Римлянин. Книга вторая

Глава XI. Королевские почести

//Шведское королевство, окрестности Стокгольма, 23 мая 1742 года//

— Та-а-ак… — протянул Таргус, до этого пристально смотревший прямо в глаза представителю крестьян в риксдаге. — И кто принял решение, что я должен стать вашим королём?

Ханссен отвёл взгляд и снял головной убор с непонятным названием.

— Ваше Высочество, решение приняли уцелевшие члены риксдага… — ответил он. — «Голштинцы» были правы, ни один из возможных кандидатов, кроме вас, разумеется, не способен привести наше королевство к процветанию!

— То есть вы вот так просто решили, что курфюрст Карл Петер I — отличный кандидат в короли? — недоверчиво уточнил Таргус. — Собрались и такие: Карл Петер отличный парень, а давайте-ка скинем нашего текущего короля и позовём его на правление?

— Всё было не совсем так, Ваше Высочество… — тряхнул головой Ханссен. — Мы бы никогда… То есть мы бы не посмели, но другого выбора просто нет… В конце концов, вы буквально осадили Стокгольм и наши жизни в ваших руках! Так почему бы не обернуть ситуацию ко всеобщей выгоде?

— А как же Фредрик I? — вспомнил Таргус про короля Швеции.

— Он, Ваше Высочество, не стоит вашего внимания, — махнул рукой Ханссен. — Король из него неважный, пьянствует, в открытую сожительствует с любовницей, государственные дела отдал на откуп «шляпам», из-за чего мы сейчас участвуем в никому не нужной войне, которая уже привела к большой беде, имею в виду вторжение русских войск, а не ваших, разумеется. Вашим войскам мы всегда рады, так сказать… Вы, Ваше Высочество, наилучшая кандидатура, к тому же, мы тут подумали… Вы ведь наследник Её Императорского Величества Елизаветы I, долгих лет царствия ей… Это значит, что в отдалённом будущем, когда… ну… когда вы станете императором Российской империи… Это ведь будет значить объединение держав, а это очень выгодно! Никто не сможет ничего противопоставить такой мощной… мощной… державе, да…

— Ага… — задумчиво произнёс Таргус. — Кривовато, но всё-таки красиво стелешь, добрый не-иудей Ханссен… Ладно, посмотрим. Пока что давай разберёмся с вашей преемственностью власти.

— Для начала я хотел бы обсудить некоторые детали, касающиеся вашего несомненно справедливого и прогрессивного правления, Ваше Высочество, — с постным лицом произнёс представитель крестьянства.

— Есть какие-то условия? — понимающе усмехнулся Таргус. — Ладно, чего вы хотите. Тезисно.

— Кхм-кхм, — Ханссен вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги. — Лояльный Вашему Высочеству риксдаг надеется получить следующее:

1. Учреждение Землеуправительного Комитета по образу и подобию того, что находится в Шлезвиге;

2. Земельных отношений не хуже, чем это установлено в Шлезвиге;

3. Учреждение аналога Промышленной зоны рядом со Стокгольмом в течение следующих тридцати лет;

4. Бесплатные средние и высшие учебные заведения как оно заведено в Шлезвиге, с языком обучения на латыни;

5. Установление шлезвигской уголовно-процессуальной системы с учреждением Следственного Комитета качеством не хуже, чем в Шлезвиге;

Ханссен развернул вторую часть листа.

— Это были условия крестьянства, — прокомментировал он прочитанное. — Теперь я озвучу условия бюргеров…

Далее он прочитал требования бюргеров, которые хотели сохранения текущих прав, протекционизма, а также заведения системы субсидирования начинающих предприятий государством и отмены серии неприятных для бюргеров законов. Таргус готов был им это дать… чтобы со временем ненавязчиво отнять.

После требований бюргеров Ханссен озвучил требования других сословий — духовенства и знати.

Духовенство хотело, чтобы Таргус не лез в их дела, а они взамен за это не будут лезть в его. В принципе, после серии разъяснительных бесед, у Таргуса с лютеранской церковью сложились примерно такие же отношения.

А аристократы хотели учреждения шведских легионов по образу и подобию шлезвигских, но с командованием из аристократов, а не из черни. Ещё они хотели сохранения всех вольностей и привилегий.

— Требования аристократии невозможны, — покачал головой Таргус. — Нет, легионы я сформирую, но на своих условиях. Как же решить эту проблему? Сколько членов в риксдаге представляют высшее сословие?

Представитель крестьянства ненадолго задумался.

— В настоящий момент двадцать один человек, Ваше Высочество, — ответил он.

— Вы можете устроить так, чтобы они все исчезли? — в лоб спросил Таргус.

— К-к-как исчезли? — испуганно спросил Ханссен.

— Спокойнее, уважаемый, — ободряюще улыбнулся ему Таргус. — Нас сейчас окружают только легионеры, а легионеры не треплются по углам об услышанном, можешь не сомневаться. Тебе нужны люди, чтобы решить вопрос? Могу предоставить сотню специалистов, которые решат вопрос самыми надёжными способами. Слышу, в городе до сих пор стреляют, да?

— Но… Но это же люди! Наши товарищи! — воскликнул Ханссен. — Я с ними в одном здании заседаю!

— Так, Йозеф, — посерьёзнел Таргус. — Вы же хотите, чтобы я стал вашим королём и дал вам всё то, что вы требуете, ведь так?

— Да, Ваше Высочество… — согласился Ханссен.

— Ну так я не могу принять условия аристократии, это прямо-таки против моих принципов, — начал его «мазать» Таргус. — Они и так живут на всём готовом и хотят, чтобы так продолжалось вечно! Мы, вместе с моим отцом, подняли Шлезвиг из руин! Создали могучую армию, представители которой стоят за моей спиной! Знаешь, кто у них командиры? Такие как ты! Не прям как ты, посильнее и звероватее, они же германцы, в конце концов! Но сословно они принадлежат к крестьянству, ремесленникам, чернорабочим — обычные парни! Представляешь? Вон, тот же Сальвадор де Уэска! Капитан де Уэска!

— Я! — подошёл проходивший мимо арагонец.

— Вот, капитан дэ Уэска! — показал Таргус на крепкого телосложения ибера, вытянувшегося в стойке «смирно». — Обычный парень из арагонского города Уэска, кузнец по профессии, прибыл в Шлезвиг предложить нам свои навыки, но оказался невостребованным, ему бы так и уйти, не предложи вербовщик записаться в легион рядовым легионером. Когда это было, Сальвадор?

— В 1735 году от Рождества Христова, Ваше Высочество! — чётко ответил капитан де Уэска.

— Ну ты посмотри на него, Йозеф! — указал Таргус рукой на капитана. — Командует когортой, а это тысяча профессиональных убийц! Сын…

Таргус посмотрел на арагонца.

— Сын кузнеца, Ваше Высочество, — верно понял взгляд де Уэска.

— Понимаешь меня, Йозеф? — спросил Таргус у представителя крестьян в риксдаге. — Да у вас, я уверен, сыну кузнеца даже центурию не доверят! И ваши аристократы требуют, чтобы я сформировал легионы и поставил на командные должности исключительно знать! Ты же сам мне прочитал это! Это старый порядок, а у нас в легионе… Что у нас в легионе, капитан де Уэска?

— Всем глубоко плевать, кто твой отец и кто ты, только твои личные качества, способности и характер способны поднять тебя вверх по иерархии, Ваше Величество, — без раздумий ответил арагонец.

— Во-о-от, — поднял указательный палец Таргус, а затем перевёл его на Ханссена. — Ты что, хочешь, чтобы твои дети служили в легионе обычными легионерами без шанса стать чем-то большим?! Чтобы гибли в интересах знати, гнили в чужой земле ради того, чтобы состарившийся ты надеялся на крошки с барского стола?! Ты этого хочешь?!

Тон вопросов Таргуса был обвинительно-угрожающим.

— Нет, Ваше Высочество! — испуганно ответил Йозеф Ханссен.

— Тогда сейчас же возьми себя в руки и не позволь этому случиться!!! — проорал ему в лицо Таргус, а затем резко успокоился. — Необязательно устранять знать насовсем. Можно ведь сделать так, чтобы они не смогли участвовать в следующем заседании риксдага, ведь так?

— Да, Ваше Высочество, — после небольшой паузы кивнул Ханссен.

— Так позаботься о том, чтобы всё так и произошло, — развернул его в сторону нервно ожидающей конца переговоров делегации. — Если аристократы смогут саботировать заседание, то ни о каком воцарении на престоле и, соответственно, соблюдении условий не может быть и речи. Я просто возьму Стокгольм, мы заключим мирный договор, а вы будете искать себе нового короля, в тщетной надежде, что он сможет дать вам столько же, сколько могу я. Иди и не забывай об этом, когда будешь принимать определённые решения по аристократическому вопросу.

Погруженный в тягостные думы, представитель крестьянства в риксдаге Йозеф Ханссен ушёл, а Таргус внутренне улыбнулся и направился в свой шатёр.

Мнения по текущей ситуации он ещё не выработал.

С одной стороны, это крупное королевство, где есть какая-никакая промышленность, остатки былой роскоши, но всё же. Есть человеческий ресурс, который ещё не восстановился после Великой Северной войны, но в Швеции людей всяко больше, чем в Шлезвиге, даже несмотря на то, что в него последние лет пять буквально щемятся эмигранты из других «имперских» земель.

Да, людей много, но эти люди — сканды.

На простолюдинов плевать, они ему ничего не сделали и сделать не могли, триггерный социальный слой для Таргуса — скандская знать. Это они виноваты. Они разрушили его жизнь, пусть не конкретно местные скандские аристократы, но это для него не особо важно. Он сделал слишком мало, расплата недостаточна.

В душе Таргуса вновь начала подниматься горячая волна ненависти. Хотелось взять чью-то шею и сломать её.

Он ненавидящим взглядом посмотрел на длинную процессию удаляющихся в сторону Стокгольма заседателей риксдага…

На фоне горожане продолжали старательно славить его.

«Рассчитывают, что всё обойдётся…» — зло подумал Таргус, глядя на машущих платочками и весенними цветами людей. — «Не обойдётся».

И тут, в процессе обдумывания печальной судьбы населения Швеции, его посетила гениальная в своей простоте мысль.

— Человек живет не в стране, он живет внутри языка, — тихо прошептал он слова выдающегося мыслителя Эмиля Чорана. — Родина — это язык и ничего больше.

Он не читал его труд «Признания и проклятия», но эту глубокую цитату слышал от меча Аркима. Тот вообще легко мог называться мечом-философом, потому что был очень хорошо образован, каким-то сверхъестественным образом получая в снах образы чьей-то чужой жизни. Явление было странным, но очень полезным. В долгих вечерних беседах с этим говорящим мечом, Таргус постигал чужую философию и проникался ею. Она была очень непохожа на римскую философию, которую он изучал в лицее и затем в институте. В иных мирах люди тоже думают, терзаются, страдают, делают какие-то свои, другие выводы и строят на этом свою, уникальную философию.

Но цитату Эмиля Чорана Таргус вспомнил не просто так.

Он решил: он возьмёт власть над Швецией.

И сделает со шведами нечто худшее, нежели обычный и уже порядком заезженный геноцид, который легко может не сработать.

Уничтожить народ очень сложно. Ты можешь попытаться убить всех его представителей, но это очень сложно и ненадёжно, ведь обязательно найдётся дыра в земле, где выжившие расплодятся и нанесут ответный удар. У Таргуса не было опыта подобных действий, нет, на самом деле был, только он опустошил целые миры, шесть штук за раз, но там была уникальная ситуация и решение принимал совсем не он…

Так или иначе, но опыта геноцида в «ручном режиме» у него не было и более того, он не собирался его устраивать. Это глупо и непродуктивно, к тому же, у него есть убеждения, некоторые из которых прямо противоречат практике уничтожения целых народов. Нет, если надо будет, он это сделает, с крымскими татарами он даже дал себе такое обещание, если они не смогут интегрироваться в его порядок ведения дел, но без крайней нужды в этом нет никакого смысла.

Он придумал кое-что похуже для всех скандов.

Романизация или смерть.

Только это будет не, как любят говорить американцы, «safe and softly» романизация, а кое-что в духе Старой Республики.

Одно время у Рима стало слишком много неосвоенных земель, граждан отчаянно не хватало, почувствовавшие слабину варвары начали восставать, поэтому Сенатом была принята реформа, нацеленная на решение данной проблемы.

Одолженные легионы, когда большая часть мужского населения, где-то 80 %, отправляется служить в учебных легионах и через десять-пятнадцать лет возвращается в родные края полностью романизированными и совершенно не чувствующими себя немытыми варварами — это лишь мягкий отголосок былой программы жёсткой романизации.

Называлась эта республиканская программа «Романо-трансформация», то есть полномасштабное преобразование безусловно варварского народа в цивилизованный римский народ. Да, они могут сильно отличаться от римлян расово, быть другого цвета, но культурно это будут настоящие римляне. На цвет кожи и разрез глаз в Риме всем уже давно плевать. Говоришь и думаешь на классической латыни, умеешь писать на ней, разделяешь республиканские ценности, поддерживаешь бесконечную экспансию и принесение света цивилизации отсталым народам — поздравляю, ты римлянин. Неважно, чёрный ты, белый, бирюзовый и серо-буро-малиновый.

Сам Таргус давно уже видел перед собой одну идеальную картину мира: на всей планете одно государство — славная Римская республика, все говорят и думают на одном языке, нет причин для разногласий, нет междоусобных войн, ресурсы распределяются равномерно, покоряются бесконечные параллельные миры, благоденствие, которое может длиться вечно. Величие и гордость.

Эта планета далека от такого. Но это не значит, что Таргус не может начать.

Скандов нужно уничтожить.

Но он сделает это по-другому.

— Человек живет не в стране, он живет внутри языка, — повторил он часть цитаты. — Я уничтожу их язык, заменю его на прекрасную латынь, вслед за языком умрёт скандская культура, они полностью забудут своё варварское прошлое лет через двести. Сканды исчезнут, но на их месте останутся римляне. Да, выглядеть они будут странновато, местами нелепо, но здесь некому сравнивать. Да, это определённо лучше и надёжнее тотального геноцида…

//Шведское королевство, окрестности Стокгольма, 24 мая 1742 года//

— Начинайте штурм, — приказал Таргус.

Забабахали мортиры, выстреливая дымовые бомбы.

Дымовые шашки — это сущая геморройная эпопея для химиков Промзоны, они в течение полугода страдали очень сильно, задыхались в испытательном цеху, дышали дерьмовыми запахами на полигонах и очень сильно жалели, что честь разработать средства для маскировки манёвров выпала именно им.

Состав дымовой смеси был на основе антрацена, получаемого из каменноугольной смолы, хлорида аммония, то есть нашатыря и бертолетовой соли, используемой при изготовлении хлоратитной взрывчатки.

Дым при горении шашки образуется непроглядно чёрный, аэрозольный, стойко держащийся на воздухе в безветренную погоду.

Зато страдания учёных-химиков были вознаграждены внеочередными щедрыми премиями, а также почётом и уважением от легионеров, которым эти дымовые завесы ещё не один раз спасут жизнь.

Дымовые снаряды врезались в окна королевского дворца, падали во дворе, проваливались через черепицу на чердак, в общем, создавали весьма хаотичную дымовую завесу, которая внесла сумятицу в ряды обороняющихся.

Король Фредрик I, когда почуял угрозу личной власти, а это произошло ещё во время первого восстания против партии «шляп», согнал на остров Юргорден всю гвардию и лояльные воинские подразделения из городского гарнизона, после чего перекрыл мосты и занял оборону в бастионах.

Выковырять его оттуда классическими методами не представляется возможным, поэтому пришлось открыть миру очередную козырную карту.

Конечно, карта невесть какая, тактическая и с ограниченным спектром применения, но тем не менее, воссоздать её без фундаментальных познаний в химии почти невозможно. Это не значит, что химики всей Европы не будут пытаться. Главная беда всех этих попыток — открытие совершенно левых химических элементов и процессов, что может привести к прорыву в химической науке исследующей проблему страны. В совокупности всё это ведёт к усилению военного потенциала этой страны в отдалённом или даже ближайшем будущем.

Ярким примером тому может служить сахар, получаемый из свеклы. Производство налажено, экспорт приносит серьёзные деньги, являющиеся немаленькой статьёй дохода казны. Технология держится в строжайшем секрете, но…

Английский учёный Антуан де Мец скрупулёзно изучал образцы шлезвигского сахара через микроскоп Левенгука, сличал их с образцами тростникового сахара и установил, что изготавливается сахар не из неизвестного сорта тростника, который может расти в условиях Северной Европы, конкретно на некоей запретной ферме в Шлезвиге, а из какого-то иного растения.

Исследуя через тот же микроскоп срезы клубней ряда кормовых культур растений он установил наличие кристаллов сахара в обычной свекле.

Англичане не дураки, поэтому взялись за разработку методов извлечения сахара из свеклы и за её селекцию. Посадки свеклы в Англии за последний год выросли на 950 %.

Они встали на верный путь по прекращению шлезвигской сахарной монополии, которая буквально бесит буржуев Англии и Франции.

Представитель крестьян в риксдаге Йозеф Ханссен выполнил свою часть работы: заседание прошло без знати, которая по тем или иным причинам не смогла явиться.

Все условия сословий Таргус официально принял, подписал декларацию по этому случаю и его с огромным удовольствием предварительно объявили королём Швеции.

В Петербурге о событиях в Стокгольме ещё не знают, радио не изобретено, а птицы и фельдъегеря слишком медленны.

И вот сейчас, стоя на берегу канала, Таргус смотрел на штурм острова Юргорден, осуществляемый пятью когортами легионеров.

Город полностью под его контролем, шестая и седьмая когорты заняты в обеспечении правопорядка, а остальные три в резерве на случай прибытия лояльных предыдущему королю войск.

По всей стране разосланы гонцы, каждый из которых несёт с собой пакет новостей, уведомляющих о том, что у Швеции теперь новый король, который даёт такие вольности, что аж дух захватывает.

Но пока что только в Шлезвиге знали, что дух захватывать будет совсем по иной причине. Да, курфюрст Карл Петер I — отличный правитель, каждый день ведь об этом говорят. Только вот стелет он мягко, а спать почему-то жестковато.

И Таргус мог гарантировать, что будет жёстко, причём не только спать. Бедные парламентарии даже не знают, что подписали всем риксдагом.

Сколоченные из досок и пустых бочек плоты понесли группы легионеров на покрытый дымом остров, который продолжали обстреливать дымовыми бомбами артиллеристы.

Сжигать или взрывать королевский дворец, символ власти предыдущего монарха, на котором можно продемонстрировать иллюзию преемственности для простолюдинов, это несколько необдуманный шаг, поэтому Таргус приказал брать его штурмом.

Качественные дымовые завесы обеспечат скрытное приближение легионеров на дистанцию ближнего боя, а там уже скажут свои лаконичные слова двуствольные дробовики и длинные штык-ножи на капсюльных винтовках.

Спустя минут десять после отрыва от берега первого плота началась перестрелка во дворце.

Контроль над когортами был потерян ввиду нулевой видимости на острове, но именно для этого у капитанов когорт есть свои головы на плечах.

Автономность действия когорты в бою — это недостижимый для остальных армий мира идеал, к которому надо стремиться.

Если обычный батальон обычной современной армии, в случае потери чувства плеча с другими подразделениями резко теряет боеспособность, то когорта наоборот, меняет тактику и начинает действовать в соответствии с протоколом отрыва от основного легиона. Агрессивные действия, высокая манёвренность, нанесение максимума урона силам противника, а также прорыв в тыл противника, чтобы сеять сумятицу и панику. На такое, если это не подразделения, специально обученные противодействовать тактике римских легионов, невозможно ответить адекватно.

И сейчас легионеры в автономном режиме штурмуют дворец, а Таргус лишь молча стоит на берегу и внимательно слушает доносящиеся с острова звуки.

Бастионная артиллерия в условиях тотального задымления оказалась бесполезна, легионеров со стен никто не обстреливал, так как при такой видимости прицельно можно попасть разве что себе в голову.

Дворцовую стражу брали в штыки, разрывали из дробовиков, закидывали бомбами и забивали прикладами.

Гремели взрывы, звенело выбиваемое оконное стекло, трещали мушкетные выстрелы и кричали люди.

Каждый штурмовик получил комплект гренадёрской брони, так что в условиях ближнего боя являлся трудноубиваемым и очень хорошо обученным субъектом.

Подготовка ближнего боя в легионах поставлена очень хорошо, как минимум 35 % времени обучения новобранца занимает именно она. Пока не появятся серийные винтовки с продольно-скользящим затвором и автоматическое оружие, штыковой бой будет занимать не последнее место в боевых действиях. Таков ход технического прогресса и его не обмануть.

Чёрный дым постепенно рассеялся, открывая взору любого наблюдателя валяющиеся тут и там тела защитников королевского дворца.

Таргус с удовлетворением посмотрел на забравшегося на крышу дворца легионера, который опустил штандарт короля Фредрика I и водрузил заместо него штандарт курфюрста Карла Петера I.

Инструкции легионеры получили однозначные: король и его родственники штурма пережить не должны, как и все остальные аристократы, лояльные старому режиму. Специально обученные легионеры непосредственно после штурма вооружат убитых оружием из арсенала дворца и инсценируют ожесточённое сопротивление всех до единого обороняющихся. Никто не выживет, все будут сражаться до последней капли крови.

Так будет лучше для всех.