Римлянин. Книга вторая

Глава XIII. Чёрный и золотой

//Российская империя, Санкт-Петербург, 6 сентября 1742 года//

Таргус с мрачным видом шёл по длинному коридору в императорский тронный зал.

Белые мраморные колонны, древние статуи, цветастые гобелены на стенах, картины различных художников, органично смотрящиеся в текущем антураже латные доспехи эпохи Ренессанса, лепнина на потолке, мрамор на полу и стенах, всё подчёркнуто дорого-богато, что должно говорить о том, что здесь обитает владыка могучего государства.

Ведь власть такая штука… Если её не видно — значит, её как бы нет.

Таргус тоже вынужден тратить деньги на облицовку своих обиталищ, хотя сам в дорогих и ярких декорациях к своему существованию не нуждался. Он мог бы продуктивно работать и из аскетичного бетонного кабинета с необходимым минимумом приспособлений, но тогда его не поймут. Посчитают, что он либо жаден до беспамятства, либо беден как церковная мышь.

Это же касалось и одежды, транспорта, других деталей быта. Причём не только его, но и немногочисленного двора.

Он сам до сих пор с недоумением глядел иногда на сотни костюмов, которые бессмысленно висят в шкафах его дворца. Таргус всё равно растёт и каждый раз с него снимают новые мерки, и шьют сотни новых костюмов по каждому поводу, 99 % которых просто никогда не случится надеть. Но статус требует.

Встречающиеся по пути придворные кланялись перед Его Величеством и наигранно, но весьма верноподданнически поздравляли его с викторией над шведами, не забыв упомянуть, что эта победа затмила его же военные успехи в Таврии.

Таргус молча кивал и продолжал путь.

В тронном зале его ждала тётушка, которая принимала делегацию англичан.

Агентура докладывала, что эти островные хмыри сильно недовольны его действиями в Северной Америке, где уже должен начаться подрыв устоев.

Имея дополнительные пять тысяч легионеров в распоряжении уже можно не нежничать с колонистами и начать их банально вырезать.

В отдалённом будущем, после обретения независимости, Тринадцать колоний станут большим геморроем для Европы, поэтому надо этот процесс прекращать, причём радикально. Вообще, в идеале лучше сделать ту территорию запретной для англичан, франков и иберов, что, при наличии желания, не так уж и трудно осуществить. Три-четыре легиона — дело в шляпе.

Истребить всех на корню, без мнимого милосердия, максимально жёстко, чтобы у всех потенциальных колонизаторов возникло стойкое убеждение, что любые попытки основать что-то на американской земле — это гарантированная и неотвратимая смерть.

А там уже плановая колонизация освобождённых земель гражданским населением романо-скандов, романо-германцев и романо-русских.

Индейцев истреблять бессмысленно, они, как показывает практика, не привязаны к земле и могут сотни лет сопротивляться жестокой экспансии. Это существенно отличает их от земледельцев, которых на корню истребить теоретически реально и осуществимо, пусть и крайне сложно.

«Зачистка» Тринадцати колоний растянется на годы, но ей на пользу сыграет наличие путей отступления. Колонисты будут бежать в Европу, рассказывать про ужасы, учиняемые дикими шлезвигцами, что сугубо положительное явление.

Расстраивало Таргуса то, что он заранее уговорился с Мейзелем о том, что тот по завершению основной деятельности вернётся в Европу на «Плачущей». Это было условие, при котором разведчик вообще согласился на это предприятие в далёких краях.

Освоившийся в тамошних условиях командир — это ценный ресурс. Пока командиры II-го легиона освоятся на местности, пока начнут разбираться в ситуации и так далее — это потеря времени и потери.

Там совершенно другой мир, Таргус знал это не понаслышке.

«Надо продлить Мейзелю командировку на три-четыре месяца», — подумал Таргус, вполуха слушая довольно напряжённые переговоры англичан с его тётушкой. — «Войдёт в положение».

Англичане беседовали с Елизаветой Петровной ещё несколько минут, после чего откланялись и покинули тронный зал.

— А вот и наш герой! — радостно воскликнула увидевшая Таргуса императрица. — Проходи, садись, золотой!

Таргус сдержанно кивнул присутствующим придворным, улыбнулся тётушке и сел на трон по соседству с нею.

Трон он привёз свой, курфюрстский. Таргус — человек привычки. Он когда-то давно подобрал себе наиболее удобный трон. С тех пор и пользовался только им.

Это трон из сандалового дерева, окрашенный толстым слоем золотой краски. Спинку оббили чёрной кожей, а сиденье — красной. По центру на вершине трона находится витая золотая фигура с чёрным сапфиром, а на боковых устоях расположены золотые шпили.

Такая модель трона устраивала Таргуса, он хотел сидеть только на таком, поэтому Елизавете пришлось изменить некоторые декорации и собственный трон, чтобы всё это смотрелось уместно.

Чёрный и золотой — это теперь преобладающие тона в тронном зале Зимнего дворца. Императрице такой новаторский ход, исключивший пурпур и слишком яркие краски, пришёлся по нраву.

— Что нового у тебя? — с тёплой улыбкой поинтересовалась императрица.

— Всё идёт по плану, — пожал Таргус плечами, а затем тихо добавил. — Но детали только в кабинете.

— Хорошо, — степенно кивнула Елизавета. — Англичане, как видишь, приходили. Сэр Сирил Уич просил меня повлиять на моего наследника, который, подумать только, разместил свои войска опасно близко к английским колониям. Ты же не собираешься развязывать войну?

— Это не разговор для тронного зала, — вздохнул Таргус. — Тем более что я честно купил землю у индейцев, поэтому пусть англичане не лезут в мои с ними дела. Если им кажется, что я несу для них угрозу, то пусть озаботятся дополнительной защитой своих колоний. Если ты не можешь защитить что-то — значит это не твоё.

— Ха-ха-ха! Ох, как хорошо сказал! — заливисто рассмеялась императрица Елизавета, дщерь Петрова. — Если не можешь защитить — значит, это не твоё? Ха-ха-ха!

— Это очень глубокая мысль, Ваше Величество, — с поклоном похвалил его герцог Бирон, присутствующий сейчас при дворе.

— Спасибо, — дежурно улыбнулся Таргус. — Тем не менее, считаю, что я прав. Если они не способны защитить свои колонии, то кто виноват, если их кто-то захватит? Необязательно я.

Высказанная мысль заставила задуматься всех присутствующих.

— Но с точки зрения дипломатии — это варварство, — вступил в беседу Воронцов, недавно ставший графом.

Варварство — суть, пребывание в дикости, ведомым примитивными пещерными верованиями и в святой уверенности, что твой первобытный образ жизни самый лучший. А то, что собирался сделать Таргус — это право сильного. Он является цивилизованным человеком, поэтому его методы сложно назвать варварскими. Геноцид может быть как варварским, так и цивилизованным, суть его от этого не меняется.

— Это колонии, в настоящий момент совершенно другой мир, — пожал плечами Таргус. — Англичане действуют такими же методами, поэтому, если кто-то уничтожит их слабозащищённые колонии, то значит, такова их печальная судьба. Горе побеждённым.

— Мало кому понравится такое, — хмыкнула Елизавета, а затем улыбнулась. — Но французский король будет очень рад, если английские колонии исчезнут. Ладно, не будем засиживаться бессмысленно, пойдём в кабинеты, племянник.

— Но голландская делегация… — обречённо заговорил церемониймейстер.

— Мы ненадолго, — махнула рукой императрица. — Пусть ждут.

Они прошли в императорский кабинет, только теперь наедине, без всяких прихлебателей из свиты.

— Что-то серьёзное? — обеспокоенно спросила Елизавета.

— Твои люди чинят мне препятствия, — пожаловался Таргус. — У меня есть интересы за Уралом, но мои подчинённые наталкиваются на бюрократические ограничения, делающие невозможным открытие там каких-либо дел.

— Акционерное общество Демидовых купили у меня монопольную лицензию на разработку гор Урала, — ответила Елизавета.

Акционерные общества — это то, что придумал проклятый аф Лингрен, хаотический швед, который всё никак не оставляет попыток убить Таргуса.

Концепция быстро распространилась по миру, поэтому они встречаются сейчас в самых неожиданных местах.

За Уралом, например.

— Надолго? — уточнил Таргус.

— Двадцать лет, — ответила императрица. — Деньги были очень нужны.

— Можно было попросить у меня, — вздохнул Таргус.

— А ты бы дал? — Елизавета пристально посмотрела ему в глаза.

— Конечно, дал бы, — заверил её король Швеции. — Думаешь, мне жалко?

Повисла пауза, во время которой Елизавета изучающим взглядом посмотрела на свои ногти правой руки.

— Да, жалко, — признался Таргус. — Но если действительно было надо — я бы дал тебе столько средств, сколько нужно.

— Даже пять миллионов серебряных рублей? — недоверчиво усмехнулась Елизавета, оторвав взгляд от ногтей.

Серебряный рубль в установленном номинале весит 25,85 грамм, в то время как рейхсталер весил 25,88 грамм. Получается, что масса их, примерно одинаковая и при расчётах монеты обычно используются 1 к 1.

— Конечно, — улыбнулся Таргус. — Не просто так, разумеется, но мы же не чужие люди! Сочлись бы как-нибудь к всеобщему довольству.

— Неплюев, змея подколодная… — со злостью прошептала императрица.

— О каком Неплюеве речь? — поинтересовался Таргус.

Их было два, отец и сын. Имелся ещё и третий, но он сейчас по малолетству не представляет никакой политической ценности.

— Иван, — процедила императрица. — И какой ведь, змей, убедительный был!

— Да что произошло-то? — не понял Таргус.

— Неплюев меня надоумил меня согласиться на предложение Демидовых, — тяжко выдохнула императрица. — Сказал, что знает тебя как записного крохобора, который точно не даст такую астрономическую сумму даже родной тёте.

— Вот сука… — произнёс Таргус. — И сделал он это публично или при частной беседе?

— Во время конференции министров, — ответила Елизавета.

Конференция министров — это аналог кабинета министров покойной императрицы Анны Иоанновны. Елизавета не могла оставить прямое напоминание о предыдущей императрице, поэтому расформировала Кабинет, а его члены попали в опалу и отправились в Сибирь. Все, кроме Бирона, официально прощённого и приставленного к наследнику в качестве советника по российским делам.

— Он сейчас при дворе? — нейтральным тоном поинтересовался Таргус, пригубив вина.

— Убыл в родовое поместье, — покачала головой императрица.

— Пусть никуда не уезжает, — посоветовал ей Таргус. — Записной крохобор, да? Я это запомню.

— Не надо с ним ничего делать, — попросила Елизавета. — Я сама.

Таргус задумался, а затем кивнул:

— Хорошо, не буду.

— Как дела со шведами? — решила прервать повисшую паузу императрица.

— Пока что хорошо, — ответил Таргус, бросив взгляд на красивые синие занавески на окнах. — За прошедшее время удалось внедрить кое-что из задуманного, но впереди долгая работа. Мои люди управляют государством из Шлезвига, поэтому я счёл возможным оставить Швецию ненадолго.

— Так что ты хочешь за Уралом? — императрица самостоятельно подошла к столику с напитками и разлила по бокалам вино.

— Там очень много ресурсов, — приняв бокал, ответил Таргус. — Желательно разведать там всё и ставить серьёзный промышленный город. Насколько далеко зашли Демидовы?

— Их общество, включающее в себя ещё пятьдесят с лишним купеческих домов, собирается осваивать всё до Хабаровска, — сообщила императрица, отпив из бокала.

Таргус задумался. Получается, что акционерное общество они поставили серьёзное, масштабное. Денег у них, с учётом участия в акционерном обществе такого количества купеческих династий, не мерено, и они могут рассчитывать на полномасштабное освоение Востока. Это будут не жалкие попытки ставить небольшие города, а полноценная колонизация. И это плохо.

Только государство должно проворачивать подобное, а никак не какие-то сообщества купцов.

Но фарш невозможно провернуть назад, поэтому придётся мириться с такими условиями.

А ведь императрица даже не понимает сейчас, какую бомбу подложила своим августейшим потомкам.

Акционерное общество купцов Демидовых будет разрастаться, наращивать капитал до невероятных размеров, а затем, когда станет слишком большим, чтобы умереть, начнёт диктовать свои условия государству.

Прямых способов уничтожения этого зарождающегося гиганта нет, но есть косвенные.

Оптимальным сейчас является принцип «не можешь остановить — возглавь».

— Какой принцип участия в демидовском акционерном обществе? — поинтересовался Таргус, в голове которого уже созрел план.

— А что это такое? — не поняла императрица.

— Любой может вложить деньги в их предприятие? — уточнил формулировку Таргус.

— Не знаю, надо у Воронцова-старшего спросить, — пожала плечами Елизавета.

— Не надо, — сказал Таргус. — Мои люди самостоятельно выяснят все детали.

— Хочешь вложиться в их дело? — улыбнулась императрица.

— Да, если это поможет мне продвинуться за Урал, — ответил Таргус. — И тебе советую выделить часть личных средств на участие в этом акционерном обществе. Дело, скорее всего, верное. Как только я выясню все обстоятельства, порекомендую подробнее.

Невероятно элегантное вхождение концепции акционерных обществ индустриальной эпохи Таргус считал самым странным явлением, которое видел в этом мире.

Предпосылок к их появлению не было никаких, но вот появился хаотический швед, внедрил их в Швеции, а потом они расползлись по Европе как высококонтагиозное инфекционное заболевание. От человека к человеку.

Не было никаких трудностей, дельцы уловили идею, переварили её и начали укрупнять масштаб. Сотни участников, тысячи — демидовское акционерное общество ещё мелковато в мировом масштабе. Но даже такого количества купеческих династий в участниках достаточно, чтобы провести целенаправленную экспансию на Восток.

Раньше у них работал принцип «купец купцу фискальщик», то есть каждый сам за себя. Теперь же капиталы объединяются под флагом общих интересов. А какой у купцов может быть общий интерес? Деньги, только деньги.

Эта неожиданная дружная кооперация купцов была Таргусу совершенно не ко времени, ведь по отдельности разорять их гораздо проще.

Но Таргус не был бы Таргусом, пасуй он перед неожиданными осложнениями задач.

— Когда будешь заниматься Таврией? — поинтересовалась императрица, повторно разлив вино по бокалам.

— Там ещё работают мои люди, — ответил Таргус. — Пока не подавлены остатки сопротивления, все города будут находиться под управлением военного коменданта.

— А когда ты собираешься заканчивать подавлять сопротивление? — нахмурилась императрица.

— Когда они хотя бы в течение месяца не будут устраивать стычки и налёты на конвои, — пожал плечами Таргус. — Пусть их жалкие попытки прервать цепочки снабжения заведомо обречены на провал, тем не менее, я не могу считать регион полностью безопасным. Тут может быть только два варианта развития событий: либо они убьются об моих легионеров, либо перестанут сопротивляться. Тайные лагеря выявляются каждую неделю, всех их обитателей мы уничтожаем без лишней жалости, поэтому лишь вопрос времени, когда у них кончатся люди или воля к сопротивлению. Торопиться ехать туда и налаживать администрацию я не буду, военный комендант прекрасно справляется со своими обязанностями.

— О тебе уже начала ходить молва, что ты крайне жесток, — произнесла императрица пространно. — И твои легионеры.

— У меня нет такой прорвы времени, чтобы они успокаивались постепенно, — вздохнул Таргус. — Османы открыто поддерживают своего вассала: присылают мушкеты, боеприпасы, янычар, пушки и провиант. Корабли топить я не могу, это создаст казус белли для султана, который набрался уверенности в персидских походах и улучшил положение своей казны. Он может рискнуть и объявить нам войну. Поэтому если я не буду крайне жесток с крымскими татарами, мира этому краю не видать следующие десятилетия. И потери в таком случае будут гораздо существеннее, причём среди нашего мирного населения в том числе. Я долго думал над тем, как разрешить эту ситуацию, но во всех случаях это вело к вялотекущей партизанской войне. Кроме одного.

— Партизанская война? — не поняла термина Елизавета.

— Война неклассическими способами, — объяснил Таргус. — Из засад, в ночное время, с организацией налётов, рейдов и устранения ключевых лиц. Низко, подло, но эффективно, если имеется поддержка от мирного населения. В случае с Таврией мирное население представляет собой освобождённых рабов, расселённых по всему полуострову, поэтому поддержки у налётчиков нет, и они не гнушаются грабежами ради еды. Но им всё равно конец в перспективе. Легионы никуда не делись, они защищают поселения бывших рабов, патрулируют территорию и перехватывают прибывающие с побережья отряды осман.

— То есть у тебя всё под контролем? — уточнила Елизавета.

— Разумеется, — усмехнулся Таргус. — Я ничего не оставляю на самотёк.

— Это ты молодец, золотой ты мой, — с тёплой улыбкой похвалила его императрица. — Мне бы пару таких как ты в советники, совсем бы горя не знала!

— А есть причины для горя? — нахмурился Таргус.

— Кавказ… — вздохнула Елизавета Петровна. — Османы тянут туда свои магометанские лапы, а это опасно.

— Ты хочешь, чтобы я отправился на Кавказ и покорил все местные народы? — уточнил Таргус.

— Да, — залпом выпив содержимое бокала, ответила императрица. — Но есть одно условие.

— И какое же условие? — ещё сильнее нахмурился Таргус.

— Русские войска, — закусила горечь вина кусочком сыра императрица.

— Причины? — Таргус не понимал и ему это начало не нравиться.

— Ты одержал серию блистательных викторий, это да, золотой мой, — после недолгой паузы заговорила Елизавета. — Но ты сделал это своими войсками, германскими.

— Это не германские войска, — резко отреагировал Таргус. — Римские.

— Называй так, — пренебрежительно отмахнулась императрица. — Главное — не русские. В мире прекрасно понимают, что не будь тебя с твоими легионами, Таврику бы у татар не отняли, а со шведами всё вышло бы не так очевидно, как получилось у тебя. Где здесь победа русского оружия? Да, наследник престола победил, но ведь не русскими войсками! Поэтому легионеров своих бери самую малость, тысячи три-четыре, а я дам тебе 40 000 своих солдат. Будешь главнокомандующим экспедиционной армии. И одержать победу ты должен именно этой армией и никакой иной.

— Сколько у меня есть времени? — поинтересовался Таргус.

— Да сколько хочешь, — улыбнулась Елизавета. — Главное — чтобы Северный Кавказ был нашим. Если у тебя всё закончится успехом, мы построим там сеть крепостей, которые сделают его неприступной стеной от османов.

Таргус лишь кивнул и предался воспоминаниям.

На Кавказе воевал его прапрадед, Виолент Кальд Виридиан, создавший там себе репутацию бесстрашного центуриона, который храбро брал горные поселения местных народцев, защищал их от следующих за этим контратак и вообще очень много сделал для присоединения Кавказа к Римской империи.

Его мемуары Таргус с упоением читал в детстве. Из них он знал, что классические способы экспансии в горах не работают, а местные могут делать вид, что покорились, а затем, при благоприятном для них стечении обстоятельств, ударить в спину. Поэтому если с татарами террор, по большому счёту, был опцией, то на Кавказе придётся использовать его и только его.

Ещё в этих мемуарах подробно описывалось, как правильно захватывать этот регион, а также ошибки, совершённые командованием XXVI-го легиона.

Первым делом, надо пробивать просеки в непроходимых лесах, которые очень часто там встречаются, для снабжения войск, углубляющихся всё дальше в горы.

Одновременно с прорубанием лесов нужно строить качественные дороги, устойчивые к резким сменам погоды, чего не сделало командование XXVI-го легиона, за что потом поплатились жизнями тысячи легионеров.

Далее надо, практически на каждом шагу, ставить укрепления, причём с прицелом на то, чтобы местные обитатели не могли направить их против захватчиков, то есть ставить строго односторонние фортификации, которые, в случае чего, можно будет относительно легко вернуть обратно.

Таргус, благодаря профильному образованию, знал несколько типовых проектов подходящих под тамошние условия.

С населением местным надо держать ухо востро. За людей они остальных не считают, слово держать перед чужеземцами у них не принято, лучше всего они понимают закон силы.

Есть, конечно, адекватные племена, живущие по людским законам, но пойди и отличи их от других, диких племён. Выглядят они там все плюс-минус одинаково, поэтому разбираться придётся на месте, в режиме реального времени.

И Виолент Виридиан особое внимание в своих мемуарах уделил одному пункту, который находился на 94 странице и был выделен жирным шрифтом: ни одно нападение горцев не должно остаться без ответа.

Напали на конвой с продовольствием, убили легионеров и вдоволь награбили — в ближайший горный посёлок отправляется карательная когорта, которая наглядно демонстрирует всем, почему нельзя стрелять в римлян.

Почему ближайший посёлок? Потому что горцы не могут слишком далеко уходить от своих поселений, ведь остальным горным кланам они отнюдь не друзья. Виолент Виридиан считал, что они просто тупые, раз не могут организовать налёт где-нибудь подальше от своего поселения.

Вот и получалось, что после серии визитов карательных когорт у конкретного клана отпадает всяческое желание дерзить новым властям.

Это очень кропотливая работа, нацеленная на выработку общей для всех горцев репутации большого злого дяди, который пришёл навсегда и шуток совсем не понимает, зато любит зло шутить над самими шутниками.

Прапрадедушка вспоминал, что поначалу командование легиона сюсюкалось с местными, обращалось с ними как с людьми, но местные восприняли это как слабость, поэтому совершенно не оценили человеческого отношения.

Не знай Таргус о таких вещах, так бы и полез в лоб, напрасно теряя людей и не достигая поставленных стратегических задач.

Всё это предстояло учесть в планировании предстоящей кампании, а главное — соответствующим образом подготовить выданные ему войска.