Рима отвечает на вопросы

Скорый «скорый поезд» СЕРДИТЫЙ ЭЛЕКТРОВОЗ

От Москвы до Ленинграда не так-то и далеко. В полночь сел в вагон, уснул — рано утром проснулся в Ленинграде.

А Пушкин 3 декабря 1833 года записал в своем дневнике: «Вчера государь возвратился из Москвы. Он приехал за 38 часов». Мол, вон как быстро! Ведь простые люди, не цари, добирались на почтовых тройках от старой столицы до новой и потом от новой до старой несколько суток. Даже когда в России пустили первую железную дорогу, пассажирам приходилось трястись в вагоне больше суток. Но ведь и то счастье — все-таки быстрее, чем на лошадях!

И тем не менее... Противников у железной дороги было и в России и в других странах хоть отбавляй.

Вот почитайте-ка, что писали в одном английском журнале первой четверти прошлого века:

«Не бывать этому! Железные дороги помешают коровам пастись; куры перестанут нести яйца; отравленный паровозом воздух будет убивать пролетающих над ним птиц; сохранение фазанов и лисиц (непонятно, почему журнал беспокоился только о них!) станет невозможным; дома близ дороги сгорят; лошади никому не станут нужны; овес и сено перестанут покупать (мол, извозчики и владельцы дилижансов, пока не поздно, кричите: «Караул!»). Само путешествие грозит жизни людей, так как в случае взрыва парового котла будут разорваны на куски все пассажиры».

Вот какой страх и ужас. Но не помогло. Вопреки крикам и ругани, железные дороги завоевывали одну страну за другой.

Даже в наш стремительный век, в век авиации и ракет, несмотря на то что современный суперавиалайнер может примчаться из Москвы в Ленинград (700 километров!) меньше чем за час,— все равно многие пассажиры предпочитают ехать на поезде. Каждый рассуждает просто: к дому самолет не подают, надо еще добраться до аэропорта. На автобусе это займет часа полтора, а то и два. Когда прилетим, не на Невском же проспекте совершим посадку, а тоже в аэропорту, значит, и оттуда до центра города надо добираться на автобусе, на что уйдет еще не менее часа или полутора часов. Да к тому же, глядишь, и вылет нежданно-негаданно отменят неизвестно насколько — погода, она ведь капризна. Вот и может получиться, что время, сэкономленное в полете, окажется растранжиренным на земле. Нет уж, поездом надежнее. Он всегда отправляется по расписанию — неважно, осень или лето, снег или дождь, туман или гроза. Вот если бы только побыстрее, побыстрее!..

Что ж, современный экспресс достаточно быстр. Наш новый электропоезд, самый быстрый в стране, хоть с самолетом ему и не тягаться, может пройти тот же путь... нет, не за один час, как самолет, но все же намного и намного быстрее прежних поездов—четыре с лишним часа ему вполне хватит, чтобы доставить вас до города на Неве. Скорость — более 200 километров в час. Каково! А со временем она будет еще больше — километров 300 в час.

Построить такой быстроходный поезд, как не трудно догадаться, сложно. Скорость тут, пожалуй, не железнодорожная, а почти авиационная. Вот почему инженеры и рабочие решили поучиться у авиаконструкторов.

Головные вагоны с кабинами управления и впрямь напоминают фюзеляж современного самолета. Кажется, приделай им крылья, оперение — взлетят. Да и все линии экспресса выглядят такими по-самолетному обтекаемыми, стремительными...

Самолеты делаются из алюминиевых сплавов — они и прочны и легки одновременно. А скоростной поезд чем хуже! Конструкторы решили: откажемся от привычной стали — очень уж она тяжела — и вместо нее возьмем алюминиевый сплав... Сразу поезд стал намного легче — каждый вагон теперь весит меньше на четыре тонны. А если так, то состав с тем же электровозом впереди может развивать более высокую скорость.

И еще у здешнего электровоза, как у самого настоящего самолета, есть... Но лучше все по порядку.

Говорят, жил-был на одной железной дороге чудак-электровоз. Прицепят к нему 20 вагонов — везет, прицепят 30 — везет, и от 40 не отказывается. Работящий, послушный! Одно плохо — страшный ворчун. Дело делает, а сам знай недовольно гудит, сердито постукивает по стыкам рельсов или ни с того ни с сего вдруг завопит, да так громко, хоть уши затыкай. Однако на поверку он оказался не таким уж плохим, хотя редкий машинист мог с ворчуном ужиться. Каждый с ним поработает, поработает и обязательно взмолится: «Избавьте меня от ворчуна, скорее переведите на другой электровоз!» Сколько так машинистов переменилось — не сосчитать.

«Послушай-ка, дружище,— обратился как-то к сердитому электровозу очередной машинист,— и что ты всем недоволен, и почему ни один из нас тебе, привереде, не угодит?»

«Никакой,— отвечает,— я не привереда. А что сержусь на вашего брата, так для того причина веская есть. Сам подумай. Силищи во мне — хоть отбавляй, это не секрет. Но пока еще ни один машинист с толком не сумел ею воспользоваться. Ты тоже оказался не лучше других! Конечно, стальные пути — не морские пути. Тут курс прокладывать не надо — рельсы сами приведут к цели. Однако...

Нет, все, что нужно для правильного ведения поезда, конечно же, ты, машинист, знаешь: и какой вес у состава, и в какую минуту должен прибыть на каждую станцию, где надо притормозить, а где — наддать ходу. Тебе знакомы все изгибы пути, каждый подъем и спуск, любой опасный участок. Казалось бы, что еще надо? Раз все известно, точнехонько рассчитай, как и с какой скоростью лучше вести поезд на каждых ста метрах пути. Правильно рассчитаешь — график движения поездов не нарушишь и при этом сэкономишь много электрического тока. Да вот беда: все учесть, выбрать самую выгодную скорость и определить с точностью до метра, с какого места начать тормозить, ни один из вас, машинистов, толком не может. А я из-за этого должен зря силы тратить, лишний ток расходовать. Как же мне не сердиться, не ворчать».

Так ответил электровоз и пуще прежнего застучал по рельсам.

С той поры прошел год. И вот у него в кабине вдруг появился небольшой ящичек с кнопками.

«Понаставили тут!..— завел обычную песню ворчун.— Какую-то шарманку еще придумали!..»

«Опять за старое!— всплеснул руками машинист.— Все ворчит, ворчит... Прибор, который помогает вести поезд, ему, видите ли, не по вкусу! Ну, сам рассуди: раз в кабине самолета есть прибор-автопилот — автоматический летчик, в рубке корабля — авторулевой, то почему бы и в твоей кабине не быть прибору-автомашинисту? Заранее сообщу ему все, что требуется знать любому взаправдашнему машинисту перед поездкой, он и подсобит мне вести состав».

С этими словами человек-машинист нажал на кнопку автомашиниста, и электровоз послушно тронулся с места. Он мчался все быстрее, хорошо чувствуя все приближающиеся подъемы, спуски, повороты. Перед тяжелым подъемом автомашинист заставлял электровоз разогнаться и брать его с ходу. Перед крутым спуском и резким поворотом, наоборот, снижать скорость. И происходило это как раз вовремя, как раз так, чтобы зря не потерять ни минутки.

Но на одном из перегонов прибор вдруг закапризничал: ни с того ни с сего остановил поезд, хотя путь свободный — зеленый сигнал горит.

«Хороша поездочка! — ехидно заметил электровоз.— Эдак мы и до завтра не доедем. Может, хваленый прибор вздумал цветочки в поле пособирать?»

А машинист молчит, не знает, что сказать. Никакой стоянки здесь расписанием не предусмотрено. Он уж было решил забарахливший прибор — в сторону, чтобы самому за дело взяться. Но в тот же миг прибор, словно одумавшись, перестал капризничать и впредь не фокусничал, так что поезд прибыл на место точно в срок.

На станции назначения машинист стал расхваливать автомат своим товарищам по службе.

«Не прибор,— говорит,— золото. Я с ним горюшка не знаю, все сам делает. Мне только и остается, что наблюдать, нет ли на путях какого неожиданного препятствия, да следить за показаниями приборов!..— Хвалил, хвалил, потом задумался и уж совсем не так горячо закончил: — Правда,— говорит,— приключилась у нас довольно странная история. В пути он почему-то заартачился, и мы из-за этой прихоти проторчали полторы минуты в чистом поле».

А среди слушателей был, между прочим, и железнодорожный диспетчер, тоже после смены. Он как услышал о странной остановке, за голову схватился:

«Я виноват! — кричит.— Где-то промашку допустил, как раз на полторы минуты ошибся. Вот автомашинист, спасибо, меня и поправил, попридержал поезд!»

После этого даже сам сердитый электровоз согласился, что автомашинист — дело стоящее и зря он над ним смеялся, шарманкой называл.

Вот как раз такой автомашинист установлен и на экспрессе, о котором идет речь. Расписание он соблюдает точно. Если иной раз и ошибется, то не больше чем на несколько секунд. Раз справочное бюро ответило: «Поезд номер такой-то прибудет ровно в девять ноль-ноль», можно не волноваться — подойдет к перрону самое позднее в 15 секунд десятого, а то и без 15 секунд девять.