Разорванные узы

Глава 2

Мы сидим в полной тишине, кажется, несколько часов, но я уверена, что прошло всего минут десять.

Это мучительно. Настоящий кошмар. Сижу с четырьмя из пяти мужчин, которых, как предполагается, тянет ко мне, которые один день полюбят меня больше всего на свете, в то время как они смотрят на меня с полным презрением… Понимаю. Я знаю, знаю, что я натворила, но это не значит, что это не кажется чертовски невыносимым.

Наконец, Габриэль фыркает и огрызается:

— Стоит ли нам вообще спрашивать, где, черт возьми, ты была? Или почему ты сбежала?

Это тяжело, но я сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть от предательства в его тоне. Норт и Грифон оба пристально смотрят на меня, но от ухмыляющегося взгляда на лице Нокса у меня волосы на затылке встают дыбом. Дело не только в том, что он ненавидит меня… он готов пытать меня, чтобы найти какую-то расплату за то, что я ушла от него.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, готовая к любому яду, которым он собирается в меня плюнуть. Я вижу, как желчь медленно наполняет его, и это только вопрос времени, когда он выплеснет ее наружу.

— Тебя было очень трудно найти. Я потратил уйму ресурсов, выслеживая тебя, — говорит Норт, ковыряя какую-то невидимую пылинку на своем костюме.

Он и Нокс очень похожи, у обоих темные глаза и черные как смоль волосы. Волосы Норта коротко подстрижены и идеально уложены, в то время как у Нокса волосы длиннее и мягко вьются вокруг щек. Оба они холодны как лед, полностью отрезаны от происходящего.

Мои узы пронзают грудь, но я говорю им, чтобы она убрались к черту. Я сделала то, что должна была сделать для всех нас.

Грифон не произносит ни слова. Он просто хмуро смотрит на меня, как будто пытается найти что-то написанное у меня под кожей, что-то, что он найдет, если только присмотрится достаточно внимательно. Однако я чертовски хороша в том, чтобы оставаться идеально чистым холстом, так что сегодня он ничего от меня не добьется.

Нокс насмехается надо мной.

— Я действительно удивлялся, как ты там выживала. Я предполагаю, что ты продавала себя, больше тебе нечего предложить. Мне придется дождаться результатов теста, прежде чем я завершу связь и получу от тебя то, что мне причитается.

Простите, что блять? Что ему там, блять, причитается?

Это помогает мне справиться с моими скорбящими узами, потому что я ни за что, нахрен, не позволю какому-то титулованному богатенькому Связанному говорить мне, что все, чего я стою, — это быстрый трах, чтобы завершить нашу связь и дать ему больше силы.

Чертовски маловероятно.

Я стискиваю зубы и пытаюсь говорить вежливо.

— Это предполагает, что я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне? Чертовски маловероятно, Дрейвен.

Ухмылка становится только шире.

— И как именно ты собираешься остановить меня, Связанная? Твой анализ крови не показал твоих способностей, что ты скрываешь от нас? Или ты бездарна и полная нахрен трата места?

Он только что… сказал, что собирается напасть на меня? Я собираюсь врезать ногой по его члену и покончить с этим, но его брат приходит на помощь.

Норт пододвигает ко мне через стол большой объемистый конверт, глядя на меня свысока.

— Этот телефон также должен быть при тебе все время. Если я позвоню тебе, ты возьмешь трубку. Если мне придется позвонить тебе во второй раз, придется чертовски дорого заплатить. Если ты не ответишь, я буду считать, что ты либо сбежала, либо была похищена, и я пошлю все ресурсы, находящиеся в моем подчинении, чтобы найти тебя. Это понятно, Фэллоуз?

Фэллоуз, как будто я одна из его подчиненных. Я говорю сквозь стиснутые зубы: — Поняла.

Нокс усмехается.

— Ты довольно покорна ему. Похоже, ты все-таки получишь связь, брат.

Мой взгляд возвращается к нему.

— Я не прикоснусь ни к кому из вас. Если вы попытаетесь тронуть меня хотя бы пальцем, то совершите преступление, и я с радостью встану перед Советом и скажу им, насколько сильно я не хочу никого из вас.

Габриэль резко встает и выходит, дверь за ним захлопывается. Я слишком чертовски зла, чтобы чувствовать себя плохо из-за этого, мое внимание полностью сосредоточено на Ноксе и его дерьмовом отношении.

Я не хочу, чтобы они прикасались ко мне, это выходит за рамки просто эмоциональных вещей. Я имею в виду, я не хочу, чтобы парни, которые ненавидят меня, пытались затащить меня в постель только для того, чтобы их способности усилились, но если мои способности усилятся?

Черт. Нет.

Абсолютно нет.

— Я вернусь завтра утром, чтобы отвести тебя в твою комнату в общежитии. В файле, который дал тебе Ноукс, есть все, что тебе нужно знать о твоей жизни сейчас. Прочти его, изучи и живи в соответствии с ним. Теперь для тебя нет другого пути, Фэллоуз.

Затем он встает, и двое других встают вместе с ним, выходят за дверь и плотно запирают ее за собой.

Я снова заперта в этой гребаной комнате.

И меня все ещё никто не покормил.

* * *

Я почти не сплю.

Кровать ужасно неудобная, пружины впиваются мне в спину, а тонкое одеяло не помогает мне согреться.

Утром приходит другая женщина, чтобы отвести меня в ванную, одежда, которую она мне дает, намного лучше, чем вчерашний кошмар спортивных штанов и толстовки. Есть чистое нижнее белье, платье и ботильоны. Мой желудок болит от голода, сухих крекеров со вчерашнего вечера было недостаточно, чтобы поддержать меня, и после ночи, проведенной в косе, мои волосы выглядят как беспорядок.

Хотя эта женщина немного приятнее. Она помогает мне с прической и даже подсовывает мне маленькую сумочку с косметикой.

Я улыбаюсь ей.

— Спасибо. Мне жаль, что тебе достались обязанности няни.

Она улыбается в ответ, слегка качая головой.

— Я не так уж сильно возражаю против этого. Я уверена, что Оливия вчера превратила это для тебя в кошмар.

Оливия, так вот как зовут эту сучку.

— Да, она была не очень счастлива со мной. Я не уверена, почему она так сильно меня ненавидит.

Женщина морщится.

— Она… влюблена в одного из твоих Связанных.

Упс. О, блять.

— Извини. Я знаю, тебе, должно быть, тяжело это слышать. Я не уверена, что Грифон когда-нибудь… отвечал взаимностью.

Грифон. Мой молчаливый, покрытый шрамами, в байкерских ботинках Связанный, который смотрел на меня так, словно я для него ничто. Как будто ему было все равно, вернусь я или нет.

Мне снова приходится игнорировать свои тоскующие узы, и, черт возьми, я надеюсь, что теперь это не будет обычным делом. Неужели мне всегда придется иметь дело с этой гребаной болью в груди из-за мужчин, которых я не могу иметь? Я думаю, что предпочла бы умереть. Я запихиваю это в свою грудь, все глубже и глубже, пока снова могу дышать.

— Спасибо, что дала мне знать. Я просто думала, что все в нашем сообществе ненавидят меня за то, что я соскочила. Я знаю, что это не… то, что случается часто.

Женщина, черт возьми, я должна спросить ее имя, она качает головой.

— Это случается нечасто, но… в конечном счете, это твое решение, если ты не хочешь завершить связь.

Я ухмыляюсь ей.

— Они чипировали меня, как бездомную собаку, это больше не мое решение.

Она опускает голову, явно испытывая дискомфорт от того, что сделало ее начальство, но не настолько, чтобы помочь мне, и я отпускаю это. Она была достаточно мила со мной, а макияж означает, что сегодня я отправлюсь в универ, не выглядя совершенно растрепанной.

Пока я возьму то, что смогу достать.

Она провожает меня обратно в комнату для собеседований, где мы находим Норта, ожидающего меня, в еще одном безупречном и свежевыглаженном костюме и с телефоном в руке.

— Спасибо, Кэрри. Сегодня она выглядит намного лучше.

Он говорит, ни разу не взглянув на меня, но улыбка, которую он дарит Кэрри, теплая и добрая. Значит, где-то там, под костюмом и галстуком, есть душа.

Его глаза становятся гораздо менее добрыми, когда они, наконец, касаются меня.

— У нас встреча с деканом Дрейвенского университета, затем я отвезу тебя в твое общежитие.

Я резко киваю ему, в любом случае я не могу сказать ему «нет», а затем выхожу вслед за ним из здания. Он машет и улыбается большинству людей, мимо которых мы проходим, и все они смотрят на меня так, словно я какой-то научный эксперимент. Мою кожу неприятно покалывает от такого пристального внимания. Последние пять лет я делала все, что могла, чтобы слиться с толпой, но внезапно оказаться в центре внимания — это… раздражает. Неудобно. Чертовски стремно.

У обочины стоит роллс-ройс с водителем, и я на секунду молюсь, чтобы он приехал не за нами.

Ну разумеется за нами.

Норт хренов Дрейвен имеет водителя для своего роллс-ройса. Меня тошнит. Неудивительно, что все меня ненавидят. Я знала, что он член Городского совета, но я не ожидала такого… богатства. Из тех, что обладают водителями, костюмами и черт ещё знает чем.

Мои родители были состоятельными людьми, но даже у них не было долбаного водителя.

— Ты садишься в машину, или мне нужно заставить тебя сесть? Ты собираешься сегодня бороться со мной на каждом шагу? Я пытаюсь быть вежливым.

Это вежливо? Выкуси.

— Я отвлеклась на твою непристойную демонстрацию богатства.

Он открывает дверцу машины, чтобы впустить меня внутрь, совершенно фальшивая демонстрация рыцарства.

— Непристойную? Это необходимость.

Мой желудок урчит, когда я сажусь в машину. — Так рада, что твой водитель — необходимость, а позволить мне поесть — нет.

Он садится рядом со мной и смотрит на меня.

— Они тебя не кормили?

Я прищуриваюсь на него.

— Они твои люди, верно? Тогда ты должен знать, что прошло четыре дня с тех пор, как я ела в последний раз. У меня есть немного денег, я предложила купить что-нибудь сама, но мне сказали, что я должна подождать тебя. Так что да, мы можем поторопиться, потому что я вот-вот, блять, потеряю сознание.

Он вообще не реагирует, просто моргает на меня.

— Они знают лучше, чем просто морить тебя голодом. Если ты стремишься к сочувствию, то ты глубоко ошибаешься.

Верно. К черту его, я устала быть вежливой.

Я скрещиваю руки на груди и закрываю рот. Я не говорю с ним больше ни слова до конца поездки в кампус универа, пейзаж снаружи прекрасен, но недостаточно, чтобы поднять мне настроение. Гребаные Связанные. Я знала, что это будет хреново, но я не ожидала, что буду чувствовать так… сильно. Я чувствую все через внутреннюю связь, каждый взгляд и резкое слово режут мою душу, как нож.

Когда машина, наконец, подъезжает, Норт выходит и снова открывает мне дверь, совершенная насмешка над джентельменством, потому что теперь я чувствую головокружение от голода.

Пошел он в жопу.

Я просто буду продолжать думать так, пока он не исчезнет.

Он ведет меня вверх и в здание, очаровывая по пути все теми же теплыми улыбками, и я начинаю чувствовать, что меня может стошнить, наблюдая за ним. Все это так чертовски фальшиво.

Декан сразу же замечает нас, усаживает, а затем спешит из комнаты, чтобы забрать документы. Я думаю, сейчас самое подходящее время сказать Норту, что я бросила учебу, пока была в бегах, и я никак не смогу попасть в это место, даже с его помощью.

Его имя написано на этом чертовом здании.

Глаза Норта холодны, когда он рассматривает меня.

— Что значит, ты не закончила среднюю школу?

Несмотря на все мои усилия, мои щеки пылают от смущения. Черт бы его побрал, почему несколько простых слов от него способны разорвать мое долбаное сердце на кусочки?

— Я слишком часто переезжала, чтобы оставаться в школе.

Я проводила все свое свободное время в библиотеках, делая все возможное, чтобы всегда продолжать учиться, но я не хочу говорить ему об этом. Что, если он посмеется надо мной? Что, если я просто выгляжу для него чертовски жалкой, даже больше, чем сейчас?

Его челюсть сжимается, и я жду его язвительного комментария, мое сердце снова в горле, как бы сильно я ни сглатывала, чтобы сдвинуть его с места. Мне нужно найти свой гребаный подход к этому парню. Почему другие не влияют на меня так?

Дверь в кабинет снова открывается, и входит декан со стопкой бумаг в руках.

— У меня здесь есть все, что вам нужно для регистрации, вам просто нужно предоставить свои баллы SAT и удостоверение личности.

Ни того, ни другого у меня нет.

Я открываю рот, но Норт перебивает меня. — Мы предоставим вам все к сегодняшнему вечеру. Если вы не возражаете, у нас есть другие встречи, на которые мы должны успеть сегодня.

Декан кивает и передает папки, когда мы оба встаем. Я не уверена, как Норт планирует предоставить то, чего не существует, но я держу рот на замке. Не нужно тыкать медведя.

Интересно, он медведь? Я не знаю, почему они делают такой большой секрет из того, что он оборотень, так что на самом деле это не имеет смысла, но, возможно, именно поэтому я так его боюсь. Может быть, это мои собственные инстинкты говорят мне, что Связанный или нет, он чертовски плохая новость. Блять.

Он кладет твердую руку мне на поясницу и выводит меня из комнаты. Я вздрагиваю, но, слава Богу, мне удается удержаться от того, чтобы отползти от него подальше. Он не замечает, просто выталкивает меня из здания и сажает в свою машину, водитель открывает дверь для нас обоих и плотно запирает нас на заднем сиденье вместе.

Я хочу вылезти из своей чертовой кожи.

— Что-то не так, мисс Фэллоуз? — спрашивает он, пристально глядя на свой телефон. Я действительно не имею для него никакого значения, только наша гребаная связь.

— Вообще ничего. Никаких проблем.

Я не могу удержаться от сарказма, который сочится из моих слов.

Его глаза прищуриваются, глядя на меня.

— Я понимаю, что ты капризный подросток, но если бы ты могла попытаться быть вежливой, все прошло бы гораздо более гладко для всех нас.

Это почти убивает меня, черт возьми, не говорить ему, хранить свои секреты и не бросать их ему в лицо, но мои губы остаются на замке.

— Нечего сказать? Интересно, почему я был проклят эгоистичной Связанной? Достаточно плохо, что ты практически ребенок, простой и незамысловатый. Учитывая силу всех твоих Связанных, я предполагал, что ты станешь кем-то… впечатляющей. Какое разочарование.

Я не буду плакать. Я, блять, не буду плакать.

Водитель останавливается перед студенческим общежитием и быстро выходит, чтобы открыть нам дверь.

Я смаргиваю слезы.

— Есть ли причина, по которой мы здесь? Я не могу посещать универ.

Норт жестом показывает мне выйти перед ним, его взгляд стальной и пронзительный. — Ты будешь его посещать. Я приму необходимые меры. Предлагаю тебе провести здесь свое время с умом, я не потерплю лени, и если ты думаешь, что наличие богатых связей означает, что тебе не нужно работать и обеспечивать себя, что ж… ты недооценила всех нас.

Мои щеки горят, как будто он дал мне пощечину. Он только что… назвал меня чертовой охотницей за деньгами? Гребаная наглость этого человека.

Я скорее умру, черт возьми, чем буду связана с ним.

— Спасибо за поездку и за то, что потянул за ниточки для меня.

Я чуть не задыхаюсь от этих слов, но будь я проклята, если он снова назовет меня капризным, эгоистичным ребенком.

Черт возьми, он выходит из машины вслед за мной и кивает водителю.

— Я провожу тебя наверх. Есть и другие вещи, которые мы должны обсудить о нашей ситуации.

О, черт возьми, нет.

Если он думает, что собирается создать связь прямо сейчас, чтобы просто получить дополнительную силу, которую он так отчаянно хочет, у него на подходе еще кое-что.

Почему у меня нет ножа, или пистолета, или еще чего-нибудь? Мне нужно защитить себя от этих парней.

Я поднимаюсь вслед за ним по лестнице, внимательно разглядывая его. Он выше меня по крайней мере на фут, и он прекрасно дополняет костюм. Когда я споткнулась, и он поймал меня ранее, я вообще не почувствовала никакой мягкости в нем, весь его долбаный торс был твердым, как камень. Какая часть его офисной работы делает его таким чертовски возбужденным?

По сути, если не использовать мой дар, чего я не могу сделать ни при каких обстоятельствах, у меня нет ни единого шанса против него, если он попытается навязать связь. Мне нужен перцовый баллончик или, черт возьми, пистолет. Я ухмыляюсь, представляя себе его лицо, если бы я наставила на него пистолет.

Это чертовски хорошо.

Проходя по общежитиям, мы ловим на себе множество любопытных взглядов и немало кокетливых улыбок. Все лицо Норта превращается в потрясающую, улыбающуюся, теплую маску болтливого члена совета. Я не могу сдержать своего закатывания глаз. Конечно, он любимчик. Конечно, он из тех парней, ради которых другая женщина будет капать.

Ну очевидно, блять.

Он ведет меня вверх по лестнице, почему, черт возьми, здесь нет лифта, а затем в комнату в конце коридора, пропуская меня вперед. Комната простая, ничего, кроме старой, шаткой кровати в углу и дешевого соснового письменного стола.

— Это твоя комната, и здесь ты будешь проводить свои вечера. Ты будешь приходить сюда каждый вечер к шести и не будешь уходить по крайней мере до семи утра. Любые тренировки, учебные группы или общение будут проходить вне этих часов. Ты будешь посещать все свои занятия, сдавать все свои задания и уроки. Я не знал о пробелах в твоем образовании, когда записывал тебя, но я уверен, что ты сможешь наверстать упущенное.

Мои щеки снова горят, и я проглатываю гнев, который накапливается у меня внутри из-за его гребанной наглости.

— А если я не буду придерживаться этих твоих маленьких правил?

Он поворачивается на каблуках, чтобы, наконец, посмотреть мне в лицо, проводя рукой по линии пуговиц на своем идеально сшитом пиджаке.

— То, что ты здесь, где я могу присматривать за тобой, — это средство свободы для тебя. Альтернатива — приковать тебя цепью за горло к полу в моем подвале. Мне будет неприятно это делать, но не сомневайся, Фэллоуз, я сделаю это.

Воздух с хрипом выходит из моих легких.

Мой Связанный — гребаный психопат.

Он снова делает шаг к двери, его рука на дверной ручке, когда он бросает на меня последний взгляд.

— Ты, вероятно, не можешь понять, какой ущерб ты причинила, покинув нас. Я намерен сделать так, чтобы это никогда больше не повторилось. Тебе не мешало бы усвоить здесь свой урок и подчиниться.

Затем он уходит, и я остаюсь, тупо уставившись в пустой дверной проем.

Подчиниться, блять. Я думаю, что предпочла бы умереть.