Разорванные узы

Глава 6

Я просыпаюсь в белой комнате.

Белые стены, белый пол, белые простыни на белой кровати. Господи, это похоже на кошмар, в котором я проснулась, и должна сказать себе, что быть нокаутированной означает, что я должна находиться в медицинском отсеке тренировочного центра.

Затем открывается белая дверь, и это определенно чертов кошмар.

Норт проходит с кислым выражением на лице, неодобрительно глядя на меня сверху вниз.

— Если ты планируешь причинять себе боль, чтобы регулярно привлекать мое внимание, я должен предупредить тебя, что буду рад бросить тебя в обитую войлоком камеру, пока ты не избавишься от этого.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он злится на меня, что он здесь не из-за какой-то заботы обо мне и что он думает, что на меня напали на чертовом поле, чтобы выступить против него.

— Я знаю, что ты здесь не для того, чтобы отчитать меня прямо сейчас из-за какой-то сучки, которая подло замахнулась на меня. Я знаю, что тебя бы здесь не было из-за этого, потому что, если это так, я сойду с ума.

Его глаза сужаются, когда он смотрит на меня, наблюдая, как я пытаюсь сесть, одна из моих рук сжимает мою раскалывающуюся голову, и, конечно же, там, где кулак девушки соприкоснулся с моим черепом, есть шишка.

У меня кружится голова, и я чувствую, как мой желудок переворачивается, желчь подступает к горлу, когда ему требуется секунда, чтобы как следует меня осмотреть. Ясно, что он мне не верит и что он совсем не впечатлен этой предполагаемой шарадой.

Я могла бы, черт возьми, закричать.

— Зачем мне ждать до последней четверти мили, чтобы выкинуть такой трюк? Зачем мне переходить реку вброд, ползти на животе по камням и грязи и карабкаться на этот дурацкий, вонючий каркас, если я планировала… Подожди, как ты думаешь, что именно я сделала, чтобы вырубиться? Иисус, блять, Христос.

Я в отчаянии замахиваюсь на него рукой и тут же жалею об этом, когда моя голова снова начинает кричать. Меня слегка тошнит, и мне приходится быстро сглотнуть, чтобы меня не стошнило прямо на его ботинки.

Норта трудно понять по его холодным глазам и безразличному выражению лица, но на секунду мне кажется, что я вижу, как он сомневается в себе, но это так мимолетно, что проходит прежде, чем я уверена, что видела это.

— Меня не так легко одурачить, ты отчаянно нуждаешься во внимании, и с двумя твоими Связанными ты не смогла удержаться.

Если и было когда-нибудь время, когда мне нужен был мой дар, то это, черт возьми, прямо сейчас. Меня больше не волнуют его ботинки, если устроить ему разнос, означает, что мне нужно на них блевануть, так тому и быть.

— Как я могла привлечь внимание кого-либо из них, если Гейб убежал вперед меня, а Грифон даже не признал моего существования?

Выражение его лица говорит о том, что я задела за живое, но черт возьми, если я знаю, что это такое.

— Ты должна быть благодарна ему. Грифон сделал так, чтобы ты побежала легким путем.

Легким путём? К черту это, я не собираюсь возвращаться на этот долбаный урок и не собираюсь сидеть сложа руки на этом совершенно дерьмовом допросе, который он проводит. Я снова стискиваю зубы и откидываю простыню, прикрывающую мои ноги, морщась от пятен грязи и травы на них. Я выгляжу ужасно, и мне требуется две попытки, чтобы устоять на ногах, но как только я убеждаюсь, что мои ноги не подломятся, я выскакиваю из комнаты.

Норту едва приходится подстраивать свой шаг, чтобы не отставать от меня, его рука обхватывает мой локоть, чтобы потянуть меня в нужном направлении, когда я собиралась свернуть не туда.

— Ты не можешь просто взять и уйти, когда тебя вызывают ответить за токсичное поведение.

Ледяная ярость стекает по моему позвоночнику, и когда я вырываю свою руку из его хватки, в этом слишком много силы, потому что мой дар немного выскальзывает из моей крепкой хватки. Норт хмуро смотрит на свою руку, как будто сомневается, действительно ли он почувствовал дополнительный толчок силы, и я немного волнуюсь.

Отвлечь. Мне нужно отвлечь его от этого прямо сейчас, черт возьми.

— Ты много знаешь о токсичности, тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, тебе не стоит угрожать своей собственной чертовой Связанной? Что, возможно, говорить мне, что ты хочешь приковать меня цепью к своему подвалу, не лучший способ справиться со всем этим… бардаком?

Я говорю это достаточно громко, чтобы некоторые другие студенты, слоняющиеся вокруг, услышали меня и начали перешептываться между собой, и Норт не только замечает их, но и впервые, мне кажется, я вижу, что он выглядит смущенным.

Не за его действия, а за то, что люди говорят о нем.

Его губы кривятся, и когда он снова хватает меня за руку, я чувствую, как его дар проходит сквозь его пальцы, пульсируя, как предупреждение о силе, которую он скрывает под своими блестящими костюмами и совершенно спокойными улыбками.

Он осторожно вытаскивает меня из здания, следя за тем, чтобы никто не мог сказать, что он физически тащит меня через здание к своей ожидающей машине.

— Я думаю, что если бы ты не убежала, как эгоистичная, манипулирующая, инфантильная маленькая девочка, мы бы подарили тебе весь мир. На этой Земле не было ничего, о чем ты могла бы попросить, в чем мы бы тебе отказали, но теперь ты сталкиваешься с последствиями своих действий, я уверен, впервые в своей жизни. Мне совершенно ясно, что ты всю свою жизнь была испорчена и не можешь думать ни о ком, кроме себя. Очевидно, что твои родители…

Я едва сдерживаю себя.

— Не смей, блять, говорить о моих родителях. Я выковыряю чип голыми руками и уйду, не дави на меня.

Водитель слышит все это, когда открывает дверь как раз вовремя, чтобы Норт без комментариев впихнул меня внутрь, плотно закрыв ее за мной, когда его засранец босс уходит, а затем они стоят вместе, полностью игнорируя меня, мило болтая о погоде или какой-то другой бесполезной ерунде.

Я в бешенстве.

Это действительно чертовски плохая идея, я знаю, что это потому, что мой дар начинает шевелиться у меня в животе, мою кожу покалывает, и мое зрение медленно начинает меркнуть.

Я превращаюсь в долбанного светящегося жука, и сегодня я ни за что не смогу засветиться в этой чертовой машине, когда один из моих Связанных стоит прямо там, черт возьми. Я закрываю глаза и замедляю дыхание, считая и напевая себе под нос, чтобы мне было на чем сосредоточиться, но я слишком долго боролась со своим даром, чтобы он легко утихомирился.

Паника, которая проникает сквозь мою кожу, только усугубит ситуацию, но я не могу остановить это. Я чувствую, как у меня на лбу выступают капельки пота, а дыхание становится прерывистым и дрожащим так сильно, что невозможно скрыть спираль, в которой я нахожусь. Я могу потерять сознание.

Раздается звук вибрации, который нарушает мою концентрацию.

Я быстро моргаю, пытаясь избавиться от свечения в глазах, но, хотя я вижу только сумку, стоящую у моих ног, я сразу узнаю в ней свою собственную. Это вибрирует мой мобильный телефон.

Я роюсь в ней трясущимися руками, пока не нахожу его, сообщение от Атласа, и хотя мой желудок все еще скручивается от ярости и беспокойства, уголки моего рта приподнимаются при виде маленькой синей точки рядом с его именем.

Как он всегда знает, когда мне нужно что-то, чтобы вытащить меня из спирали?

«Я знаю, что Дрейвены неприлично богаты, но что остальные Связанные делают за наличные? Я просрал еще один чертов урок экономики, брошу учебу и буду жить за их счёт. Скажи мне, что кто-то из них хороший и при деньгах, мне нужно решить, с кем из них подружиться».

Я фыркаю на него, в основном потому, что благодаря нашим постоянным сообщениям я знаю, что он шутит и никогда ничего не примет ни от кого из них, и отправляю ответное сообщение.

«Я скорее воткну булавки себе в глаза, чем приму что-нибудь от любого из них, но если ты готов продать им свою задницу за легкую жизнь, то кто я такая, чтобы судить? Кто знает, может быть, ты действительно поладишь с ними».

Я все еще ухмыляюсь в свой телефон, три точки появляются, когда он начинает печатать свой ответ, когда открывается пассажирская дверь, и Норт скользит на заднее сиденье рядом со мной. Мое зрение пришло в норму, так что я думаю, что мой дар снова под контролем, но в любом случае это не имеет значения, потому что Норт не смотрит на меня, вообще.

Я должна чувствовать облегчение, но, честно говоря, меня просто бесит, как быстро он может отмахнуться от меня, просто заблокировать меня, как будто я для него ничего не значу, в то время как я все еще борюсь со всем дерьмом, которое он мне подкидывает. Я фыркаю себе под нос, звуча в точности как капризный ребенок, которым он меня считает, но он игнорирует меня из-за своего телефона.

В эту игру могут играть двое.

Я болтаю с Атласом, больше флиртую, чем что-либо еще, и полностью сосредотачиваюсь на своем экране. Сначала я делаю это только для того, чтобы поиметь Норта, но Атлас слишком хорош в качестве отвлекающего маневра, и когда я говорю ему, что я ругаюсь с другими Связанными, потому что они ведут себя как придурки, он более чем счастлив занять меня.

Я не уверена, что он когда-нибудь смирится с тем, что они засунули мне под кожу этот маячок.

Когда машина, наконец, останавливается и двигатель глохнет, я поднимаю взгляд и поражаюсь тому, что меня окружает, потому что мы определенно не в общежитии. Черт возьми, мы даже больше не в кампусе! Дом, перед которым мы остановились, вовсе не дом, это долбаный особняк, и достаточно беглого взгляда вокруг, чтобы понять, что мы явно находимся в закрытом сообществе мега-особняков. Норт привёз меня в свой дом.

Я оглядываюсь и вижу, что он смотрит на меня в ответ, его глаза похожи на холодную пустоту, а презрение, которое он испытывает ко мне, сочится на меня.

Пошел он. Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.

— Я не вылезу из этой машины.

Водитель немедленно встает с переднего сиденья и обходит вокруг, чтобы открыть дверь моей машины, как будто он надеется, что я уступлю его боссу только из-за этого маленького акта внимания.

Прикол, мне плевать.

— Я не знаю, почему тебе нравится, когда тебе угрожают, Фэллоуз, но будь уверена, что я сделаю все возможное, чтобы вытащить тебя из этой машины. Мы здесь, чтобы поужинать с остальными твоими Связанными, убери телефон и двигайся.

Я выхожу из машины, но только потому, что не могу спорить с Нортом, когда он выходит, я следую за ним. Водитель закрывает за мной дверь и запирает ее, как будто боится, что я в любой момент попытаюсь залезть обратно, если испугаюсь.

Раздражение ползет по моему позвоночнику, но прежде чем у меня появляется шанс огрызнуться и зарычать на них обоих, Норт отпускает его вежливым кивком головы и говорит:

— Я уверен, что ты сможешь поужинать здесь сегодня вечером, не ведя себя как ребенок, если будешь достаточно стараться, Фэллоуз. Никакого причинения вреда себе не требуется.

Он поворачивается, чтобы идти по дорожке, ведущей к входной двери, не оглядываясь на меня, пока мой мозг лихорадочно обдумывает его слова. Причинения вреда себе? Что, черт возьми, он имеет в виду под этим?

И тут до меня доходит.

Я скорее воткну булавки себе в глаза, чем приму что-нибудь от любого из них.

Это то, что я только что написала Атласу, а Норт был недостаточно близко, чтобы прочитать сообщение через мое плечо. Ублюдок.

Горячий румянец заливает мои щеки и спускается вниз по телу.

— Ты гребаный мудак! Ты взломал мой телефон?

Он поправляет галстук и направляется к дому, его широкий шаг означает, что мне приходится бежать трусцой, чтобы догнать его, но я не позволю ему просто уйти от меня.

— Это грубое вторжение в частную жизнь…

— Нет, это последствия твоих действий. Это мой телефон. Я предоставил тебе доступ к нему, чтобы я мог связаться с тобой, а не для того, чтобы ты могла жаловаться Бэссингеру на привилегии, которые я тебе уже предоставил. Ты ходишь в университет благодаря мне. У тебя есть кровать для сна, еда, доступ к твоим Связанным и этот телефон благодаря мне. И что я получаю взамен? Соплячка Связанная, которая хочет сидеть и жаловаться на людей, которых она предала.

Он открывает входную дверь, прижимая палец к сканеру, потому что, разумеется, он живет в пафосном, авангардном доме в элитном закрытом сообществе, а затем он входит, даже не взглянув в мою сторону, чтобы убедиться, что я следую за ним.

Я могла бы убежать.

Чип для меня больше не имеет значения, смерть звучит не так уж плохо, когда альтернатива — остаться здесь с этим гребаным мудаком, который думает, что я принадлежу ему только потому, что мы связаны узами. Кем он себя возомнил? То, что он член совета, не делает его богом, черт возьми!

Я собираюсь либо сбежать, либо разорвать Норта на части, когда замечаю водителя, который теперь держит переднюю дверь открытой для меня, отводя глаза от драмы, которое мы устраиваем, как будто все это такое постыдное.

Мои щеки пылают.

Побежит ли он за мной и остановит меня, повалит на землю и будет ругать меня за то, что я такая сучка по отношению ко всем этим достойным людям в нашем обществе? Теперь я представляю, как целая тактическая группа появляется из ниоткуда и уносит меня к чертовой матери. Боже, мои кости все еще болят с тех пор, как они нашли меня и притащили сюда, я не хочу проходить через это снова.

Я вхожу в особняк и стараюсь не разинуть рот при виде его. Мраморные полы, плюшевые ковры, картины на стенах — все выглядит так чертовски дорого, что я боюсь подышать на что-нибудь и сломать.

— Сюда, Фэллоуз.

Я вздрагиваю от свирепого тона Норта и бегу за ним, стараясь не выглядеть такой взволнованной. На стенах висят картины с изображением множества старых, богатых чуваков, вероятно, поколений Дрейвенов, и я чувствую себя слишком напуганной, чтобы действовать.

Коридор длинный и шире, чем моя комната в общежитии, с дверями, ведущими в другие огромные, богато украшенные комнаты. К тому времени, как мы оба приходим в обеденный зал, я могу определенно сказать, что я не смогла бы выбраться отсюда, даже если бы вы мне заплатили, может быть в этом и есть фишка Норта.

Я замираю в дверном проеме при виде огромного стола, за которым легко могут разместиться тридцать человек, и Норт пользуется возможностью, обхватывает меня за локоть и тянет к одному концу, усаживая на место рядом с Гейбом, который уже накладывает на тарелку обжаренное мясо.

Он едва смотрит на меня, но бурчит приветствие Норту, который занимает место во главе стола справа от меня. Никто не говорит, и я угрюмо сижу там, злясь на на них за взлом телефона и на тот факт, что теперь это моя жизнь. Норт кладет на тарелку всего понемногу, а затем, не говоря ни слова, пододвигает ее ко мне.

Контролирующий мудак.

Я не хочу есть это просто из принципа, но в тот момент, когда удивительный запах достигает моих ноздрей, мой желудок урчит, и я сдаюсь, набрасываясь на еду.

За столом царит тишина, слышны только тихие звуки наших столовых приборов, мягко скребущих по тарелкам. Еда потрясающая, но я не могу наслаждаться ею из-за всей этой напряженности в зале. Я вроде как хочу просто вдохнуть запах, а затем попросить вернуться в пустую оболочку комнаты, которую я теперь называю домом, но после всего, что произошло сегодня, я не уверена, что это вариант.

— Как твои занятия, Фэллоуз?

Я бросаю взгляд на Норта, но он по-прежнему не смотрит на меня. Я гоняю морковку по тарелке, удивляясь, какого хрена он вообще притворяется, что ему не все равно.

— С ними все в порядке. Я уже наверстала упущенное. У меня появилось несколько друзей.

Его глаза прищуриваются, глядя на Гейба.

— Кто?

У меня отвисает челюсть. Что ж, думаю, я должна быть рада, что мои подозрения подтвердились. Он крутился вокруг меня, чтобы шпионить для Норта. Чертовски идеально.

— Сейдж Бенсон. Она Пламя, она кажется достаточно милой. Не поощряет никаких приключений, — бормочет Гейб, выглядя несчастным, даже несмотря на то, что съедает достаточно еды, чтобы прокормить меня на целую неделю.

Голова Норта наклоняется, когда он хмуро смотрит на него.

— Бенсон? Дочь Связанной Марии? Разве она не одна из Связанных Райли?

Гейб снова кивает, вздыхает и смотрит на меня.

— Да, она и Джованна. Она также чертовски ненавидит Джованну, поэтому пытается сосредоточиться на учебе. Олеандр и Сейдж провели дополнительные часы в библиотеке.

Я кладу нож и вилку на стол. Я ни за что не собираюсь сидеть здесь и слушать этот долбаный отчет.

Норт сразу это замечает.

— Тебе не нравится, Фэллоуз? Я дам знать шеф-повару на следующей неделе.

— На следующей неделе? Я больше не вернусь.

Гейб напрягается, его движения становятся более резкими, но он не прекращает есть. Я не уверена, что что-то могло бы остановить его в этот момент.

Норт наблюдает за ним, а затем поворачивается ко мне с острым взглядом. — В обозримом будущем ты будешь приходить сюда каждую пятницу. Мне потребовалось несколько недель, чтобы придумать день, который подошёл бы для всех нас, но теперь, когда я это сделал, это станет обычным явлением.

Я усмехаюсь.

— Я вижу, что все, кажется, воспринимают это всерьез. Могу я теперь уйти? Мой комендантский час начинается через десять минут, и я не хочу опаздывать.

Гейб морщится и делает большой глоток пива. Конечно, он получает алкоголь, а я — долбаную воду. Чего бы я сейчас не отдала за водку с содовой, или пиво, или еще что-нибудь в этом роде. Все, что угодно, лишь бы снять напряжение, потому что я чувствую, что в воздухе витает бред, как будто все будет только хуже.

— Твой комендантский час не является проблемой во время наших ужинов. Мой шеф-повар приложил много усилий, чтобы приготовить нам всем ужин, Фэллоуз. Самое меньшее, что ты могла бы сделать, это съесть его.

Моя губа кривится, и я собираюсь оторвать ему новую задницу, когда дверь открывается и входит Грифон. Он полностью игнорирует меня и садится дальше за стол, где ему не придется смотреть на меня.

Я закатываю глаза — может ли кто-нибудь из них хотя бы притвориться вежливым, — и тут Нокс, спотыкаясь, входит в дверь с одной из своих многочисленных маленьких поклонниц под мышкой, хихикая, как ребенок.

Моя идиотская, предательская связь обостряется в моей груди.

Мне, блять, все равно, что делает этот мудак, но, очевидно, моим узам нет.

— О, это не моя маленькая ядовитая Связанная. Ты здесь для того, чтобы испортить нам всем ужин? Как насчет того, чтобы ты сделала то, что у тебя получается лучше всего, и убежала, оставив нас всех спокойно ужинать?

Две минуты назад я отчаянно хотела сказать уйти из-за этого стола, а теперь я собираюсь съесть все, что есть на моей тарелке, даже если я, черт возьми, подавлюсь этим.

К черту Нокса Дрейвена.

Поклонница хихикает, садясь на свой стул. Норт полностью игнорирует ее присутствие, но говорит своему брату:

— Ты опоздал. Если ты не сможете прийти на ужин, пожалуйста, сообщи мне заранее. Я могу перенести встречу.

Нокс пожимает плечами, и маленькая хихикающая сучка плюхается на стул рядом с Грифоном, наклоняясь к нему, чтобы взять тарелку.

Моей связи это не нравится. Ни капельки.

Грифон поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, и я задерживаю его взгляд на секунду, полностью завороженная яростью в моей груди, прежде чем он отводит взгляд и прерывает момент.

Он не отталкивает ее.

Я сжимаю свой нож так сильно, что у меня трясутся кулаки. Я думаю обо всем, что хочу сказать прямо сейчас, обо всех горьких истинах, которые я могла бы сказать этим высокомерным, неблагодарным, мудакам Связанным, а затем проглатываю их обратно.

Высший путь определенно не для меня, и прогулка по нему может просто убить меня.