукреции. Последней победой рода является принятие Чезаре титула герцога Романьи.
Считается, что виной семейных неудач были финансовые затруднения, не в последнюю очередь связанные с политикой Медичи (G. Poprtigliotti, 1921; G. Рере, 1946; М. Brion, 1953). Итак, Черный граф — аналог Родриго, поскольку Красный граф — Чезаре. Так как речь идёт об отце и сыне, интерпретация, приведенная в предыдущем аналитическом разделе, вновь подтверждается.
Кстати, интересно, что сын Екатерины Медичи (аналитически это К.), король Генрих III, очевидно, был болен, так как фанатично верил во все предрассудки. Три персонажа представляют собой три личности К., которые стремятся к интеграции, но исторического согласования возраста персонажей и реальных исторических событий нет, хотя и Генрих III, и Генрих IV умерли насильственной смертью.
Гипотеза 1. Сознание прошлого у К. не хронологично, но семиотично, оно отражает не историческое, а семиотическое время — период исторического структурирования символа.
Гипотеза 2. Сознание прошлого у К. не линейно, а отражает концентрическое время. В дискуссии по этому вопросу 28 января 1997 года Александр Крамаренко высказал гипотезу о том, что мы наблюдаем свёртывание времени, и в этом случае следует рассмотреть нелинейные модели времени. Но вполне возможно, что вторая гипотеза может быть сведена к первой, так как она вновь является лишь семиотической моделью. Ясно одно — психоз является регрессией именно в семиотическое историческое время, о котором мало что известно, и даже неясно, как его можно измерить.
Рис. 27. Гипотеза точки регресса сознания К.
Авель
Пациент Л., восемнадцать лет, студент, с детства отличался общительностью, хорошим здоровьем, занимался спортом и успешно учился. Родители увлекались спелеологией и заинтересовали ею сына. Имеет младшего брата, с которым дружен. Помогал в оборудовании пещер для экскурсий. 10 июня пропал во время одного из дежурств. За десять минут до исчезновения должен был проводить экскурсию; подойдя к одному из друзей, попросил осмотреть свою шею, на которой тот обнаружил след укуса насекомого в виде вспухшей папулы. Через сорок восемь часов после исчезновения родителям Л. сообщили по телефону о том, что он обнаружен в посёлке в двадцати пяти километрах от пещеры.
В посёлке он подошёл к чабану (при этом он был без обуви) и спросил его: «Кто я такой?» Чабан узнал его и спросил: «Что у тебя в кармане?» В кармане был паспорт; увидев свою фотографию, Л. сразу вспомнил, кто он, но не мог понять, как он здесь оказался. На лошади чабан довёз его до ближайшей трассы и, остановив проезжающую машину, попросил отвезти Л. к пещере.
Он был доставлен в больницу. Был дезориентирован во времени, но ориентировка в личности и пространстве была сохранена. Между тем он не помнил всех произошедших с ним событий. Лишь через два дня он вспомнил некоторые события двух стёртых дней, которые, однако, не складываются в стройную картину и в целом состоят из шести эпизодов.
При первом осмотре в приемном покое Л. был растерян и пытался «все вспомнить». Обнаруживались минимальные расстройства сознания, которые проявлялись в затрудненном подыскивании слов, трудности умозаключений и фиксационной амнезии. На задней поверхности шеи след укуса насекомого, папула размером 2x3 см, болезненная при пальпации. Предположительно идентифицируется эпидемиологом как укус паука Черная Вдова. Температура 37,4 °C. Неврологические расстройства отсутствуют. Все эти нарушения исчезли через два дня. Бесследно исчезает и папула. Последовательные воспоминания первоначально Л. выразил в форме серийных рисунков в стиле комиксов.
Спонтанные рисунки Л. после перенесенной болезни
(1а, б) Мне вдруг показалось, что меня зовут Авель и что я от кого-то бегу. Я слышу издалека: «Авель, беги, беги, спасайся. Они тебя не поймают. Авель умный, Авель убежит».
(2а — г) Репер на Чатыр-Даге — вдали облака. Я смотрю вдаль. Мне нужно идти дальше. Я — Авель. На ноге насекомое, укус, больно.
(3) Голос, как мысль внутри меня, говорит, постоянно повторяя: «Авель, беги». Я бегу, как будто что-то сзади гонится за мной, а потом как будто мне нужно что-то найти. Но что?
(4) Хотелось есть, и я собирал какие-то ягоды и ел грибы, но потом убил палкой змею (слышалось: «Убей, Авель, и съешь»), ободрал ее. Развёл костёр и поджарил змею, съел и уснул у костра. Потом опять куда-то шёл: «Нужно идти, Авель».
(5а, б) Увидел человека на лошади, помню, как мы ехали вместе, солнце, похожее на крест.
(6) Я отомщу, меня кто-то обидел, но не знаю кто, оружие мести.
Астения полностью исчезает к концу второй недели, но полного восстановления памяти не последовало. На ЭЭГ пароксизмальной активности не обнаружено.
Диагноз у Л. интоксикационного психоза как будто не вызывает сомнения. Реконструктивный анализ состояния изменённого сознания, очевидно транса, выглядит следующим образом. Л. движется на юго-запад, поднимается на вершину, затем спускается с вершины и движется на северо-восток. Поведение Л. амбивалентно мифологическому Авелю, то есть это —
поведение Каина после убийства брата. Им управляет не чувство вины, как Каином, а автоматическая одержимость.
«И сказал Господь (Бог) Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему? И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле».
Бытие, 4; 9
Хотя Каин испытывает чувство вины и просит убить его, Господь говорит о том, что «всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро». Далее указывается, что Каин селится в земле Нод на восток от Эдема и образует свой род. Детали блужданий Каина, как и убийство им «в поле» Авеля, неясны. Поскольку опыт герменевтического толкования предполагает не только явный, но и символический, аллегорический смысл текста, амбивалентность можно заметить и по отношению Бога к Каину, поскольку, хотя он убийца, но раскаявшийся грешник.
Очевидно, интоксикация приводит пациента к актуализации мифологемы раскаявшегося грешника, однако с амбивалентным этой мифологеме именем. Чем это можно объяснить? Только тем, что убийца (грешник) забирает имя своей жертвы (Авель) и лишается тем самым имени убийцы. Следовательно, мы должны пред полагать, что более архаичное сознание должно содержать подобное поведение.
Действительно, существуют многочисленные указания на то, что у архаических народов чрезвычайно выражено чувство вины у воинов, умертвивших врага даже в честном бою, искупление вины требует выполнения специальных ритуалов и употребления специальной (священной) еды (у JT. это змея), исключения половых контактов, нанесения самоповреждений и самоизоляции от рода на протяжении строго ограниченного ритуалом периода (I. Eibl-Eibesfeldt, 1995). По-видимому, оживление данного архаического ритуала и наблюдается в трансе Л.
Египтянин
Некто, мужчина средних лет, конституционально — нормастеник, вдруг обнаруживает себя летним днём на берегу тёплого Чёрного моря и не знает, кто он и как здесь оказался. Он обращается в газетный киоск и понимает, что находится в Крыму, а точнее в Феодосии, там же он узнаёт год и число. Далее он идёт в справочное бюро и задаёт странный вопрос: «Возможно ли получение справки о том, кто я такой?» Работница киоска говорит, что это может сделать только милиция, где он вскоре и оказывается. Поскольку этот довольно приличного вида господин не значится в розыске, но и не имеет при себе никаких документов, его задерживают, и что с ним далее делать, никто не знает. Он помнит себя только с того момента, когда оказался в Феодосии, и более ничего. Он препровождается в ближайшую психиатрическую больницу, в которой значится как Неизвестный Иван Иванович. Объявляется всесоюзный розыск. Но дело в том, что и сам И. И. хотел бы выяснить, кто он такой.
У него нет сновидений, он никого не узнает, он не знает страны, но некоторое расследование удается. В этот период по телевидению идёт фильм по роману Болеслава Пруса «Фараон». Наблюдая декорации, И. И. вдруг замечает, что он прекрасно знает историю Египта, многие символы, он может прочесть иероглифический текст.
Заинтересовавшись этим, он зарисовывает ряд иероглифов и замечает, что хорошо рисует. Кроме того, выяснилось, что И. И. знает английский и французский языки и помнит кое-что из классической литературы. У него каллиграфический почерк. Между тем, двухмесячный поиск не дал результатов и И. И. был переведен в Республиканскую психиатрическую больницу № 1. Дополнительные методы обследования не проясняли ситуацию с диагнозом, хотя все склонялись к предположению об истерической амнезии. Однажды в отделении он случайно услышал фамилию, которая по созвучию напомнила ему его настоящую, — за несколько секунд он вспомнил всё.
Он вспомнил, что окончил исторический факультет Ленинградского университета и под руководством известного этнографа Ю. В. Кнорозова занимался расшифровкой египетских иероглифов и письменности майя, что затем он был журналистом и сделал головокружительную карьеру, в возрасте тридцати четырех лет стал главным редактором областной газеты в городе С., что для тех времён предполагало длинный путь, у него жена и двое детей, которые живут в С. и он даже член обкома партии. Но на протяжении последних месяцев у него неприятности, стало известно о его эротических приключениях, он опубликовал не ту статью, которую нужно было, он понял, что занялся вовсе не своим делом.
Этот экзистенциальный кризис И. И. разрешает просто: утром он выходит из дома, едет на вокзал и садится, как он уверяет, на первый попавшийся поезд без единого рубля в кармане и без документов. «Случайный поезд», однако, был на самом деле не случаен. Когда ему было пять лет, к нему приезжал дядя — морской офицер, который служил в Феодосии и рассказывал ему о галерее Айвазовского и о Чёрном море. Н. Н. никогда потом не мог припомнить деталей этих рассказов, но у него была репродукция «Девятого вала». Стресс приводит И. И. в нереализованное прошлое, в котором хранится эмоционально значимое воспоминание. Вспомнив свой телефон, он звонит домой к радости домочадцев, которые не могут найти его уже три месяца, но, возвратясь домой, он не может приступить к прежней работе, бросает всё, разводится с женой и переезжает в Ленинград к родителям, возвращается к научной деятельности. Амнезии не возобновляются. По описаниям родителей, «он как будто сбросил груз лет и вновь стал таким, как раньше».
Намек старца
Сотрудник уголовного розыска Л. тридцати семи лет после службы в армии и окончания школы милиции пытался проявить себя на оперативной работе, но безуспешно: по словам начальства, «не хватало сообразительности». Состоит в первом браке, взаимоотношения с женой хорошие, в семье растёт сын. Однажды утром вышел из дома на службу и не вернулся. Якобы кто-то из сослуживцев видел его в Евпатории совершенно оборванным. Доставлен из Николаевской психиатрической больницы, где оказался примерно через месяц после исчезновения, доставлен в больницу родителями, которые живут недалеко от Николаева.
С его слов, помнит, как ехал в электричке, добрался до Евпатории почему-то босиком, в майке и джинсах, забыл, кто он такой, не знал, где находится. Решил двигаться вдоль моря (в сторону Севастополя), шёл пешком, питался фруктами и овощами с огородов, ловил рыбу, ел её сырой, собирал мидий. Своего движения объяснить не может. Однажды уснул под яблоней, приснился сон. Некий старец говорил ему, что он должен двигаться в сторону Николаева, называл его имя, сказал, что будет его сопровождать. Проснувшись, Л. подошёл к отдыхающим на пляже и спросил, как добраться до Николаева. Ему посоветовали дойти до Симферополя и показали направление.
Через несколько дней оказался в своем городе совсем рядом с местом службы, но ничего не узнал. Самого Л. уже трудно было признать, он оброс, загорел и совершенно обтрепался, чудом ему удалось избегнуть столкновения с милицией («Я их чувствовал, хотя не понимал смысла исходящей от них опасности»). Пересаживаясь с одного товарного поезда на другой, добрался до Николаева и долго бродил по городу, «что-то искал, но что, не понимал», «как будто старец по-прежнему сопровождал». Оказавшись рядом с неким домом, был узнан женщиной, своей двоюродной сестрой, которая не видела его последние десять лет. Она его накормила и сопроводила к родителям. Родителей Л. не видел много лет, но ощущал к ним тёплое отношение, «хотя полностью их не узнавал».
Когда приехала его жена, был удивлён, что мог на ней жениться, правда, было воспоминание, что танцевал с ней на выпускном вечере. В дальнейшем отношения с женой так и не восстановились. Стал писать стихи (период стихосложения был в четырнадцать лет). На службу вернуться не мог, «ничего не понимал и не помнил». Появились интересы, которых никогда ранее не было, например, нравилось возиться с домашними животными и в огороде. Совершенно не мог адаптироваться в городе, пугали машины, не знал, как переходить улицу, раздражал телевизор и радио. После выписки он покинул семью и поселился в домике своих родителей, занимался подсобным хозяйством и отказывался встречаться с женой и детьми.
Многоликая Анна
Учительница Е. тридцати трех лет обратилась с жалобами на боли в сердце и тоску, сжатие зубов при встрече с соседкой, которая её оскорбила, назвав глупой. Сжатие сопровождается рычанием, которое она не может остановить. Ей снятся вещие сны и она испытывает страх перед собственным воображением, рисующим ей картины немыслимой красоты, от которых можно сойти с ума и забыть прошлое. С детства она считалась умным и жестоким ребёнком, училась хорошо. Вышла замуж после университета, родился ребёнок, муж военнослужащий. В момент родов (в возрасте двадцати трех лет) испытала состояние «острого восторга и немыслимой власти над миром». С этого момента Е. периодически стала входить в состояния, напоминающие приступы, когда она превращалась в личностей, которых удавалось контролировать. Это были большей частью женские Я, которых звали Анна. Глядя на мир другими глазами, она чувствовала, что это плохо кончится, но ничего поделать не могла.
Контроль Е. распространяется только на обыденное поведение, но цветовые, вкусовые, сексуальные пристрастия, прошлое и будущее принадлежат Аннам. В перечисленных ею множественностях присутствуют, в частности, кроткая и услужливая официантка, иезуитка с сухим голосом и суровым взглядом, портовая шлюха, пантера, гувернантка в возрасте около пятидесяти лет, авантюристка 20-х годов, предводительница пиратов, Дарья Салтыкова, Айсидора Дункан, актриса театра XVII века, жена литовского магната, пианистка, девушка без ног, венецианская безумная, бродяжка, колдунья, профессиональная убийца, купчиха, любовница богача, пламенная революционерка, садовая рабочая, мазохистка, еврейка, актриса Ермолова.
Мужские Я включали только чувственное, но не физическое перевоплощение и это были образы авантюрные. Анна неоднократно вновь испытывала «восторг», когда видела красивые вещи, картины или пейзаж, красивое женское лицо. В периоды восторга, близкого, но неоднозначного оргазму, она переживала нечто вроде сфумато[15], в дымке расплывалось изображение, и радость, переходящая в восторг, заливала тело горячей и сладостной волной. Вторжение личностей бывало неожиданным и опасным.
Так, однажды она плавала в море. Будучи хорошей пловчихой, она отплыла от пирса на значительное расстояние, но вдруг поняла, что является жертвой кораблекрушения и совершенно не умеет плавать. Воображение перенесло её в XVII век. Будучи испанской дамой, она путешествовала, и корабль был захвачен пиратами, а затем попал в шторм и разбился о скалы. Эта картина была столь явственной, что Анна в ужасе поняла, что если не будет ей противиться, то погибнет. Кричать она не могла и стала тонуть, так как почувствовала, что тяжёлое платье тянет ко дну (на самом деле она была в купальнике). Её спас случай: волна отнесла Е. к выступающему из воды камню. Через несколько минут состояние нормализовалось.
Она поняла, что коррекция подобного вторжения очень ограничена и не все Я она может контролировать. Пытаясь найти причины конкретных воплощений, она вспоминала прочитанные книги и услышанные истории, и хотя отдельные сюжеты напоминали ей воплощения, она не видела в них системы. У неё низкий голос, порывистые движения, она старается разнообразить свой гардероб, но если ей нужно идти, например, в гости, внезапная охваченность другим образом приводит к тому, что её никто не узнает, и лишь потом она вспоминает, «почему же я одела именно эту странную кофточку». Вся история её перевоплощений охватывает десять лет, но обнаруживается случайно. Дело в том, что сжатые зубы, боли в сердце и тоска принадлежат не Аннам, а Е., то есть ей самой, и они исчезают при перевоплощениях. То есть другие Я в этом смысле — позитивны.
На ЭЭГ у пациентки обнаружена пароксизмальная активность в левой теменной области. Проведено лечение valproatum natrium. Множественные Я консолидировались в одно, но пациентка прекратила лечение, так как она утратила вкус к жизни, «в которой оказалось так мало интересного» для Я в будущем.
Д. Филов. Русская рулетка.
X., м., 81x100, 1995