Римлянин. Книга вторая

Глава II. Экстраординарии

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, дворец курфюрста, 8 ноября 1740 года//

Таргус минуту назад принял рапорт штаб-капитана Вебера, который по форме доложил о том, что подготовка нового расширенного легиона идёт в соответствии с установленной программой, потери за месяц — 42 человека. Только вот мысли его были о другом. О проклятых фермерах, которые начинают устраивать ненавязчивый саботаж. Три дня назад пришли отчёты о сборе урожая и в этом году, без видимых на то причин, они не добрали около четверти миллиона тонн зерна из прогнозируемых. Были устроены проверки, искали злой умысел, легко установить, если зерно продали на сторону, это ведь не бриллианты, которые можно пронести в кармане, но нет, признаков злого умысла не было, но прогноз делали не на «выпуклый глаз», а с применением математических методов, специально обученными людьми, поэтому Таргус отправил запрос в Комитет землеуправления, те начали всесторонне изучать методику, дабы выявить какой-то огрех или ошибку в формуле, но сегодня пришёл доклад, что ошибки нет, дело в чём-то другом.

И что-то другое может быть только одно — саботаж. Подлый мерзкий, подколодный, бессмысленный и самоубийственный саботаж.

Фермеры совсем ополоумели и хотят отморозить уши назло бабушке. Они в ходе посевных работ вредят каким-то образом урожаю и он всходит хуже. Таргус уже практически не сомневался, что постепенно они снизят урожай до минимальных значений, чтобы потом заявиться к нему в кабинет и поставить перед фактом, что система неэффективна, их душат законы, они разоряются и если бы им позволили сколачивать артели, то все тяготы бы равномерно распределялись между всеми и было бы легче переживать неурожаи.

Они все прекрасно понимают, что от невероятного богатства, которое дадут им новые методы ведения дел и свободы, даруемые Таргусом, их отделяет именно Таргус, поэтому его надо просто дожать до определённого лимита и потом наступят по-настоящему славные времена, когда все они станут настоящими сельскохозяйственными магнатами с огромными угодьями, виллами и состояниями на счетах в банке Александриненсбурга.

Только вот беда в том, что они не остановятся. Никто никогда не останавливается.

Кто-то менее прагматичный устроил бы ублюдкам кровавое побоище.

Но Таргус придумал для них нечто более ужасное.

Возникла у него недавно идея по радикальному решению этой неожиданной проблемы: вся земля в Шлезвиге и так его, фермеры лишь на крайне льготных условиях обрабатывают её, на самом деле владея только хозяйством на ней, поэтому можно сформировать в Комитете землеуправления дополнительные отделы, которые будут заниматься сельским хозяйством напрямую, с щедрой оплатой труда на уровне текущих доходов фермеров. Недовольные появятся, но формальных причин для жалоб у них как бы не будет, также как и не будет соблазна собраться в артель, ибо одна большая артель уже будет создана.

Несогласные будут вольны убираться в соседние державы, где «шикарные» условия почти рабовладельческого уровня прав для крестьянства, а остальные будут молчать, так как об их «шлезвигской мечте» им придётся поскорее и покрепче забыть.

У данов, например, в 1733 году по местному летоисчислению нынешний король вообще фактически вернул крепостное право, отменённое предыдущим королём Фредриком IV. Изначальной задумкой была привязка призывников и улучшение точности их учёта, но как всегда, реформа оказалась с двойным дном. Благие устремления предшественника были запросто попраны, дело его разрушено и всё вернулось на круги своя, как оно не раз бывало в прошлом.

Подход по преобразованию условий быта простолюдинов должен быть системным, с созданием новых сдержек и противовесов, а не «вы свободны, летите птички!»

В расположенном на юге от Шлезвига курфюршестве Брауншвейг-Люненбург, неисчерпаемом источнике английских шпионов, крестьянам чуть получше, но тоже нельзя сказать, что они там имеют право продавать напрямую своему феодалу зерно и иную сельскохозяйственную продукцию по рыночным ценам, без внезапных и ничем не обоснованных «военных» поборов или налогов на шляпы.

«Неблагодарные ублюдки ведь даже не смогут вернуться к предыдущему положению дел, начнут восставать», — раздражённо подумал Таргус. — «И понимают всё прекрасно, сукины дети! Но продолжают давить! Ничего! Когда давишь, будь готов получить давление в ответ!»

Таргус пообещал себе подумать над этим в ближайшие несколько месяцев, взвесить всё и принять окончательное решение. Но что-то ему подсказывало, что он эту идею воплотит в жизнь, так как уже несколько сотен фермеров Шлезвига отправились на рудники добывать ему металл, не сумев справиться с соблазном основать теневую артель, чтобы выгоднее продавать ему зерно и скотину. Лишнего насилия, если речь не идёт о знати скандов или врагов, что практически равнозначно, он не любил.

И он вспоминал, что сам был на их месте в параллельном мире США 1970-х годов, где правительство оказалось слишком слабым и недостаточно внимательным, чтобы бороться с такими как он. Там он построил империю фастфуда, жестоко потеснив конкурентов не только в США, но и в остальном мире. Это была настоящая война. Противник был силён и хитёр, но Таргус был сильнее и хитрее.

Единственное место, где его дел никогда не было — Соцблок. Он бы и рад был торговать с социалистическими странами, даже заключил ряд выгодных сделок с их руководством, но затем пришло сообщение от Бездны, что он не должен туда лезть ни в коем случае. И уже потом, листая свой дневник Бездны, он навёл справки и узнал, что там уже работал другой адепт Бездны, который готовил почву для чего-то грандиозного. Чего? Он этого так и не узнает.

//Курфюршество Шлезвиг, деревня Кланксбюлль, 16 ноября 1740 года//

«Я этой сволочи ни на грош не доверяю», — подумал Таргус, глядя вдаль.

Пограничные земли с Данией были очень спокойным местом, так как данские правители прекрасно понимали, что любое вторжение за установленную границу будет воспринято Таргусом как прекрасный повод добавить к своей стране ещё один «ма-а-аленький» кусочек земли.

Но это не значит, что в случае какого-нибудь кризиса эти бесчестные и немытые сканды не воспользуются ситуацией и ударят по нему.

Поэтому прямо сейчас началось возведение бастионного артиллерийского форта, предназначенного для защиты границы. Артиллерии тут будет так много, что грязным скандам придётся притащить всю свою армию, чтобы даже просто попытаться взять эту фортификацию.

Второстепенной целью строительства этого укрепления являлась защита Кильского канала, строительство которого уже близится к своему логическому завершению. Официальное открытие запланировано в августе следующего года и это будет месяц конца экономического благополучия данов. Таргус даже собирался ввести государственный праздник в честь этого события, с обязательным фестивалем пива, народ тут любит пивные фестивали…

Когда всем станет ясно, что эта Дания, в принципе, никому особо не нужна, вот тогда и следует ожидать маловероятного отчаянного вторжения. Вряд ли они смогут зарыть канал обратно, это представляется чем-то нереалистичным, но парализовать его работу они будут пытаться всеми силами.

Что говорить, они даже пытались саботировать его строительство. Только после первого доказанного эпизода, а Следственный комитет умеет аргументированно доказывать эпизоды, Таргус отправил в Данию ультиматум: либо они прекращают, либо следующий доказанный эпизод данского саботажа строительства Кильского канала будет расценен как открытое объявление войны. И как рукой сняло.

Но построить канал — это ещё мало. Надо его при этом защитить.

И ради этого действа Таргус собирался посетить линию Даневирке, которую планировалось оснастить тремя бастионными артиллерийскими фортами: два по берегам, а один по центру. Данов Таргус презирал, поэтому запланировал только один форт, но с пятью тысячами солдат гарнизона. Три форта на юге будут содержать по две с половиной тысячи солдат, поэтому суммарно на охрану границ он выделит двенадцать с половиной тысяч человек, разумеется, не легионеров, но людей, которых во время их службы в гарнизоне будут тренировать настоящие легионеры, из которых будет сформировано командование.

Эти бастионы гарантируют очень длительную задержку потенциальных вторженцев и исключат возможность подхода к Килю марш-броском, угроза чего существует даже сейчас.

Средства на всё это фортификационное счастье первоначально будут выделены из бюджета курфюршества, но затем на содержание капитальных фортов и гарнизонов будут выделяться деньги из дохода Кильского канала. То, что доход будет огромным, Таргус не сомневался. Даны жадные, берут за пересечение своих проливов серьёзные деньги, называют это Зундской пошлиной, а Таргус не жадный, установит стоимость проезда в зависимости от водоизмещения и габаритов судна, без фанатизма. Жадность данов не единственное, что усугубляет непривлекательность их проливов. Есть ещё штормы, случающиеся в тех местах в определённые сезоны. Близость берега усугубляет ситуацию, так как проливы узкие, поэтому проход через них занятие с некоторой степенью риска. Канал должен стать спасительным маршрутом, который не только снизит стоимость доставки товаров из России и в Россию, но и увеличит безопасность таких транзитов.

Остальные страны Балтики Таргуса не волнуют, так как ему ими не управлять. А вот его воцарение на русском престоле создаст уникальные условия, ведь если добавить к этому фактору абсолютную свободу выхода в Северное море…

Слышал он, что у русских есть определённые проблемы с незамерзающими портами, имеющими выход в открытый океан. С его воцарением их больше не будет.

Они столетиями цапаются с Османской империей во многом из-за этого. Таргус изучал вопрос на протяжении последних трёх недель, так как должен знать, с чем ему предстоит работать.

Итак.

Император Пётр I взял крепость Азов, построил там сеть укреплений и получил выход в Азовское море. Но тут возникла проблема, что выход из Азовского моря — это Керченский пролив, который до сих пор находится под контролем местных жителей, то есть неких татар, которые кочевники, столетиями предпринимающими набеги на земли России с целью захвата рабов. Таргус, когда узнал об этом, сделал зарубку на память, что пресечёт этот наглый отъём его налогоплательщиков радикальнейшим из способов. Проблемой могут стать османы, но тогда он станет их проблемой в ответ. И тогда османы узнают, почему франкские и датские генералы тревожно спят и писаются по ночам.

Римскую провинцию Гиперборею местные разбили на множество кусков, начиная от России, заканчивая Крымом, но Таргус-то помнил карту родной страны и до сих пор считал, что все эти лишние и ненужные территориальные многообразия надо кончать и превращать в одну страну. Крым в любом случае надо будет забирать, а следом и со Стамбулом что-то делать, так как Боспорский пролив крайне важен для средиземноморской торговли.

Если так посмотреть, то проблем в России много, все их так или иначе придётся решать, потому что раздолбайство и беспредел в своей собственности Таргус не позволит.

Но это дело будущего. Сейчас он занят текущими, «домашними» делами. Вот когда настанет пора разбираться с Россией, он будет разбираться с Россией.

— Так, вы, трое! — Таргус заметил откровенно филонящих рабочих. — Кто ваш старший, вашу мать?!

//Курфюршество Шлезвиг, г. Эгида, дворец курфюрста, 29 декабря 1740 года//

Таргус сидел в своём кабинете и с интересом поглядывал на тарелку с тремя аппетитными вишнёвыми штруделями.

— Так! — тряхнул он головой, сбивая манящий дурман, наведённый на него тремя штруделями. — Значит ты говоришь, что нам будет нерационально заводить целый новый легион из славян? Может, объяснишь мне? Только очень хорошо аргументируй свои объяснения, а то я не понимаю. А я терпеть не могу непонятные вещи. Мне раньше казалось, что я боюсь непонятных вещей, но со временем ко мне пришло понимание, что я их не боюсь. Я их ненавижу. Рапортуй.

Штаб-капитан Генрих Ламбрехт стоял вытянувшись по стойке «смирно» и уже не был уверен в своих выкладках.

— Ваше Светлейшее Высокородие, мои сомнения в рациональности нового легиона из славян базируются на следующем… — штаб-капитан Ламбрехт нервно сглотнул слюну. — Они недисциплинированные, ленивые, плохо поддаются обучению, мой личный опыт работы со славянскими новобранцами из балканских земель говорит мне, что из них получатся очень плохие легионеры.

Ламбрехт раньше был профессиональным наёмником, но потом что-то пошло не так и он осел на землю в родных краях, где-то недалеко от Ганновера. Родичи приняли его и всё шло по-крестьянски неспешно и томно, а затем появился вербовщик и от имени курфюрста Брауншвейг-Люненбургского завербовал Ламбрехта в рекруты. Спорить ему тогда было не с руки, ведь от этого зависел способ доставки в Шлезвиг: можно было дойти своим ходом, а можно было в плотно набитой клетке, которая прибыла в их деревню вместе с вербовщиком.

Так и оказался бывший наёмник в рядах доблестного и верного первого легиона. Были среди легионеров первого легиона ребята и поспособнее Ламбрехта, но они уже поднялись выше, став командованием новых легионов, поэтому естественным путём он дослужился до штаб-капитана, который имеет в штабе кое-какой вес и в целом полезный человек, иной бы не смог пройти через жёсткий отсев командующего состава.

И вот эти командиры, внемля словам штаб-капитана Ламбрехта, написали коллективный рапорт, чтобы Таргус отказался набирать целый легион из славян.

— Так вот что я тебе скажу, штаб-капитан Ламбрехт… — заговорил Таргус после длительной паузы на раздумья. — Легионер — это не нация. Легион — это не какая-то там страна, где живут какие-то там люди! Легионером может стать каждый человек, если у него есть две руки, две ноги, одна голова, способная получать и выполнять команды, он не калека, ему не меньше двенадцати лет, он не старше сорока пяти, а также у него между ног болтается хер с яйцами! Здесь где-то прозвучало, что он должен быть какой-то определённой нации?

— Никак нет, Ваше Светлейшее Высокородие! — шарахнул себя кулаком по кирасе штаб-капитан Ламбрехт. — Не прозвучало!

— Уж поверьте моему опыту, легионером может стать каждый человек, соответствующий озвученным критерием, — произнёс Таргус. — Если он почему-то не становится им, то это значит, что кого-то из вас давно не пороли плетьми. Это значит, что вы расслабились и вас нужно наказывать со всей строгостью, соответствующей тяжести проступка! ТАК! Кто у нас тут автографы понаставил?

Таргус взял рапорт со стола и изучил фамилии.

— Сегодня же заказываю аквилу и сигнумы для нового легиона-экстраординария «Инсолитус», — поднял взгляд от листа Таргус. — Все подписанты этого рапорта снимаются со своих текущих должностей и переводятся из своих подразделений в новый легион-экстраординарий. Вы будете тренировать этих «недисциплинированных» славян, вы же потом поведёте их в бой! И я буду крайне придирчив, когда настанет время принимать в строй новое формирование! Я мог бы выбить из вас это националистическое дерьмо более простыми методами, но я очень гуманный правитель, поэтому считайте, что я вас одновременно наказал и наградил, потому что должности будете распределять на конкурентной основе в соответствии с протоколом № 4/4. Это ваш шанс занять самые лучшие должности в новом легионе, где в пять раз больше штатных единиц и улучшить своё текущее положение. У меня всё, можете идти сдавать дела своим заместителям. Чего стоите?! Вы что, коллективно не расслышали приказ?!

Легионеры убрались подальше, а Таргус с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла, сложив ладони на затылке.

Он только что радикально решил вопрос с командованием легиона-экстраординария, что представлялось некоторой степени геморроем.

Легион-экстраординарий — это не особо распространённое явление в римской армии, имеющее место в чрезвычайных случаях. Дело было в 2001 году от основания Города. Необычайно свирепая эпидемия гриппа буйствовала по стране, унося жизни здоровых и крепких мужчин и женщин, почти никак не затрагивая детей и стариков. А тогда шла война с восставшими африканскими доминионами, которые решили воспользоваться удачным моментом и отделиться от республики.

Вот тогда-то и сформировали первый легион-экстраординарий, состоящий из сорока тысяч легионеров, чтобы ускорить их подготовку и без лишних проблем отправить в Африку, где большая часть их и полегла. Такой массированный набор имеет смысл в том случае, если ты заранее знаешь, что потери будут ужасными и отправлять формирования по десять тысяч как минимум глупо. Ведь они погибнут, а с ними пропадёт и аквила с сигнумами. И Таргус знал одну вещь про бюрократическую машину Римской республики: потеря легиона — это худшая зубная боль для неё. На легионы завязано очень много вещей, они вносятся в сотнях учреждений в тысячи списков, чтобы ничего не потерять и не дай Юпитер не обделить в будущем ветерана или его семью, что чревато большими последствиями непосредственно бюрократам. Поэтому создание легиона-экстраординария позволяло в четыре раза сократить бумажную волокиту, а также существенно уменьшало риск потери легиона. Одно время даже рассматривалась возможность установления штатной численности легиона 50 000 единиц, но это решение означало бы, что всю военную бюрократическую машину пришлось бы перекраивать сверху донизу, поэтому инициатива не имела успеха и была отклонена в третьем слушании в Сенате.

Таргус вспомнил о легионах-экстраординариях в тот же день, когда агентура в Петербурге донесла, что заговор стремительно движется к успешному воплощению и в принципе всё схвачено.

Ему нужна была местная армия, так как свои легионы он собирался применять совершенно для других дел…

И вот он задумал довольно элегантный ход по решению возникшего затруднения: как только тётушка закрепится на своём троне, он, в счёт инвестиций, которые он регулярно отправлял на нужды заговора, запросит пятьдесят тысяч рекрутов, партиями по двадцать пять тысяч раз в год.

Пользуясь имеющейся тренировочной базой, он за три года закроет на первое время вопрос с армией для Российской империи.

Текущий уровень военной подготовки армии русских Таргуса совершенно не устраивал, особенно когда во главе их стоят большей частью ни на что не годные аристократические хлюздины, устроившиеся на ВОЕННЫЕ должности с помощью гражданского влияния или положения в аристократической иерархии.

У него на Родине даже самый знатный нобиль начинает с самого низа иерархии легиона — со звания рядового легионера. Легион — это самая надёжная социальная лестница. И он не собирался менять этот в целом справедливый и работающий порядок, вот уже тысячи лет обеспечивающий Риму победы в самых ожесточённых войнах.

Сегодня у Российской империи начала зарождаться современная армия, только она ещё не знает об этом…

//Курфюршество Шлезвиг, Кильский канал, 18 августа 1741 года//

—… открытым! — Таргус шарахнул по рычагу кулаком и створки шлюза начали раскрываться, запуская воду в канал.

Они несколько раз осушали реку, углубляли её дно, чтобы обеспечить максимальную судоходность с прицелом на гигантские суда будущего, они взрывали породу, работали лопатами и паровыми тягачами, всё это нужно было для сегодняшнего дня.

— Этот день объявляется государственным праздником! — объявил Таргус, взяв примитивный жестяной мегафон из рук Зозим. — Сегодня положен конец единоличному владению Данским королевством проливами! Эти жадные и зажравшиеся ублюдки сидели на проливах и ни за что получали сверхприбыли, но этому будет положен конец! Сегодня мы все вместе доказали, что нет ничего невозможного! Мне говорили когда-то многие, даже мой отец, что этот проект невозможен! Невероятен! Что мы просто сломаем себе голову и не добьёмся ничего! Но посмотрите! Вода наполняет готовый канал! Уже на следующей неделе по нему пройдут пробные корабли разного тоннажа! Это сделали мы! Все мы! Сегодня день торжества человечества над силами природы!

Он стоял на трибуне, установленной возле канала, а перед ним были десятки тысяч человек, тридцать тысяч легионеров, которых когда-либо задействовали на строительстве, а также несколько десятков тысяч гражданских, которые завершали воплощение амбициозного проекта в жизнь.

Таргус опустил мегафон, а затем передал его нервному Бергхольцу.

— Его Светлейшее Высокородие с этого дня вводит государственный праздник в честь открытия канала, — начал читать с бумажки доверенное лицо «отца» Фридрих Бергхольц. — Следующие трое суток также объявляются праздничными на законодательной основе. Сегодня же и все последующие трое суток все предприятия общественного питания в Александриненсбурге обязаны применить 50 % скидку на обозначенные в специальном списке наименования продукции. Озвучиваю список…

Было решено закрепить ощущение праздника с первого же дня, поэтому Таргус решил проявить щедрость. Это удар по данам. Праздник в головах людей будет ассоциироваться с победой над ними, а не только с возможностью дёшево напиться и наесться.

«Со временем такой смысл уйдёт, превратив праздник в просто праздник, но в ближайшие годы все будут прекрасно понимать, что день открытия Кильского канала — это не просто праздничный день, а день превращения одной из скандских стран в бесполезный кусок земли с его никчёмными обитателями!» — недобро улыбнувшись подумал Таргус.