Развод. Не жди прощения

12

Герман прожигает меня взглядом, едва сдерживающим гнев.

— В своей спальне, — выговаривает с интонацией, какой бы говорил уставший от одинаковых вопросов преподаватель.

Глаза округляются сами. Я была уверена, что, не трахнув, он от меня не отстанет. Хлопаю ресницами. Что за… Он просто меня пугал так, что ли?

— Удивляешься, почему я не тащу тебя к себе? — Герман включает красивый прозрачный чайник и бросает на меня хитрый взгляд.

Киваю. Есть чему удивляться.

— А ты сама бы хотела? — спрашивает прямо, заглядывая мне в глаза.

Боюсь покачать головой, но и утвердительно ответить тоже не могу.

— Вот, и я о том. Я — адекватный человек и, в отличие от Тимура, насилием не занимаюсь, — на фоне громкого бульканья звонко щелкает кнопка чайника, и Герман наливает кипяток в заварник. — Ты поспишь, придешь в себя, возможно, все переосмыслишь. А завтра мы поговорим еще раз.

Он ставит заварник и одну чашку на стол, спокойно усаживается на свое место, упирает в меня серьезный взгляд.

— И о чем мы будем говорить? — не могу удержаться от вопроса, хотя хотела поменьше говорить. Черт.

— О твоем бедственном положении, конечно, — Герман улыбается, как довольный кот. — Ведь секс — не единственное, что я намерен от тебя получить.

Черт. Да сколько можно говорить загадками? Ладони начинает покалывать от любопытства. Стараюсь его усмирить и просто пить свой чай, но не получается. Я ж теперь не усну!

— И что же еще? — спрашиваю с вызовом и прищуриваю глаза, словно не верю его словам.

Герман добродушно улыбается. От уголков глаз появляются тонкие лучики морщинок. Все-таки он очень красивый мужчина, а когда улыбается, так и вовсе обаяшка.

— Завтра, Виктория, — он стучит пальцами по столешнице. — Поговорим о делах завтра.

Углубляюсь в чашку. Он вроде говорит спокойно, не стоит лишний раз его сердить.

Когда я допиваю чай, Герман кивает мне на дверь:

— Идем, сладкая, одеялко подоткну, — произносит и сально улыбается.

— Спасибо, сама справлюсь, — бурчу себе под нос.

На самом деле я не планирую засыпать. У меня такой нервный бодряк, что я и при желании не усну. К тому же, я все еще хочу попытаться сбежать.

Проходя по прихожей, бросаю кислый взгляд на замысловатую дверь. Если у меня будет больше времени, например, когда он уснет, я смогу разгадать, как ее открыть, и тогда уберусь отсюда.

Герман вдруг останавливается.

— Только давай без фокусов, ладно? — произносит с усталой досадой в голосе. — Не хочу искать ключ от твоей спальни и запирать двери в собственном доме. Хотя, судя по всему, ради твоего же блага мне стоит это сделать.

Последнюю фразу он произносит с искренней озабоченностью. И почему он так уверен, что здесь мне безопаснее всего? В душу прокрадываются пугающие подозрения по поводу мужа. Я попала в какую-то жуткую переделку и не представляю, как теперь выбираться.

Герман доводит меня до спальни, но внутрь не заходит.

— Хороших снов, Виктория, — прощается и закрывает за мной дверь.

Хочу спросить про телефон, но не успеваю. Похоже, он не настроен вручать мне средство связи. Боится, что я позвоню в полицию? Вряд ли. По сути, он мне ничего не сделал, так что даже если доблестные стражи порядка заинтересуются моим звонком, мое слово будет против слова Германа, а состава преступления все равно не найдут.

Его шаги вскоре стихают в коридоре. Подхожу к окну. Красивый вид. У нас с Тимуром тоже квартира в центре, но вид не такой шикарный. Закрадывается крамольная мысль, и в голове начинается жаркий спор двух противоборствующих точек зрения. С одной стороны, может, и неплохо, что этот Герман меня забрал? Тимур мне изменял, а еще руки распускал… Нечасто, но бывало. Я просто привыкла к нему, приняла особенности его поведения, научилась жить со вспыльчивостью.

С другой стороны, да, я приспособилась, но та ли это счастливая жизнь о которой я мечтала? Тимур не такой уж подарок судьбы.

Но все же он и правда много в меня вложил. Я должна быть этому благодарна. Он дал мне возможность если не сделать карьеру, то, по крайней мере, оправдать учебу на искусствоведа. И был щедр ко мне. А ухаживал как… Нет, я наверняка сошла с ума, если даже на секунду допускаю, что это приключение с Германом можно считать хорошим.

Тимур его явно боится. А если не боится, то считается с ним точно. Значит, у Германа руки длиннее и связи шире. Что ему может быть от меня нужно? Я всего лишь искусствовед, владеющий французским языком и ориентирующийся на рынке французского антиквариата.

Может, он через меня пытается отомстить Тимуру? Ну, сейчас он определенно лишил моего мужа главного инструмента в антикварном бизнесе. Если выясню, что между ними произошло, станет понятно, можно ли это использовать.

Начинает клонить в сон. Черт. Щиплю себя за руку. Я даже не знаю, сколько я тут стою, пялясь в окно! Может, пять минут, а может, все полчаса. А мне надо дождаться, чтобы Герман уснул крепким сном.

Отправляюсь в душ, поможет скоротать время. Ванная шикарная. Душевая кабина отгорожена перегородкой из затемненного стекла. В другом углу джакузи. Напротив входа модерновая раковина с широким зеркалом над ней. И все это в черном кафельном интерьере. Очень эффектно.

Запираю дверь на защелку и раздеваюсь. С облегчением снимаю с запястья ошейник, но в душе клубится тревога. Без одежды чувствую себя еще более беззащитной, даром, что ванная запирается.

Встаю под горячие струи, ополаскиваю тело. Как же Тимур мог меня променять на какую-то блондинку? Или… он не променял меня. Он собирался совмещать! Ни за что не выпустил бы из клуба, если бы я не уехала с Германом. И не мытьем, так катанием заставил бы принять наличие второй женщины. Какой же он все-таки козел!

В переносице саднит, но я слишком зла на него, чтобы плакать. В сердце жжется горечь и ядовитая досада. Надо придумать, как отомстить этому кобелю!

Выхожу из душа, промокаю волосы полотенцем и надеваю обратно всю свою одежду. Надо быть готовой сорваться в любой момент.

Подкрадываюсь к двери в спальню, прислушиваюсь. В квартире стоит гробовая тишина. Никаких звуков. Душу затопляет лютое желание удрать прямо сейчас. Пытаюсь отговорить себя — еще слишком рано, мало времени прошло. Но меня буквально выжигает изнутри. Мне даже плевать, куда я пойду. Придумаю что-нибудь, главное, убраться из этой квартиры.

Тихо открываю дверь и выхожу в коридор.