Путешествие становится опасным

В ЭФИРЕ КЛУБ ЗНАМЕНИТЫХ КАПИТАНОВ. ВСТРЕЧА ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ 1002 НОЧЬ ШАХРАЗАДЫ

Ведущий.

В эфире «Клуб знаменитых капитанов». Встреча под кодовым названием «1002-я ночь Шахразады».

Звучит вступительная песенка капитанов:

Тартарен (вбегая).

Ах, медам и месье, я еле успел добраться до нашей милой, уютной и, я бы сказал, очаровательной кают-компании. Но Тартарен из Тараскона, как всегда, побеждает время и пространство, будь это на верблюде или на шканцах моего флагманского парохода «Тютю-панпан»!.. (Пауза.) Никого нет. Странно!.. Возьмем председательский молоток и… (напевает) «Начнем, пожалуй!..»

Стук председательского молотка.

(Торжественно.) Медам и месье! Сегодня мы должны подвести итог небывалым путешествиям наших юных друзей. О-о! Эти океанские ветры, тугие паруса, шум винтов за кормой и, пардон, полное безмолвие… Кто просит слова?

Дик Сенд (приближаясь).

Я, пятнадцатилетний капитан! Простите за опоздание. Один рассеянный мальчик забыл мой роман в метро. И я угодил в бюро находок, оказавшись среди груды забытых вещей… чемоданы, зонтики, сумки, там был даже торт «Сюрприз». Но главный сюрприз лежал под тортом: роман Даниеля Дефо «Робинзон Крузо». Только я начал договариваться с Робинзоном о бегстве, как явилась какая-то девчонка с косичками и забрала свой торт вместе с Робинзоном.

Тартарен (взволнованно).

Значит, капитан Крузо сегодня не прибудет в кают-компанию?!

Дик Сенд.

К сожалению, его не будет… Девочка сказала, что они с мамой уезжают.

Тартарен.

Но где же капитан Воронцов? Капитан корвета «Коршун»? Немо и Гулливер? Мюнхгаузен?

Артур Грэй (приближаясь).

Они на выставке в Доме детской книги. Я тоже был там, но мне удалось ускользнуть буквально за минуту до закрытия, смешавшись с пестрой толпой иностранных туристов.

Тартарен.

Мсье Артур Грэй, неужели никого здесь не будет? Ужасно, ужасно!.. Ведь почтовые мешки с письмами наших юных друзей хранятся на борту подводной лодки «Пионер» под охраной капитана Воронцова.

Дик Сенд (с уверенностью).

Остается одно — ждать. Я не допускаю мысли, что пятеро знаменитых капитанов не смогут отчалить от стендов книжной выставки. В крайнем случае Карл Фридрих Иероним Мюнхгаузен умчит их верхом на ядрах или на своих скоростных утках!

Тартарен (всплескивая руками).

Вы забываете, что у старого тарасконского льва есть еще клюв и когти! (Таинственно.) И еще кое-что… Вот здесь, в моем походном саквояже.

Щелкает замок.

(С гордостью.) Я специально припрятал несколько удивительных посланий…

Дик Сенд (нетерпеливо).

Давайте приступим к делу.

Артур Грэй.

Позвольте мне взглянуть. Дайте-ка сюда Эти письма…

Неожиданно возникает дробный стук копыт. Все громче и громче.

Тартарен.

Небывалый случай: кто-то на коне мчится в библиотеку.

Дик Сенд.

Да вы взгляните на верхнюю полку… Всадник на вороном скакуне выезжает со страниц арабских сказок «Тысяча и одна ночь».

Артур Грэй.

Бурнус на плечах… Тюрбан на голове… Ятаган на поясе…

Тартарен (тихо).

Зачем он скрыл свое лицо под черным платком? Странно. Очень странно.

Незнакомец в бурнусе.

О знаменитейшие из знаменитых! Покорители морей и океанских глубин! О мастера приключений и рыцари отваги! Умоляю вас…

Дик Сенд.

Синдбад-мореход!.. Что случилось?

Артур Грэй.

Что заставило вас прискакать на коне в нашу кают-компанию?

Синдбад-мореход (плачевно).

Большое горе! Арабские сказки «Тысяча и одна ночь» случайно попали на полку с книгами о плавании под водой и сокровенных тайнах морских глубин.

Тартарен (в изумлении).

Пардон, мсье, что ж тут особенного? Я сам недавно попал на полку… рядышком с историей инквизиции. И, как видите, остался цел и невредим.

Дик Сенд.

Неужели Шахразада утонула?

Синдбад-мореход.

Гораздо печальнее. Царь Шахрияр, заглянув на страницы подводных сказок, похожих на истину, с рисунками лодок и шаров, в которых люди путешествовали в глубинах вод, страшно разгневался на Шахразаду. Почему она ему, своему повелителю, тысячу и одну ночь рассказывала только о приключениях давних времен, о злых и добрых джиннах, горбунах, разбойниках, о коне из черного дерева, на котором, кстати, я прискакал сюда…

Артур Грэй.

Что же угрожает лучшей в мире сказочнице?

Синдбад-мореход (с рыданием).

Смертная казнь под топором придворного палача, если она сегодня, в тысяча вторую ночь, не расскажет хотя бы одну современную сказку.

Тартарен (воинственно).

Капитаны, к оружию! Надо спешить!.. Без лишних слов! Не теряя ни одной минуты! Немедленно в путь!

Артур Грэй.

Но кто-то из нас должен остаться на вахте.

Тартарен (со вздохом).

Я готов пожертвовать собой ради спасения прелестной Шахразады. Торопитесь, друзья, и ждите у фонтана в саду Шахрияра прибытия главных сил под моим командованием.

Дик Сенд (в сомнении).

В наших ли силах остановить казнь?

Артур Грэй.

У меня есть план, но нет времени. Я изложу его в пути.

Синдбад-мореход.

О храбрейшие из храбрых! Садитесь на коня из арабских сказок. Он выдержит вас вместе с вашим смиренным просителем.

Артур Грэй (командует).

Полный вперед! На страницы арабских сказок! Курс — к подземной темнице во дворце царя Шахрияра!

Синдбад-мореход.

Осмелюсь добавить: возле большого фонтана!

Шелест страниц. Конский топот замирает вдали. Шум струй и каскадов большого фонтана.

Придворный тюремщик.

Стойте! Больше ни шагу к подземной темнице, иначе вам самим не сносить головы! Таково царское слово самого Шахрияра.

Синдбад-мореход.

О придворный тюремщик! Страж порядка и столп правосудия! Мы родственники несчастной Шахразады и приехали издалека, чтобы с ней попрощаться…

Придворный тюремщик (испытующе).

Где доказательства, что это правда?

Синдбад-мореход (шепотом).

В этом кошельке с золотыми цехинами.

Звон золотых монет в кошельке.

Придворный тюремщик (смягчаясь). Я вескими считаю доказательства твои…

Лязг решетки. Скрип тяжелой двери.

Спускайтесь по этой лестнице. Когда услышите крик совы, вот такой… (кричит совой) спасайтесь бегством.

Навстречу приближается песня Шахразады:

Синдбад-мореход.

О прекраснейшая из прекрасных! Я привел к тебе знаменитых мореходов: известного своей отвагой Дика Сенда, хотя ему всего пятнадцать лет, и героя «Алых парусов» Артура Грэя. Они горят решимостью спасти тебя от плахи.

Шахразада (горестно).

Поздно. Ночь коротка, а ни одной сказки новых времен я не знаю и не успею узнать до утра.

Артур Грэй.

Я надеюсь, что успеете. Мы захватили несколько посланий, поступивших на конкурс Клуба — «В глубинах моря».

Шахразада.

Вы говорите о ловцах жемчуга?

Дик Сенд.

Сейчас все узнаете.

Артур Грэй.

Слушайте отрывок из маленькой морской энциклопедии Гали Шигоцкой со станции Коноша Архангельской области. (Читает.) «Много ли нужно, чтобы покорить глубины морей? Нужно научиться жить без солнца, без свежего воздуха, без земли под ногами, без запаха цветов и трав… Первый подводный дом был установлен на морском дне близ Марселя в 1962 году. Два человека на глубине десяти метров прожили в нем неделю. Жак-Ив Кусто, изобретатель дома, назвал его именем греческого философа, который, по преданию, жил в бочке, — «Диоген». Обитателями первого подводного поселения стали аквалангисты Альберт Фалько и Клод Весли. Семь дней и семь ночей провели акванавты в море, в подводном доме. Он выглядел весьма буднично и походил на обыкновенную железнодорожную цистерну, выкрашенную в желтый цвет. Внутренние стены были обиты губчатой резиной, поглощающей влагу. Дом был опрокинут люком книзу. Меблировка домика — две кровати, стол, стулья, телевизионный передатчик…»

Шахразада (перебивает).

Я не понимаю смысла этого слова…

Артур Грэй.

Не столь давно ученые изобрели прибор для передачи изображения на расстояние. Нечто вроде волшебного зеркала.

Шахразада.

При участии доброго джинна?

Артур Грэй.

Нет, при участии физиков и математиков.

Шахразада.

Я поняла, что люди могут жить в подводных домиках, но могут ли они гулять под водой?

Дик Сенд.

Перелистаем несколько страниц из энциклопедии Гали. (Шелест страниц. Читает.) «В сороковых годах двадцатого века был изобретен акваланг. Он освободил водолаза от власти шланга и троса. Он сделал человека в полном смысле властителем «передней» голубого континента. Он сделал человека рыбой. Акваланг — водные легкие. Он очень удобен. На спину надевается ранец, баллоны со сжатым воздухом. «Легкие» сами приспосабливаются к давлению воды: автомат дает воздуха ровно столько, сколько необходимо для дыхания. На лицо пловца надевается маска, а на ноги — ласты. Вот и все нехитрое устройство, которое открывает им дорогу в подводный мир. Перед ними раскрыта жизнь морских животных, их поединки в погоне за добычей. Аквалангисты нашли много неизвестных человечеству животных, помогли установить место Чудского побоища, нашли в Черном море остатки древнегреческого города…»

Сверху доносятся крики надсмотрщиков и стук топоров.

Шахразада.

Слышите? Это палачи готовят деревянную подушку для моей головы.

В подземелье доносится тревожное уханье совы.

Синдбад-мореход.

Нам подают условный сигнал к поспешному бегству.

Дик Сенд (пылко).

Мы не покинем Шахразаду, даже перед лицом смерти!

Лязг отворяемой решетки. Стук сапог по лестнице.

Придворный тюремщик.

Наступил час казни, Шахразада. И вашей тоже, родственники или кто вы там такие… Пеняйте на себя, что не прислушались к мудрому голосу совы.

Вдали звенят медные литавры.

Дик Сенд (шепотом).

Капитан Грэй, неужели друзья не придут к нам на помощь?

К голосу литавр присоединяются звуки больших труб. Затем все стихает. И мерно бьют часы в кают-компании Клуба знаменитых капитанов.

Тартарен (на фоне боя часов).

Время не ждет. Тысяча вторая ночь уже наступила. Опасность надвигается, а мы все еще ждем Робинзона Крузо. Увы, медам и месье, очевидно, он действительно уехал в портфеле этой девочки с косичками. Давайте, не теряя ни секунды, приступим к перекличке. Капитан Немо?

Капитан Немо.

Здесь, в кают-компании.

Тартарен.

Капитан Воронцов?

Капитан Воронцов.

К походу готов.

Тартарен.

Лемюэль Гулливер?

Гулливер.

Не скрою от вас, друзья, за мной дело не станет.

Тартарен.

Карл Фридрих Иероним Мюнхгаузен?

Мюнхгаузен (ворчливо).

Ах, Тартарен, где ваша наблюдательность следопыта: я давным-давно расположился в моем любимом кресле?

Тартарен.

Капитан корвета «Коршун»?

Капитан корвета «Коршун».

Я и мой корвет готовы к выходу в море.

Капитан Воронцов.

На корвете через пески? Отставить! Тут больше подойдут корабли пустыни!

Тартарен.

Идея! Я сейчас свистну преданного верблюда, описанного в моем романе самим Альфонсом Доде.

Свист. Топот. Встревоженный рев дромадера.

Гулливер (в восторге).

Умница! Ваш любезный верблюд привел еще несколько своих коллег по Сахаре.

Тартарен (командует).

Караван, в путь! На страницы арабских сказок…

Шелестят страницы. Удаляющийся перезвон верблюжьих колокольчиков. И снова возникают литавры и трубы на фоне многоголосого песнопения плакальщиц.

Плакальщицы.

Звонкие удары гонга. Все стихает.

Царь Шахрияр.

Наш придворный летописец! Пиши в дворцовую книгу царя Шахрияра…

Придворный летописец.

Ловлю слова высокой мудрости на острие пера.

Царь Шахрияр.

По нашему повелению Шахразада будет казнена, если в эту тысяча вторую ночь она не усладит наш слух сказкой новых времен! И ее заступники тоже будут обезглавлены. Шахразада, говори!

Дик Сенд (тихо).

Для начала возьми эту бутылку и распечатай ее.

Шахразада.

Дошло до меня, о счастливый царь, что эту бутылку с сургучом прислала Лена Могилевцева из города Алушты в Крыму.

Царь Шахрияр.

Слышал. Это владение крымского хана Гирея.

Артур Грэй.

Нет, ваше величество. Алушта — это знаменитый детский курорт Министерства здравоохранения, а никакого не хана Гирея. Лишь Черное море осталось на своем месте.

Шахразада.

В этой бутылке, выброшенной на морской берег, заключен не джинн, а правдивая сказка о дельфинах. Слушай, мой повелитель… (Читает.) «Некоторые виды дельфинов хорошо уживаются в неволе, где проявляют большие способности к личной и групповой дрессировке. Они быстро обучаются цирковым трюкам, по команде выполняют различные упражнения. Обладают сложной звуковой сигнализацией, издают и воспринимают звуки и ультразвуки. И даже могут подражать человеческому голосу. Дельфины отлично владеют эхолокацией, при помощи которой находят пищу и ориентируются под водой. Некоторые виды дельфинов могут развивать скорость до пятидесяти километров в час, обгоняя лучших арабских скакунов! И выпрыгивают из воды на высоту до пяти метров, подобно струям большого фонтана в дворцовом саду. В неволе они с прыжка берут корм из рук человека, плавают в упряжке, буксируют лодки, звонят в колокольчик, подносят брошенные в воду предметы, прыгают через затянутый бумагой или горящий обруч, точно забрасывают мяч в корзину и многое другое. В открытом бассейне близ города Гонолулу перед несколькими сотнями зрителей дельфины исполняют групповой танец с кувырканием и раскланиваются, а один из них громко произносит фразу «Йес, о’кей!»

Придворный летописец (откашливаясь).

Осмелюсь спросить… на каком это языке?

Дик Сенд.

На английском, уважаемый дедушка-летописец. «Да, все в порядке!»

Царь Шахрияр (с интересом).

Шахразада, говори!

Шахразада.

«…Дельфины необычайно быстро дрессируются. Если на дрессировку собаки тратится до полутора лет, лошади — до шести лет, то дельфина можно обучить за полгода. Они сами изобретают всевозможные игры. А первый дельфиний цирк был открыт в 1946 году в штате Флорида. Дельфины настолько сильны, что разрывают на части крупных акул. Но не известно ни одного случая нападения дельфина на человека!..»

Царь Шахрияр (в изумлении).

Неужели они настолько умны?

Шахразада.

Судите сами… Если верить Лене-ханум из Алушты, то профессор зоологического института в Базеле Портман разработал свою таблицу «умственных способностей». Он считает, что на первом месте стоит человек: двести пятнадцать баллов. На втором — дельфин: сто девяносто, на третьем — слон, а обезьяна — лишь на четвертом.

Царь Шахрияр.

Я восхищен твоим рассказом. Снять кандалы с прекрасной Шахразады!

Звон падающих кандалов.

Придворный летописец.

Великий царь, мои песочные часы отмерили всего пять минут тысяча и второй ночи.

Царь Шахрияр (милостиво).

Шахразада, говори!

Шахразада (после паузы).

Но у меня нет другой сказки новых времен.

Царь Шахрияр.

Эй, палачи!

Удар гонга.

Артур Грэй.

Погодите, ваше величество. Позвольте мне, как соседу по книжной полке, помочь прекрасной сказочнице.

Царь Шахрияр.

Говори!

Артур Грэй.

Нам пишет Лена Бондарь из села Жарикова. Это Приморский край. Пограничный район. (Читает.) «До дна осталось 50 метров, 45, 40…» — отсчитывает в репродукторе далекий голос. Люди на капитанском мостике затаив дыхание вслушиваются в эти слова. Жарко светит солнце. Плещут волны. А далеко внизу, на глубине почти одиннадцати километров, медленно опускается в черную бездну батискаф — глубоководный корабль. Продолговатый, почти как у подводной лодки, корпус-поплавок заполнен бензином. Бензин легче воды, поэтому батискаф не тонет. Электромоторы вращают гребные винты и приводят корабль в движение, а энергию моторам, механизмам и приборам, сильному прожектору дают аккумуляторы. К поплавку снизу прикреплен шар с толстыми стенками из прочнейшей стали, в котором сидят люди. Четыре с половиной часа назад они нажали кнопку «Спуск», выпустили часть бензина и начали погружаться. Все глубже, глубже… За толстым стеклом иллюминатора быстро меркнет дневной свет. Вокруг мрак и холод глубин, куда никогда не проникает солнце. В луче прожектора проплывают невиданные рыбы. Наконец исчезли и рыбы. Электрический луч осветил дно. «Мы на дне бездны», — сообщает один из исследователей. А теперь — подъем. Опять нажатие кнопки. Из специального отсека высыпается стальная дробь, которую удерживал сильный электромагнит. Облегченный, батискаф всплывает. К солнцу! К свежему океанскому ветру!..»

Царь Шахрияр (в изумлении).

Когда же все это произошло?

Артур Грэй.

Примерно через тысячу лет после окончания вашего царствования.

Придворный летописец (осторожно).

А не проделки ли это джиннов?

Дик Сенд.

Джинны тут ни при чем. В тысяча девятьсот шестидесятом году исследователь Жак Пикар на батискафе «Триест», который сконструировал его отец, известный ученый Огюст Пикар, достиг глубины десять тысяч девятьсот пятнадцать метров.

Царь Шахрияр (задумчиво).

Неужели этому Жаку ибн Огюсту Пикару первому пришла в голову мысль о путешествии в морские глубины?

Дик Сенд.

Как раз на этот вопрос отвечает Игорь Росточкин из города Ворсма Горьковской области… (Читает.) «В тысяча семьсот девятнадцатом году крепостной крестьянин из подмосковного села Покровское Ефим Прокофьевич Никонов подал челобитную царю Петру Первому. Никонов брался построить «потаенное огненное судно», в котором можно скрытно под водой подходить к вражеским кораблям и разрушать их специальным оружием. Царь произвел его в мастера «потаенных судов». Через год на небольшом Галерном острове в дельте Невы началось секретное строительство опытного судна. Его первое испытание состоялось в присутствии Петра. Никонов опустился с судном в Неву на глубину трех метров. Однако произошла авария. От удара о грунт повредилось деревянное днище. Петр приказал Никонову укрепить корпус железными обручами, но вскоре царь умер и дело заглохло».

Царь Шахрияр.

А этого мастера нельзя пригласить к нам на службу?

Синдбад-мореход.

О мудрейший из мудрых! Осмелюсь напомнить, что этот русский крестьянин не из сказки. Он жил и умер, как ему положено по книгам судеб. Ведь только герои сказок живут вечно.

Царь Шахрияр.

Но кто-нибудь после Никонова дерзал плавать под водой?

Дик Сенд.

И об этом пишет ученик шестого класса Игорь… (Читает.) «Через сто десять лет в Петербурге были изготовлены две подводные лодки с корпусами, склепанными из котельного железа. Их изобрел и построил военный инженер Шильдер. Таких лодок нигде за рубежом не было. Каждая имела выдвижную оптическую коленчатую трубу — подобие современного перископа. Шильдер развил идею «огненных труб» Ефима Никонова, поставив у каждого борта по ракетному станку. Ими можно было давать залп из шести ракет. В течение нескольких лет Шильдер испытывал лодки на воде и под водой. Но как далеко ушли от проектов Никонова и Шильдера наши современные подводные корабли с атомным двигателем! Они запросто совершают кругосветные плавания без захода в порты».

Царь Шахрияр (с интересом).

Нам хотелось бы услышать о кругосветном путешествии под водой. Говори, юноша, и я озолочу тебя.

Дик Сенд (шепчет).

Капитан Грэй, у вас есть еще письма по конкурсу «В глубинах моря»?

Артур Грэй (шепотом).

Ни одного. Бродяга Тартарен дал мне только четыре.

Придворный летописец.

Еще одна минута канула в вечность, а до утра далеко.

Царь Шахрияр (любезно).

Неужели придется потревожить моего любимого палача — мастера топора и плахи?! Молитесь!

Синдбад-мореход.

О добрейший из добрых! Дозволь мне рассказать сказку.

Царь Шахрияр.

Говори!

Синдбад-мореход (в волнении, скороговоркой).

«Во время моего последнего путешествия корабль начал подниматься на воде и опускаться, и мы услышали страшный крик, подобный грохочущему грому. И мы испугались и стали как мертвые и убедились, что сейчас же погибнем. И вдруг подплыла к кораблю рыба, подобная высокой горе, и мы испугались ее и стали плакать о самих себе сильным плачем…»

Царь Шахрияр (с хохотом перебивает).

«…И вдруг подплыла к нам еще рыба, а мы не видали рыбы огромней и больше ее…». Несчастный Синдбад-мореход! Семь ночей я слушал сказки о твоих бедствиях на море. Они мне надоели. Да свершится правосудие!

Барабанная дробь.

Дик Сенд (шепотом).

Капитан Грэй, где же наши друзья?

Артур Грэй (тихо).

Боюсь, Дик, что они заблудились на страницах «Тысячи и одной ночи»…

И сразу вступает перезвон верблюжьих колокольчиков. Их перекрывает свист и шум песчаного вихря.

Капитан корвета «Коршун».

Тревога! Нас настигает самум!

Тартарен (кричит на фоне ветра).

Ко мне, капитаны! В развалины крепости! Ведите верблюдов в этот пролом!

На фоне ветра — тревожный звон колокольчиков и рев верблюдов.

Гулливер.

Любезные друзья, наш караван застрял в песках, и неизвестно на сколько.

Тартарен (в тревоге).

Ах, медам и месье, я так волнуюсь за судьбу Дика и Грэя, не говоря уж о красавице Шахразаде.

Капитан Воронцов.

А вы подумали о волнении наших юных друзей? Они с нетерпением ждут нашего капитанского слова по конкурсу «В глубинах моря».

Мюнхгаузен.

Вы опоздали, капитан Воронцов. Как всегда, я вас опередил. Я уже открыл почтовые мешки. Выбирайте на счастье!

Музыка писем.

Капитан Воронцов.

Меня, как подводника, очень увлекла интереснейшая работа Олега Валеева, ученика из города Челябинска. Слушайте! (Читает.) «Первыми в мире совершили плавание подо льдами советские подводные лодки «Д-З», «Щ-402» и «Щ-404». Это было в феврале 1938 года. После войны в наш флот на смену дизельным лодкам пришли подводные атомоходы, такие, как «Ленинский комсомол», который за одно плавание дважды прошел подо льдами Северного полюса». Олег пишет, что его мечта — быть моряком… «Мой прадед служил матросом на броненосце «Потемкин», дед служил на Балтике, и я хочу продолжить семейную традицию».

Капитан корвета «Коршун».

А меня буквально поразили три объемистые тетради Александра Ермакова из Иркутска со множеством иллюстраций. Это просто диссертация о голубой планете Океан!

Мюнхгаузен.

Разрешите вернуть вас на землю. И отложить защиту диссертации. Поднимайте верблюдов. Самум свернул на зюйд-вест!

Капитан корвета «Коршун».

Скорее во дворец Шахрияра!

Капитан Воронцов.

Если еще не поздно!

Издали вступает барабанная дробь. Она звучит все громче и тревожнее.

Царь Шахрияр.

Да свершится правосудие!

Шахразада.

Умоляю тебя на коленях, царь Шахрияр! Помилуй хотя бы моих друзей… Артура Грэя… Дика Сенда и Синдбада-морехода.

Царь Шахрияр (холодно).

Я могу лишь позволить вам, по обычаю, высказать последнее желание перед казнью. Говорите!

Шахразада.

Я желаю вечно встречаться с тобою, царь Шахрияр, на страницах «Тысячи и одной ночи» во всех изданиях и переизданиях.

Артур Грэй.

А я хочу, чтобы все юные друзья нашего Клуба приняли участие в конкурсе под кодовым названием «Звезды южных морей». Молодым путешественникам предстоит совершить плавание по южным морям, прокладывая курс по звездам.

Вступает музыка путешествий.

Придворный летописец (откашливаясь).

А могут ли принять участие в конкурсе штатные сотрудники дворцовой канцелярии? И какие обещаны награды?

Артур Грэй.

Могут, если они учатся в школе. А победители получат нагрудные знаки: «Алый» и «Голубой» вымпелы!

Царь Шахрияр.

А каково твое последнее желание, юноша? Говори!

Из сада слышно соловьиное пение.

Дик Сенд.

В дворцовом саду поют соловьи. И мне бы хотелось насладиться их пением… (Хитро.) Ваше величество, нельзя ли отложить казнь до рассвета, когда умолкнут соловьи и закричат петухи?

Придворный летописец.

Мы не держим во дворце петухов, чтобы они не будили слишком рано его несравненное величество…

Синдбад-мореход.

А последнее желание скромнейшего из Скромных Синдбада-морехода — сыграть перед смертью на флейте.

Царь Шахрияр.

Мы окажем тебе эту милость.

Шахразада.

Возьми мою флейту, Синдбад.

Раздается мелодия песенки «В шорохе мышином». Артур Грэй и Дик Сенд подпевают:

Тартарен (радостно).

Медам и месье, это капитанский сигнал! В карьер! Не жалея ни верблюдов, ни плеток!

Быстрый топот бегущих верблюдов. Громкий перезвон колокольчиков.

Мюнхгаузен (кричит на скаку).

Верблюды не выдержат такой бешеной гонки! Это вам не утки, Тартарен!

Тартарен.

Успокойтесь, Мюнхгаузен! Они уже выдержали. Мы подъезжаем к большому фонтану во дворце Шахрияра…

И, как бы в подтверждение его слов, раздается тревожная барабанная дробь и хриплые звуки карнаев.

Капитан Немо.

Вы слышите?! Это сигнал к началу казни.

Гулливер.

Любезные друзья, поспешим на дворцовую площадь.

Снова в быстром темпе звучат верблюжьи колокольчики. Навстречу им несется гул толпы. И все громче звучит барабанная дробь.

Дик Сенд (радостно кричит).

Капитаны!.. Вы привезли мешки с письмами?

Капитан Воронцов.

Полюбуйтесь, Дик! Верблюды навьючены до самых горбов!

Мюнхгаузен.

Дорогу!

Царь Шахрияр.

Кто вы такой, чужестранец?

Мюнхгаузен (галантно).

Ваше царское величество… имею честь представиться: барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен ауф Боденвердер из романа Эриха Распе, поборник истины и близкий приятель турецкого султана. Прибыл с целым караваном сокровищ!

Царь Шахрияр (обрадованно).

Будьте моим гостем, барон, вместе с вашей свитой. Располагайтесь на коврах.

Придворный летописец.

Я вас поздравляю, барон. Какая удача! Вы как раз успели к началу казни четырех преступников.

Царь Шахрияр.

Эй, палачи!.. Приступайте к делу!

Барабанная дробь звучит громче и громче.

Артур Грэй.

Бросайте топоры, палачи! Казни не будет! Можете убедиться, в этих почтовых мешках — тысячи удивительных историй о морских глубинах!

Царь Шахрияр (с удивлением).

Не верю!

Тартарен (галантно).

Мсье Шахрияр, вы меня огорчаете! Вот я на ваших царских глазах раскрываю почтовый мешок… и наугад достаю запечатанный конверт…

Придворный летописец.

Откуда послание?

Тартарен.

Пожалуйста. Из города Златоуста Челябинской области. От Александра Федячкина, ученика шестого класса. (Читает.) «Океан таит в себе несметные богатства. Например, золота в океане столько, что, если добыть его полностью, на каждого жителя Земли придется почти по тонне!.. Людей еще в глубокой древности интересовало море. Александр Македонский велел стянуть бочку несколькими обручами и сделать оконце, затянутое бычьим пузырем. Царь сам залез в бочку и велел опустить ее на канатах в море. Там он пробыл около часа, наблюдая за жизнью под водой. А в тридцать пятом году до нашей эры римский полководец Марк Антоний, желая прослыть первоклассным рыболовом и удивить красавицу Клеопатру своим искусством, заставил специального ныряльщика насаживать на крючок его удочки крупную рыбу…». Оо! Но мадам Клеопатра, пардон, египетская царица разгадала его хитрость.«…Она подослала другого ныряльщика насаживать на удочку Антония… соленую рыбу!» Саша из Златоуста описал единственный случай в истории рыболовства, когда на крючок попалась рыбка в соленом виде!

Царь Шахрияр (сурово).

Опять истории тысячелетней давности.

Тартарен.

Пардон, мсье Шахрияр и мудрецы Высокого Дивана, не спешите с выводами. Слушайте дальше… (Читает.) «…В морях и океанах еще очень много кладов на затонувших кораблях. Когда была открыта Америка, из нее стали вывозить очень много золота: золотые кувшины, кубки, блюда… Бесценные произведения искусства переплавлялись в слитки. Так было удобнее перевозить золото через океан. Но многие корабли с награбленными сокровищами затонули. Для поисков кладов на морском дне сейчас строятся специальные подводные лодки». Взгляните, ваше величество, на эти снимки спортивных субмарин. Команда — один или два человека. Лодка на колесах с резиновыми шинами элегантно, без всплеска, въезжает в воду…

Царь Шахрияр (деловито).

И много кладов они нашли на дне морском?

Тартарен.

Ах, ваше величество! А вы рассказываете, сколько сокровищ хранится в тайниках вашего дворца?!

Придворный летописец (смеясь).

Что вы, почтеннейший, это даже не заносится в дворцовую книгу.

Царь Шахрияр.

Нам угодно слушать дальше. Говорите!

Капитан корвета «Коршун».

Я могу предложить вашему вниманию множество интересных посланий.

Дик Сенд.

Капитан корвета «Коршун», кладите их на это лазоревое блюдо…

Гул толпы стихает. Музыка писем.

Царь Шахрияр (испытующе).

И это все, что вы нам можете предложить в тысячу вторую ночь?

Шахразада.

О счастливый царь, не огорчайся. Чтобы прочитать все эти новые сказки, понадобится еще тысяча и одна ночь!

Царь Шахрияр (торжественно).

Запиши в придворную летопись. Призываю всех в свидетели, что я освободил Шахразаду от всего, что может повредить ей, моей любимой супруге!

Раздается радостный гул толпы. Возникает веселая свадебная музыка — флейты, тимпаны, зурны.

Тартарен (сияя).

Ах, мадам Шахразада!.. Примите этот букет чайных роз от Тартарена и всего Тараскона!..

В отдалении кричит петух.

Капитан Немо.

Клянусь Аравийской пустыней, мы еще встретимся… на книжных страницах.

Мюнхгаузен.

Прощай, царь Шахрияр!

Дик Сенд.

До новых встреч, прекрасная Шахразада!

Гулливер.

Вашу руку, коллега, любезный Синдбад!

Громче кричит петух.

Дик Сенд.

Тревога! Свистать всех по книжным полкам!

Боцманская дудка.

Артур Грэй.

Ждем ваших писем, друзья! Адрес старинный: Москва. Радио. «Клуб знаменитых капитанов».

Робинзон Крузо.

И как говорится в романах — продолжение следует…

Звучит финальная песенка капитанов: