Разорванные узы

Глава 22

Меня будит звук выбиваемой двери.

Атлас перелазит через меня, а затем спрыгивает с кровати на мою сторону, вставая между кроватью и тем, кто, черт возьми, только что прибыл. Для меня все слишком гладко, он определенно тренировался, и я завидую тому, как быстро его мозг подключился к сети, потому что я все еще пытаюсь понять, что, черт возьми, происходит прямо сейчас.

— Кто, черт возьми… ты издеваешься надо мной? В чем, черт возьми, твоя проблема, Дрейвен?

Мои глаза, наконец, привыкают к свету, льющемуся в комнату из кухни, и я обнаруживаю, что здесь реально Норт, врывающийся в квартиру с целой гребаной командой тактиков, потому что я посмела нарушить его дурацкие правила… переночевав в квартире Атласа, в двух кварталах от общежития.

Наверное, это из-за того, что я просыпаюсь в два часа ночи, но мне вдруг хочется разрыдаться от ярости и безнадежности. Атлас поворачивается к нему, оглядывая мужчин, одетых в спецодежду, как будто он собирается наказать их всех за то, что они появились здесь.

Я не чувствую притяжения ни к одному из них, так что, по крайней мере, Грифона здесь нет, чтобы увидеть этот беспорядок.

— У нее комендантский час, и она это знает, — говорит Норт, его голос звучит так же, как всегда, холодно и равнодушно, но я чувствую в нем разницу. Я была вынуждена провести с ним достаточно времени, чтобы знать, что под всем этим льдом он злится, злится, что я посмела нарушить его правила.

Я чувствую себя чертовым ребенком, которого ругают, и хмурое выражение лица Атласа говорит о том, что он чувствует то же самое.

— Она моя Связанная, и если я хочу, чтобы она спала в моей чертовой постели, то она так и сделает. Она не убегала и не делала ничего другого, что ты включил в свой список запретов. Я сам пойду в Совет, если ты попытаешься помешать ей прийти сюда.

Норт разглаживает рукой галстук.

— Удачи в том, чтобы заставить остальных членов Совета выступить против меня.

Он, наконец, смотрит на меня, его глаза оценивающие и не впечатленные моим растрепанным состоянием, в котором я сижу в своей старой, потрепанной пижаме.

— Мы уходим. Вставай, Фэллоуз.

Я подтягиваю колени к груди, оглядываясь на стоящих там мужчин.

— На мне даже лифчика нет, я не хочу…

— Я не спрашивал, что ты хочешь сделать. Я говорю тебе спуститься вниз и сесть в мою машину, Фэллоуз.

Мое сердце подступает к горлу и пытается задушить меня.

— Атлас тоже один из моих Связанных. Почему я не могу остаться здесь?

Норт не двигается с места, и его рот плотно сжат в неодобрительную линию. Ну, черт возьми. Атлас смещается вперед, как будто собирается напасть на них всех, и я действительно не хочу участвовать в этом. Я не могу позволить, чтобы это произошло, если это активирует мой дар, то для меня это будет большая игра, поэтому вместо этого я вздыхаю и встаю с кровати.

Слезы наворачиваются мне на глаза, когда я ухожу, не взглянув на Атласа. Мне не нужно видеть то, что написано на его лице, это только подтолкнет меня к чертовой грани. Может быть, он понял, что от меня слишком много гребаных проблем. Может быть, он наконец понял, что я ни хрена не гожусь ни для кого из них.

Блять.

Я думаю о бегстве, но мысль покидает меня так же быстро, как и приходит. Норт найдет меня, куда бы я ни пошла, он найдет меня.

В лифте холодно, и я скрещиваю руки на груди, когда тактик смотрит на меня, провожая вниз, как будто я собираюсь с криком убежать в ночь в своей долбаной пижаме.

Еще больше бесполезных слез грозят пролиться, и я сдерживаю их.

Водитель открывает дверь, когда я подхожу, и я сжимаю руки на груди, пытаясь хоть немного скрыть отсутствие лифчика. Я улыбаюсь и благодарю его, но он полностью игнорирует меня, плотно закрывая за мной дверь. Здорово. Все, блять, ненавидят меня, даже долбаный водитель Норта.

Я сижу и погружаюсь в свои собственные мрачные страдания, пока дверь не открывается, и звезда момента не забирается внутрь, садясь напротив меня, так что мы смотрим друг на друга. Машина заводится, и мы несемся по улице в неправильном направлении.

Я нервно ерзаю, не в силах усидеть на месте в удушающей тишине.

Норт, как всегда, остается незатронутым. Совершенно непринужденно, когда он смотрит на кампус колледжа.

— Если предоставленное тебе жилье является недостаточным, тогда я прикажу тебе переехать в мою резиденцию. Оттуда ты сможешь добираться на учебу.

Боже милостивый, нет. Я едва справляюсь с ужином там один раз в неделю.

— Кампус сойдёт. Я могу вернуться туда. Я могу вызвать такси, просто выпустите меня.

Его взгляд такой острый, что я уверена, что у меня, должно быть, чертовски идет кровь.

— Что-то не так, Фэллоуз? По какой-то причине ты не хочешь ехать со мной? Я обеспечу тебя всем, что тебе потребуется.

Я сглатываю.

— Я собиралась остаться с Атласом, чтобы быть с одним из моих Связанных. Кампус сойдёт, я могу поехать… домой туда.

Слово «домой» застревает у меня в горле, но я выдавливаю его, что угодно, лишь бы выбраться из этой гребаной машины.

— Тебе повезло. В моем доме живут трое твоих Связанных, так что один из нас всегда будет с тобой.

Я смотрю в окно, чтобы он не увидел бесполезные слезы, выступившие у меня на глазах. Идеально. Я перешла от дерьмовой, но уединенной комнаты к чему-то, что, вероятно, чрезмерно роскошно, но полно мужчин, которые меня ненавидят.

— Что-нибудь еще, Фэллоуз?

Я сморгнула слезы.

— Нет. Спасибо.

Мой голос звучит прерывисто, но достаточно ясно. Норт достает свой телефон, так что, думаю, на этом разговор окончен.

***

Как только мы выходим из машины в гараже Норта, нас встречают трое из его домашней прислуги. Я крепко скрещиваю руки на груди, как будто никто не заметит, что я стою и выгляжу бездомной, если просто буду прикрывать грудь, но никто из них все равно не смотрит в мою сторону.

— Советник Эверсонг прибыл, он ждет в вашем кабинете.

Норт тихо выругался себе под нос и забрал папку у одного из мужчин, обращаясь ко мне тем же холодным тоном, каким говорил весь вечер, даже не взглянув в мою сторону: — Эвелин покажет тебе твою комнату, Фэллоуз. Я заберу тебя оттуда утром, чтобы проводить вниз на завтрак, я ожидаю, что ты останешься там до тех пор.

Идеально.

Прикольно.

Чертовски замечательно.

Я превратилась из ограниченного существования в долбаную клетку, и я ничего не могу с этим поделать. Этот красивый, непристойно богато украшенный особняк теперь больше, чем просто место, куда я прихожу каждую неделю, чтобы подвергнуться пыткам… теперь это ад, в котором я буду заперта, пока, черт возьми, не умру.

Может быть, Сопротивление, нашедшее меня, было бы не самым худшим вариантом.

Норт и оба мужчины уходят, не замечая кипящей ярости, в которой я оказалась в ловушке, оставляя нас с Эвелин позади, чтобы отправиться в мою новую тюремную камеру.

— Если бы вы могли следовать за мной, мисс Фэллоуз. Ваша комната на третьем этаже.

Я ничего так не хочу, как наброситься на нее и послать ее на хуй, но потом я оглядываюсь и вижу, что она смотрит в землю в знак покорности. Я понятия не имею, как Норт обращается со своим персоналом, но они все ходят на цыпочках, как будто мы монстры, которых они поработили, и это заставляет меня чувствовать себя чертовски неуютно.

Поэтому я держу рот на замке и избавляю бедную женщину от язвительности, которая проносится у меня в голове.

Мне нужно начать следить за направлением в этом месте, потому что после двух поворотов я уже полностью дезориентирована и потеряна. Когда мы спускаемся по одному из длинных коридоров к лифту, я вздрагиваю от звона, потому что, честно говоря, думала, что лифт находится на другой стороне здания, когда меня в последний раз заставляли в него входить.

Эвелин молчит, она ни на что не смотрит по сторонам и не теребит свою одежду в нервном тике. Она — образ послушной горничной в особняке, которая видит все и ничего.

У меня совершенно нет ее самообладания. Я дергаюсь и царапаю свою кожу, как будто чувствую миллион ползающих насекомых, движущихся по моим венам.

Мы поворачиваем за очередной угол и сталкиваемся лицом к лицу с настоящей причиной, по которой я не хочу оставаться в этом гребаном доме, потому что мой худший чертов кошмар направляется прямо к нам, одетый небрежно в черные брюки и мягкий кашемировый свитер. Взгляд Нокса скользит по Эвелин, и он отпускает ее простым:

— Оставь нас.

Вот оно.

Двух слов достаточно, чтобы я оказалась в коридоре с единственным из моих Связанных, который, я уверен, хочет моей смерти. Эвелин просто убегает, не сказав ни слова.

Как только мы остаемся одни, он, не теряя времени, вцепляется мне в горло.

— Почему ты одета как дешёвая шлюха? Неужели Норту пришлось выслеживать тебя в каком-то студенческом общежитии? Ты точно знаешь, как вывести моего брата из себя, не так ли, Отрава?

Отрава.

Конечно, он был бы тем человеком, который связал бы мое имя с ужасным положением, в которое я непреднамеренно поставил всех нас. Я — яд, который распространился в его семье.

Я не буду плакать и, конечно же, не дам ему понять, как сильно он действует мне на нервы.

— Девушка должна получать удовольствие там, где она может, Нокс. Почему тебя это так волнует? Не похоже, что ты хочешь меня. У тебя и так забот более чем достаточно, верно?

Он делает шаг вперед, прижимая меня к стене.

— Может быть, мне стоит сблизиться с тобой, Отрава. Может быть, мне стоит попробовать тебя, чтобы в следующий раз, когда я трахну свою девушку, ты знала об этом все и почувствовала, как твое сердце вырывают из груди. Это может помочь тебе понять, через что ты заставил пройти всех нас, когда сбежала.

Он врывается в мое личное пространство, разница в размерах между нами означает, что он нависает надо мной, и мне приходится заставлять себя стоять на своем. Он никогда раньше не был так близко ко мне. Когда-то я думала, что пылающая ярость в его глазах была горячей, но это ничто по сравнению с жаром его тела, когда он прижимает меня к стене. Я чувствую, как его связь скользит по моему телу, и я притягиваю свою ближе, борясь с ней, когда она напрягается для него. Я ни за что, блять, не останусь привязанной к этому мужчине.

Я бы предпочла иметь любого из моих других Связанных, а не его. Черт, я бы приняла Норта с улыбкой и 'спасибо, сэр' вместо этого мудака.

— Ты не сможешь скрыть это, Отрава. Может, у тебя и нет дара, но я чувствую твою связь, и она хочет меня.

Мне было бы наплевать на то, чего хочет моя связь, я не буду связывать себя с ним.

Я хочу положить руки ему на грудь и оттолкнуть его к чертовой матери от себя, но мне требуется каждая клеточка моего существа, чтобы держать нашу связь под контролем. Мои руки сжаты в кулаки по бокам, челюсти плотно сжаты, а колени сцеплены, чтобы они не дрожали.

Я не могу вымолвить ни слова, когда его рука поднимается, чтобы обхватить мое горло, его пальцы сжимаются там, как будто он представляет, как выжимает из меня жизнь, а затем мы вместе двигаемся назад, его тело прижимается к моему, когда я спиной ударяюсь о стену. Я поймана в ловушку всеми возможными способами; мои узы крепко связаны, мой разум застрял, удерживая нити моего здравомыслия вместе, чтобы я не привязала себя к нему, и физически я никак не могу отбиться от него.

Он толкает одно из своих колен между моих ног, и я внезапно остро осознаю тот факт, что на мне только моя старая пара шелковых боксерских трусов, находка из комиссионного магазина, новые с бирками, которые в то время казались такими взрослыми и горячими, но теперь я дрожу, как чертова овечка, когда он толкается в меня, его нога раскачивается и скрежещет. Черт возьми, это самая трудная чертова вещь, которую я когда-либо делала, потому что в тот момент, когда я кончу, моя связь разорвется, связав нас вместе на все времена, что звучит чертовски ужасно, но это даже не худшая часть этой ситуации.

Если моя сила возрастет, нам всем крышка.

Его рука на моем горле немного сгибается, а затем он снова наклоняется вперед, его губы касаются мочки моего уха, когда он шепчет темным хриплым голосом:

— Я хочу свою силу. Я хочу то, что ты мне должна. Я ждал этого пять лет. До этого я ждал пять лет. Целое десятилетие я ждал, чтобы получить полную власть, а ты просто собираешься прийти сюда и сказать нам всем «нет»? Я, блять, так не думаю, Отрава.

Я изо всех сил пытаюсь отстраниться от него, я ни за что не собираюсь наклоняться в коридоре перед этим высокомерным мудаком, но ему ничего не стоит просто дернуть меня вперед и поймать мои губы в обжигающем поцелуе.

Моя связь реагирует немедленно.

Я никогда не чувствовала такого раньше, прилив силы внутри меня почти ставит меня на колени, и мне требуется все, что у меня внутри, чтобы остановить это слияние, связать наши души вместе навсегда.

Когда Нокс прикусывает мою губу и заставляет мой рот открыться, наши языки переплетаются, пока он использует мою неспособность протестовать или двигаться, моя связь пытается вырваться сильнее, чем когда-либо прежде, но я сдерживаю ее, толкая вниз, пока она не сдерживается.

Я так чертовски сосредоточена на том, чтобы помешать моей связи заявить на него права как на своего, что мое тело переходит в режим автопилота, становясь гибким и легким для него, чтобы двигаться и контролировать его так, как он, черт возьми, хочет. В том, что он делает, нет ничего мягкого или чувственного. Он точно знает, что нужно для того, чтобы возникла связь, и он совершенно безжалостен в том, чтобы пройти все этапы.

Где-то, в темном и далеком уголке моего сознания, я почти впечатлена тем, как быстро он способен меня переубедить. Поцелуи, поглаживания, колено между моих ног вдавливается в мое тело, пока мои бедра не раскачиваются сами по себе, я никак не могу бороться с ним и со своей связью одновременно.

Когда его связь врезается в меня, сила сама по себе, я чуть не плачу, потому что так сильно этого хочу. Черт, мой мозг мне больше даже не принадлежит. Все, что я знаю, — это связь. Все, о чем я могу думать, — это связь, и я чертовски сильно этого хочу.

Я принимаю то, что он собирается заставить меня кончить.

Я ненавижу его и ненавижу за то, что он так поступает со мной, но сейчас меньшее из двух зол — держать себя в руках. Когда его пальцы касаются меня, скользя вниз по старой, потрепанной рубашке и спуская шелковые шорты вниз по моим ногам, пока он не получает полный доступ к моей предательской киске, я почти поддаюсь этой связи. Я почти теряю контроль и просто целую его в ответ, потому что почему, черт возьми, я не должна отдаваться удовольствию? Почему я не должна поддаваться силе, проходящей через меня, отчаянно запертой в моей коже, потому что я не позволю ей коснуться его связи там, где она ласкает меня?

Затем мой мозг снова подключается к сети, и я вспоминаю все разрушения, которые уже произошли от моей силы. Я не могу позволить себе стать еще сильнее. Я не могу стать тем злом, каким меня хочет видеть Сопротивление.

Я даже не могу оттолкнуть его, потому что, если я сейчас пошевелю хоть одним мускулом, моя связь возьмет верх надо мной, и тогда все закончится. Все, над чем я так чертовски усердно работала, чтобы остановить, все это произойдет, и я не позволю этому случиться с худшим, самым высокомерным и титулованным из моих Связанных.

Очевидно, у него слишком большой опыт общения с женщинами, потому что у него нет проблем с поиском моего клитора, скольжением пальца по моим влажным складкам и использованием его, чтобы кружить, поглаживать и обрабатывать меня, как чертов профессионал.

Это почти оскорбительно, как легко все это дается ему.

Его пальцы безжалостны, когда он поднимает меня все выше и выше, и на секунду я думаю, что он наслаждается этим так же сильно, как и я.

Когда я отрываюсь от его губ, чтобы постанывать и тяжело дышать, отчаянно пытаясь контролировать себя, он наклоняется назад, чтобы промурлыкать мне на ухо:

— Ну? Тогда давай посмотрим, что у тебя есть, Отрава.

Когда оргазм пронзает меня, мне приходится подавлять свои способности, скрывать их, и боль, которая приходит вместе с этим, обжигает мою кожу и мышцы, пока я не думаю, что вспыхну по-настоящему. Рыдание вырывается из моего горла, и мои колени, наконец, подкашиваются. Нокс даже не пытается удержать меня, его губы кривятся, когда он отходит от меня, и его связь соскальзывает с моей кожи, когда он понимает, что не получает от меня того, чего хочет. Я сползаю по стене, пока не оказываюсь на коленях перед ним, все мое тело горит от боли, сдерживаемой связью.

Нокс фыркает, в его голосе все тот же язвительный, яростный тон, который пробирает меня до костей:

— Чертовски жалко, Отрава, ты даже не можешь нормально сблизиться. Ты всего лишь обуза.

А потом он уходит по коридору, оставляя меня в шортах на лодыжках и с моей гордостью, разорванной в клочья.

Что я наделала?

Ладно, нет, я не сделала здесь ничего плохого. Так почему же именно сейчас я чувствую себя худшим, черт возьми, человеком на планете? Я поступила правильно. Я не связала себя узами, это было правильно… не так ли? Это его вина.

Тихий голос вырывает меня из моих страданий:

— Мисс? Я могу показать вам ваши комнаты.

Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю на горничную, нависшую надо мной, демонстративно не глядя на мою очень обнаженную нижнюю половину. Она моложе, чем была Эвелин, но я не уверена, лучше это или хуже.

Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги и прикрываюсь, когда прохрипел:

— Спасибо, я была бы очень признательна за это.

Она кивает и ждет, пока я приду в себя, затем ведет меня по коридору. Моя комната спрятана, как можно дальше от вида на море, но там тихо и уединенно, и это все, что мне действительно нужно.

Горничная на секунду замирает после того, как я вхожу, а затем говорит:

— Дверь запирается изнутри, и только у мистера Дрейвена есть копия ключа, чтобы открыть ее. Мистера Норта Дрейвена, то есть. Здесь вы будете… в безопасности, мисс Фэллоуз.

О, здорово, она видела достаточно того, что произошло между мной и Ноксом, чтобы волноваться.

— Спасибо… Извини, я так груба, я даже не спросила твоего имени.

Горничная улыбается и машет рукой.

— Не беспокойтесь об этом, мисс. Я приду убираться утром, просто оставьте мне записку, если вам что-нибудь понадобится. Мистер Дрейвен поручил мне убедиться, что у вас есть все необходимое.

Свобода, независимость и билет на самолет отсюда.

— Моя сумка была в машине Норта, в ней моя одежда.

Она кивает.

— Я скоро принесу ее сюда. Спокойной ночи, мисс.

Она оставляет меня наедине с этим, и я быстро проверяю ванную, прежде чем залезть в душ, чтобы смыть чувство вины и ужасное чувство, которое оставил во мне Нокс.

У меня нет выбора, кроме как снова переодеться в пижаму, оставив боксерские шорты в корзине для белья. Я, черт возьми, никогда больше к ним не прикоснусь. Я действительно должна их сжечь. Я рассеянно задаюсь вопросом, сколько будет стоить их замена, и внезапно стать девушкой с камерой выглядит еще более заманчиво.

Кто-то там должен хотеть заплатить, чтобы увидеть мои сиськи, верно?

Моя сумка лежит на кровати, когда я возвращаюсь в свою комнату, и это напоминает мне, что нужно щелкнуть замком на двери, прежде чем я заберусь в постель.

Я хватаю свой телефон и нахожу текстовое сообщение Атласа, ожидающее меня.

«Я уже позвонил в Совет и подал официальную жалобу. Вероятно, они вынесут решение в пользу Норта, но я настаиваю на том, чтобы ты проводила здесь несколько вечеров в неделю, Оли. Прости, я не понимал, насколько он чертовски иррационален в отношении тебя. Сладких снов, милая девочка».

Но я не милая. Я действительно чертова отрава, как и сказал Нокс. Я — это все, что не так в нашей связи. Если бы я не родилась… с дефектом, этого бы никогда не случилось. Мне бы никогда больше не пришлось их покидать, и мы все были бы целы прямо сейчас, а не были бы этими сломленными людьми.

Нокс так чертовски пострадал от того, что я была вынужден сделать, я не думаю, что он когда-нибудь простит меня.

Я знаю, что не прощу его.

Я даже никогда больше не смогу посмотреть этому парню в лицо.

Блять.

Мой телефон снова жужжит у меня в руке.

«Я вижу, ты прочитала сообщение, Оли, скажи мне, что с тобой все в порядке. Потому что, если нет, я приду туда прямо сейчас, к черту Совет».

Я провожу пальцем по его фотографии в моих контактах. К черту это, мы же Связанные, верно?

«Нокс разозлился и попытался сблизиться со мной. Это не сработало, и он сказал мне, что я обуза. Вероятно, тебя следует предупредить, что ты пытаешься связать себя узами с кем-то, кто этого не стоит.

Я выключаю свой телефон, чтобы заснуть. Спокойной ночи, Атлас. Ты лучший парень, которого я когда-либо знала, и мне так жаль, что ты застрял с дефектной Связанной».

Я выключаю телефон в ту же секунду, как появляется сообщение «Доставлено». Мне не нужно знать, каков его ответ, мне просто нужно забыть об этом абсолютном дерьмовом шоу, которым является моя жизнь, и отключиться.

Я не могу убегать от этого вечно, но я могу это сделать сегодня ночью.