Рис Инари (СИ)

Глава 20 Японская пословица: Дороже не тот ребёнок, которого носишь на спине, а тот, которого обнимаешь*

«Весна пришла!» —

Повсюду слышу я,

А самому — не верится:

Ведь соловья

Еще не слышно!

Автор Мибу-но Тадаминэ — один из крупнейших японских поэтов средневековья, периода Хэйан. Сын придворного пятого ранга Мибу-но Ясуцуна. Начинал службу при дворе телохранителем начальника Правой личной гвардии императора. Он рано проявил себя талантливым поэтом, что отражено в лирической повести «Ямато-моногатари», «Повесть о Ямато». Тадаминэ получил должность в императорской библиотеке, затем служил в Левой личной гвардии императора, в Правой превратной охране. По оговору одного из придворных был понижен в должности и отправлен служить на западную границу, о чем он с горечью писал в песне «Кокинвакасю». Наряду с другими поэтами Тадаминэ участвовал в составлении антологии «Кокинвакасю». Считается, что во время завершения работы над составлением «Кокинвакасю» 905 год ему было около пятидесяти лет. Вместе с другими поэтами Тадаминэ участвовал во многих поэтических состязаниях. Ему приписывается авторство трактата «Вака тай дзиссю» — «Десять видов вака», оказавшего большое влияние на поэтические трактаты периода Хэйан. После смерти его имя было включено в число «Тридцать шесть бессмертных», список одних из величайших поэтов Японии.

Перевод с японского А. А. Долина

Такэ не хватало скорости. Такэ не хватало мастерства. Но это было бы поправимо. Но у нее не хватало самого главного: решимости и уверенности в победе. На Микоси-нюдо не было доспехов, и Такэ несколько раз умудрилась его задеть. Только успех она не развивала, удачно получившиеся приемы повторно не использовала и на риск не шла.

Я, когда поняла, что устаю, а мертвый воин — нет, то пошла на решительные меры. На контратаку. Такэ медлила и отступала.

Сама техника владения мечом у нее была, в целом, даже неплохая, но удары толком все же отработаны не были. Возможно, будь у нее больше опыта, она бы смогла вывезти этот бой просто на мастерстве. Но, увы!

Было видно, что противник пока равен ей по силе, но вот это уже начало меняться. У Микоси-нюдо начала расти длинная шея, да и сам он заметно увеличивался в размерах.

— Она даже в лицо ему не смотрит! — прокомментировал Нобу.

— Он мерзкий! Чего там высматривать?! — воскликнула я.

— Аика, это называется «Смотреть в лицо своему страху». Один из способов победить Микоси-нюдо — посмотреть ему прямо в глаза, не показывая страха, а затем оглядеть не снизу вверх, а сверху вниз — от головы к ногам. Если все было сделано правильно, то сила ёкая, позволяющая ему вырастать, истощится.

— Может быть она об этом не знает? — всхлипнула я.

— Знает, Аика… — покачал головой Шидж.

— Тут не только физическая сила важна, но и сила духа, — подтвердил Нобу, — У Такэ её нет.

— Нет! — вторя ему, заорала я от безысходности.

А злобный маленький ёкай продолжал увеличиваться.

— Шидж, а если я попробую войти туда? У меня же получилось попасть к Рен на первом испытании? Меня же пустили! — снова попыталась я.

— Тогда было другое. Ты еще не проходила это испытание и была в праве туда войти и попробовать на свой страх и риск. Сейчас ты пятихвостая лиса и прошла уже испытание на силу. Возможно, домик откроет дверь перед Юри или Рен. Они его еще не проходили. Ты хочешь их туда отправить? — спросил Шидж удивленно.

— Нет! — содрогнулась я от такого предположения.

— Ни я, ни ты туда попасть уже не можем. Более низкий ранг, смог бы войти скорее всего, но ты уверена, что в домике не появиться еще один ёкай? Так же, как удвоился столик с едой у тебя с Рен, так и второй ёкай появится, и будет два противника, — продолжал рассуждать Шидж.

— Мы ничего не можем? — еще раз спросила я, — Ну как же так!

— Прости, Аика. Это было прежде и повториться вновь. Это неизбежно. За ошибки нужно платить.

— Только в этот раз цена непомерно высока, — покачала я головой.

— Согласен. Гордость и стремление кому-то что-то доказать не то, ради чего стоит отдать жизнь. Но она, видимо, так не считала.

— На свете не так много есть вещей, ради которых стоит отдать жизнь. И это точно не они, — согласилась я.

— Аика! Прими это! Есть вещи, которые нельзя изменить! Это неподвластно никому! И глупость одна из них! Усвой уже все уроки, которые тебе сегодня преподала Долина! И этот тоже! — встряхнул меня за плечи Шидж.

Шидж развернул меня в своих руках. Теперь я стояла спиной к домику для испытаний.

— Не смотри! Нобу! Кио! — приказал он, и я увидела, как мощная фигура Нобу метнулась к обнимающим друг друга девочкам Рен и Юри, загораживая от них происходящее в домике.

Кио как-то мгновенно оказался около розовых лисичек, стоящих кучкой, и умудрился обнять всех четверых. Остальные были выше рангом и точно в этом не нуждались и, если хотели, могли бы отвернуться сами и не смотреть на гибель одной из нас. У меня сил отвернуться просто не было, и я благодарно уткнулась в плечо Шиджу.

Повеяло магией. Поднялся ураганный ветер, и я услышала сильный хлопок. Шидж крепче обнял меня.

А потом наступила тишина, в которой отчетливо были слышны лишь всхлипывания Юри и Рен. Шидж выпустил меня из кольца своих рук, и я обернулась.

На поляне испытательного домика не было.

Зато на месте домика стояла огромная фигура ёкая с длинной шеей.

«Да!», — кровожадно мелькнуло у меня в голове: «Из домика должен был выйти только один. И это была не Такэ!»

Микоси-нюдо уже был гигантский, с длинной, как у змеи, шеей, которая странно вырастала из стоящего на земле человеческого тела, и которую венчала маленькая человеческая головка. Мгновенно у меня в руках оказались сразу оба моих меча, и я с громким криком бросилась на ёкая.

Я прыгнула высоко, почти птицей взлетев к его голове, и отрубила ему в прыжке маленькую человеческую голову. Я сама и не поняла толком, как у меня это получилось, и как я всего одним быстрым движением перерубила эту длинную змеиную шею. Микоси-нюдо даже ни единого движения сделать не успел.

Но на этом я не остановилась, продолжая наносить удары по все еще стоящей огромной фигуре, вкладывая в каждый удар всю свою злость и ненависть. Наверное, это смотрелось дико. Маленькая лисичка напрыгивает на чудовищное безголовое тело, кроша его в винегрет. Но мне это нужно было. Я при этом еще и кричала, выплескивая свою боль.

Изрядно порубленная туша монстра все же завалилась на поляну, и только тогда я застыла над телом, наблюдая, как Долина забирает свою жертву, втягивая ее в землю. Вспомнилась известная песня моей юности, в которой были такие строки: «…Через час уже просто земля, Через два на ней цветы и трава, Через три она снова жива…». Тут цветы и трава появились, как только тело исчезло.

Так я и стояла на поляне, вся в темной, почти черной, крови, с обнаженными клинками, боясь обернуться назад и посмотреть в лица друзей и подруг. Кричать больше смысла не было. Я стояла и смотрела вперед, не видя перед собой ничего. Глупо! Как же все нелепо и глупо получилось! Виновата ли я в том, что Таке пошла на это испытание? Погибла ли маленькая лисичка из-за меня? Я не знала. Но вот сейчас отчетливо поняла, что мое появление принесло в Долину не только хорошее, но и смерть. Я спасла Рен, но погубила Таке.

— Аика! — послышался за моей спиной голос Рен, — Аика, пойдем домой!

И тогда я нашла в себе силы обернуться.

В огромных прозрачных глазах Рен стояли слезы, но не было и следа испуга. Она вдруг подошла еще ближе и обняла меня. Вот такую: всю в чужой крови, с обнаженными мечами, которые я так и продолжала крепко сжимать.

— Пойдем домой, Аика! — повторила Рен.

И я убрала клинки и обняла Рен в ответ. Я не виновата в смерти Таке. Точно так же виноватым себя может посчитать каждый из учителей. В праве ли я навязывать свою волю и свои желания другим? Нет! Каждый выбирает свою судьбу сам. И сам отвечает за последствия этого выбора. И Кио, и Шиджеру, и Нобу, наверное, могли бы вмешаться и спасти Таке, но они этого не сделали. А может быть и действительно не могли, но и отношение к произошедшему у них было философское: никто не посыпал голову пеплом, никто никого не обвинял.

Мы с Рен шли обнявшись, а дойдя до нашего домика разомкнули руки, и я поднялась в спальню переодеться и смыть с себя кровь ёкая. Очень хотелось побыть одной и пережить эту трагедию, но когда я спустилась на первый этаж за чаем, то обнаружила там и Юри, и Рен, и всех троих учителей. Баке крутился уже привычно у моих ног.

— Что чувствуешь? Дай угадаю? Судя по твоему личику — вину? Могу я узнать, а при чем тут, собственно, ты? — ехидно поинтересовался Кио при моем появлении в гостиной, — Это вообще-то мой провал!

Я заскрипела зубами. Он меня провоцировал! Вот сейчас я отчетливо это понимала. Во мне не было, как в других лисичках, преклонения перед его персоной. Я привыкла в своей прежней жизни не трепетать перед кем-то просто потому, что у него высокая должность. Сперва надо было понять, по заслугам ли он ее получил. Так и в этом мире я оценивала учителей по их собственным качествам. Другие лисички этого не делали. Я смотрела на Кио, понимая, что он прав. Это его провал, а не мой. И я сейчас должна была бы вспылить и наговорить ему гадостей, выплеснуть боль и раздражение.

Но я уже знала, что этого не нужно делать. Как раз благодаря Кио Сабуро и его урокам. И знала, что он и так это всё понимает. А мне нужно учиться терпению и выдержке. Мне их отчаянно не хватает. Поэтому я сцепила зубы и промолчала. Даже больше! Я повернулась к Кио, аккуратно отвесив ему положенный при приветствии поклон. Когда я распрямлялась, то поймала на себе довольный взгляд Кио.

— Она справится! — вдруг заявил он.

— Я бы еще подождал… — покачал головой Шидж.

— Кио прав. Она его терпеть не может, но сейчас усмирила и гнев, и ярость, и боль. Перед Владыкой Кицунэ и подавно справится. А дальше тянуть опасно. Владыка может при встрече надавить на нее сильнее. Каждый день приводит его в еще большее нетерпение. Предлагаю завтра отправляться в Замок! — сказал Нобу.

— Согласен, — кивнул Кио.

— Я иду к Владыке? — спокойно спросила я.

Еще несколько часов назад эта новость заставила бы меня волноваться, нервничать и говорить глупости. Но после произошедшего все казалось не таким уж и важным. Что такое визит к начальству, пусть и очень высокому, по сравнению со смертью? Так, ерунда, я справлюсь! Ну не убьет же он меня?

Точно знаю, что если я не сделаю что-то из ряда вон выходящего, то владыка меня не тронет. Не потому, что я такая вот вся распрекрасная. Нет. Ему наверняка любопытно посмотреть, что я буду творить дальше. А любопытство это огромная и важная, значимая часть нашей жизни. Потому что когда мы его теряем, то и жить дальше становиться не интересно, а значит и незачем.

Остаток дня мы не тренировались. Мы сидели, пили чай и разговаривали. Как ни странно, когда мужчины ушли, Юри не поторопилась уйти вслед за ними. Хотя Кио и бросал на нее вопросительные взгляды. Но Юри упорно делала вид, что не понимает, чего он от нее хочет. И Кио, попрощавшись, ушел вместе со остальными, еще раз напомнив, что рано утром они придут, чтобы проводить меня к Владыке Кицунэ.

Мы же так и остались сидеть в гостиной на первом этаже. Втроем. Нет, вчетвером. Бакэ сидел рядом со мной на диванчике, сложив свои руки-веточки, и тяжко вздыхал. Бакэе не чувствовал всей тяжести трагедии, но ему передались наши с Рен тоска и горе.

— Она была одна, — вдруг сказала Рен.

— Да! — вдруг подалась вперед и закивала Юри, — Я именно это и хотела сказать.

— Мы с вами не будем одни! — твердо постановила я, взглянув на каждую из девушек.

— Я не хочу быть одна. Я сегодня поняла это, — шепотом, на грани слышимости, сказала Юри.

— Ты не одна! Мы с тобой! — твердо сказала ей Рен.

Девушка даже не посмотрела в мою сторону в подтверждение своих слов. Потому что была уверена, что я думаю точно так же. То, что у Рен есть я, и так было понятно, а вот теперь подруга за нас обоих придавала уверенности и Юри.

— Как ты думаешь, они предали ее? — спросила Юри и бросила на меня быстрый взгляд.

— Думаю да. Только вот мне не совсем понятно, зачем? — ответила я.

— И мне. Что такого им сделала Таке? — снова внимательно посмотрела на меня Юри.

— Вы о ком? — спросила ничего не понимающая Рен.

— О Мизуки и Яначи, — и Юри внимательно посмотрела на Рен.

— Нет! — замотала головой Рен, — Не может быть!

— Может, Рен! Не закрывай на это глаза. Это и в самом деле так. Они тренировались втроем, они общались тесно все время. И что? Мизуки и Яначи даже не пришли на ее испытание. Как так? Почему? Было бы логично поддержать ее? Мне кажется, они были уверены, что она не справиться, — жестко сказала я.

— Нет! — продолжала мотать головой Рен.

— Рен, перестань! Не нужно их оправдывать! — вдруг вспылила Юри, — Это предательство!

— Зачем? — все еще не веря, спросила Рен.

— А вот этого мы не знаем. Но мы узнаем! — зло прошипела я.

Мы сидели и пили чай до глубокой ночи, а потом вдруг Юри засобиралась домой.

— Куда?! Поздно уже! — воскликнули мы с Рен почти одновременно.

— Меня там ждут и проводят, — уверенно сказала Юри и направилась к двери.

Мы с Рен вскочили и вышли за ней не крыльцо, чтобы увидеть высокую фигуру Кио, стоящего со скрещенными на груди руками возле цветущего дерева.

— Он все это время тебя тут ждал?! — восторженно шепнула Юри Рен, заставив меня закатить глаза.

Юри просто пожала плечами и направилась к Кио, а я, спокойная за нее, затащила мечтательную Рен в дом.

— Он ее там ждал! — снова прошептала Рен.

Я покачала головой. Юри нужна была Кио не меньше, а может быть даже и больше, чем он ей в такой день. Сабуро наверняка собирался искать утешения в девушке. Так что я не идеализировала его поступок, в отличие от Рен. Юри бы прекрасно обошлась и без него, а вот Кио она была необходима как воздух. Так что он и стоял под деревом, пока мы не наговорились, и терпеливо ждал её.

Мы с Рен вернулись в дом и, еще раз обнявшись, разбрелись по спальням. Уже сворачиваясь по-лисьи в клубок и укладывая все пять хостов, я сжала кулаки. «Я больше не допущу смерти близких! Нет! Этого больше не будет!» Увы, но проваливаясь в сон, я отчетливо понимала, что не властна над этим…

На следующее утро мы подскочили рано. Медитировали плохо и нервничали. Вернее, нервничала Рен. Я спокойно пила чай и ждала Учителей.

Пришел только Кио. Он окинул меня взглядом и остался доволен моим спокойствием.

— Идем, — коротко сказал он.

— Нас ждут? — спросила я.

— Нет. Мы будем ждать, — ответил он.

Я в ответ только хмыкнула.

Мы выдвинулись в Замок, и я удивленно спросила:

— Я думала, что Владыка Кицунэ обитает вон в том, — и указала пальчиком на похожий на пагоду замок в типично восточном стиле.

— Нет. Там живут Псы-инугами, — хмыкнул в ответ Кио.

До Замка было идти довольно долго. Мы покинули знакомые, изученные мною места и двинулись по тропинке парка, окружавшего Замок. Раньше меня сюда не пускало, да и не очень-то и хотелось. Все время что-то отталкивало. Нет, я пару раз все же засунула свой любопытный нос в этот парк, но довольно быстро ушла. Не было ни малейшего желания приближаться к Замку, хотя чисто внешне ничего отталкивающего в нем не было. Обычный замок, немного сказочный, в духе Спящей Красавицы. Сейчас я тоже в какой-то степени заставляла себя туда идти.

«Надо! Сделай уже это!», — мысленно твердила я себе.

Шедший рядом Сабуро посматривал на меня, и на его губах то и дело блуждала хитрая улыбка. Видимо, он оставался доволен тем, как я держалась. Я вспомнила, как самоуверенно выговаривала Рен, когда теперь уже наш, а на тот момент только мой домик ее отвергал, что ей нужно было прийти к Владыке и устроить скандал. И вот теперь я отчетливо понимала, что она бы не дошла. Обстановка давила, и идти было реально трудно. И вроде бы тот же пейзаж, те же цветущие деревья, а все равно я с трудом переставляла ноги.

Но все заканчивается. Закончились и веселенькие клумбы с журчащими фонтанчиками, и мы дошли как-то слишком внезапно. Но, наверное, это было связано с тем, что я даже и не думала следить за красотами парка или длиной пути, сосредоточившись на преставлении ног. И счете шагов. Да, шаги я считала. Старый трюк. Когда нужно что-то сделать тяжелое — начинай считать. Прием очень известный. Вон, в моем мире даже хирурги во время операций пользуются! Вот и я считала шаги. Так было легче.

— Дошли? — вырвалось у меня, когда мы начали подниматься по длинным и широким ступеням крыльца.

— Да. Ты молодец! — почти не разжимая губ сказал Кио на грани слышимости.

Понятно. Видимо, подбадривать меня нельзя. Но я справилась и дошла. Тяжесть, что давила на меня, исчезла, едва мы вошли в большие двери, и я даже недоуменно огляделась.

Ну… Красиво. Но совершенно точно не мое. В стиле «дорого, богато». Много лепнины, много позолоты, много сверкающих камней. Только вот толку мало. Все это совершенно не дотягивало до знакомых мне залов и Эрмитажа, и Петергофа, и Московских палат. Да и в Лувре мне тоже довелось побывать. Так что вся эта вычурная красота не произвела на меня должного впечатления. Я видела вещи и красивее. К тому же, во всем этом не было ни стиля, ни теплоты. Так. Понатыкали вразнобой. Мне совсем не нравилось все то, что я видела. Я шла на шаг позади Кио и не стеснялась рассматривать внутреннее убранство Замка. Помимо того, что декор заставлял пожимать плечами, бросалось в глаза, что там, где мы проходили, не было мебели. Вот совсем. Были длинные коридоры, большие залы, высокие потолки, а вот мебели не было. Ни стульев, ни кресел, ни диванчиков, которые могли бы как-то сгладить всю эту пафосную роскошь. Это удивляло.

«Теперь я понимаю, почему они все время у меня сидят! Тут реально присесть не на что. Холодно и жутко!», — думала я, следуя за Кио.

Он довел меня до высоких закрытых дверей и остановился.

— Жди! Тебя позовут, — громко сообщил он, а потом развернулся и пошел обратно по коридору.

Я лишних вопросов не задавала. «Сколько ждать? А ты куда? А когда вернешься?» Я не маленькая девочка, которую мама оставила в очереди в кассу, а сама побежала еще что-то там прихватить в магазине. Я спокойно уселась на пол. А куда еще? Тут мебели не было. И погрузилась в медитацию.

В прошлой жизни я насиделась в очередях, и это научило меня ждать. Да и у дверей начальства тоже достаточно проторчала ожидая, когда закончиться очередное важное совещание, и начальство поставит свою закорючку на бумажках, что я принесла. Ну, в смысле, — высочайшее одобрение. Так что я не испытывала ни малейших трудностей. Сидела и молча ждала. Не металась под дверью и не выглядывала в окошко в надежде как-то ускорить процесс. Я уже все это проделывала раньше и смысла особенного в этом не было.

Возможно, что это спокойствие, которое в моем далеком детстве называли «олимпийским», сыграло свою роль. Или просто Владыке Кицунэ самому не терпелось посмотреть на меня, но довольно быстро двери, перед которыми я сидела, открылись, приглашая меня войти.

Комната, в которую я попала, была… розовой. И абсолютно пустой.

Стены, пол и потолок были выложены розовым камнем. Мебели и тут не было, зато были картины. В большом количестве. Выполненные, как мне показалось, в разных техниках. На всех полотнах были изображены одетые в розовое и кружащиеся в вихре розовых лепестков девушки-лисички. Много девушек. Вся комната была увешена изображениями парящих вместе с лепестками сакуры лисиц.

На одной стене девушки были размыты, и их силуэты и лица было почти невозможно рассмотреть. А вот на других изображения были более четкими. Лица кружащихся девушек смотрели на меня немного сурово, и я бы даже сказала — зло. Ни одна из розовых лисичек не улыбалась и не радовалась. Мне вообще показалось, что каждая из них готова в любой момент как зарыдать, так и выхватить катану и вступить в бой.

Я подходила к каждому портрету и рассматривала их, пытаясь понять… Просто понять…

«Я что? Стану такой? Холодной, спокойной и безразличной?», — пронеслось у меня в голове.

— Те лисицы, чьи изображения ты видишь на этой стене, погибли довольно быстро, так толком и не успев ничего сделать. Поэтому их очертания и размыты. Лисицы на других стенах умудрились продержаться дольше, но и их нет в живых. Век Меняющих реальность розовых лис короток. Я пригласил тебя, чтобы ты уяснила это, — раздался за моей спиной голос.

Я обернулась.

* В Японии детей носили, привязав на спине. И даже работали так. Вроде бы ребёнок всё время с тобой — но в то же время нет времени показать ему свою любовь, просто его обняв. Пословица крестьянская, жизнь у японских крестьян была тяжёлая, не до сантиментов…