Глава 23
Дом будит меня, заставляя проснуться.
Я уверена, что это землетрясение, и я паникую, потому что я точно ничего не знаю о том, что, черт возьми, делать при землетрясении. Потом я вспоминаю, что нахожусь в доме Норта и даже не знаю, как обычно убираться отсюда к чертовой матери, не говоря уже о стихийном бедствии. Что, черт возьми, я должна делать?
Я включаю телефон, готовая начать звонить своим Связанным, пока кто-нибудь не возьмет трубку и не скажет мне, что, черт возьми, делать прямо сейчас, только чтобы найти тридцать сообщений от Атласа.
Когда дом снова сотрясается, я понимаю, что тряска абсолютно имеет отношение к моими Связанным, и я немедленно нажимаю набрать его номер.
— Оли? Где ты? На каком этаже? Я отвезу тебя домой.
Я выбираюсь из кровати и, спотыкаясь, подхожу к окну, дергаю занавески, пока не вижу улицу. Конечно же, вот он.
Ворота тоже в обломках.
— Какого черта… Ладно, не бери в голову. Третий этаж, но удачи в прохождении…
Он перебивает меня:
— К черту Дрейвенов. Я снесу весь этот гребаный дом до основания, если они попытаются меня остановить. Этот придурок Норт сказал мне, что здесь ты будешь в безопасности, а потом он даже не может защитить тебя от своего собственного брата? Я убью эту суку.
Господи, помилуй.
— Это не совсем так, Атлас. Пожалуйста, просто послушай…
В моей двери поворачивается ключ, и я чуть не роняю телефон, прежде чем вспоминаю слова горничной. Ключ есть только у Норта, так что, по крайней мере, сюда не ворвется Нокс, чтобы снова сказать мне, насколько я никчёмная как человек и как Связанная.
Дверь распахивается, и Норт включает свет, бросая взгляд на кровать, а затем на комнату, пока не находит меня. Я слишком потрясена его внешним видом, чтобы что-то сказать, потому что я никогда раньше не видела его без костюма, и все же он здесь, в трениках, низко спущенных на бедра, и, черт возьми, черт возьми. Кто бы мог подумать, что он прячет все это под «Томом Фордом»?
— Оли? Олеандр, что, черт возьми, там происходит?
Я вздрагиваю от звука голоса Атласа в моем ухе, и глаза Норта прищуриваются, глядя на меня.
— Ты позвала его сюда?
Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Атлас рявкает:
— Включи громкую связь, Оли.
Из этого нет выхода без того, чтобы моя репутация, здравомыслие и воля к жизни не были полностью разрушены, но я делаю, как он говорит.
— Открой свою гребаную дверь, Дрейвен, потому что я не уйду без моей Связанной. И пока ты этим занимаешься, скажи своему подонку, брату-насильнику, что я убью его, как только найду.
О, черт.
О Боже. Я открываю рот, но там ничего нет, нет слов, чтобы сказать им обоим, когда Норт смотрит на меня сверху вниз. Он выглядит разъяренным, чертовски раздраженным, и я отшатываюсь от него, когда он делает шаг вперед. На самом деле я его не боюсь, но мое эго сейчас слишком уязвлено, чтобы позволить кому-то другому нанести мне словесный удар.
Его челюсть сжимается, а затем разжимается, его голос низкий и немного теплее, чем обычно, когда он говорит:
— Спускайся вниз, Олеандр. Я впущу Атласа, пока буду говорить с Ноксом.
— Поторопись, черт возьми, — огрызается Атлас, а затем я вешаю трубку, потому что мне нужно придумать, как, черт возьми, объяснить им обоим, что это… это не было… черт, определенно что-то случилось, но это возможно, это не тот сценарий, о котором они оба думают.
Не так ли?
Это было не так. Это определенно было не так.
Бля.
— Возьми свитер, ночью в доме прохладно.
Я могла бы поспорить с ним из-за этого требования, потому что он снова командует мной, но во мне ничего не осталось. Ни огня, ни драки, просто пустая оболочка, пытающаяся придумать, как сказать, что сегодня вечером я приняла решение, за которое, я уверена, все они будут стыдить меня, хотя я сделала все, что могла.
Блять.
Я бы хотела, чтобы Норт надел что-нибудь, потому что в тот момент, когда я выхожу вслед за ним за дверь, укутанная в дополнительные слои, моя связь снова просыпается. Я в ярости из-за этой нелепой ситуации, в которой я сейчас нахожусь, поэтому яростно отталкиваю ее.
Достаточно яростно, что Норт хмуро оглядывается на меня, как будто сомневается, действительно ли он почувствовал волну силы, которую испустило мое разочарование. Я снова пытаюсь что-то сказать ему, на этот раз подбираю настоящие слова.
— Я могу поговорить с Атласом и разобраться с этим. Мне просто нужна минутка, ты не должен вмешиваться.
Он нажимает кнопку лифта, не глядя на меня.
— Нет, я доберусь до сути этого беспорядка, прежде чем он выйдет из-под контроля. Слишком много всего происходит, с чем я не могу справиться, не добавляя к этому списку вражду с моей Связанной. Я разберусь с Ноксом, если это то, что требуется.
Лифт слишком мал, чтобы справиться со всей моей паникой. Почему я так паникую? Я не сделала ничего плохого… за исключением того, что Связанный, которого я ненавижу больше, чем кого-либо или что-либо, поцеловал меня, прижал к стене, заставил меня тереться о его ногу, а затем засунул в меня пальцы, пока я не кончила так сильно, что мне стало больно.
Я также не завершила связь.
Это все факты, и я контролировала только некоторые из этих вещей, и уж точно не оргазм… так почему я не могу просто сказать ему это сейчас, пока Атлас не сошел с ума из-за того дурацкого сообщения, которое я отправила?
Конечно, он пришел сюда, чтобы забрать меня.
Конечно, черт возьми, он всегда был защитником и собственником, даже на другом конце чертовой страны.
Лифт открывается, и Норт выходит, останавливаясь, чтобы убедиться, что я следую за ним, а затем он выводит меня в фойе. Я пытаюсь сделать несколько заметок о том, где мы находимся, но через минуту я теряюсь, как никогда.
Водитель Норта стоит у двери с тремя другими мужчинами, и все они смотрят на беспорядок, который Атлас устраивает на лужайке перед домом.
— Я позвонил властям и Ассоциации домовладельцев, у нас поврежден контроль, сэр.
Норт кивает своему водителю.
— Спасибо, Рейф. Дальше я сам разберусь.
Я записываю имя Рейфа, потому что не могу просто продолжать мысленно называть его водителем, а затем смотрю, как Норт шагает вперед, чтобы открыть дверь, его тело загораживает путь, но я вижу достаточно кровавой бойни впереди, чтобы немного вздрогнуть от счета за ущерб.
Мне следовало просто держать рот на замке. Мне не следовало писать Атласу и вмешивать его.
В тот момент, когда Норт отходит в сторону, Атлас входит в фойе, явно намереваясь заключить меня в свои объятия, но я едва сдерживаю свою связь и отступаю от него.
Настроение в комнате становится злорадным.
Я сразу понимаю, что натворила, и поскольку весь мир против меня, Нокс выбирает именно этот момент, чтобы появиться, выходя через дверь из гаража, запах виски пропитывает его одежду.
Он поднимает взгляд, чтобы посмотреть прямо на меня, его рот кривится в усмешке, и я инстинктивно наклоняюсь вперед, чтобы схватить Атласа за руку. Одним действием я, вероятно, спасла Ноксу жизнь.
Ухмылка остается на месте, когда он смотрит на Атласа, все его тело излучает самодовольную энергию придурка, но она немного ослабевает, когда он видит Норта, стоящего там во всем своем полуголом, помятом со сна великолепии.
— Что происходит?
Норт смотрит на меня, и в этот момент мне хочется с криком выбежать из комнаты, подальше от позора этого момента, но я все еще не могу понять, как, черт возьми, объяснить то, что происходит в моей голове.
Атлас не ждет какой-либо осторожной семейной политики, которая очень явно происходит вокруг нас.
— Что происходит, так это то, что ты пытался навязать связь с Оли, и ты думаешь, что быть гребаным Дрейвеном означает, что тебе это сойдет с рук. Я собираюсь пытать тебя, а потом убить.
Что ж, блять.
Я немного съеживаюсь, потому что ожидаю немедленной язвительной реплики или удара кулаком, если не какого-то использования дара, но в комнате снова становится странно тихо.
Норт секунду смотрит на Нокса, а затем спрашивает:
— Ты это сделал?
Я видела, как они общались только за обеденным столом, и Норт всегда просто оставлял его отрывать от меня полоски своими словами, ни разу не перебивая и не говоря ему оставить меня в покое. Это кажется… странным. Он ведет себя так, как будто Нокс сломленный человек, относится к нему, как к ребёнку. Это совсем не тот человек, которого я знаю и ненавижу находиться рядом с ним.
Нокс ухмыляется и поднимает бровь в ответ на него.
— Она не сказала «нет». Ни разу. Она кончила мне на руку, так что нет, брат, я ее не насиловал.
Может ли земля просто разверзнуться и поглотить меня целиком? Это было бы здорово, спасибо. Я вообще не хочу переживать это. Нет, дайте мне сладкие объятия смерти, потому что к черту все это.
Я ожидаю, что Атлас обратит часть своего гнева на меня, потребует ответа или просто уберется отсюда, но он этого не делает. Нет, он делает шаг передо мной, пока не закрывает меня полностью, очень очевидный защитный ход.
— Ты буквально преподаёшь Одаренных 101, мы все знаем, что ты использовал ее связь против нее. Ты точно знал, что делаешь, и я не позволю тебе так обращаться с Оли. Ты не так чертовски устрашающ, когда сталкиваешься с кем-то с даром, мудак.
Ухмылка растягивается на лице Нокса, и его глаза становятся совершенно черными.
— Ты уверен в этом? Давай, тогда испытай меня.
Мой мозг на секунду отключается, потому что его глаза черные. Черные. Я никогда не видела кого-то с такими же бездонными пустотами, как у меня, а потом глаза Атласа становятся белыми, и опасность ситуации, наконец, доходит до меня. Я вот-вот окажусь в центре гребаной драки с Одаренными, и у меня не будет возможности защитить себя.
Атлас ухмыляется в ответ Ноксу, и я начинаю оглядываться в поисках чего-нибудь, за чем можно спрятаться, или выхода, который волшебным образом появится.
— Если кто-нибудь из вас хоть раз нападет друг на друга в моем доме на глазах у моей Связанной, я покончу с этим, и никто из вас этого не хочет.
Я бросаю взгляд на Норта и чуть не теряю сознание, потому что не только его глаза черные, но и его рука, которая вытянута и готова бросить в них обоих все, что он, черт возьми, может сделать, тоже медленно чернеет.
Мне действительно следовало быть более настойчивой в выяснении того, что, черт возьми, они все могут делать, потому что… ну, и чем, черт возьми, он угрожает им обоим, что даже Нокс колеблется? Какие еще дары могли бы дать им обоим черные светящиеся глаза, такие похожие на мои?
— Бэссингер, ты можешь остаться на ночь с Олеандр. Мы можем обсудить условия проживания завтра, но сейчас у нас у всех утром дела.
Даже Нокс не может с этим поспорить.
***
Норт, не говоря ни слова, провожает нас с Атласом обратно в мою комнату, а затем запирает дверь. Я все еще корчусь от стыда из-за всего этого испытания, но Атлас просто немедленно раздевается до боксеров и забирается в кровать, как будто все это совершенно нормально и не самая худшая ночь в моей жизни с тех пор, как я приехала сюда.
Я сплю как убитая, и каждый раз, когда ночью открываю глаза, я вижу, что Атлас хмуро смотрит в потолок, так что я знаю, что он тоже не сомкнул глаз. В шесть утра я просыпаюсь от сообщения от Гейба, в котором говорится, что он заедет за мной на утреннюю тренировку, и я решаю просто встать и начать свой день.
Я быстро принимаю душ, чертовски взволнованная тем, что у меня есть отдельная ванная комната, где нет сплетников, которые могли бы говорить обо мне всякое дерьмо, пока я приведу себя в порядок. Когда я одета и готова, я возвращаюсь в комнату и нахожу Атласа одетым и ожидающим меня на кровати, его лицо все еще серьезное.
Я немного паникую, и мой рот немного убегает от меня.
— Я тренировалась с Гейбом, это жестокая рутина, которую придумал Грифон, но она помогала с ТП. Вивиан был впечатлен тем, как далеко я продвинулась с тех пор, как попала сюда. Он тебе понравится, он сварливый и пытается убить нас всех в подвальном лабиринте, но мне нравится старик.
— Я хорошо знаю, кто такой Вивиан Вентли, Оли, но в данный момент я больше беспокоюсь о тебе. Нам нужно продумать наш план игры здесь, потому что я уже поговорил со своей семьей. Они хотят, чтобы мы вернулись в Филадельфию, чтобы между нами и гребаными Дрейвенами было несколько миль, пока у нас не появится шанс узнать друг друга немного лучше… У тебя здесь много вариантов, я не хочу, чтобы они заставляли тебя думать, что это все. Ты не заключенная. Ты не собственность, которой Нокс может просто злоупотребить.
Я съеживаюсь и провожу рукой по лицу.
— Ты слышал, что он сказал, это было не то, о чем ты думаешь. Я могла бы оттолкнуть его, но не сделала этого. Это моя вина.
Атлас встает и выдыхает.
— Ты тоже слышала, что я сказал, Оли. Он знал, что делал. Ты Центральная, буквально каждая клеточка твоего существа хочет этой связи, и он использовал это против тебя.
Мне не очень нравится то, что он говорит, потому что это заставляет меня чувствовать, что он думает, что я беспомощна перед внутренней связью, и я думаю, что прошлой ночью я доказала, что это не так. Я отодвинулась от края, как долбаная машина, и даже если последствия были не такими уж замечательными, я чертовски горжусь собой за это.
— Я больше не хочу об этом говорить. Можем мы просто… пойти на тренировку, а потом решить все остальное позже? Я просто— я устала.
Он делает еще один вдох и кивает, потирая рукой затылок, а другую протягивает мне, чтобы я взяла. Неважно, что я немного обижена на его слова, я все равно принимаю это, потому что, по крайней мере, я знаю, что он пытается сделать то, что лучше для меня.
Никто другой не может сказать то же самое.
В тот момент, когда за нами закрывается дверь, я понимаю, что понятия не имею, как нам спуститься вниз, но когда я бледнею, Атлас усмехается и тянет меня за собой.
— Я запомнил дорогу прошлой ночью.
Я злюсь на него за то, что он чертовски хорошо знает дорогу, но я рада, что нам не нужно звонить Норту и просить его приехать и указать нам дорогу. Когда мы добираемся до фойе, Гейб уже ждет нас обоих, одетый в свой тренировочный костюм, с хмурым выражением лица.
Атлас переходит в наступление, всегда готовый сразиться с кем-то, кто не является мной.
— Если ты надеялся заполучить Оли самостоятельно, тебе чертовски не повезло, потому что я не доверяю ее никому из вас после прошлой ночи. Черт возьми, нет.
Взгляд Гейба скользит по мне, но я избегаю встречаться с ним взглядом. Честно говоря, я просто хочу покончить с сегодняшним днем как можно скорее. Я хочу запрыгнуть на беговую дорожку и побыть немного в одиночестве, чтобы понять, что, черт возьми, я собираюсь делать.
Должна ли я поехать в Филидельфию с Атласом и начать там новую жизнь? Должна ли я продолжать свой план, чтобы убежать от них всех?
Гейб не говорит ни слова ни одному из нас, очевидно, он уже слышал чью-то версию того, что произошло прошлой ночью, и вместо этого он возвращается к своему мотоциклу и надевает шлем.
Атлас хватает меня за руку и ведет к своей машине, открывает передо мной дверцу и помогает сесть, как настоящий джентльмен. В моей голове полный беспорядок, и у меня действительно нет сил вести с ним светскую беседу этим утром.
По дороге мы слушаем музыку, ни один из нас не разговаривает, и только когда мы добираемся до кампуса и обнаруживаем, что дорожные работы блокируют вход, Атлас тихо ругается себе под нос.
— Ты не знаешь, где еще я могу припарковаться поблизости?
Я направляю его на другую сторону кампуса, и мы обнаруживаем, что Гейб уже ждет нас там, а также дюжину других машин.
Следующий час — это особый вид пытки.
Атлас ставит своей задачей превзойти Гейба во всем, они все время отпускают язвительные замечания друг другу, и я никогда в жизни так сильно не желала наушников и громкой поп-музыки.
Когда Сейдж сообщает мне, чтобы я встретилась с ней за завтраком в столовой, я готов убить их обоих и просто уйти одна. Они оба следуют за мной, окружая меня по бокам, как мои собственные хмурые охранники, но у меня нет сил пытаться поднять настроение.
Надеюсь, Сойер с Сейдж, и он сможет восполнить провал.
Мы на полпути к главному зданию, когда мой дар начинает извиваться у меня в животе, раннее предупреждение изнутри, что здесь что-то очень, очень чертовски неправильно. Оба парня останавливаются, хватая меня за руки, чтобы я остановилась вместе с ними.
Атлас приподнимает бровь, глядя на меня, но глаза Гейба вспыхивают белым, когда он оглядывается, используя свою способность к перемещению, чтобы улучшить зрение, а затем он злобно ругается себе под нос, через секунду вынимает телефон и его пальцы летают по экрану.
— Бежим. Нам нужно добраться до убежища прямо сейчас, черт возьми.
Ему не нужно повторять это дважды.
Мы направляемся к главному зданию, мои больные ноги снова не хотят бежать, но теперь, когда мы так долго тренировались, я намного быстрее и выносливее. Я молча посылаю Вивиану благодарность за все то время, которое я провела на беговой дорожке благодаря ему. Я вижу, как Атлас заставляет себя идти в ногу со мной, очевидно, он быстрее без меня, но Гейб привык держаться со мной. Он хватает свой телефон, не теряя ни секунды, нажимает на него, а затем засовывает обратно в карман.
— Норт уже в пути, а Грифон уже в кампусе, нам просто нужно доставить вас в пункт эвакуации, — говорит Гейб, его голос звучит так, что только мы можем услышать его из-за топота наших ног по тротуару.
Атлас кивает ему, готовый последовать его примеру, даже после того, как они все утро цеплялись друг другу в глотки, потому что он знает об этом месте больше, чем любой из нас. Когда мы добираемся до столовой, в восточной части кампуса раздается взрыв, звук такой громкий, что у меня стучат зубы, и Атлас немедленно хватает меня, сбивает с ног и обвивается вокруг меня, как живой щит. Секунду я не могу дышать, а потом Гейб отталкивает нас обоих с дорожки за здание.
— Это пункт эвакуации? Я думал, нам нужно добраться до главного здания?
Атлас огрызается, но Гейб его почти не слушает.
— Дара? Черт, я ни хрена здесь не вижу, ты должна быть где-то рядом.
Он буквально разговаривает с кирпичной стеной, и я собираюсь начать проверять его голову на наличие травм, когда воздух вокруг нас мерцает, а затем внезапно появляется группа студентов, стоящих вместе, белые, как простыни, и бормочущих между собой о том, что, черт возьми, происходит.
— Слава Богу! Ардерн, где Шор и Дрейвены? Мы видели по меньшей мере восемь групп Сопротивления, их здесь должно быть пятьдесят или шестьдесят!
Черт возьми, я сразу узнаю этот голос, и, конечно же, это гребаный Мартинес. Я пытаюсь убедить себя, что сейчас, вероятно, не лучшее время затаивать обиду, но я также не могу не ненавидеть этого парня.
— Тактики уже нейтрализуют их, нам просто нужно держаться в тени и переждать, — говорит Гейб уверенным и четким голосом. Перемены в группе происходят мгновенно, часть беспокойства и паники ослабевает, как будто его слово действительно что-то значит для них всех. Хотела бы я чувствовать то же самое, страх все еще пронизывает меня, но моя голова все еще достаточно ясна, чтобы видеть, что происходит вокруг меня.
Ситуация хреновая, особенно когда мимо нас пробегает другая группа Сопротивления, одетая в спецодежду. Я плотно сжимаю губы, сдерживая собственное дыхание на случай, если я случайно издам какой-нибудь шум и выдам нас.
Затем двери здания через двор открываются, и студенты выбегают во всех направлениях. Бойцы Сопротивления разворачиваются и немедленно идут за ними, один из парней впереди посылает волну огня, и мне приходится отвести взгляд, потому что я ни за что не могу смотреть, как людей сжигают заживо прямо сейчас.
— Ардерн, не отходи от Оли, — рявкает Атлас, а затем он исчезает, пробегая сквозь щит и направляясь прямо к Пламени как раз в тот момент, когда раздаются крики жертв.
Гейб чертыхается себе под нос, оглядываясь на тех, кто еще находится в группе с нами, но никто из них не двигается, чтобы помочь. Он снова смотрит на меня, и я киваю ему.
— Сделай это. Иди помоги ему, со мной все будет в порядке.
Он снова колеблется секунду, а затем хватает меня за обе руки.
— Дара — лучший Щит, который я когда-либо видел, никто даже не узнает, что ты здесь, пока она с тобой. Не двигайся с этого места, Оли. Обещай мне.
Раздается еще один звук взрыва, а затем Гейб срывает с себя одежду, сбрасывает обувь и перемещается так быстро, что я едва могу сказать, что была свидетелем этого. В одну секунду он стоит там, вся золотистая кожа обтягивает его мускулистое тело, а в следующую на его месте стоит огромный волк.
Я никогда не видела оборотня так близко.
Это чертовски невероятно.
Я стою там без малейшего намерения двигаться. Я не могу, не используя свой дар, и у меня нет причин делать это прямо сейчас. Я не могу помочь горящим людям, и я верю, что Гейб и Атлас сделают все возможное, чтобы остановить боевые действия. Они оба сейчас более полезны, чем я, и я должна верить, что остальные прямо сейчас находятся на пути к нам.
Потом я слышу это, крик Грейси, доносящийся сзади нас.
— Боже мой, Сейдж! СЕЙДЖ!
Нет.
Абсолютно, блять, нет. Над моим гребаным мертвым телом я стою, ожидая, что что-то случится с единственным человеком, который принял меня без всякой причины или ожидания.
— Фэллоуз, ты что блять, тупая?
Я не дожидаюсь остального дерьмового мнения Мартинеса, я убегаю рывком. Повсюду дым, но я иду на звук крика Грейси, пока буквально не натыкаюсь прямо на нее, мое зрение полностью ухудшилось из-за последствий взрыва.
— Оли? О Боже, пожалуйста, где твои Связанные? У них Сейдж, они…
Я хватаю ее за руки и трясу, как будто могу вытрясти из нее нужную мне информацию. — Где, Грейси? Где она, черт возьми?
Она не успевает мне ответить, потому что я слышу голос, который я надеялась никогда больше в своей чертовой жизни не услышать, кричащий:
— Скачок напряжения! Хватайте ее.
Я уже знаю, что Сейдж сильна, я слышала истории о том, как она обрела свою силу, и ее контроль над стихиями — это элита. Именно по этой причине я не убегаю с криком, когда голос Оливии прорывается сквозь хаос.
Оливия Тернер.
Ищейка Сопротивления здесь, чтобы найти Одаренных, которых стоит забрать, а это значит, что они уже заполучили Сейдж, а теперь нашли меня. Я не смогу помочь Сейдж, если не позволю им забрать и меня тоже.
Это глупо и безрассудно, и мне плевать, потому что она моя лучшая чертова подруга.
Так что я стою там, отталкивая Грейси от себя, и кричу ей: «Беги», а потом позволяю им забрать и меня тоже. Дым слишком густой, чтобы разглядеть их, пока их руки уже не смыкаются вокруг моих рук, и я немного дергаюсь, как будто хочу убежать, когда они тянут меня за собой. Двое мужчин, держащих меня, оба в масках, полностью закрывающих их лица, так что они пришли подготовленными именно к той войне, которую планировали сегодня.
Когда мы останавливаемся в задней части грузовика конвоя, я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с абсолютно перепуганной Сейдж, связанной и с кляпом во рту на заднем сиденье. Ее веки приподнимаются, и она начинает рыдать при виде меня. Это не облегчение от того, что я с ней. Нет, она волнуется из-за того, что я теперь тоже в опасности.
Если раньше я не была уверен, что поступаю правильно, то теперь уверена.
— Загружайте ее, Дрейвены очищают двор, и если мы не выйдем в течение следующих тридцати секунд, нам конец.
Я наклоняю голову на голос Оливии. Черт, я надеюсь, что она не увидит меня прямо сейчас, а потом мужчины, держащие меня за руки, свяжут меня и бросят на заднее сиденье вместе с Сейдж. Один из них проскальзывает за мной, а затем мы едем, грузовик трогается слишком резко, и мы все сталкиваемся и толкаем друг друга, пытаясь удержаться на ногах без рук, чтобы удержать равновесие или удержаться.
Раздается еще один крик, а затем грузовик сворачивает с дороги, наезжая на отбойник, который чуть не отправляет нас в кювет, но водителю удается исправить ситуацию и сохранить нам жизнь. Я оглядываюсь в проем и вижу, как Киран бежит за нами, уже с пистолетом в руке, но он не может сделать четкого выстрела, не рискуя задеть одного из пленников или перевернуть грузовик.
Последнее, что я вижу — это как он прижимает к уху телефон.