Психический мир будущего

Шаманская болезнь и эпидемии одержимости

В. Медведева (1996) в своём обзоре, посвящённом проблемам индуцированных психических расстройств, ассоциирует их с социальными явлениями (раскол, хлыстовщина, малеванщина и т. д.). Вероятно, к этим же явлениям следует относить индуцированные импульсы насилия в период революций, инфекционные эпидемии, катастрофы. Психические состояния, индуцируясь, выглядят как энтузиазм масс, социальные депрессии и всеобщая охваченность религиозным экстазом. В основе этих явлений лежит биология и физиология эффектов аудитории и толпы. В. М. Бехтерев считал, что эти эффекты должны рассматриваться как особые психофизические феномены, связанные с притяжением, концентрацией, охваченностью, отталкиванием. Действительно, целый ряд не слишком успешных гипнологов достигают значительных результатов лишь на стадионах или в больших залах, то есть там, где масса людей становится «критической».

«Заражение» психическим заболеванием впервые описывается в начале XIX века J. Esquirol (1833), далее Bayarget (1860) описывает бред вдвоём и «сообщённые психозы» у членов одной семьи. К концу века благодаря Lehman (1883) стали говорить о заразительности зевоты, смеха, печали и безумных идей, а также страха, религиозных идей и горя. Подобная индукция чаще отмечалась у женщин и детей. Willenbery (1889) прямо пишет о психической инфекции одержимости, бешенства, истерии, бреда и меланхолии в пределах одной семьи. Подобные случаи считаются имплантацией, но связываются только с эмоциональной сопричастностью, но не с сутью самих расстройств. Одарённость восприимчивостью повсеместно связывается с принадлежностью к женскому полу, низким интеллектом, физическим истощением и лишениями. Целый ряд болезней начинают считать особенно заразными, например паранойю и бред преследования (Amaud, 1893).

Vigouroux, Iuguelier (1912) доказали, что большинство аффективных расстройств имеют тенденцию к индукции. Вновь было доказано, что индуцируются припадки истерии, навязчивые движения, страх, бред, галлюцинации, иллюзии и религиозный фанатизм. Между тем аналогично описание индукции эйфорического патриотизма, ненависти к иностранцам и чувства экстатической общности в период первой и второй мировой войны, практически сходное во всех странах, вступивших в войну. Kraepelin (1923) описывает индукцию депрессии в семье, а В. И. Яковенко (1887) приводит сто тринадцать случаев с участием двухсот пятидесяти четырех человек в индукции бреда. В 1880 году он описывает обратившуюся в полицейское управление семейную пару с заявлением о том, что они не желают повиноваться «ни законам, ни государству» (цит. по: В. Медведева, 1996), так как муж открыл секрет производства кармина и теперь их за это преследуют. Они сменили несколько мест жительства, бред, мимика и аффективные реакции у супругов были совершенно одинаковы. По мнению автора, индукции способствуют: отягощённая наследственность, одинаковые вредные привычки, утомления и страхи, сходство душевных свойств, тесное сожительство, авторитарность индуктора, интеллектуальная и моральная слабость реципиента, правдоподобность идей, кумуляция бреда, принадлежность к женскому полу.

И. В. Константиновский (1892) приводит примеры индуцированного помешательства у пяти сестёр, которые уверяли, что отравились угарным газом. Индуктором была старшая сестра. В. С. Дерябин (1926) описывает помещение на экспертизу 19 марта 1925 года в Сибирскую областную психиатрическую больницу больного, который занимался агитацией против Советской власти. У него были идеи величия, он говорил, что на землю сошёл Святой Дух. Далее в больницу поступила его жена, которая поддерживала данные идеи. Впоследствии оказалось, что муж в своё время спас её от самоубийства.

В. И. Валько (1966) описывает больную и двух её родных сестёр, которые были убеждены, что в теле у них есть клещи и испытывали тактильные галлюцинации. М. В. Коркина (1969) описывает индукцию дисморфофобии и дисморфомании. П. Г. Сметанни ков (1971) приводит случай психоза у женщины, которая индуцировала своего здорового мужа и он стал готовиться к самоубийству, но все закончилось смертью их восьмилетнего сына.

В Европейской классификации МКБ-10 индуцированные состояния (F24) определяются как относительно редкое состояние,

Данный диагноз включает «помешательство вдвоём folie a deux» и «симбиотические психозы». На самом деле индукция встречается значительно чаще, чем мы предполагаем. В частности, аффективные и поведенческие проблемы ребёнка нередко являются результатом его идентификации с родителями, которые переживают аналогичное расстройство. Страх ребёнка является часто интроецированным страхом матери. Депрессия, как показал ещё S. Freud, может быть результатом экстремальной идентификации с матерью, трагическая судьба которой деструктивно влияет на психодинамику дочери. Аутизм у детей может быть реакцией на реальное нарушение невербальных контактов в раннем детском возрасте. Но существуют ли вообще переживания, возникшие без какого-либо внешнего воздействия?

В 1979 году в Севастополе я наблюдал случай индуцированного психоза с идеями отравления, которым было охвачено двадцать пять жителей одного двора. Причиной индукции стала пациентка с инволюционным параноидом, которая уверяла, что к ней в дом пускают газ. Она ощущала запах и чувствовала «необратимые изменения в организме», её муж стал ощущать запах газа и кожный зуд спустя два месяца, соседи по дому — через четыре месяца, через шесть месяцев их ощущал уже весь двор. Жители написали в ЖЭК требование об отключении газа и ремонте газопровода. Требование было исполнено, но через неделю пациентка-индуктор стала заявлять, что газ прорвался в канализацию и поступает из унитаза. Как всегда в случае индукции, госпитализация и удаление источника-индуктора из эпидемического очага привели к быстрому угасанию индуцированных идей.

Другой случай подчёркивает, что близость индуцированных идей к реальности может способствовать тому, что первоначально они не воспринимаются как патологические.

А. В. Чижевский (1995), описывая «массовые умственные движения», останавливается на целой серии психических эпидемий, которые коррелируют с ритмами солнечной активности. Эпидемии обычно запускались конкретным стимулом и продолжались строго определённое время в зависимости от типа и продолжительности стимула.

В частности, в конце XVIII века выходят первые части сентиментального романа Ричардсона «Кларисса Барлоу». Хотя читатели с нетерпением ждут развязки, автор не торопится с продолжением и весьма обстоятельно пишет о физических и нравственных страданиях Клариссы. О здоровье главной героини сокрушались сотни читателей в своих письмах автору, и сотни людей молились о ней. Читатели стали писать письма также королю Англии, который наводил справки у министра здравоохранения о состоянии героини и течении болезни.

Сентиментальный многосерийный мексиканский фильм «Богатые тоже плачут» вызвал не меньшую эпидемию в постсоветский период, а на встречу с исполнительницей главной роли — Вероники Кастро в аэропорт Шереметево явились тысячи женщин. В толпе происходили истерические приступы и сотни поклонниц, прорвав милицейские кордоны, устремились к актрисе за автографами. По описанию московских психиатров, по крайней мере пятеро ранее психически здоровых женщин после этой встречи были госпитализированы с истерическим и эндогенным психозами. Одна из пациенток уверяла, что сама является Вероникой Кастро и охотно раздавала окружающим автографы.

Роман Гёте «Страдания юного Вертера», герой которого покончил жизнь самоубийством из-за любви к Шарлотте, вызвал в Германии эпидемию самоубийств. В 1792 году покончил жизнь самоубийством «русский Вертер» — писатель М. Сушков. Повесть Н. Карамзина «Бедная Лиза» вызвала эпидемию утопления девиц в Лизином пруду около Симонова монастыря, в котором утопилась героиня. Описаны эпидемические и достаточно постоянные уходы подростков и детей из дома под влиянием романов Жюля Верна, Майна Рида, Густава Эмара. Эпидемические увлечения особой «битловой» схематикой жизни происходили под влиянием самих солистов группы «Битлз». Благодаря Эммануилу Сведенборгу (1688–1772) возникли секты авиньонских иллюминитов, теософов. Л. Н. Толстой создал некое подобие религиозной секты, этого же достигли наши современники Ошо, Хаббард, Махариши.

Во времена позднего средневековья описаны эпидемии тарантеллы в Италии, пляски святого Витта, танцы на кладбищах Страсбурга и Лиссабона в XV веке, которые сменились эпидемическим конфликтом сторонников и противников оперных певцов. Футбольные фанаты разрушали стадионы. С целью вытеснения турков-месхетинцев и других национальных меньшинств в Ферганской долине Узбекистана был также индуцирован конфликт. Ни одна национальная война не начинается вне эпидемии индуктивности. Некие «центральные идеи» эпидемически вовлекают в сопереживание массы, которые вдруг начинают их-одинаково оценивать. Дело Дрейфуса, казнь Сакко и Ванцетти, гибель «Титаника», комета Ботта, смерть принцессы Дианы — все эти концентрированные мифологемы в своё время приводили к возникновению индуцированной толпы.

Не меньшее значение имеет индуцирование в сфере идей и чувств. В частности, на индуцирование американской общности звёздно-полосатым флагом петербургские концептуалисты иронично предлагают ответить новым государственным флагом России — белыми горошинами на красном фоне. Вечный двигатель, гомункулюс, Царство добра и разума, психическая энергия продолжают оставаться привлекательными и обладать индуктивной силой для тысяч и тысяч сторонников. Эпидемия демономании Гао в Китае, в результате которой множество индуцированных стало верить в одержимость, мессианские движения на Яве и Суматре, «крестовые походы» детей в Европе умело использовались политическими и религиозными движениями.

И. А. Сикорский в 1892 году описал эпидемию в Киевской губернии, которая во многих чертах повторилась почти через сто лет. Эпидемия была индуцирована Кондратием Малеванным, который ожидал конца света и провозглашал себя Христом. Индуцируемые вели себя так же, как в будущем члены Белого Братства: они отказывались от службы, бросали учёбу и отдавали в секту своё достояние, постоянно были веселы. В период собраний у них отмечались судороги, подражание крикам животных и каталепсия. Госпитализация Кондратия немедленно прекращала эпидемию, а его выписка — возобновляла. Позже в Киевской же губернии (Терновские хутора) описывали эпидемии самопогребения.

С XVII века описываются эпидемии немоты и икоты.

В. Медведева указывает, что с эпидемиями икоты в XIX веке постоянно боролись священники, в том числе знаменитый Иоанн Кронштадтский. Она детально описывает сто сорок шесть больных в Пинежском районе Архангельской области, у которых была картина индуцированной икоты. В 1970 году она наблюдает эпидемию икоты в селе Сура, которая охватывает почти всё женское население[19]. В основе эпидемии лежит вера в то, что существуют люди, способные «садить» икоту, если на таких людей указывали, они репрессировались.

Автор далее описывает немую, ревущую, говорящую икоту. При немой икоте отмечались неукротимая зевота, отрыжка, слезотечение, бледность, жар и озноб, глубокие и отрывистые звуки с икотой, которая воспринимается как нечто живое и материальное в виде паука или таракана. Такая икота может длиться днями. При ревущей икоте при тех же вегетативных расстройствах пациенты издавали воющие и протяжные звуки, которые называли «лаять по собачьи, петь по птичьи, кричать петухом». Икота воспринималась тогда в виде собаки, птицы и мыши. При говорящей икоте вегетативные расстройства сопровождались выкриками, иногда имени того, кто якобы их испортил. Приступы «говорухи» выражались в непроизвольной нецензурной брани, выбалтывании секретов.

Указанные состояния приводят к дракам, попыткам убийства, к судебным процессам. Садящих икоту называют «чаки-икотницы» и только кровь чаки может избавить от страданий. Разнообразные формы икоты, переходя одна в другую, могли длиться годами и передавались по наследству в семьях. Гиперкинетический характер икоты часто точно соответствовал болезни Жиля де ла Туретта. Психогенный характер икотных эпидемий был связан с изоляцией, устойчивостью архаических верований, а индуктор почти всегда мог обнаружить связь начала икоты с острым психогенным стрессом.

Современная технология позволяет по-иному взглянуть на проблему индукции психических расстройств. В частности, телевидение и радио позволили доминантным фигурам индуцировать сотни тысяч реципиентов. В начале 90-х годов примером такого эпидемического процесса были сеансы А. Кашпировского и А. Чумака, которые положили начало выходу целительства и психотехник в неконтролируемое пространство народных масс. По данным О. Э. Соловья (1990), после телевизионных сеансов число острых психозов возрастало в десятки раз, некоторые из них носили характер шизофрении. Конечно, маловероятно, что начало этого заболевания может индуцироваться, но убедительно то, что его манифест просто ускоряется. Увеличилось число истерических состояний. Мне приходилось наблюдать случаи мутизма, истерических параличей и истерической летаргии после телевизионных сеансов.

Ближе всего к эпидемиям одержимости стоит так называемая шаманская болезнь. Заболевание у архаических народов начиналось после смерти шамана, и в таких случаях считалось, что «духи ищут себе жертв среди его родственников» (Басилов, 1984). С. М. Широкогоров (1935) пишет:

В данной клинической картине описано множество состояний, относящихся к истерическим психозам типа полярной истерии (мэнэрек), так называемой северной депрессии с их последующей индукцией. Массовые индуктивные психозы после утраты доминантных вождей имеют множество сходных черт с шаманской болезнью. Вероятно, шаман, как и доминантная фигура вождя, способствует стабилизации общества путём рационализации её иррациональных и бессознательных импульсов. В архаической культуре шаманская болезнь возникает только тогда, когда по какой-либо причине вождю нет замены. Если же она есть, то промежуток смерти старого вождя легко переходит в период власти нового. В ином случае возникает фигура или несколько фигур псевдошаманов, обычно психически больных, которые лишь демонстрируют сверхъестественные способности, но не в состоянии их контролировать.

Гибель большого числа людей, истерические психозы и суициды во время похорон Сталина, Аятоллы Хомейни, депрессии, описываемые после смерти Рузвельта — все эти явления того же ряда, что и шаманская болезнь, но современные государственные институты легко преодолевают данную индуцированную патологию «резервом» в лице заместителя или премьер-министра. Жёсткая необходимость быстрой смены первого лица была известна давно, отсюда внимание к регламентации престолонаследия, которая рассматривалась не как залог устойчивости власти первого лица сегодня, но как важное условие стабильности государства.

Эпидемии коллективных убийств во время войн и революций В. Чижевский также относит к индуктивным процессам. Анонимность убийства в толпе и на расстоянии уменьшает чувство вины у убийцы и повышает индуктивную силу гомоцидальности (I. Eibl-Eibesfeldt, 1995). «Отбор» источников одержимости и индуктивности вёлся путём их уничтожения (по некоторым данным, в эпоху средневековья и Возрождения было сожжено до девяти миллионов «одержимых» и «ведьм», сжигались целые семьи и деревни). Селективный принцип, который лежит в основании окончательной победы революции, тот же: уничтожаются и репрессируются не фактически виновные, а те, кто потенциально может быть источником инакомыслия, а следовательно, и источником индукции иной идеи.

Возникает ощущение, что индуктивность является естественным биологическим свойством человеческой натуры.

Между тем, чтобы возникла индукция, в обществе должны быть особые условия, которые можно назвать бредовой культурой. Такая культура включает высокую вероятность опасности в результате разгула насилия и деструктивных тенденций, заставляющих всякого быть более осторожным при любых контактах, особенно связанных с имуществом и здоровьем. Общество с такой культурой находится в вынужденной или сознательной изоляции от других сообществ, которые могут опасаться распространения деструктивности на свою территорию. В этом обществе должен быть высокий контроль информации и развитые структуры дезинформации. На первый взгляд, этим критериям не удовлетворяют тоталитарные общества, которые лег ко контролируют уровень безопасности, хотя обычно и стремятся к самоизоляции. В быстро меняющемся обществе эпохи кризиса также не место параноидной культуре, которая не успевает кристаллизоваться и систематизироваться. Наилучшие условия для развития индукции, как ни странно, возникают в благополучном и устойчивом обществе.

След Магомета на вулканической лаве в музее Стамбула