Пути и Двери

Пять месяцев на воздушном шаре

Сидя в кафе на улице Муфтар, Жак Ларус частенько вспоминал о тех днях, когда он был начинающим воздухоплавателем. Аэростат господина Ларуса был дешевым — не тем экспедиционным монстром, которым путешественник пользовался в последние годы. Впрочем, губы странника неизменно расплывались в теплой улыбке, когда на него накатывала ностальгия по тем славным денькам. Рука тянулась к дневнику в кожаном переплете, открывала застежку и начинала перелистывать пожелтевшие страницы.

Вот и сейчас господин Ларус доел свой круассан, отставил кофейную чашку и с наслаждением втянул ноздрями прохладный весенний воздух западного Стимбурга. Неспешно набив трубку зондбарским табаком, господин Ларус закурил, выпустил парочку дымных колец и погрузился в чтение.

День 1

Сегодня я решил снарядить аэростат для дальнего перелета. События разворачиваются стремительно, и я не успеваю мыслить рационально. Или не хочу. Накануне поругались с Аврил. Ладно, не поругались, а расстались. Аврил давно собиралась уехать из Стимбурга и увидеть другие города-государства континента. Мир велик, он не ограничивается Треугольником — она частенько повторяла эти слова. Месяц назад я поинтересовался, почему бы не отправиться в совместный полет на воздушном шаре. Аврил рассмеялась и начала мне говорить что-то про уровень комфорта, безопасность и моё извечное стремление к авантюрам. Ей нравились двухэтажные паровые экспрессы, лязгающие своими сочленениями по бесконечным железным артериям мегаполиса. И роскошные лайнеры, обшитые металлом. Я никогда не мог себе позволить такие вещи, там даже эконом-класс не предусмотрен.

А теперь ее нет.

Отправилась в свой вояж по далеким городам, расположенным на границе влияния тайных орденов.

Вторые сутки не нахожу себе места.

Не хочу ее терять.

В общем, собрал почти все свои сбережения, закупился провизией, отремонтировал горелку, обновил балласт и часть такелажа. Радует, что сейчас весна. В наших широтах она теплая, но без шерстяных вещей не обойтись. В редакции газеты меня поначалу не поняли, собирались уволить. Затем взяли обещание вести путевые заметки и под это дело открыли целую рубрику. Так что я смогу немного заработать и развеяться.

Плана нет.

Буду следовать за Аврил, попробую снова поговорить.

Господин Ларус перечитал последние строки и приложился к трубке. Табак ароматный и дорогой.

В те далекие времена господин Ларус был длинноволосым блондином, предпочитавшим завязывать шевелюру пучком на затылке. Он носил кожаный плащ, выцветший дорожный рюкзак и докерские ботинки. Не на работе, конечно. Только во время перелетов на аэростате. Значительно позже Ларус обзавелся своими знаменитыми циферблатами и стал объектом многочисленных шаржей в дешевых газетенках промышленных районов.

Пройдут годы, прежде чем Ларус станет одним из лучших адвокатов Треугольника. Он будет работать с волшебниками и правительственными шишками. Что, в принципе, одно и то же. Начнет исполнять конфиденциальные поручения высшей степени сложности. Побывает в местах, о которые большинство горожан и мечтать не смеют. Научится делать деньги и содержать семью. Превратится в уважаемого человека. Уйдет из редакции и откроет собственную контору.

Респектабельность.

Тогда это слово было пустым звуком для Жака Ларуса. Его манили дальние странствия, апрельские ветры и крики птиц, возвращавшихся с юга.

А еще — Аврил.

День 15

Меня несет к границам Стимбурга. Ветер потеплел, но по ночам я всё равно замерзаю в своей корзине. Завидую пассажирам дирижаблей — они сидят в комфорте и тепле. Пальцы деревенеют, греюсь у горелки. Если вы читаете эти записки, то запомните одну простую вещь: в небе без теплых вещей не обойтись. Берите с собой вязаные шапки, свитера, плотное пальто и добротные ботинки. Спать лучше под стеганым одеялом и шерстяным пледом. Чем выше поднимается аэростат, тем холоднее становится. А над городом действуют ограничения по воздушным коридорам — приоритет у пассажирских, грузовых и почтовых аппаратов.

Аврил едет в своем любимом двухэтажном экспрессе. Я не могу в точности следовать ее маршруту, поскольку маневрирую в воздушных потоках. Скоро поезд сделает крюк и наши пути на некоторое время разойдутся. Я знаю, что Аврил направляется в Хронкварт — один из южных агломератов, сумевших сохранить независимость после Магических Войн, сотрясавших Землю в откатные годы. Хронкварт раскинулся на Кипре — одном из бесчисленных средиземноморских островов.

Мне придется лететь вдоль юго-западных и южных рубежей Стимбурга, наслаждаясь тамошней теплой погодой. И отсутствием цивилизации. Зато увижу курортные районы, в которых не дымят фабричные трубы, а про смог никто и в помине не слышал.

День 34

Изредка мне приходится швартоваться к причальным мачтам общественных аэропортов, высоким деревьям или террасам речных вокзалов. Справлять естественные нужды в воздухе проблематично. Кроме того, я вынужден обновлять запасы провизии. Если удается при этом заночевать в придорожной гостинице, я на седьмом небе от счастья. Шея затекла, мышцы болят, да еще этот проклятый насморк. Таковы последствия опрометчивых решений.

Теперь я могу самостоятельно выбирать коридоры. Плотность транспортных потоков снизилась, многоэтажные дома встречаются редко. Время застыло — люди никуда не спешат, сидят на террасах своих домов и за столиками кафе, неспешно листают газеты. В парках я вижу шахматистов. Мелькают крамольные мысли бросить редакцию и перебраться в этот тихий мирок навсегда.

Если вам не доводилось бывать на юге, срочно пакуйте чемоданы. Это край роскошных вилл и загородных резиденций, уютных гостевых домиков, апельсиновых рощ и гранитных набережных. Можно углубиться в лабиринт кривых улочек и потеряться навсегда. Или провести полдня у моря, наблюдая за тем, как волны вылизывают галечный пляж.

Я лечу дальше.

Господин Ларус выпустил очередное дымное колечко и улыбнулся старым воспоминаниям. Именно на юге, в той первой экспедиции, стряпчий познакомился с Костовыми, что через много лет привело его на «Вояж» — странное магическое порождение Утгара Тресинского.

Костовы были молодой парой волшебников, решивших покинуть Квартал Иллюзий ради спокойствия и тишины. Господин Ларус угодил в грозу и был вынужден попросить убежища у этих людей. Ему требовалось починить такелаж, заштопать баллон и отрегулировать пропановую горелку, а это — минимум две недели. Костовы были не только могучими волшебниками, но и технически подкованными экспериментаторами, ведущими исследования на чердаке. В ту пору Марийка и Йордан еще не успели появиться на свет, а Костовы были людьми безрассудными и смелыми. Услышав историю воздухоплавателя, они подключились к ремонту, и спустя пару дней Ларус продолжил свое путешествие.

Аврил никуда не спешила.

Девушка подолгу задерживалась в сросшихся между собой курортных городках, арендовала комнаты в гостевых домах и дорогих отелях. Ларус постоянно оказывался рядом. Сидел в соседнем кафе, прикрываясь газетой. Бродил по набережной, выдерживая дистанцию в сто шагов. Мысленно репетировал речь, которую необходимо произнести ради примирения. Но сделать решительный шаг не отваживался.

Пальцы начали двигаться, переворачивая страницы.

День 48

Внезапные штормы превратились в главную проблему. Бесполезно обращаться за помощью к климатическим провидцам — погода на юге может поменяться десять раз за утро.

Сначала налетает шквалистый ветер. Гнет деревья, срывает жестяные козырьки, плохо закрепленные над парадными. Со стороны моря или с гор стремительно надвигается серая мгла. Пахнет дождем, на лицо падают первые капли. Эти моменты свежести и обновления мне даже по вкусу. А потом вы видите, как по теснинам улиц ветер гонит столбы пыли. Прохожие прячутся по домам, укутывают лица в шарфы, поднимают воротники плащей.

И на вас обрушивается ливень.

Всепоглощающая стена дождя, загораживающего реальность и превращающего вас в продрогшего и насквозь мокрого нытика. Пользуясь тем, что меня никто не слышит, я ругался самыми последними словами. Но это не помогло — мою корзину швыряло порывами ветра, пламя в горелке норовило погаснуть, а шар постоянно менял направление.

Тут всего два варианта.

Первый — подняться выше облачного фронта, но существует риск столкновения с шаровой молнией. Второй — быстро пришвартоваться в надежном месте и упрятать аэростат в ангар.

Предпочитаю второй путь.

День 95

Застрял в уютном районе, практически безлюдном. Дома здесь громоздятся друг над другом — бесконечными ярусами, уступами, поднимающимися к небесам. Нет единого архитектурного плана, горожане красят свои жилища в веселые цвета. Можно выйти на террасу гостиницы, а под ногами будет чей-то дом. Я спускался по узкой лестнице на брусчатку мостовой и оказывался перед крохотной закусочной, где торговали уличной едой на вынос. Набирая вкусностей, поднимался в номер, вытаскивал на террасу плетеное кресло и сидел, наблюдая за чайками.

Под ногами простиралась бухта с выдающимися в море языками причалов. Я видел крохотные треугольнички парусов — это отчаливали прогулочные яхты. У горизонта виднелись неповоротливые туши рыбацких баркасов — их местоположение отмечалось полчищами птиц, бросавшихся на сети в поисках добычи.

Вы спросите, что я там делал?

Всё просто — поезд, на котором ехала Аврил, сломался и был отогнан в депо. Не знаю, что там произошло. Райончик приютился на горных склонах, так что большая часть железнодорожного полотна проложена на стометровой высоте. Эстакады, противооползневая магия, черные зевы тоннелей. Пробираться по такому маршруту опасно, хотя местные колдуны постоянно на страже. Маги расчищают завалы, пробивают горные тоннели, предотвращают сходы лавин. Поэтому у меня возникло подозрение, что дело в технической неисправности самого поезда.

Регулярное сообщение с этими местами не налажено. Экспресс прибывает на склоны раз в две недели. Еще одна неделя потребуется паровозу, чтобы достичь конечной станции и повернуть обратно. Итого — две остановки в месяц.

В общем, тут вполне можно застрять.

А как же водный транспорт, спросите вы? Прогулочные яхты сдаются в аренду, но это дорогое удовольствие. Катера не ходят. Раз в четыре месяца порт посещает круизный лайнер. Аэровокзал для дирижаблей в стадии строительства. Так что я воспользовался паузой и начал осматривать местные достопримечательности. Коих хватает, дамы и господа.

Взять, например, Башню Черного Колдуна, возвышающуюся на западном утесе. Согласно легенде, этот мужик вселился в собственный дом, чтобы пугать ненавистных соседей и их детей. Поэтому Башня по ночам светится, а иногда хватает и пожирает зазевавшихся прохожих. Я в эти сказки не верю, честно говоря.

Маяк.

Тут всё без мистики и сюрреализма. Это действующее сооружение, оснащенное заколдованным фонарем. Моряки видят огонек даже на расстоянии в сорок километров, а в ясную погоду — на все шестьдесят. Смотритель владеет собственной причальной мачтой — именно к ней мне и разрешили пришвартоваться в прошлое воскресенье. Шар я спустил, упрятал вместе с корзиной и горелкой в жестяной сарай. С разрешения хозяина, разумеется.

Храм Откровения.

Сюда никто не заглядывал уже три столетия. Поговаривают, что в былые времена тут собирались последователи одного темного культа, уверенные в том, что человеческие жертвы помогут им предвидеть будущее. Чтобы закрепить эффект, парни употребляли различные вещества психоделического толка. Приеду домой — отправлюсь на Вычислительную фабрику и проверю этот миф.

Жак Ларус некоторое время просидел неподвижно. В южных широтах он встречал много зловещих культов, от которых следовало бы держаться подальше. Одни религиозные системы превратились в городские легенды, другие исповедовались по сей день.

Ментальность.

Южане мыслят иначе, в их воззрениях много мистики и слепой веры. Реальность там тесно переплетена с вымыслом. Порой эти две категории переходят друг в друга, так что четкую грань провести невозможно.

Что ж, это был удивительный опыт.

Ларус собирал жуткие страшилки и выплескивал в свою рубрику коктейль из человеческих заблуждений. Статьи вызывали живой интерес публики, поэтому редактор высылал Ларусу банковские чеки на экспедиционные расходы и вполне приличные гонорары.

Стряпчий заказал еще одну чашечку кофе.

И погрузился в чтение.

День 107

Стимбург остался позади.

На дальних рубежах несли службу пограничники. Меня заставили опуститься, прокричав что-то непонятное в рупор. Пост представлял собой двухэтажное приземистое здание, через которое были проложены железнодорожные пути. В пасть КПП втягивалось и шоссе, по которому неспешно перемещались массивные паромобили. Для дирижаблей и монгольфьеров таможенники выделили несколько причальных мачт, к одной из которых я и пришвартовался.

Раньше я не покидал город.

И впервые столкнулся с процедурой досмотра.

Двое таможенников выгрузили из корзины мои нехитрые пожитки, третий просветил рюкзак с помощью примитивной магии. Рядом вертелась свирепого вида овчарка, в задачу которой входило вынюхивание запрещенных веществ. У меня спросили, владею ли я раритетными колдовскими артефактами и какую сумму денег вывожу из города. Когда я озвучил цифру, один из таможенников сухо кивнул. Артефактами, драгоценностями или украденными технологиями я не обладал.

Пропустили.

В паспорте появился штамп, зафиксировавший дату моего вылета из Стимбурга. Я слышал, что в этих отметках присутствуют колдовские вставки — на случай, если бы я решил что-то подделать.

Воздушный шар направился к западу.

Впереди лежат неизведанные земли.

День 121

Экспресс, за которым я следовал, уже достиг конечной станции. Аврил путешествовала на паромобилях и медлительных паромах. Изредка моя бывшая девушка пересаживалась на дирижабли, которые встречались здесь не так часто, как в центральных районах Стимбурга.

На пару дней мы задержались в городке, формально считавшимся независимым поселением. В моем паспорте появился новый штамп — я получил разрешение на въезд. В реальности, это был сателлит наших властей, которые предпочитали не тратиться на нищих чужаков, а попросту держать в окрестностях военный порт с ударной флотской группировкой. Чего опасаются наши властители? Думаю, Эт-Тадамуна, города-государства на севере Африки. Этот агломерат стремительно набирает силу, о чем и мы неоднократно писали в своей газете. Что же касается торговых и дипломатических отношений, то в мире нет ничего постоянного. Сегодня — дружба, завтра — война.

Городок невзрачный и пыльный.

Дуррес — кажется, так он называется. Старинные одноэтажные домики, седые легенды и приземистые храмы. Местные жители полностью зависят от дотаций стимбуржцев. Из дополнительных статей доходов отмечу разве что торговлю с военными моряками, которые охотно закупаются в Дурресе провиантом. Наличие неподалеку порта стратегического назначения накладывает специфический отпечаток — всюду дешевые кабаки, публичные дома под вывеской массажных салонов, передвижные лотки с выпивкой и закуской. Я уж не говорю об игорных заведениях — преимущественно подпольных.

Аврил остановилась возле ратуши, в единственной на всю округу приличной гостинице. Я выбрал окраину. Во-первых, там сдается множество дешевых комнат. Во-вторых, монгольфьер легко прячется среди каменных дубов, обильно растущих на побережье. Комнату я снял у пожилой женщины, выращивающей маслины и фисташки. Дом старый, со скрипучими деревянными ступенями и такой же террасой, опоясавшей строение на уровне второго этажа. Двери четырех верхних комнат выходят на террасу, окна — тоже. Два номера пустуют, в третьем живет ученый-энтомолог, изучающий местных букашек. Древесные кроны создают тень, так что я не страдаю от жары. В стоимость проживания включен обед. Я попробовал голубцы, изумительную тушеную баранину и овощное рагу, приготовленное на решетке.

В Дурресе я общаюсь с людьми на ломаном тере, приправленном словечками одного из южных диалектов. Раньше, до Большого Отката, у людей был один язык, но за минувшее тысячелетие в разных регионах мира произошли перемены. Мы всё еще понимаем друг друга, но края пропасти расползаются.

Сегодня чуть не пересекся с Аврил на набережной. Успел свернуть в тенистый сквер и отсидеться на одной из лавочек, прикрываясь газетой. Думаю, она меня не заметила.

Господин Ларус отвлекся от увлекательного чтения, услышав бой часов на ратуше.

Шесть вечера.

Становится зябко, скоро появится жена. Впрочем, он решил закончить начатое. Не так уж часто удается совершить экскурсию в собственные воспоминания.

Человек должен уметь останавливаться и подмечать вехи развития. Спешка приводит к ошибкам. Нас вечно что-то отвлекает от собственной судьбы, не позволяет вычленить свой путь из потока времени. Отсюда — бездумные блуждания во тьме.

Так думал господин Ларус, переворачивая следующую страницу записей.

День 136

Хронкварт приближается.

Я ощущаю влияние чуждой культуры в каждой деревушке, которую мы с Аврил пересекаем. Тут не преклоняются перед мощью Стимбурга, а в некоторых медвежьих углах и вовсе не слышали об этом городе. Веет патриархальным укладом, традициями и своеобразным менталитетом.

Кстати, забыл рассказать, почему мы расстались с Аврил. Виноват, разумеется, я. Приревновал ее к одному типу, устроил скандал, чуть не дошло до дуэли. Уже собирался бросить вызов, но тип испарился — как и не было его. Всё случилось на рауте, организованном отцом Аврил по случаю поглощения его компанией некой мануфактуры. Сейчас, вспоминая те давние события, прихожу к выводу, что напрасно себя накрутил. То, что я принял за флирт, вполне могло оказаться деловой беседой. Почему бы и нет — на раутах господина Бурже собираются преимущественно серьезные гости. Мне было скучно, и я успел выпить игристого, так что не оценивал обстановку здраво. Аврил бросила меня, ибо нельзя же терпеть в будущем подобные выходки. Мужчина должен держать себя в руках.

Может, она и права.

Поэтому я не спешу подходить, собираюсь с мыслями. Случаев предоставлялось много, но наше путешествие продолжается.

День 152

Хронкварт.

Я здесь. Город огромен, но после Стимбурга не впечатляет. Это островное государство, на которое с материка ходят паромы и дирижабли. Всюду — строительство. Многие стремятся провести отпуск в Хронкварте, поэтому аренда здесь дорогая. Для частных дирижаблей и монгольфьеров предусмотрена платная швартовка. Цены кусаются, но специальные служащие будут следить за вашим аппаратом и прятать его в ангар в случае приближения шторма. Что касается меня, то было принято спонтанное решение пожить в палатке. Это дешево, если не считать стоимости самой палатки, коврика и спального мешка, но в Хронкварте затраты отбиваются через пару ночей.

Днем я собирался питаться в местных закусочных, исследовать окрестности и писать заметки в рубрику. Работы хватает. Кроме того, я собираюсь поговорить с Аврил. Подойду первым, принесу извинения, приглашу ее куда-нибудь. Скажу, что проделал весь этот путь на воздушном шаре ради нее. Это романтично, девушки любят такие вещи.

Утром мои планы оставались в силе, но в полдень вселенная взорвалась. Я прогуливался по бульвару вслед за Аврил и уже начал ускорять шаги, чтобы поравняться с ней.

И вот он — тот тип. Щеголеватый франт с вечеринки. Они смеются, целуются, держатся за руки. Аврил счастлива, ей больше никто не нужен. Неужели она проехала столько километров на экспрессе, а затем едва не угодила в шторм при пересечении пролива ради этого клоуна?

Мне больно.

Прохожу мимо, отвернувшись. Сворачиваю в узкий переулок и шагаю по каменному лабиринту, разглядывая развешанное между балконами белье.

Господин Ларус закрыл дневник и некоторое время сидел неподвижно. В этой истории можно было бы поставить точку — на обратному пути записи не велись. Вот только Хронкварт полностью перекроил всю дальнейшую судьбу стряпчего.

Возвращаясь в свою палатку, Жак Ларус познакомился с девушкой, пересекающей Средиземное море на катамаране. Ингрид — так ее звали. Приятно встретить соотечественника в здешних краях, сказала Ингрид. Не знает ли ее собеседник, где можно поставить палатку одинокой мореплавательнице?

Ларус знал.

Он смотрел на летнее платье девушки, ее растрепанные каштановые волосы и чувствовал, как образ Аврил дробится на отдельные фрагменты, растворяется в ненасытной утробе изменчивого мира.

После рождения двоих дочерей Ингрид почти не изменилась. И даже статус бабушки не мешает ей бросать все дела, если Ларус снаряжает экспедиционный аппарат в дальние края.

Постаревший воздухоплаватель встал со своего места, заприметив приближающуюся к столику жену.

Ингрид всегда останется для него той юной странницей, вихрем ворвавшейся в неспешную жизнь Хронкварта.

Всегда.

Даже в годовщину их свадьбы.

март, 2020