Путешествие становится опасным

В ЭФИРЕ КЛУБ ЗНАМЕНИТЫХ КАПИТАНОВ. ВСТРЕЧА ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ БЕГСТВО ИЗ МЕРТВОГО ЦАРСТВА

Ведущий.

В эфире «Клуб знаменитых капитанов». Встреча под кодовым названием «Бегство из «Мертвого царства».

Продолжительный дребезжащий звонок.

Марья Петровна.

Катюша, пора закрывать библиотеку.

Катюша.

Сейчас, Марья Петровна… Я только поставлю на витрину книги. Вот из этой пачки… Они сегодня поступили к нам со склада. Ой, прямо не верится! Вы только взгляните на эту, в голубом переплете с золотым тиснением…

Марья Петровна.

Два романа Жюля Верна в одном томе: «Пятьсот миллионов бегумы» и «Найденыш с погибшей «Цинтии»? Ничего особенного!

Катюша.

Ничего? А вы посмотрите на титульный лист… Вот! Два автора! Жюль Верн и Андре Лори!

Марья Петровна (в изумлении).

Андре Лори?.. Первый раз слышу. Кто он такой? (В сомнении.) Может быть, это опечатка?

Катюша.

Опечатка?! В книге издательства «Детская литература»? И на переплете тоже две фамилии!

Марья Петровна (строго).

А ну-ка, Екатерина Сергеевна, достаньте с полки роман «Пятьсот миллионов бегумы» из двенадцатитомного Собрания сочинений Жюля Верна. Все-таки государственное издательство «Художественная литература»! Академическое!

Катюша.

Пожалуйста… Вот восьмой том, Марья Петровна.

Шелест страниц.

Вот полюбуйтесь… На титульном листе один Жюль Верн и никакого Андре Лори.

Марья Петровна (в задумчивости).

Это какая-то загадочная история, а возможно, даже тайна! Я возьму эту книгу в голубом переплете, где рядом с самим Жюлем Верном красуется некий Андре Лори. И на досуге прочитаю предисловие Евгения Брандеса.

Катюша.

Может быть, там есть ключ к разгадке?

Марья Петровна.

Закрывайте двери, Катюша.

Стук двери. Поворот ключа. Часы мерно бьют семь ударов. Звучит песенка капитанов:

Быстрые удары судового колокола.

Гулливер.

Достопочтенные коллеги! Я весьма удивлен. Ведь сегодня мы вовсе не собирались провести встречу в кают-компании. Лично я этой ночью собирался повторить путешествие в страну говорящих лошадей — гуингнмов. Кто, собственно, отвлек меня от этой занимательной и, более того, поучительной поездки?

Дик Сенд.

Это я, пятнадцатилетний капитан, бил в судовой колокол на своем бриге «Пилигрим». Вы должны понять мое волнение, дорогой Лемюэль Гулливер. Сколько лет я несу вахту в одном томе с романом «Пятьсот миллионов бегумы»! Вдруг слышу, что это произведение написал не один Жюль Верн, а вместе с неведомым мне Андре Лори!

Робинзон Крузо.

Клянусь всеми сокровищами бегумы, за двести пятьдесят лет моих скитаний по книжным полкам я никогда не встречал этого имени — Андре Лори!

Тартарен.

Ах, медам и месье, случайно выглянув из переплета, я невольно услышал потрясающий разговор Катюши с Марьей Петровной. О-о, это будет сенсация, когда весь Тараскон узнает загадочное имя соавтора нашего дорогого Жюля Верна. Андре — это звучит! Прекрасное французское имя! Но Лори?.. Позвольте вам сообщить по секрету: так называется один из лучших сортов армянского сыра. Пальчики оближешь!

Артур Грэй.

Я думаю, что армянский сыр тут совершенно ни при чем… Скорее можно предположить, что Андре Лори — это литературный псевдоним. Вспомним, что настоящая фамилия Максима Горького — Пешков. Его ранние фельетоны печатались за подписью: Иегудиил Хламида. А молодой Чехов выступал под именем Антоши Чехонте.

Капитан корвета «Коршун».

Могу добавить. Подлинное имя Марка Твена — Сэмюэл Ленгхорн Клеменс. Псевдоним — Мдрк Твен — писатель подобрал на Миссисипи. Это не более чем команда речных лоцманов — «отмерь дважды», указывающая глубину проложенного фарватера между мелями.

Артур Грэй.

А известно ли вам, что настоящая фамилия моего автора не Грин, а Гриневский? Откуда же возник этот псевдоним? «Грин!» — так коротко окликали ребята Гриневского в школе. Грин-блин — это одна из его детских кличек.

Капитан корвета «Коршун».

У создателя феерии «Алые паруса» были более серьезные причины печататься под вымышленным именем. Он был выслан царским правительством в тысяча девятьсот шестом году в Тобольскую губернию, бежал из ссылки и жил в Петербурге по чужому паспорту.

Капитан Немо (задумчиво).

Сдается мне, капитаны, что и Андре Лори имел подобную судьбу и, возможно, вынужден был скрывать свою подлинную фамилию.

Тартарен.

Могу засвидетельствовать: во Франции не было подобного места для политических ссыльных!

Капитан Немо.

Было… Да еще, пожалуй, подальше и похуже.

Дик Сенд (взволнованно).

Вы что-то недоговариваете, капитан Немо. Может быть, у вас есть ключ к разгадке тайны появления на свет романа «Пятьсот миллионов бегумы» за двумя подписями?

Капитан Немо.

Я не уверен, но стоит рискнуть… Нам придется отправиться в далекое и опасное плавание…

Робинзон Крузо.

Дружище Немо! Не томите старых морских волков. Скажите — куда?

Капитан Немо.

В юго-западную часть Тихого океана. Координаты: двадцать три градуса южной широты и сто шестьдесят градусов западной долготы.

Гулливер.

Позвольте, если я не ошибаюсь, там расположена группа островов Новая Каледония. С главным городом Нумеа.

Капитан Немо.

Наша цель — не Нумеа, а полуостров Дюко, некогда прозванный столицей «Мертвого царства».

Тартарен (опасливо).

Да, на полуострове Дюко была каторга для самых опасных преступников. Ужасный климат, зной, лихорадка… Неужели так уж необходим нам этот рейс? Да стоит ли игра свеч?

Дик Сенд.

Желающие могут остаться в кают-компании. Прекрасный климат! Тепло и уютно!

Тартарен (высокомерно).

Только старинная дружба мешает мне сделать из вас омлет, мой мальчик. Не будите во мне спящего льва! Едем! Но сначала я прошу… настаиваю… требую свято соблюдать традиции Клуба! Кто председатель нашей сегодняшней встречи? Не находите ли вы, что я…

Капитаны (хором).

Капитан Немо!.. Немо!.. Немо!

Капитан Немо.

Благодарю за честь!

Стук председательского молотка.

Отправляемся без промедления.

Артур Грэй.

Мой галиот «Секрет» готов к походу!

Капитан корвета «Коршун».

Добро!

Артур Грэй (командует).

Эй, на галиоте! Выбирать якоря!

Матрос Летика.

Есть выбирать якоря!

Лязг якорных цепей.

Тартарен.

Пардон, пардон… Как мы можем отправляться в такой дальний вояж без нашего дорогого, правдивейшего Карла Фридриха Иеронима?

Робинзон Крузо.

Можем, друзья капитаны! Я просто не успел вам доложить… Буквально за пять минут до закрытия библиотеки над моей пещерой на острове пролетел Мюнхгаузен верхом на ядре и сбросил свой фамильный вымпел с изображением стаи уток. Внутри оказалась записка. Вот она…

Капитан Немо.

Дайте сюда… (Читает.) «Вылетаю в будущее! Правда, в недалекое. Еще точнее — в близкое. Цель — подготовка сотой встречи Клуба знаменитых капитанов! Совершенно секретно!. Никому ни слова. Даже Эриху Распе! Поборник истины».

Музыка Мюнхгаузена.

Артур Грэй.

Прошу всех проследовать на борт галиота «Секрет».

Капитан Немо (командует).

Отдать швартовы! Берем курс на Новую Каледонию!

Вступает музыка песни галиота «Секрет»:

Затихает песня. Свист ветра, шум волн.

Дик Сенд.

Капитаны! Мы подходим к островам Новой Каледонии…

Капитан Немо.

Держать курс на полуостров Дюко! Четыре румба вправо!

Артур Грэй.

Капитан Немо, вы хорошо знаете здешние берега!

Капитан Немо.

Да, «Наутилус» не раз проходил здесь во время бесконечных скитаний под водой. Этот архипелаг открыл в тысяча семьсот семьдесят четвертом году английский мореплаватель Джеймс Кук при переходе через Коралловое море, близ восточного побережья Австралии. Горный рельеф этих тропических островов напомнил ему шотландские пейзажи. И Кук назвал острова древним именем Шотландии — Каледония. Так на морских картах появилась Новая Каледония.

Тартарен (вздыхает).

Увы, медам и месье!.. Этот архипелаг впоследствии стал одной из отдаленных колоний Франции и приобрел печальную известность. Там в рудниках окончило свои дни не одно поколение каторжников. Среди них, по всей вероятности, были весьма достойные люди… Вот я, например, не скрываю, что был брошен в тюрьму в Тарасконе по совершенно ложным обвинениям в связи с моей заморской экспедицией на борту флагманского парохода «Тютю-панпан». О эти козни интриганов и завистников! К сожалению, слава — это не только овации, но и звон кандалов.

Дик Сенд.

Капитаны! Мы входим в бухту у песчаной косы. По левому борту — причал.

Артур Грэй (командует).

Убрать паруса! Взять швартовы!

Тартарен (взволнованно).

А трап, трап, мсье Грэй! Не могу же я прыгать со всем моим снаряжением: с походной палаткой, рюкзаком, саквояжем, ружьями, пистолетами и холодным оружием! Тем более причал ветхий, и доски, наверное, подгнили!..

Артур Грэй.

Уговорили! (Командует.) Отдать парадный трап любимцу Тараскона!

Тартарен.

Мерси!.. Вперед! А я — за вами!

Стук деревянного трапа. Шум шагов.

Гулливер.

Достопочтенные коллеги! Кругом песчаные дюны и ни одного жилого дома…

Капитан Немо.

А вы заметили луч, блуждающий над морем? Это работает маяк, построенный еще в прошлом веке. Судя по цвету луча, его питает не электричество, а, скорее всего, керосиново-калильные лампы. Вот едва заметная во тьме тропинка… Прошу следовать за мной!

Доносится собачий лай. Он становится все громче и громче. Хлопает железная дверь.

Мужской голос.

Спокойно, Корсар! Я сейчас посажу собаку на цепь. Заходите, месье… и будем знакомы: я Этьен Лябуш, смотритель маяка на косе Дюко. Не задаю вам никаких вопросов. У нас, в Новой Каледонии, это не принято. Иногда можно получить в ответ удар ножа в бок или пулю в голову. Каторга есть каторга. И не всем нравится срок, назначенный высоким правосудием. Не подумайте, что я принял вас за беглых. Но кто бы вы ни были, можете рассчитывать на гостеприимство.

Тартарен.

Мсье Лябуш, как француз французу… разрешите представиться. Мы — знаменитые капитаны и сбежали не с каторги, а со страниц своих романов…

Этьен Лябуш.

Прекрасно… Но главное, чтобы не было погони… Заходите, месье!

Хлопает дверь. Стук сапог по лестнице.

Вы, наверное, устали и проголодались, я сейчас подброшу дров в камин и подогрею акулью печенку в оливковом масле, сварю горячий грог…

Треск дров в камине.

Дик Сенд (нетерпеливо).

По правде говоря, нас интересует не грог и даже не акулья печенка… Что вы можете рассказать о судьбе человека по имени Андре Лори?

Этьен Лябуш.

Не могу припомнить такое имя… Однако в Новую Каледонию многие попадают под вымышленными фамилиями. Так было и во времена моего деда, Анри Лябуша, первого смотрителя этого маяка.

Тартарен (шепотом).

Я вас предупреждал, капитаны. Напрасно мы сюда тащились. Игра не стоит даже свечного огарка!

Капитан Немо (громко).

Любезный хозяин, можно воспользоваться вашим фонарем? Я хочу разглядеть портрет над камином…

Этьен Лябуш.

Я посвечу вам…

Артур Грэй.

Где-то я видел этот высокий лоб, окаймленный седыми прядями, и пышную бороду, тронутую сединой… черные усы… устремленный вдаль взгляд. Лицо творца, искателя и провидца!

Капитан Немо.

Могу удостоверить: это Жюль Верн!

Вступает музыка песни «Портрет Жюля Верна»:

Тартарен.

Медам и месье! Я с удовольствием принимал участие в исполнении этой баллады… Но при чем здесь Андре Лори? О нем ни слова в песне. А над камином нет не только его портрета, но даже фотографии!

Робинзон Крузо.

Погодите. Дайте слово старому следопыту. Дружище Этьен, откуда у вас на маяке этот портрет?

Этьен Лябуш.

Его подарил дедушке Паскаль Груссе.

Капитан Немо (в волнении).

Паскаль Груссе!.. Это совершенно меняет дело.

Артур Грэй.

Груссе? Это один из крупных деятелей Парижской коммуны… Делегат по внешним сношениям…

Дик Сенд.

Но как ваш дед, Анри Лябуш, свел знакомство с делегатом Коммуны?

Этьен Лябуш.

Выпейте горячего грога за их дружбу и слушайте…

Звон стаканов.

Это началось при императоре Наполеоне Третьем, незадолго до Парижской коммуны.

Издали доносится вальс Штрауса, исполняемый на клавесине, и постепенно выходит на первый план.

Адъютант принца.

Ваше высочество! Настойчиво добивается аудиенции некий студент Виктор Нуар.

Принц Пьер.

Сколько ему лет?

Адъютант принца.

Лет двадцать!

Принц Пьер.

Просите. Надо поощрять патриотические чувства благонамеренной молодежи.

Принц проигрывает последние пассажи штраусовского вальса и закрывает крышку клавесина.

Адъютант принца (издали).

Мсье Нуар! Прошу вас, проходите… Вас принимает принц Пьер Бонапарт!

Принц Пьер.

Садитесь, молодой человек. Ну-с, чем я обязан вашему визиту?

Виктор Нуар.

Мое дело требует, чтобы его излагали стоя.

Принц Пьер (настороженно).

Я вас слушаю.

Виктор Нуар.

Имею честь передать вашему высочеству формальный вызов на дуэль.

Принц Пьер.

Любопытно… Кто же осмелился бросить перчатку кузену императора Франции?

Виктор Нуар.

Мсье Паскаль Груссе!

Принц Пьер.

Ах, этот паршивый писака из парижской газетёнки «Марсельеза»?

Виктор Нуар.

Вы не ошиблись, принц. Остается договориться о времени, месте и роде оружия: шпага или пистолет?

Принц Пьер (разъяренно).

Драться на дуэли с человеком, обливающим помоями самого императора?! И всю семью Бонапартов?

Виктор Нуар.

Но ведь вы, принц, первый организовали травлю Паскаля Груссе и его сторонников. Весь Париж знает, что гнусные пасквили в бульварной печати написаны вами! Это просто подлость! Такие оскорбления смываются только кровью!

Принц Пьер (холодно).

Вы правы, господин секундант. Вас интересовало время, место и род оружия. Время — без двадцати четыре. Место — моя гостиная. Оружие — пистолет.

Щелканье курка. Выстрел.

Адъютант принца (вбегая).

Что случилось, ваше высочество?

Принц Пьер.

Этот безумец покушался на мою жизнь. Я вынужден был защищаться… А вы были свидетелем этого прискорбного события. Не правда ли?

Адъютант принца.

Так точно, ваше высочество!

И опять негромко звучит вальс Штрауса. На смену вальсу на первый план выходит Траурный марш Шопена, слышен звон разбитых стекол, гул огромной толпы, сигналы кавалерийских труб, топот коней, выстрелы. Все стихает. Возникает шум морского прибоя у берегов полуострова Дюко.

Этьен Лябуш.

Мой дед хорошо запомнил январский день тысяча восемьсот семидесятого года, когда на похороны Нуара собрался весь трудовой Париж. Тысячи полицейских и солдат едва сдерживали огромную лавину людей. А корабли на Сене отдавали траурный салют погибшему юноше протяжными гудками сирен и звоном судовых колоколов. Расправа была жестокой. Среди осужденных на ссылку в Новую Каледонию был мой дедушка Анри, шкипер с речного парохода «Жанна д’Арк». Когда он прибыл в Нумеа, его назначили смотрителем маяка на песчаной косе, где мы сейчас греемся у камина, прихлебывая добрый грог.

Дик Сенд.

Когда же Паскаль Груссе подарил вашему деду портрет Жюля Верна?

Артур Грэй.

И как попал этот портрет в Новую Каледонию?

Этьен Лябуш.

Его привез сюда Паскаль Груссе…

Капитан Немо.

А не упоминал ли ваш дед имя писателя Андре Лори?

Этьен Лябуш.

Нет, никогда.

Гулливер.

Любезные друзья! Благодаря счастливому стечению обстоятельств я, а точнее, мои необыкновенные приключения, описанные Джонатаном Свифтом, находились в библиотеке Парижской ратуши, и я был свидетелем незабываемых событий, и, мало того… видел самого Паскаля Груссе! Дело в том, что в примечаниях к французскому изданию была напечатана эпитафия Джонатана Свифта, увековеченная на его надгробии. Она была написана самим Свифтом: «Жестокое негодование не может более терзать его сердце. Иди, путник, и, если можешь, подражай ревностному поборнику мужественной свободы». Чтобы ознакомиться с этой эпитафией, мою книгу взял с книжной полки Шарль Делеклюз, делегат Коммуны по военным делам…

Вступает музыка марша коммунаров.

Шарль Делеклюз.

Мадлен, закройте окно.

Паскаль Груссе (входя).

Плохие вести, Шарль. Версальцы перешли в наступление!.. Неужели это конец?

Шарль Делеклюз.

К делу, Паскаль! У тебя готово воззвание к большим городам Франции?

Паскаль Груссе.

А ты в этом сомневался?

Шарль Делеклюз.

Читай!

Паскаль Груссе (читает с подъемом).

Шарль Делеклюз.

Узнаю твое огненное перо, Паскаль! Продолжай.

Паскаль Груссе (читает).

Шарль Делеклюз.

Не могу добавить ни слова. Кто подпишет?

Паскаль Груссе.

По поручению Коммуны — я, делегат по внешним сношениям Паскаль Груссе.

Шарль Делеклюз.

Мадлен, немедленно отправьте в типографию. (Пауза.) Правда, Паскаль, мне не понравилась одна твоя фраза…

Паскаль Груссе.

В воззвании, Шарль?

Шарль Делеклюз.

Нет. Войдя, ты сказал: «Неужели это конец?» А по-моему, это только начало Коммуны! Вчера я получил донесение командующего Шестым легионом. Он отметил в приказе братьев Эрнеста и Феликса Дюнанов из Сто пятнадцатого батальона, мальчиков четырнадцати и семнадцати лет. (Читает.) «…более часа они выдерживали огонь версальцев на расстоянии ста метров, а затем вместе со своими товарищами… бросились в штыки и взяли баррикаду в Мулине… Младший из братьев, Эрнест, пал сраженный пулей в тот момент, когда он водружал знамя батальона на вершине баррикады… Феликс, бросившийся вперед, пал в свою очередь… Оба мальчика убиты. Безутешный отец не плачет, он берет в руки ружье, чтобы отомстить за своих сыновей».

Паскаль Груссе.

О подвигах таких ребят будут складывать песни!

Шарль Делеклюз.

Да, они не погибли, они отошли в бессмертие…

Песня затихает вдали. Возникает шум прибоя у берегов полуострова Дюко. Пронзительные крики чаек… Порывы штормового ветра.

Артур Грэй.

Капитан Гулливер, вам известно что-нибудь о судьбе Паскаля Груссе после падения Коммуны?

Гулливер.

Ровным счетом ничего, любезные друзья!

Этьен Лябуш.

Набейте трубки, моряки, и наберитесь терпения… В Новую Каледонию на вечную каторгу коммунаров привезли на военных кораблях. Среди них был Паскаль. После падения Коммуны он скрывался от преследований тайной полиции, меняя дома, погреба и мансарды. Наконец он был схвачен, осужден военным судом и отправлен в это «Мертвое царство». Заключенные здесь на косе сами строили свои жалкие жилища… Так повстречались и подружились мой дедушка Анри и бывший делегат внешних сношений вот здесь, в сотне метров от маяка, где мы сейчас греемся у камина…

Тартарен.

И что же?.. Мсье Груссе погиб здесь, на полуострове Дюко?

Этьен Лябуш.

Судьба уготовила ему иной жребий! Вот что об этом рассказывал дедушка…

Доносится шум морского прибоя.

Часовой.

Эй, кто идет?

Капрал.

Дубина! Ты что, не узнал своего капрала?!

Часовой.

А кто же еще может назвать часового дубиной?!

Капрал.

Все спокойно на твоем посту?

Часовой.

Как всегда, мой капрал.

Капрал.

А кто там бродит по дюнам?

Часовой (с издевкой).

Министр иностранных дел Груссе. Бродит каждую ночь…

Издали слышна песня «Мой Париж».

Легкий свист. И сразу же — ответный пересвист.

Анри Лябуш (тихо).

Паскаль, это я, Анри… У вас все готово?

Паскаль Груссе.

Тише…

Анри Лябуш.

Не беспокойся. Патруль ушел в обход.

Паскаль Груссе.

Мои товарищи, Рошфор и Журда, уже на отмели. Ты принес акульи ножи?

Анри Лябуш.

Три ножа и бутылку рома. Шкипер австралийского угольщика ожидает вас за соседним атоллом только до рассвета. Правда, изрядный шторм и шансов не много даже для таких опытных пловцов, как вы.

Паскаль Груссе.

Побег откладывать невозможно. Где ты соберешь еще сто фунтов, чтобы нанять другого шкипера? Сегодня или никогда!

Анри Лябуш.

Желаю удачи, Паскаль!

Паскаль Груссе.

Возьми на память вот этот холст…

Анри Лябуш.

На нем что-то нарисовано?

Паскаль Груссе.

Портрет Жюля Верна, самого дорогого мне писателя… Прощай, Анри… И не свети лучом своего маяка в сторону атолла.

Анри Лябуш.

Погоди… Еще раз напоминаю: когда акула нападает, она переворачивается на спину, иначе она не может раскрыть пасть. Все решают секунды! Бросок в воде — точный удар ножа распарывает брюхо… Ну, Паскаль, обнимемся на прощание.

Свист ветра, шум шторма.

Тартарен.

Подбросьте-ка дров в камин, милейший хозяин. Мне что-то стало зябко.

Дик Сенд.

А меня бросило в жар!.. Удалось ли Паскалю и его товарищам доплыть до угольщика?

Этьен Лябуш.

Долгое время в Нумеа об этом ничего никто не знал: ни тайная полиция, ни друзья моего деда. Но однажды на маяк явился какой-то моряк в порыжелой зюйдвестке. Он вручил дедушке Анри вот этот акулий нож с нацарапанной надписью: «Благодарю за все. Привет и братство! П.Г.».

Капитан корвета «Коршун».

«П.Г.»? «Паскаль Груссе»!

Этьен Лябуш.

Кроме ножа неизвестный моряк передал от Паскаля сто фунтов стерлингов. Он сообщил также, что беглецы побывали в Мельбурне, Нью-Йорке и Лондоне, где Груссе стал на якорь. Он снова взял в руки свое острое перо и занялся литературой…

Капитан Немо (в большом волнении).

Кажется, мы выходим из пелены тумана и ложимся на истинный курс!.. Поворот всем вдруг! Следуйте за мной в кильватере!

Робинзон Крузо.

Собственно, куда, дружище Немо?

Капитан Немо.

Порт назначения — Париж! Кабинет издателя Этцеля!

Гулливер.

Если я не ошибаюсь, он издавал все сочинения Жюля Верна?

Капитан Немо.

Вы правы, капитан Гулливер. В том числе и роман «Восемьдесят тысяч километров под водой». Естественно, что я стоял на почетном месте в книжном шкафу в кабинете крупнейшего издателя Парижа… И вот однажды…

Вступает музыка припева песенки «Мой Париж». Издали доносится: «Мой Париж!.. Мой Париж!.. Мне милее всех Париж!..» Мелодичный звон каминных часов, отбивающих пять ударов. Стук открываемой двери.

Служанка.

Мсье Этцель! К вам пришел какой-то моряк в зюйдвестке.

Этцель.

Просите.

Служанка.

Вас ждут, мсье…

Моряк в зюйдвестке (входя).

Я, кажется, не опоздал?

Этцель.

Нисколько. Видимо, аккуратность — вежливость не только королей. Садитесь, сударь…

Моряк в зюйдвестке.

Перейдем к делу. Вам понравилась рукопись «Завещание Ланжеволя»?

Этцель.

И да и нет! Роман требует серьезной переработки. Я давал его читать Жюлю Верну… И вот его письмо… (Читает.) «Роману недостает действия. Интрига ослаблена и не может заставить читателя захотеть идти до конца. Контраст между городом благоденствия (Франсевилль) и немецким городом (Штальштадт) должен быть значительно усилен… Необходимо довести ситуацию до развязки…». И еще, Жюль Верн предлагает новое название — «Пятьсот миллионов бегумы».

Моряк в зюйдвестке.

Превосходно! Я думаю, что мой доверитель Андре Лори вполне с этим согласится.

Этцель.

Я могу приобрести рукопись за полторы тысячи франков. Однако с условием: роман будет переработан Жюлем Верном. Как на это посмотрит Андре Лори?

Моряк в зюйдвестке.

Он будет просто счастлив.

Этцель.

Подпишите этот договор. Кстати, почему сам Лори не приехал в Париж?

Моряк в зюйдвестке (уклончиво).

Только по личным соображениям…

Этцель.

А что, Лори — его настоящая фамилия?

Моряк в зюйдвестке.

О нет… литературный псевдоним. В Лондоне он известен как Филипп Дариль…

Этцель.

А в Париже? (Пауза.) Я опытный издатель. И узнаю авторскую манеру почти безошибочно. Не вышла ли эта рукопись из-под огненного пера… Паскаля Груссе? Делегата Коммуны…

Моряк в зюйдвестке.

Вы ошибаетесь… (Настороженно.) Вы никому об этом не говорили?

Этцель.

Как бы там ни было, это останется тайной издательства. Однако роман «Пятьсот миллионов бегумы» придется издать под одной фамилией — Жюль Верн. Конечно, до лучших времен.

Капитан Немо.

Итак, в тысяча восемьсот семьдесят девятом году, более ста лет назад, роман «Пятьсот миллионов бегумы» появился в книжных магазинах. С тех пор он выдержал сотни изданий во многих странах мира. Мастерство Жюля Верна превратило замысел Паскаля Груссе в книгу, которой зачитываются уже несколько поколений.

Капитан корвета «Коршун».

Как прозорливо заглянул в будущее делегат внешних сношений Коммуны! Созданный его воображением зловещий персонаж романа — фабрикант пушек герр Шульце — нашел свое воплощение в действительности. Им стал во время первой мировой войны пушечный король Крупп в Руре. Существовала даже гигантская пушка, описанная в романе, которая получила название «Большая Берта», по имени фрау Крупп фон Болен унд Гальбах! Из этой пушки с дальнего расстояния велся губительный огонь по Парижу. А идея о господстве германской расы над всеми народами обошлась человечеству в десятки миллионов жизней во время второй мировой войны. И сегодня этот роман призывает к борьбе с фабрикантами смерти во имя мира и счастья на земле.

Артур Грэй.

Позвольте! Но не только роман «Пятьсот миллионов бегумы» был создан Жюлем Верном вместе с Андре Лори. Они написали еще два романа: «Найденыш с погибшей «Цинтии» и «Южная звезда»! Кстати, «Найденыш» как раз и поступил сегодня в нашу библиотеку…

Дик Сенд.

Капитаны!.. Казалось бы, все ясно… Но почему чуть ли не сто лет в книжном мире не было известно о содружестве Жюля Верна с Паскалем Груссе?

Пушечный выстрел. Затем второй, третий.

Этьен Лябуш.

Видимо, кто-то бежал из «Мертвого царства».

Отдаленные звуки набата.

Слышите? Сигнал тревоги!.. Через несколько минут полицейские катера выйдут в море и патрули начнут прочесывать полуостров Дюко. Вы можете отстреливаться здесь на маяке… Но поймите… я отец семейства. Попрошу связать меня и запереть в погребе. Это не трусость, а необходимая предосторожность. Я верю, что вы — капитаны, может быть, даже знаменитые… Но впервые слышу, чтобы кто-то мог сходить со страниц романов!

Тартарен (с пафосом).

Мсье Этьен, я напомню вам слова Гамлета из трагедии Шекспира… (Декламирует.) «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам!»

Капитан Немо.

Прощайте, Этьен Лябуш! И никому ни слова о событиях этой ночи!

Артур Грэй.

Поспешим, друзья, в нашу библиотечную бухту! (Командует.) Эй, на «Секрете»! Поднять алые паруса!

Вступает музыка песни Артура Грэя.

(Поет.)

Тартарен.

Какое приятное возвращение! Попутный ветер! И галиот «Секрет» летит как мечта! Счастливый конец нашего рейса! Мы скоро займем привычные кресла в уютной кают-компании Клуба знаменитых капитанов!

Робинзон Крузо.

Клянусь пропавшими без вести кораблями, множество судов налетало на рифы или подрывалось на плавучих минах в десятках метров от родного берега, а иногда они ломали борта, ударившись о долгожданный пирс… Видимо, справедлива старинная морская поговорка: «ты не дома, пока не возьмешь швартовы».

Дик Сенд.

Капитаны! Подходим к библиотечному причалу.

Артур Грэй (командует).

Взять швартовы!

Матрос Летика.

Есть взять швартовы!

Стук борта галиота «Секрет» о пирс. Поспешные шаги.

Тартарен.

Смотрите, нам сегодня сопутствует удача!.. Света нет ни в одном окне, но чья-то дружеская рука бросает нам встречный трап. О ля-ля! Предлагаю любое пари — это Мюнхгаузен! За мной, медам и месье!.. (Напевает.)

Капитан Немо.

Дик, включите свет!

Щелкает выключатель.

Сегимер.

Ни с места! Руки вверх! Вы под прицельным огнем карабинов охраны его превосходительства профессора Шульце!

Тартарен.

Видите ли, мсье Сегимер

Сегимер (холодно).

Герр Сегимер.

Тартарен.

Я хотел спросить…

Сегимер (перебивает).

Вопросы задаем мы!

Робинзон Крузо (шепотом).

Капитан Грэй, а не ахнуть ли эту скотину прикладом по голове?

Артур Грэй (шепотом).

Спокойствие и выдержка, Робинзон!

Сегимер (командует).

Спустить парадный трап из башни Быка. Сейчас его превосходительство сойдет со страниц для оглашения приговора.

Звучит фрагмент из Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича — «нашествие фашистов».

Охрана (хором).

Зиг хайль! Зиг хайль! Зиг хайль!

Профессор Шульце.

Господа! Цель вашего рискованного путешествия в эту ночь была мне известна из разговора в библиотеке. Но почти сто лет назад, находясь еще на страницах рукописи будущего романа, я знал, что ее написал некий Андре Лори… А в кабинете издателя Этцеля я услышал, что он вовсе не Лори, а Паскаль Груссе, делегат Парижской коммуны. Он и довел меня до гибели в главе восемнадцатой — «Тайна раскрывается»!

Капитан Немо.

И правильно сделал!

Профессор Шульце.

Я был глубоко оскорблен, когда узнал, что некая Симона Вьерн, преподавательница Гренобльского университета, вытащила на свет Паскаля Груссе, известного также под кличками Филипп Дариль и Андре Лори. К несчастью, несколько лет назад в Национальную библиотеку Франции поступил архив издателя Этцеля. Проклятая Симона прочла около восьмисот доселе неизвестных писем Жюля Верна, раскопала этого Паскаля и добилась восстановления его имени в новых изданиях романа!

Дик Сенд.

Честь и слава Симоне Вьерн!..

Тартарен.

Браво, браво!

Профессор Шульце.

Напрасные овации. Тайный суд Штальштадта вынес вам смертный приговор. Я рассчитаюсь с вами здесь, в кают-компании!

Капитан Немо.

Но, кажется, осужденные имеют право высказать свое последнее желание…

Профессор Шульце.

Смотря какое.

Капитан Немо.

Мне хотелось бы попрощаться с командой «Наутилуса».

Профессор Шульце (милостиво).

Пожалуйста.

Капитан Немо (внезапно).

Эй, на «Наутилусе»! Включить помпы высокого давления!

Сегимер.

По знаменитым капитанам — огонь!

Профессор Шульце (кричит).

Стреляйте же!

Сегимер.

Невозможно! Отсырели патроны!

Шум помп постепенно затихает.

Артур Грэй.

Вперед, капитаны!

Робинзон Крузо.

В атаку!

Профессор Шульце (кричит).

Сегимер! Арминий! Прикрывайте меня! Отступаю в башню Быка!..

Робинзон Крузо.

Не выйдет! А ну расступись! Хватайте его, капитаны!

Профессор Шульце (отбиваясь).

Да как вы смеете, Немо, касаться меня своими руками!

Капитан Немо.

Цвет кожи не имеет значения! Вот у вас руки белые, а душа черная!

Профессор Шульце (в ужасе).

A-а!.. Пустите! Вы меня задушите!..

Капитан корвета «Коршун».

Ни в коем случае! Не станем же мы нарушать волю Жюля Верна и Паскаля Груссе. Герр доктор-профессор Шульце! Мы отправим вас прямо в ту главу романа «Пятьсот миллионов бегумы», где вам уготована гибель от вашего дьявольского снаряда…

Шелест страниц. Издали слышен взрыв.

Дик Сенд.

Как много я узнал сегодня о делегате Коммуны Паскале Груссе и писателе Андре Лори!..

Капитан Немо.

Много, но не все, дорогой Дик. В тысяча восемьсот восьмидесятом году, после амнистии коммунаров, Паскаль вернулся в Париж. Под псевдонимом Андре Лори он стал выпускать роман за романом; «Капитан Трафальгара», «Наследник Робинзона», «От Нью-Йорка до Бреста за семь часов» и другие…

Артур Грэй.

Примечательно другое… Во время оккупации Франции армией Гитлера участники движения Сопротивления сделали «Пятьсот миллионов бегумы» оружием в борьбе с фашизмом!

В отдалении кричит петух.

По книжным полкам, друзья!

И как говорится в романах — продолжение следует…

Звучит финальная песенка капитанов: